Я отпросился с работы, чтобы подготовиться к переезду на новую квартиру, то есть упаковать несколько коробок с книгами и кое-какую одежду. Спанки снабдил меня только кроватью. Ну что ж, кухня была полностью оборудована, а с остальной мебелью можно и повременить. Макс намекнул насчет двадцатипроцентной скидки на свой товар, однако я сразу же отклонил подобное предложение.
Пока я упаковывал книги в картонные коробки, Зак угрюмо бродил по кухне. Я решил оставить ему все, что он пожелает, включая набор инструментов, столовые приборы и посуду — себе куплю новые.
Во вторник утром я переехал в свои сверкающие, девственно-чистые апартаменты. В комнатах еще пахло свежей краской, и я подумал, что самому дому не более пяти лет. Мне никогда еще не доводилось жить в модерновом здании и потому казалось невероятным, что в квартире может вообще не быть пятен на стенах и потолках. Распаковка вещей много времени не заняла, а потому вскоре я уже отправлялся в город на ленч с Полом, который намеревался обсудить со мной кое-какие проблемы предстоящего расширения фирмы.
К назначенному времени я был в маленьком итальянском ресторане, где прождал Пола не менее часа, но он так и не появился. Тогда я позвонил ему в офис, его телефон не ответил. Странно. Я вернулся в магазин.
Макс отправился на какое-то совещание с последующим ленчем в обществе Нэвилла Симса, так что я до восьми часов проторчал в магазине. Пол по-прежнему не давал о себе знать.
В ту ночь я в одиночестве роскошествовал в своем свежевыкрашенном раю. Подумав, что неплохо было бы представиться соседям, я постучался в дверь напротив, однако никто на мой стук не отозвался.
На следующее утро Макс вызвал меня к себе и спросил, не видел ли я его сына. Как выяснилось, накануне вечером он так и не вернулся домой, и теперь его невеста Памела не находит себе места от волнения. Я рассказал ему о нашей договоренности позавтракать вместе и о том, что Пол не пришел. К сожалению, я не нашел нужных слов, чтобы хоть как-то успокоить босса.
В тот же вечер я отправился на обед к знакомому актеру и завершил день уже в Челси в обществе совершенно потрясающей девушки по имени Вайоминг Чарльз, дублерши в новой пьесе Стивена Беркова, которую ставил один из театров Вест-Энда. У нее были рыжие волосы, а грудь начисто опровергала сразу несколько законов физики. Она показалась мне очаровательной и несколько странной, как говорится, “с перепробегом”, что, однако, не помешало нам пробарахтаться в постели чуть ли не всю ночь напролет. Примерно в половине седьмого утра она вытолкала меня за дверь, сказав, что с минуты на минуту должен заявиться ее приятель.
В четверг утром я позвонил в больницу, решив предпринять очередную попытку навестить Дэррила, но дежурная медсестра сообщила, что он выписался накануне вечером. Я позвонил ему домой, но телефон не отвечал.
От Пола также не было ни слуху ни духу, что вынудило Макса наконец обратиться в полицейский участок Беверли, однако и там ему не сказали ничего утешительного. Неспособная предложить лучшую программу действий, полиция порекомендовала ему дождаться конца уик-энда, после чего Пола можно будет в официальном порядке признать пропавшим без вести.
У меня в голове роились всевозможные мысли, одна безумнее другой.
С чувством нарастающей тревоги я позвонил на свою бывшую квартиру, но услышал лишь автоответчик, говоривший по-прежнему моим голосом. Если Зак и был дома, то он, судя по всему, не утруждал себя приемом телефонограмм. Возможно, все это было как-то связано с отлучкой Спанки, но, так или иначе, к вечеру я уже окончательно уверовал в то, что со всеми людьми, тем или иным образом связанными со мною, непременно случается что-нибудь нехорошее. В моей новой квартире наконец установили телефон, и я решил позвонить родителям.
К телефону никто не подходил, и это уже само по себе выглядело странно.
Я сразу же связался с телефонной станцией, где мне сообщили, что родительский телефон отключен.
Теперь я уже запаниковал не на шутку.
Ну как я мог быть таким глупцом? Я настолько увлекся собственными дешевыми удовольствиями, что совершенно не заметил, как буквально со всеми лицами из моего окружения случается что-то страшное. Я схватил такси и помчался на свою прежнюю квартиру. Уезжая оттуда, я отдал свои ключи Заку; поэтому мне ничего не оставалось, как упорно звонить в дверь, в надежде, что мой звонок в конце концов будет услышан. Однако я ошибся, и, более того, с улицы я увидел, что свет в гостиной погашен.
“Ну ладно, не волнуйся”, — успокаивал я себя.
Должно же существовать какое-то разумное объяснение происходящему!
Но о каком разумном объяснении мог помышлять я, отдававший себя во власть даэмону!
Я понял, что должен немедленно навестить родителей.
