Таким образом, прежде всего мне нужно было разобраться в принципах его деятельности.
— А у тебя нет какого-нибудь серьезного исследования на эту тему? — спросил я.
— Попробуй поискать в библиотеке, — посоветовал Зак, однако не изъявил готовности отправиться туда вместе со мной. Мне пришлось смириться — в конце концов, он строил новую жизнь, его подруга ждала ребенка и ему, естественно, не хотелось подвергать ее какой-либо опасности.
В общем, я отправился в библиотеку.
Как я вскоре обнаружил, главная сложность с книгами по оккультизму заключалась в том, что все они оказались как две капли воды похожими одна на другую. В моем воображении даже возник образ некого книжного червя, сдувающего пыль с потемневших томов в переплетах из свиной кожи, но литература по интересующей меня тематике находилась в отделе новой истории. Это были книжонки в бумажных обложках, набранные старомодным шрифтом и написанные невразумительным языком. Они представляли собой повествования на темы одержимости, вампиризма, некромании, экзорсизма, суеверий, гипнотизма, хиромантии, гностицизма, франкмасонства, розенкрейцеризма и сатанинских явлений, причем все тексты были набраны на редкость мелким, чуть ли не микроскопическим кеглем. При всей экстравагантности тематики большинство публикаций являло собой тяжеловесную и совершенно нечитабельную тягомотину.
Единственной книжкой, оказавшейся в какой-то степени полезной для меня, была тощая брошюра, выпущенная издательством “Дувр-Пресс”. Она давала некоторое представление о демоническом мире применительно к условиям современной жизни. Я никогда прежде не пользовался услугами библиотеки, а поскольку для новых читателей существовал своего рода двухдневный карантин, то мне ничего не оставалось, кроме как вынести книжку из библиотеки тайком, поклявшись в душе непременно вернуть ее, как только минует в ней надобность.
Когда я возвращался из библиотеки домой, шел сильный дождь. Водосточная труба, проходившая рядом с моим окном, была сломана, и стекавшая с крыши вода хлестала в окно моей гостиной, низвергаясь прямо на подоконник. Я сварил кофе и включил автоответчик. Далекий, прерывавшийся гудками голос сестры, радовавшейся жизни и сожалевшей о том, что меня нет рядом; разъяренное “где тебя черти носят?” Макса — оказывается, сегодня утром у него состоялось важное совещание с представителями строительной фирмы, и он недоумевал, почему я отсутствовал на нем. Сара сообщала, что находится у родителей, и выражала надежду завтра вечером пообедать со мной.
Ну ладно, со всеми ними я разберусь позже, решил я. Сейчас мне предстояло заняться более важными делами.
Я раскрыл книгу и погрузился в чтение.
Мои надежды по мере чтения становились все более и более призрачными. Оказывается, исследование демонизма проводилось по инициативе священнослужителей-интеллектуалов, которые скрупулезно исследовали заинтересовавшие их случаи из жизни своих прихожан. Жертвы жаловались на повторяющиеся визиты дьявольских посланцев, которые поначалу делали им весьма соблазнительные предложения, обещали несметные богатства или расставляли всевозможные сексуальные приманки. Одних соблазняли щедрые посулы, другие отчаянно противостояли соблазну, но результат в обоих случаях оказывался одним и тем же. Даэмон — вне зависимости от того, был это суккубус, инкубус или маскировщик внешности, — неизменно одерживал победу над своей жертвой, представая перед ней в самых разных обличьях — крылатой свиньи, скелета, змеи или птицы. Доведенные до полного изнеможения, несчастные люди подвергались совершенно непередаваемым, чудовищным испытаниям, хотя в книге и не говорилось, каким именно. С нарастающей тревогой я читал главу за главой.
Иногда даэмон представал перед человеком в обличье ангела — двуполого, очаровательного, искреннего. Я уже знал одного такого. Появление даэмона можно почувствовать; для этого надо лишь настроить соответствующим образом свои органы чувств — эти существа всегда источают слабый запах нюхательного табака, мускуса и бренди. В памяти мгновенно возник запах, исходивший от Спанки, который я принимал за туалетную воду.
Даэмон всегда был нацелен только на одно: обречь человека на страдания и полностью подчинить его своей воле. Это самый настоящий дьявол, и несмотря на щедрые лары, он неизменно обрекает свою жертву на адовы муки. В визитах даэмона не было какой-то строгой периодичности. Они регламентировались исключительно потребностью мучить свою жертву.
Но, как ни удивительно, его можно было и перехитрить.
В какой-то момент во мне вновь вспыхнул огонек надежды, которому, увы, вскоре суждено было погаснуть. Чтобы обезопасить себя от хитростей своих потенциальных хозяев, даэмон предварительно самым тщательным образом знакомится с их жизнью и таким образом способен смоделировать их поведение в той или иной ситуации. “Ну что ж, — подумал я, — мне самое время об этом озаботиться”.
От даэмонов можно было утаить какой-либо предмет, предварительно запечатав его в металл — известный прием алхимиков. Небольшая порция лягушачьей икры, если ее выпить свежей, также оберегала жертву от будущего вселения даэмона. Шкура кошки, если ее осторожно отделить от плоти, также...
Мне стало ясно, что я не отыщу в этой книге ответа на волнующие меня вопросы.
Я прошел на кухню, тщательно обернул книгу алюминиевой фольгой и спрятал ее под матрас — что и говорить, зыбкое средство защиты от всемогущего врага, но никаких иных способов противостоять злой силе даэмона я не знал.
