И вьючный мул Корриан потерялся тоже.Корриан мрачно посмотрела на них:— Я сломала свою лучшую трубку! А запасные — все во вьюках. Что, скажите на милость, мне теперь делать без моих трубочек и курева?Никто не стал говорить ей, что она как будто нашла выход из положения: почерневшие зубы Корриан стискивали черенок новой трубки, только что купленной у Тома, да и лучшим табаком она у него разжилась. По-видимому, свои деньги старая женщина всегда носила при себе, не доверяя их вьюкам. Керис повернулась к Скоу:— Ты видел, что произошло с Мелдором?— Он закричал мне, чтобы я увел Корриан, Квирка и наставника подальше. Квирка я не видел, а Корриан и Портрона нашел, и мы спрятались. Мелдор повернул обратно, чтобы найти вас с Давроном; тут на нас выбежала переправная лошадь Мелдора — она-то нас и вывела.— И ты просто оставил Мелдора?Скоу спокойно посмотрел на девушку:— Когда я получаю ясный приказ, я его выполняю. Мелдор и Даврон могут позаботиться о себе гораздо успешнее, чем это удалось бы мне. А теперь ты лучше занялась бы своей палаткой. И не согласишься ли ты разделить ее с Корриан? Если ее мул не найдется, ей негде будет спать.— Только если она пообещает не курить в палатке эту свою проклятую трубку, — нелюбезно ответила Керис.— Грубиянка! — пробормотала Корриан. — Куда катится мир? Что за молодежь пошла — никакого почтения к старшим!Керис поставила палатку, а потом с благодарностью съела миску похлебки, предложенную Портроном.— Торговец говорит, что сегодня лагерь будут охранять его меченые, — довольно сообщил наставник. — Значит, мы сможем как следует отдохнуть.Керис удивленно посмотрела на него, озадаченная его тоном, но потом сообразила: Портрон надеется, что Даврон и Мелдор не появятся. Она ничего не сказала, хотя и знала: она ни за что не уснет, пока не выяснится, что Даврон в безопасности.«Только не может он быть в безопасности, — подумала девушка. — Он ведь лежал без сознания на полу, а вода все прибывала. Может быть, он уже мертв. Стоквуд такой огромный, он мог его затоптать».Керис стоически доела похлебку и даже вытерла миску кусочком лепешки, которую Корриан испекла в углях. Однако вкуса еды она не почувствовала.В конце концов Корриан не пришлось ночевать в палатке Керис. Оказалось, что Том Дешевка будет счастлив разделить постель с многоопытной старухой — ведь она по крайней мере не была меченой. Он, правда, предварительно расспросил ее спутников, сомневаясь, что такое уродство могло возникнуть естественным путем. Корриан не обратила внимания на оскорбление, по пути в палатку торговца громко заявив, что в темноте все кошки серы. Портрон возмущенно фыркнул и удалился; Квирк, как и следовало ожидать, покраснел. Через несколько минут он тоже ушел в свою палатку, оставив Скоу и Керис у догорающего костра.— Я видела, что случилось с Давроном, — отрывисто сказала Керис и описала случившееся. — Даже если он только ненадолго потерял сознание, Стоквуд промчался прямо по нему… — Девушка умолкла, не в силах продолжать.— Мелдор его найдет.— Мелдор слепой. Дикие могли разорвать его в клочья.— Не такой уж он беззащитный.— Ах, перестань, Скоу, — раздраженно бросила Керис. — Ты ведь обеспокоен не меньше меня.Меченый поморщился, высунув язык.— Да, пожалуй, так. Но я не могу отправиться за ними: я никогда не найду дороги. Да и Мелдор обладает большей силой, чем ты догадываешься.Керис потыкала прутиком угли.— Он использует леу, — сказала она. — Ты это имеешь в виду, верно? И каким-то образом леу заменяет ему утраченное зрение или по крайней мере обостряет остальные чувства.Скоу ничего не ответил.— А еще он считает, что может бороться с Разрушителем, — потому что знает, как использовать леу, — продолжала Керис. — Мелдор порвал с церковью. Он думает, что может подчинить себе леу, избежав при этом осквернения. — Девушка помолчала. — Мелдор безумен. Так же безумен, как и Даврон. Никто не может бороться с Карасмой иначе, чем помогая созданию Порядка.— О да. Жесткий Порядок и безжалостный Закон. Одинаковость, не допускающая никаких перемен, ничего необычного. Порядок и Закон, изгоняющие слепых и увечных, посылающие нас в Неустойчивость, где мы становимся мечеными. Неужели это та жизнь, в которую ты веришь, Керис?— Что же еще нам остается? — прошептала девушка. — Хочешь знать правду? Я ее ненавижу и всегда ненавидела. Все свою жизнь я мечтала о свободе. Я хотела стать картографом, носить штаны, ездить с отцом в Неустойчивость. Я не желала ходить в храм в дни отдыха и спорила с наставником в школе. Я стремилась читать книги, в которых нет ни слова о проклятом Законе… Создатель! Да я хотела сотни запрещенных вещей! Мне всегда отвратительна была церковь, я презирала ее наставления и ее доносчиков, мелочность и лицемерие. Но я никогда не боролась со всем этим. Ох, иногда я бывала дерзкой, но только и всего.