Позвонив Максу, я предупредил его, что в пятницу меня не будет на работе. Он не возражал и, более того, сказал; что чертовски волнуется за Пола, а потому подумывает, не закрыть ли вообще магазин на день-два. Машины у меня не было, а последний вечерний поезд уже ушел, поэтому поездку в Твелвтриз мне пришлось отложить до следующего утра. Я решил выехать как можно раньше.
Чуть свет я отправился на станцию Чаринг-Кросс. Первую электричку отменили, вторая опаздывала, и чем дольше я ждал, тем больше крепла во мне уверенность, что случилось нечто ужасное.
У меня было такое чувство, что я так никогда и не доберусь до родительского дома. Выйдя из электрички, я решил идти пешком, однако, дойдя до поворота на улицу, где жили родители, неожиданно для себя обнаружил, что перешел на бег. И вскоре понял, в чем дело.
Родительский дом был огорожен проволокой, а окна заколочены досками. Половина лужайки за домом оказалась перепаханной, но следов от гусеничного трактора почему-то не было видно. Я кинулся к соседям — на мой стук вышла дама весьма преклонного возраста. Судя по всему, это была старая миссис Синклер, которая, по словам матери, “прожила жизнь, полную трагических событий”.
— О, они уехали, — сообщила миссис Синклер. — А вы — Мартин, не так ли? Они вас долго разыскивали.
— Вы не знаете, куда именно они уехали?
— Они оставили мне адрес — как раз на тот случай, если вы все-таки объявитесь. Они ужасно волновались. Да заходите же.
Постукивая палкой, она провела меня через прихожую, где витали ароматы лавандовой политуры для пола, в опрятную гостиную, очевидно предназначенную специально для гостей.
— Вот, пожалуйста, — сказала миссис Синклер, протягивая мне карточку. — Я без очков ничего не вижу.
Это был адрес какой-то виллы в Португалии близ Альгарвы. Номер телефона отсутствовал. Несмотря на то, что у матери был заграничный паспорт, которым она обзавелась “на всякий случай”, за все это время ей лишь однажды довелось воспользоваться им. Но какого черта они делают в Португалии?
— А вы не знаете, зачем им вообще понадобилось куда-то уезжать?
— Кажется, это из-за известняка. Да, точно, из-за известняка. Они сказали, что все расходы оплатит страховая компания.
Я чувствовал; что старуха несет какой-то бред.
— Простите, не понял...
— Ну, просто вашим маме с напой нужно было временно переехать куда-нибудь. Кажется, поначалу они собирались было перебраться к вам, но так и не смогли с вами связаться. А дом развалился.
Из окна мне был прекрасно виден родительский дом.
— Как это так — развалился?
— Ну, у него задняя стена осела. Они обнаружили под домом огромную дыру: кажется, известковый карьер или что-то в этом роде Земля разверзлась под ними, и все. Хорошо еще, что их самих в это время не было дома. Так что теперь под ваш дом надо... никак не могу вспомнить, как это называется...
— Подводить новый фундамент.
— Да, точно. Дыру надо заделать как можно скорее. Разумеется, они не могли бы жить в доме, где будут проводиться ремонтные работы, а тут, как нельзя кстати, им подвалил бесплатный отпуск на три недели. Надо же, какое совпадение
Я прекрасно понимал, что это было за “совпадение”. Неожиданно в памяти всплыла деталь моего последнего визита в родительский дом: Спанки с совковой лопатой в руке. Теперь я прекрасно понимал, в чем состоял его план. Всю эту грандиозную перестройку он задумал лишь для того, чтобы вытряхнуть мать с отцом из скорлупы их прежних привычек. Неудивительно, что он запретил мне звонить им — разумеется, я бы его замысел расценил как излишне жестокий.
— Ваша матушка так переживала за Лауру. Ее болезнь, ну, и все такое...
— А что с Лаурой?
Глаза женщины расширились.
— Я думала, вы знаете. Бедняжка, у нее в желудке ничего не задерживалось — как что съест, все тут же наружу выхолит. Она ужасно похудела. Доктора бились, бились, но так и не смогли понять, что с ней приключилось.
— А Лаура тоже с родителями поехала? Но как же она могла в таком состоянии отправиться в дальнее путешествие.
— В том-то все и дело. Ваша матушка сказала, что в понедельник, то есть буквально накануне их отъезда, у Лауры все пришло в норму, уладилось с желудком, что ли.
“А как только они сошли с трапа самолета, — подумал я, — все началось снова, и так будет продолжаться до тех пор, пока Лаура не скинет весь лишний вес”. Мне было просто необходимо увидеться со Спанки. Ну ладно, с родителями вроде бы все в порядке, но как с остальными?
Я вернулся в Лондон, в свою новую квартиру и в ожидании дальнейшего развития событий принялся ходить взад-вперед по гостиной. В пять часов прибыли грузчики, доставившие мебель, которую я не заказывал: длинный диван с белой полотняной обивкой, пару кресел в тон ему и два стандартных металлических торшера, модерновых и, судя по всему, чертовски дорогих: Спанки окончательно зарвался, коль скоро взялся даже мебель вместо меня выбирать.
