— Ты мне не веришь? — в очередной раз ухмыльнулся главарь. — Что ж, я попробую тебя переубедить. — Он вскинул руку и, дождавшись, когда на площади наступила мертвая тишина, заявил: — Я торжественно обещаю, если ему удастся одержать победу, он волен поступать, как ему заблагорассудится!
Диг взглянул на стоящего перед ним Кира:
— Я дал клятву перед своими соратниками. Теперь ты мне веришь?
— Почем я знаю, сдержишь ли ты ее? — пожал плечами Кир. — Как дал, так и возьмешь обратно...
— Я даю тебе шанс, — побагровел Диг, — и делаю его только ради нашей давней дружбы. Воспользуешься ты им или нет — твое дело.
После этого он сделал знак, что разговор окончен, и Кира оттащили от крыльца в центр площади.
В рядах повстанцев началось движение, и на площадь вывели давешнего купца и его дочь. За ними ковылял висевший рядом с купцом на стенке молодой парень. Кир мимоходом удивился, что тот, после всего сотворенного над ним подручным Крайха, еще способен ходить.
— У нас есть еще один претендент на свободу, — обратился к площади Диг. — Вернее, два: купец и его сын. А так как мы твердо придерживаемся своих принципов, сегодня на этой площади Немой и купец с сыном решат в честном поединке, кому жить дальше и пользоваться свободой!
Зрители ответили одобрительным ревом. Девушку оттащили на крыльцо и усадили рядом с Дигом. Купца и его сына втолкнули в круг. У ног Кира звонко лязгнул о камни меч.
— Я знаю, насколько искусно владеет этим оружием Немой, — снова подал голос Диг. — Поэтому его противников двое и им дается право выбора оружия.
Кир подобрал клинок. Меч был неплохо сбалансирован, и Кир имел шансы выстоять. Все зависело о того, как близко знакомы с оружием его противники. Диг, судя по разворачивающемуся действу, хорошо продумал свои шаги и в любом случае оставался в выигрыше. Кто бы ни одержал победу, вожак повстанцев неплохо развлечет своих подчиненных да еще и предстанет перед ними в ореоле благородства. Неплохо было бы нарушить его планы...
Додумать до конца Кир не успел. Ему навстречу вышли узники. Купец выбрал обоюдоострый топор на длинной ручке, сын остановился на мече. Кто-то позаботился о том, чтобы Киру было нелегко справиться с противниками, и напялил на купца и его отпрыска длинные кольчуги. Кир шагнул к ним.
— Может, не будем устраивать представления перед этим сбродом? — предложил он, глядя в глаза купца.
— А его и не будет, — хмыкнул тот в опаленную бороду. — Я не всегда был купцом и неплохо владею вот этим. — Он взвесил в руке топор. — Вожак обещал мне свободу, и я добьюсь ее в любом случае...
— Но я же вчера спас твою дочь, — попробовал воззвать к его чувствам Кир.
— А сегодня я спасу ее окончательно. — Купец шагнул вперед и, молниеносно взмахнув топором, обрушил на Кира косой удар.
Кир нырнул в сторону, уходя от топора, и чуть не нарвался на меч второго соперника. Клинок разрезал рукав многострадальной куртки и скрежетнул по камням площади. Кир откатился назад, разрывая дистанцию с нападающими, и вскочил на ноги. Похоже, купец с сыном были настроены всерьез, и, если он не хотел остаться лежать на здешних камнях в луже собственной крови, ему предстояло выдержать серьезную схватку.
Купец с сыном разошлись в стороны и направились к Киру, отрезая тому возможные пути к отступлению. От них шла удушливая волна ненависти и жажды убийства. Кир, уже более не терзаясь мыслями о благородстве и человеколюбии, прыгнул им навстречу. Прошлое неожиданно вернулось, и он опять ощущал себя на арене, а вокруг орали зрители, жаждавшие крови. Молодой, смотревший на мир единственным уцелевшим глазом, чуть замешкался с ударом, и Киру удалось проскочить между нападавшими. За спиной с шорохом пронеслось лезвие топора, напомнив, что он чудом избежал смерти. Кир развернулся и бросился на противника с мечом. Купеческий сын ударил сверху вниз. Кир поймал опускающийся меч на свой клинок и с силой пнул атакующего в пах. Тот выронил меч и согнулся от боли. Однако завершить свою атаку Киру не удалось. Сбоку налетел отец, и ему опять пришлось падать на землю, уворачиваясь от топора. Купец затормозил, разворачиваясь, и Кир, не поднимаясь с земли, рубанул мечом по ногам противника, целя ниже свисающей кольчуги. Купец отпрыгнул, но по одной ноге Кир его достал. На икре противника набухла красная полоса, и на камни брызнула первая кровь. Купец взревел и ринулся на не успевшего подняться Кира, вскидывая над головой топор. Кир нанес колющий удар снизу вверх, — меч дернулся, выскакивая из ладони, купец вскрикнул еще раз, опуская топор на лежащего почти под ним противника. Кир качнулся в сторону, пропуская смертоносное лезвие мимо головы, и поймал на вытянутые руки падающее на него тело.
