Однажды Райли видел, как Джей даже оставил кому-то автограф.К полному недоумению Райли, он так и не смог найти Джею подружку, хотя гордился тем, что сразу видел, подходят два человека друг другу или нет. В случае же с Джеем его навыки свахи никакого результата не давали. Для человека, который стремился создать семью, Джею фатально не везло с женщинами.– И что мы тут делаем? – спросил Джей.Они стояли на площадке, где теснились сверкающие новенькие автомобили. Он засунул руки в карманы ношеных джинсов. Рубашка от Хельмута Ланга висела на нем, как старая тряпка. Дул теплый ветер, и над ними развевались разноцветные полотнища флагов.– Покупаем автомобиль.– Зачем? Что случилось с твоим?– Не мне.Райли быстро понял, что машина Келли, старая модель, давно снятая с производства; не имеет аналогов в современном мире. Но Келли покупала ее из практических соображений. А практичность для него олицетворяли внедорожники. И многофункциональность в ее бизнесе тоже не могла помешать, на случай если ей придется перевозить что-то тяжелое и объемное.– Тогда кому? – спросил Джей.Райли пожал плечами:– Женщине, которую я сегодня встретил.Глаза Джея еще больше расширились.– Черт побери! Никогда бы не подумал.Пару мгновений Джей постоял с отвисшей челюстью, по-новому оценивая автомобиль, на который они смотрели; – огромный зеленый внедорожник, которому, вероятно, никогда не представилась бы возможность преодолевать более серьезное препятствие, чем пандус при въезде на Сентрал-экспрессвей.– Ты думаешь, если я куплю такой Нэнси…Райли покачал головой:– Может, Нэнси лучше забыть?Джей мягко ткнул носком туфли шину внедорожника:– Но мне она нравится.Райли искренне сочувствовал Джею. Тот действительно хотел жениться… долгие годы предпринимал попытку за попыткой. Разумеется, ошибался в выборе кандидатки.– В прошлом месяце тебе нравилась другая женщина… как ее звали?– Тиффани.– И что с ней сталось?– Командование морской пехоты перебросило ее в Сьерра-Леоне.Райли нахмурился:– Не повезло.– Для меня это обычное дело. – Джей смиренно вздохнул, но тут же решил уточнить, что в случившемся есть и светлая сторона: – Знаешь, едва ли я гожусь в мужья военнослужащей. Все эти переезды так осложняют взаимоотношения.– Ты кого-нибудь обязательно найдешь, – заверил его Райли.– Да. – Подавленным Джей обычно пребывал недолго. – Собственно, я уже нашел «золотую жилу».– Какую?– Книжные клубы.Райли моргнул:– Книжные клубы?– Конечно, женщины их любят… ты знаешь, Опра и все такое. Я записался в три. Мне скоро придется уйти, чтобы успеть на заседание группы классической литературы. Сегодня мы читаем «Пармскую обитель».Райли поморщился:– Неужели ты не мог найти компанию женщин, которые читают что-то более интересное?– Да, конечно. Слышал когда-нибудь о Бертрис Смолл?Райли покачал головой.– Одна из моих групп читает ее произведения. Очень хорошая писательница. А третью мою группу интересует все, кроме беллетристики. Я подумал, что разнообразие мне не повредит. Сейчас они обсуждают Джозефа Кемпбелла. Это философия.– Спасибо, что просветил.– Даже если я не найду женщину моей мечты, я смогу многое узнать, особенно от этой Бертрис Смолл. Вот уж кто умеет раскрыть человеку глаза! Райли, мы думали, что все это слышали, когда учились, но позволь заверить тебя, это не так. Ты знаешь…– Гм-м…Это подал голос продавец, который уже несколько минут кружил вокруг них, как паук вокруг попавшей в паутину мухи. Райли и Джей переглянулись. Райли понял, что погорячился, решив прийти в автосалон. Напрочь забыл, что придется иметь дело с продавцом.Продавец же улыбнулся во все тридцать два зуба, сказал, что зовут его Майк, и предложил Райли прокатиться на внедорожнике. Более того, уже позвякивал ключами.– Привод на все четыре колеса. Антиблокировочная система тормозов. Проигрыватель с возможностью автоматической смены шести компакт-дисков. Усовершенствованная стереосистема. Вы можете сами во всем убедиться, Райли.Майк не стал тянуть с переходом на имена. Райли вежливо улыбнулся:– Я пока лишь смотрю.Майка его слова нисколько не разочаровали. Его тридцатидвухзубая улыбка ничуть не поблекла.– Позвольте спросить вас, Райли, на какой ценовой диапазон вы рассчитываете?– Диапазон меня вообще не волнует.Брови Майка взлетели вверх.– Ну… – Не вызывало сомнений, что он уже подсчитывает свои комиссионные.– Автомобиль мне нужен не для себя, – пояснил Райли. – В подарок.– Ага, для вашей жены.