Я принял обжигающий душ и постарался стряхнуть с себя все сомнения на его счет, однако они возникали снова и снова. В самом деле, как я могу быть уверен, что мои родители действительно находятся в безопасности? Как себя чувствует Лаура и что, черт побери, случилось с Полом?
Обернувшись полотенцем, я вышел из ванной и невольно вздрогнул. В кухне у стойки с выставленной на ней батареей разноцветных бутылок Спанки хлопотал вокруг серебряного шейкера.
— Вот пытаюсь сотворить свой собственный вариант водочного коктейля, — обыденным тоном проговорил он. — Не хочешь стать моей морской свинкой?
— Кажется, я уже ею стал. Что мои родители делают в Португалии?
— А, вот ты о чем! — Он: несколько раз основательно встряхнул шейкер, снял крышку и наполнил два бокала для мартини вязкой, лимонного цвета жидкостью. — Вообще-то они отправились туда, чтобы заново познать самих себя. Это очень красивая вилла, уединенная и романтичная. Никакого телевизора — лишь старый стереопроигрыватель, стопка пластинок с записями Фрэнка Синатры и чудный вид на залив. Некоторое время тебе не следовало ничего об этом знать — я хотел, чтобы ваш разговор состоялся после того, как их брак станет совершенно преобразившимся. Как говорится, намеревался поставить тебя перед свершившимся фактом. Надеюсь, о Лауре ты тоже наслышан.
— Мне известно, что она больна.
— О, она прекрасно себя чувствует. Просто до тех пор, пока ее вес не войдет в норму, организм не сможет усваивать более нескольких сотен калорий в день. Я понимаю, что ей это может не очень-то нравиться, однако в данном случае требовались самые кардинальные меры. В настоящее время она приучается меньше есть и, должен заметить, уже сейчас чувствует себя гораздо более счастливым человеком. Весь вчерашний день она загорала в саду. Причем в бикини. Попробуй и скажи, не надо ли что-нибудь добавить?
Он протянул мне один из бокалов с зеленоватой жидкостью. Коктейль оказался настолько крепким, что обжигал горло, перехватывая дыхание.
— А знаешь, Мартин, с твоей сестрой вообще вышла интересная история. Дело в том, что причиной ее полноты являлся отнюдь не какой-то биологический дисбаланс организма. Как только она обретет свой нормальный вес, ей не составит труда его сохранять. Чем чаще она будет выходить из дому, тем шире станет круг ее общения, а вместе с тем и желание иметь красивую фигуру. Таким образом, разомкнется порочный круг причины и следствия. Она ужасно беспокоилась о тебе и очень хотела знать, где и как ты живешь. Кстати, как вообще получилось, что она вдруг стала полнеть?
— Джои умер, — коротко ответил я. — Мы все тогда немного помещались. Коктейль у тебя получился преотвратный.
— Ты сказал, что твой брат умер, а потом словно отгородил свои мысли от меня непроницаемой завесой. С чего бы это?
— Не надо тратить слишком много времени на лазанье по чердакам чужих семей, — сказал я, меняя тему. — А где Пол?
— О, кажется я начинаю понимать, — расхохотался Спанки. — Ты, похоже, решил, что всех их я отправил на тот свет, не так ли? В последнее время судьба была к тебе необычайно благосклонна, и ты стал искать, за что бы зацепиться. Никак не можешь просто радоваться жизни, тебе непременно надо вкусить чего-нибудь горького. Ну что ж, это очень похоже на нашего старого друга, имя которому — мистер Вина. Увы, Мартин, вынужден тебя разочаровать, однако, если бы ты удосужился прокрутить пленку с записью поступивших сегодня утром телефонных звонков, ты получил бы полную информацию также и насчет Пола.
Он указал на стоявший в углу автоответчик фирмы “Факсфон”. Оказывается, я уже коллекционировал адресованные мне телефонные послания, хотя даже не подозревал о том, что стал обладателем нового аппарата. Отмотав кассету, я нажал кнопку воспроизведения.
“Привет, Мартин, — зазвучал глуховатый, но, как всегда, радушный голос Пола. — Воображаю, как Памела с папаней рвут сейчас на себе волосы. Знаешь, тут со мной такое приключилось...”
Я глянул на Спанки, который слушал с довольной улыбкой на лице.
“Мне просто необходимо кому-нибудь об этом рассказать. Дело в том, что я повстречал совершенно удивительную женщину. Кстати, в настоящий момент я нахожусь как раз с ней. Зовут ее Стефани, и мы у нее дома — это рядом с Авиньоном. Мне чертовски стыдно за мое неожиданное исчезновение, но ты ведь знаешь, что я никогда не был особенно словоохотлив, а кроме того, я совершенно не представлял себе, как расскажу обо всем Пам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41