По ногам хлынула теплая жидкость, он с усилием спихнул с себя хрипящего купца и вскочил. Крови в противнике было как в хорошем кабане, и Кира полностью залило ниже пояса. Он нагнулся, выдернул клинок из все еще дергающегося тела и шагнул к поднявшемуся на ноги парню. Тот вскинул меч и с воем, беспорядочно полосуя воздух во всех направлениях, кинулся на убийцу отца. Кир спокойно дождался его приближения и, шагнув в сторону, ударил нападающего эфесом в висок. Купеческий сын дернулся и рухнул на камни. Кир шагнул к крыльцу, где восседал Диг. Ему навстречу с угрожающим видом выдвинулись Крайх и еще несколько человек. Вспомнив, что все еще сжимает в руке меч, Кир отшвырнул его в сторону и произнес:
— Теперь твоя очередь выполнить обещанное!
Инга. Дорога на восток
Ей не встретилось ни одной уцелевшей деревни. Все поселения были либо разграблены и сожжены, либо покинуты своими жителями. Во втором случае можно было отыскать хоть какие-то крохи еды и не так воняло. Там же, где жители по каким-то причинам не успели или не захотели уйти, картина напоминала места, куда должны были отправляться души грешников после смерти и которые так любили изображать в храмах при Обителях Света. Единственным отличием от тех картин, которые рисовали, по мнению девушки, больные люди (ибо нормальный человек не мог вообразить себе подобные непотребства), был запах. Никто не озаботился похоронами погибших, и над селениями под хриплое карканье обожравшихся ворон витал неистребимый аромат смерти. Инга по неосторожности забрела в одну из таких деревень и потом ей долго пришлось отмываться и отстирывать одежду в ручье. Казалось, она насквозь пропиталась трупным запахом, и даже проточная вода ничего не могла с ним поделать. Но если ей в конце концов удалось смыть себя и одежды этот въедливый аромат, то свои мозги на никак не могла прополоскать. И очень долго сдерживала рвотные позывы, когда вдруг вспоминала что-то из увиденного. С тех пор, стоило ей заслышать карканье или уловить сладковатый запах тления, Инга, хотя это и удлиняло путь, предпочитала обходить подобные места но широкой дуге.
В уцелевших и пустых поселениях она добывала пропитание. Стояла середина Теплого Сезона, и огороды, оставшиеся без хозяев, ломились от поспевших овощей. Инга пекла на угольях корнеплоды, варила овощные супы и, если удавалось заправить их горстью зерна или муки, случайно уцелевших от грызунов и мародеров, была необычайно рада. Она с тоской вспоминала рыбные и мясные пиршества, что устраивали они с Киром по дороге в Шаал и обратно. Но в степи негде было поймать рыбу. Дичь же постоянно маячила в пределах видимости, и будь у Инги арбалет или хотя бы лук, ничего не стоило подстрелить взлетающую из-под ног куропатку или осмелевшую от отсутствия людей косулю. Стада антилоп, зебр, свиней и прочей живности чувствовали себя вольготно в опустевшей от двуногих степи. Они паслись на полях, где начинали поспевать пшеница и овес, безбоязненно разоряли огороды, но ни разу Инге не удалось подкараулить хотя бы поросенка. Вот и приходилось вести растительный образ жизни, глядя на бегающие неподалеку отбивные.
Один раз ее всю ночь преследовала стая одичавших собак, и Инга, видя все ближе сверкавшие огоньки глаз и слыша голодный лай, уже было уверилась, что рассвета ей увидеть не доведется. Преследователей оказалось так много, что меч вряд ли помог бы. Они просто задавили бы жертву числом. Но то ли псы еще не до конца одичали и испытывали страх перед одним из бывших хозяев, то ли по какой-то иной причине, только они вдруг резко отстали и ринулись в другую сторону. И хорошо, если они бросились за доступной добычей, а не бежали от более грозного ночного охотника, появившегося поблизости. Хотя Инга и меньше опасалась льва или медведя (с мечом и кинжалом с ними можно было побороться почти на равных), она вздохнула с облегчением, лишь когда неподалеку начали посвистывать тушканчики. Эти пугливые животные были настоящими стражами степи и безошибочно предупреждали о надвигающейся опасности.
На пятый день пути, когда Инга окончательно уверилась, что в мире, произошли очень серьезные события за время ее отсутствия, ей наконец встретилась уцелевшая деревня, где квартировал отряд имперской кавалерии. Там ее и посвятили в произошедшее на просторах уже бывшей империи. Командир отряда, очарованный появившейся из волнующегося моря трав прекрасной женщиной, накормил Ингу отличным обедом и, не обращая внимания на ее возражения, выделил сопровождение до Зиальга.