Видишь ли, в глубине души я верила — нет, верю, — что без Порядка все захватит Хаос. Это ведь и правда так, Скоу! Мы все должны чем-то жертвовать. Да, я знаю: некоторым приходится тяжелее, чем остальным. Но в этом нет вины ни церкви, ни Закона. Все зло от Разрушителя… — Керис ворошила угли. — Я отправилась с вами, но продолжаю чувствовать, что совершаю ужасный грех. Мною двигало полдюжины причин — и по большей части эгоистических. Думаю, что я очень себялюбива. — Девушка подвинула в огонь несгоревшие деревяшки. — Что это за дерево?— Это вовсе не дерево, — рассеянно ответил Скоу. — Том Дешевка отрубил несколько кусков от Губки. — Он кинул еще несколько штук на тлеющие угли, и они загорелись синеватым пламенем. Скоу начал стругать один кусок ножом. — Не думаю, что я смогу сегодня уснуть.— Я тоже. — Некоторое время они молчали, потом Керис обратила внимание на нож Скоу. — Необычное лезвие. Почему оно так блестит?— Это из-за того металла, из которого оно сделано. Мне его подарил Даврон. Он думает, что нож изготовили еще до Разрушения, когда люди знали, как делать такие замечательные вещи.— Такой древний? Но ведь прошла тысяча лет… — Керис вспомнила о металлической чайнице в лавке картографа в Кибблберри. — Неужели возможно, чтобы уцелело что-то от тех времен?— Никто же теперь не умеет изготовлять подобный металл. По правде сказать, не думаю, чтобы его использовали все это время: он бы стерся, когда его точили. Да и рукоять, наверное, меняли — и, может быть, не один раз.— Когда я была маленькой, — задумчиво сказала Керис, — я часто мечтала о том, чтобы жить во времена маркграфства Мейлинвар, когда по океанам плавали корабли. Я представляла себе море — вода всюду, куда ни посмотришь, хоть это и трудно вообразить. Как ты думаешь, какого она была цвета? Коричневая, как в Струящейся? Или зеленая, как в нашей речке? А может быть, цвета чая, как в протекающей через лес Таггарт реке Варбусс?— В один прекрасный день ты снова сможешь плавать по морю, и тогда сама все увидишь.— Ты в самом деле в это веришь?— Да. Ты не знаешь Мелдора так хорошо, как знаю его я. Даврона я люблю как брата, но Мелдор… За Мелдором, если он скажет, я пойду на другой конец Неустойчивости. Он сделает то, что обещает: освободит нас всех.— Это же просто смешно! Мечта, глупая мечта… Вроде моей детской — увидеть океан.— Керис, если не освободим себя мы сами, кто за нас это сделает? Церковь? Ее старания не приносят успеха. Цепь часовен кинезиса за последние годы отодвинулась во многих местах. Ты убедишься в этом, когда мы доберемся до Пятого Постоянства. С каждым годом территория Постоянств уменьшается. Восьмому грозит опасность разделиться на два… Керис, церковь и Закон не способны больше сдерживать Хаос. А уж о том, чтобы возвратить утраченное, церковники и не думают. Ни у кого не возникало такой мысли — оттеснить Разрушителя и вернуть то, что нам принадлежит, — до тех пор, пока не появился Мелдор. У Мелдора есть мечта, и за нее стоит драться.— Будь такое возможно, разве Создатель давным-давно не сделал бы этого?— Читай Священные Книги, Керис. Хаос обрушился на Мейлинвар потому, что кое-кто из людей стал поддерживать Карасму Разрушителя. Мы верим, что только люди могут победить врага, которого сами же по глупости призвали. Все это сказано в писаниях. Мы слишком долго не обращали внимания на пророчества, переиначивали их, утверждали, что это всего лишь аллегории, хотя в книгах все точно сказано. Создатель дал нам через своих пророков и через Посвященных все ответы — но мы предпочли не слушать!Керис посмотрела на Скоу и ничего не сказала.Тот поднял на нее глаза, ожидая ответа.— Я тебя удивил?— Просто поразил.— Это, конечно, не мои слова, а Мелдора, но я давно уже думаю, что он прав.— Но ты говоришь почти как церковник.— О нет, ничего подобного! Церковь использует Священные Книги для оправдания Порядка и отсутствия перемен. Мелдор учит, что писания нужно изучать для того, чтобы узнать, как изменить мир, чтобы победить Разрушителя. Мелдор глубоко религиозен, но его взгляды не совпадают со взглядами церкви.Керис поразили слова Скоу.— Но ведь может быть только одна религия и один правильный путь. Даже думать иначе — ересь. Единственное преступление — кроме врожденного уродства, — которое наказывается смертью…— Он объяснил бы тебе все лучше. Спроси его. — Скоу улыбнулся Керис, как большая дружелюбная собака.Керис отвернулась и взглянула в сторону Губки, которая теперь была видна лишь как темный силуэт на фоне звездного неба.