– Нет, для другой женщины.– Понимаю… – Улыбка сменилась гримасой.Райли засмеялся, осознав двусмысленность своей последней фразы. Словно Келли – шлюха, которую он держит на стороне.– Я хочу сказать, автомобиль предназначен для женщины, с которой я только-только познакомился. Я совершенно ее не знаю.Майк в замешательстве смотрел на него.– Что-то я тебя не понимаю, Райли, – вмешался Джей. – Это совершенно на тебя не похоже! В последнее время ты прилагал столько усилий, чтобы избегать женщин… и на тебе. Что случилось?Райли сомневался, что сможет объяснить. Он никогда не рассказывал Джею о своем даре предвидения. Его друг подумал бы, что он спятил.Джей, однако, не отступал:– Это автомобиль для женщины, на которую ты хочешь произвести впечатление?– Нет, скорее, извиниться перед ней.Его друг задумался, кивнул.– Знаешь, только не подумай, что я хочу сбить тебя с толку, дружище, но если бы я хотел таким вот образом извиниться перед женщиной, то заглянул бы не в «Тойоту». – Он повернулся к Майку: – А вы?Продавец слушал внимательно и, похоже, понял, куда дует ветер.– Как вам, наверное, известно, по надежности…Джей кивнул:– Насчет надежности никто не спорит, но речь о другом. Будь вы женщиной, Майк, неужели вы не предпочли бы «кадиллак»?Майк перевел взгляд с Джея на Райли, вновь на Джея. Не нравилось ему все это, очень не нравилось.– Натаниэль предложил остановиться на «лексусе», – заметил Райли.А от Джея он и не ожидал услышать ничего, кроме «кадиллака». Говарды с незапамятных времен ездили только на «кадиллаках». И Джей очень гордился кабриолетом своего дедушки, моделью 1953 года.Майк посмотрел на Райли:– Кто такой Натаниэль?– Его дворецкий, – объяснил Джей и повернулся к Райли: – Да что Натаниэль знает о прекрасной половине человечества? Я по-прежнему утверждаю, что женщина предпочтет «кадиллак». Правильно, Майк?Вот тут терпение Майка, похоже, лопнуло. Он покраснел как рак и всплеснул руками:– Конечно! «Кадиллак» и кольцо с бриллиантом осчастливили бы меня! – Он развернулся и зашагал прочь. – Чокнутые!Джей с обидой посмотрел ему вслед:– Что это с ним?– Думаю, мы оскорбили его чувства упоминанием автомобилей других марок.– Очень уж нервно он отреагировал. Ты слышал, как он нас назвал?– Чокнутыми. Возможно, он прав.– Это же бред какой-то! – воскликнул Джей. – Ты едешь сюда, чтобы отдать этому парню огромные деньги, а он тебя оскорбляет. Знаешь, Райли, я просто не понимаю, куда катится этот мир. Ты не можешь купить автомобиль, я не могу найти любовь. Иногда у меня создается ощущение, что этот мир просто не ценит мультимиллионеров. Нас принимают как должное.Райли посмотрел на обиженное лицо друга и не мог не рассмеяться.– Бедные мы, бедные…
Утро началось с привычной суеты: подготовки себя и детей к грядущему дню. Точнее, суетилась Келли, а дети лишь наблюдали за ней. И так, наверное, будет всегда, думала она, не зная, как что-то можно изменить. Из года в год Тревору и Тине предстояло наблюдать, как она носится от холодильника к сушилке, с работы – в магазин, пока они сами не станут старше, чем она теперь, и не наступит день, когда они отвезут окончательно выдохшуюся мамашку в дом престарелых. Или в дурдом.Она поставила перед Тревором ленч в пакете из плотной коричневой бумаги и бросила на мальчика строгий материнский взгляд.– И чтобы я больше не слышала от твоего инструктора ни слова о ножах.– Это же был нож для масла, – попытался оправдаться Тревор.– Никаких ножей, – предупредила его Келли. – И если я услышу еще слово о твоих денежных аферах, остаток лета ты простоишь у копира, раздавая скрепки. Понятно?Тревор прищурился. Благодаря коротко подстриженным на лето светло-каштановым волосам лицо его выглядело квадратным. Губы он плотно сжал, как делал Рик, когда осознавал, к каким последствиям приводила его очередная попытка сорвать куш. Не любила она вспоминать о бывшем муже, о том, какой пример являл он их сыну.– Никаких игр на деньги, никаких обменов, – отчеканила она. – Пусть даже сандвичами. Понятно?Тревор заглянул в пакет и поморщился, увидев что там лежит.– На сандвич с копченой колбасой и банан все равно много не выменяешь, мама. – Угрызения совести в его голосе отсутствовали напрочь.Ну как она могла родить такого «замечательного» ребенка?Тина, ее девятилетняя дочь, оторвалась от библиотечного экземпляра «Маленьких женщин», «Маленькие женщины» – роман (1868) американской писательницы Луизы Мэй Олкотт (1832–1888).