— Мне бы не хотелось, чтобы столь совершенное творение оказалось в лапах грязных повстанцев, — галантно произнес он, подсаживая Ингу в седло. — Вы должны дать мне слово, что мы увидимся еще раз в нормальных условиях.
Офицеру даже в голову не могло прийти, что хрупкая на вид девушка, так таинственно возникшая среди разграбленной и сожженной степи, решится покинуть безопасные пределы города.
Инга, недолго раздумывая, дала слово. Если такая пустяковина поможет солдату в несении дозорной службы, почему бы и не пообещать. Сама она не собиралась задерживаться в Зиальге ни одной лишней минуты.
— Меня зовут Вене, светлая госпожа, — от избытка чувств, вызванного долгим воздержанием, офицер произвел Ингу в благородное сословие, — и вы всегда сможете найти вашего покорного слугу в казармах у храма Создателю или в кабачке Андиага на Каменной улице.
Если то, что сообщил ей имперский офицер о мятеже, правда, южные города имели мизерный шанс уцелеть. С одной стороны — озверевшие повстанцы, с другой — Тауланский канноат, жители которого, в большинстве своем ведущие кочевой образ жизни, давно задыхались в доставшихся им скудных и безводных полупустынных предгорьях. Имперские войска, по словам того же офицера, были стянуты с границ империи в центральные области для прикрытия городов и защиты поместий имперской элиты в Койгарде. Окраины оказались сильно оголены. Инге вспомнились многочисленные школы Ирремеля, готовившие аренных бойцов. Если этим будущим смертникам удалось вырваться на свободу, Ирремель можно считать потерянным. Чтобы справиться с рабами, которым нечего терять, потребовалось бы столько регулярных войск... Тут не обойдешься одной-двумя алами. Что значат восемьсот или даже полторы тысячи всадников в бескрайней степи? Так что ала, находящаяся под командованием Венса, уцелела пока лишь потому, что повстанцы еще не разграбили всех поселений в глубине степи и не объединились. Инга оглянулась на деревню. На ее окраине все еще виднелась маленькая фигурка Венса, машущего ей вслед рукой. Девушка искренне пожелала остаться в живых и ему, и его солдатам.
Кир. Отъезд
— Я думаю, ты не имеешь претензий к нашему Вождю, — ухмыльнулся Крайх, глядя на ветхую телегу, в которую впрягли пару крестьянских кляч.
Он так и произнес — Вождю — с большой буквы. Диг рос прямо на глазах. Старый товарищ Кира не пожелал больше общаться с упрямым соратником по арене и поручил все своей правой руке. Крайх же решил развлечься по полной. Кир не стал уточнять, действует ли этот палач по прямой указке Дига или это его личные фантазии.
Из лагеря повстанцев, раз уж выпал такой шанс, следовало убраться как можно быстрее. Тут не до жиру, быть бы живу. Правда, он попытался слабо протестовать, когда на телегу погрузили все еще находившегося без сознания сына купца и немногим отличающуюся от него пожилую женщину.
— Не стоит возражать. — Крайх нерпиязненно уставился на Кира. — Ты бился за это дерьмо, и оно по праву победителя твое.
В собравшейся вокруг толпе послышались одобрительные смешки. Кир оглядел соратников Крайха и не увидел ни одного сочувствующего взгляда.
— А девушку вы оставили для собственного развлечения?
— Наш Вождь держит свое слово. — Крайх сделал знак одному из подчиненных, и из дома вывели купеческую дочку.
Повстанцы жадно уставились на мелькающее в прорехах обнаженное тело.
— Я тебе даже немного завидую. — Крайх под гогот толпы помял девушке грудь и похлопал по заду. — Такая молодая кобылка досталась ни за что ни про что...
Девушка в очередной раз дернулась, пытаясь уклониться от похотливых лап Крайха, но бандиты держали ее крепко.
— Но, если тебя она не устраивает, — Крайх с улыбкой оглядел своих соратников и повернулся к Киру, — я готов взять это творение Создателя под свою защиту...
Слитный хохот наглядно продемонстрировал, что ожидает девушку в ближайшем будущем, останься та в лагере повстанцев.
— Меня все устраивает. — Кир решил прекратить этот спектакль. — Диг обещал вернуть мне оружие...
— Не Диг, а Вождь, — поправил Крайх. — Если хочешь пожить подольше, советую тебе запомнить!
— Согласен, — устало кивнул Кир. — Вождь обещал мне оружие...
— Держи. — Крайх с усилием поднял с земли здоровенное копье, предназначенное для тяжеловооруженной пехоты, и протянул его Киру.
— На что мне эта оглобля? — отшатнулся Кир. — Верни мой меч!
— Бери, что дают, чужак, и вали отсюда, — хмыкнул Крайх. — Или наш Вождь может передумать...
Зиальг
— Бедная девочка! Как же тебе досталось! — старенькая Нана хлопотала вокруг Инги, стаскивавшей с себя пропитанную потом, грязную, изрядно порванную одежду. Рядом исходила паром бочка, полная восхитительно горячей и чистой воды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49