— Если он жив.— Он выживет. Он не выполнил еще своего предназначения. И твои карты тромплери тоже сыграют свою роль — вот увидишь. — Скоу поднял кусок материала Губки, который обстругивал. У него получилась фигурка — грубое, но похожее изображение Стоквуда. — Что за ужасная ирония судьбы: если и правда мой конь-переросток убил Даврона… — Рука Скоу на мгновение сжала фигурку, словно желая раздавить, потом меченый бросил ее в огонь и стал смотреть, как она горит.Беспокойство заставило Керис встать и посмотреть на Костлявый Кулак. Она ни на секунду не забывала о нем с тех пор, как выбралась из Губки; он все время был в поле ее зрения, где-то на границе ее сознания. Однако после первого раза девушка старалась не смотреть на него прямо. Костлявый Кулак был слишком полон силы, слишком притягателен, слишком опасен. Теперь Керис заставила себя смотреть, осознать реальность угрозы и могущество этого фонтана леу.Внизу в долине Широкий лился сквозь ночь, как полноводная река танцующего света. Где-то за ним, скрытая темнотой, текла настоящая река — Струящаяся. Правее, пересекая Губку, извивались капризный Блуждающий и узкий Танцующий. Их слияние с Широким было столкновением сил, водоворотом, заставлявшим энергию и свет взмывать вверх, образуя вечно существующее грибообразное облако кипящего пурпура и ядовитой синевы. Оно рождало свой собственный свет, тлело и разбрасывало искры, вспыхивало и гасло, иногда как игривая молния, иногда как грозный лесной пожар, иногда холодное и ускользающее, как болотный огонек.Костлявый Кулак, которого боялись и избегали все жители Неустойчивости, — вот он, перед ней, на расстоянии часа езды…— Он меня притягивает, — пробормотала Керис, — я это все время чувствую. Он рождает во мне беспокойство. — «Как в тот раз в потоке леу, когда я хотела, чтобы Даврон меня любил…» — Я чувствую желание войти в него. — Девушка поежилась.Скоу смотрел на Керис, а не на леу.— Я ее не вижу и не чувствую. Она для меня ничего не значит. — Он пожал плечами. — Мелдор наслаждается леу, а вот Даврон более осторожен.Керис отвернулась от Кулака и снова взглянула на Губку.— Та леу, которую я видела… та, что убила Диких, напавших на меня, — откуда она взялась? — Скоу промолчал. — Это ведь сделал Даврон, верно? — Когда ответа снова не последовало, Керис раздраженно фыркнула. — Скоу, я же знаю, что это сделал он. Я просто хочу понять, почему он лишился чувств. Может быть, он… леу и его убила?Меченый покачал головой:— Нет, не думаю. Однако Даврон — это не Мелдор, у него нет такого же умения. Подозреваю, что он не рассчитал и потратил слишком много сил — не только леу, но и собственной… энергии. Наверное, от этого он и упал в обморок.Керис хотела спросить, откуда Даврон взял леу. Она хотела задать еще множество вопросов — но все они умерли у нее на губах.— Там кто-то есть, — прошептала она. — Кто-то сюда идет. — Надежда, которая всколыхнулась в девушке, сказала ей слишком много. «Я не должна себе этого позволять!» — подумала она.На краю освещенного костром круга появились Мелдор и Даврон, поддерживающие друг друга. Даврон к тому же опирался на посох Пирса, который, как считала Керис, она навсегда потеряла.Скоу вскочил на ноги, широко улыбаясь:— Благодарю Создателя! — Он кинулся вперед, чтобы помочь Мелдору, но Керис заметила, что в помощи нуждается Даврон, а не старик. Мелдор устал, но держался прямо и кровь на его одежде была кровью Даврона, а не его собственной. И боль испытывал тоже Даврон. Рана на его руке была перевязана, но повязка промокла от крови. Когда Мелдор отпустил его, Даврон, хромая, неуверенно подошел к Керис и остановился в шаге от девушки. Взгляд, который он на нее устремил, был странно сосредоточенным, словно он не видел больше ничего на свете.Керис чувствовала, что не в силах двинуться с места, и очень боялась выдать себя. Собственные эмоции испугали ее. Керис не радовало то облегчение, которое она испытала от того, что Даврон в безопасности: ее любовь и ее желание смешивались с ужасом. «Он же слуга Разрушителя. Он женат. Он принадлежит к Благородным, и его жена прекрасна. Он причастен к скверне леу. И наступит день, когда он должен будет явиться на зов Разрушителя…»— Я думала, что ты, должно быть, погиб, — сказала Керис, прошептав про себя: «Не позволяй мне себя любить!» Он заговорил одновременно с ней:— Я думал, что Дикие, должно быть, растерзали тебя.Оба умолкли, потом Керис начала снова:— Стоквуд мог тебя растоптать…Мелдор рассмеялся, и чары рассеялись; мир вернулся в свое обычное состояние. Керис покраснела и сделала шаг назад, гадая, насколько очевидны были ее чувства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67