на лице ее при виде завтрака брата отразился ужас. Судя по всему, точно такой же получит и она. Тина находила, что их ленчи недотягивают до стандарта.– Мать Маргарет делает бутерброды из черного хлеба, – заявила она.Маргарет Тарстон, лучшая подруга Тины, была одной из самых богатых девочек в начальной школе.– И с настоящим швейцарским сыром, а не каким-то дешевым.Слова эти донеслись до Келли в тот самый момент, когда она снимала целлофановую обертку с ломтика оранжевого сыра. Дернувшись, Келли положила его на кусок белого хлеба, чтобы поскорее скрыть свидетельства того, что она не может обеспечить детей продуктами высшего качества.После развода увеличенные линзами очков глаза Тины неустанно следили за ней, выискивая недостатки. А может, Келли более остро реагировала на Тину, потому что девочка была очень уж умна. Училась на «отлично», перескочила через второй класс, могла играть на пианино прелюдии Шопена. Когда Келли смотрела на дочь, сердце ее в равной степени переполняли гордость и чувство вины. Одаренность этой девочки заслуживала того, чтобы весь мир лежал у ее ног. Но Келли удавалось наскрести денег только на хорошие очки и уроки фортепьяно. Что же касается пианино, о котором мечтала Тина, с тем же успехом она могла мечтать и о луне. Тина играла сонаты Бетховена на купленном с рук синтезаторе, тогда как ее подруга Маргарет Тарстон – «собачий вальс» на «Стенвее».– У Маргарет Тарстон куриные мозги. – Тревор залез рукой в миску с овсяными хлопьями.Тина поджала губы и углубилась в чтение.– Не следует говорить так о людях, Тревор, – вновь отчитала его Келли, подумав, что становится похожа на попугая, начиная с «не» каждую фразу, обращенную к сыну. Тем более что в данном случае придерживалась того же мнения. – Маргарет – очень милая девочка.Он захохотал, зашаркал ногами под столом.– Мать одевает ее как куклу, но она – ничтожество и паршивка.– Не следует тебе… – Келли замолчала, не договорив, понимая, что ее нравоучения напоминают заезженную пластинку.Она могла целый день говорить Тревору, что не нужно делать: не разговаривать с набитым ртом, не бросать с крыши ее швейную машинку, не называть людей ничтожествами и паршивцами, не обводить вокруг пальца других детей, не играть в «ножички»… И самое важное, что действительно не следовало делать, терялось в бесконечной череде «не».Если Тина наполняла ее сердце материнской гордостью, то Тревор крепил в ней материнскую решимость. Она не допустит, чтобы мальчик превратился в копию его никчемного отца. Конечно, это может случиться, но Келли не собиралась сдаваться без борьбы.– Ты сегодня хорошо выглядишь. – Она попыталась наконец-то обойтись без «не».Тревор нахмурился, добавил в тарелку хлопьев. Заговорил с набитым ртом, струйки молока потекли из уголков рта:– Я причесался.Тину перекосило от отвращения.– Ты должен причесываться каждый день, Тревор.Прежде чем разгорелась ссора, Келли провела рукой по коротким волосам сына.– Может, достаточно каждое утро подставлять голову под пылесос?Тревор, который в отличие от сверстников и в десять лет мог оценить шутку, расхохотался, а вот Тина сурово посмотрела на них обоих.– В книжке, которую я только что прочитала, девушка сто раз проводила расческой по волосам утром и вечером. И у нее были прекрасные волосы.– Это же выдумка, тупица! – рявкнул на нее Тревор. – В реальной жизни такого никто не делает!Тина моргнула:– Я буду.Келли не донесла до рта чашку кофе и улыбнулась. Подумала, что в последнее время волосы дочери блестят больше, чем раньше.– Ты не можешь что-либо делать только потому, что люди делают это в книгах, – не отставал Тревор. – Это глупо.Тина сощурилась, упрямо выпятила подбородок.– Отнюдь. Будь моя воля, я жила бы в книге. Как в этой. – Она подняла «Маленьких женщин». – Мег, Джо, Бет и Эми бедны, но они живут рядом с мальчиком, у которого богатый дедушка, поэтому ходят на вечеринки, где их вкусно кормят, а старый дедушка даже подарил Бет пианино.Келли, почувствовав, как ее сердце превратилось в кусок свинца, поставила перед Тиной пакет с завтраком и дала себе слово в следующий поход в супермаркет обязательно купить швейцарский сыр и черный хлеб.– Если вы оба позавтракали, сполосните грязную посуду и собирайте вещи.Как всегда переполненный энергией, Тревор выскочил из-за стола и помчался к раковине, расплескивая на пол остатки молока из тарелки.– Ты не можешь жить в книге, – оставил он за собой последнее слово и побежал в свою комнату, наверное, забыл что-то.Келли взяла губку, вытерла пол.Тина, педантичная и аккуратная, мечта любого родителя, сполоснула тарелку и ложку под струей воды, поставила в соответствующие гнезда в посудомоечной машине. Потом помыла руки, вытерла полотенцем и пошла в свою крошечную комнатку, несомненно, для того чтобы перед отъездом сто раз провести расческой по волосам.Келли задалась вопросом: а может, Тревор прав, стараясь привить Тине более реальный взгляд на мир? Но разве в их жизни и так не хватало реальности? С другой стороны, после вчерашнего инцидента Келли и сама вдруг вознамерилась уйти от этой самой реальности, грезя о богатом красивом Райли К.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38