Чтобы проникнуть в мою квартиру, Спанки не требовалось ни ключа, ни тем более моего приглашения. Если бы вдруг он пожелал моей немедленной смерти, то с легкостью осуществил бы это. Я нисколько не сомневался, что ему по силам буквально все.
В тот день мне постоянно мерещились какие-то подозрительные звуки, доносившиеся из разных концов квартиры. То беспрерывное постукивание в спальне, то странные шорохи, то вдруг мне начинало казаться, что некая неведомая сила распирает изнутри водопроводные трубы. В кухне слышалось какое-то слабое шарканье ног по полу — возможно, это были всего лишь мыши. Я не мог избавиться от мысли, что Спанки находится у меня в квартире, может быть, даже следует за мной из комнаты в комнату, выжидая, когда я всюду погашу свет.
Чуть позже, сидя в кресле и прислушиваясь к неумолчному шуму дождя, я даже подумал, уж не убить ли мне кого-нибудь, чтобы отдать ему жизнь другого человека вместо своей собственной. В конце концов, смерть настигает кого-то чуть ли не каждую секунду. По всему свету ослепленные религиозным фанатизмом люди безжалостно убивают друг друга, не испытывая ни жалости, ни угрызений совести, а творцы смерти и кровавой бойни остаются в тени, неведомыми для своих жертв.
Они проходили перед моим мысленным взором: слабые, потерянные, невинные, попавшие в кровавую мясорубку войны, в которой ни одной из сторон не суждено стать победителем. Пули отклонялись от своей цели, ребенок случайно ступал на минное поле и оказывался разорванным на куски. Умереть ни за что, даже не успев сообразить, как это произошло... Я даже подумал, что в мире таится столько бессмысленной жестокости, что на ее фоне какой-то даэмон — сущий пустяк.
Впрочем, я прекрасно понимал, что абсолютно не способен на подобную жестокость и что искать выход из положения придется мне одному. А в моем распоряжении оставались всего лишь считанные часы.
И тут меня вдруг осенило. Теперь я уже не сомневался, что подобные фокусы Спанки проделывал и прежде Бог знает сколько раз, и мне вдруг захотелось взглянуть на плоды его трудов. Как-то он упомянул одну из своих жертв — это была женщина из Западного Лондона, “дело” которой он посчитал явно проигрышным. Он тогда даже пошутил насчет ее имени, сказав, что оно полностью соответствует ее типу личности. Уже через несколько минут я смог припомнить его.
Мелани Палмер.
Ну что ж, для начала сгодится и это.
Глава 19
Издевательства
В первый и единственный раз в жизни лондонский телефонный справочник действительно помог мне.
В Западном Лондоне оказалась одна-единственная Мелани Палмер, и номер ее телефона значился в справочнике. Жила она где-то в Хаммерсмите. Я набрал номер, но мне никто не ответил, автоответчика же у Мелани Палмер не было. За неимением ни времени, ни какого-либо иного плана действий, я немедленно отправился по указанному адресу.
Дождь лил весь день. В результате Хаммерсмит оказался сплошным средоточием дорожно-ремонтных работ и затопленных тротуаров. Ориентируясь по своему потрепанному дорожному атласу, я наконец отыскал тихую улочку, застроенную стандартными домами с эркерами, заклеенными лентой стеклами и увядшими растениями в загаженных собаками кадках. Обитавшие здесь люди, судя по всему, все еще продолжали бороться за достойное существование, однако постепенно сдавали одну позицию за другой.
Отыскав нужный мне дом номер семьдесят пять, я не увидел в окнах света; внутри стояла мертвая тишина. Войдя в маленький палисадник, я заглянул в темные окна.
— Уехала она, — сказала молодая женщина, закатывая велосипед в холл соседнего дома. — Ведь вы ищете миссис Палмер?
— Да.
— Вы ее друг?
— В общем-то нет. Скорее знакомый ее друзей.
— Видите ли, с ней произошел несчастный случай, и она больше здесь не живет. — Женщина прислонила велосипед к стене узенькой прихожей и снова вышла ко мне. Нетрудно было заметить, что она рада возможности хоть с кем-то перекинуться словом. — Это случилось в мое отсутствие — в тот уик-энд я ездила к сестре. Видимо, она возилась на кухне, когда там вспыхнул пожар.
— Когда это случилось? — спросил я. — Она не пострадала?
— Несколько недель назад. Я слышала, сейчас она уже поправляется, хотя зрение восстановить не удалось. Кажется, виной тому какая-то бытовая химия. По правде говоря, мы с ней особенно не дружили. А в последнее время она и вовсе стала какая-то чудная.
— Что вы имеете в виду, говоря “чудная”?
— Ну, странно как-то себя вела. И с ней трудно было общаться. То она жаловалась на какие-то звуки, хотя мы ничего подобного не замечали, а то вдруг принималась разговаривать сама с собой.
— А вы не помните, что именно она при этом говорила?
Женщина многозначительно посмотрела на меня, словно желая удостовериться, что я не шучу.
— Да в общем-то нет. Но со стороны могло показаться, будто она и в самом деле с кем-то разговаривает. Встанет так у себя под окнами и будто спорит, спорит с кем-то. Я старалась не показать виду, что наблюдаю за ней. Неловко как-то было смотреть на все это.
— А вы не знаете, где она сейчас?
— Кажется, поехала к своей матери, живущей на побережье. У меня есть ее номер телефона — она оставила его на всякий случай.
— Вы не могли бы сообщить мне его?
— По правде говоря, не следовало бы этого делать — уж очень близко к сердцу она все это приняла.
Я снова посмотрел на темные окна дома. Видимо, Спанки из вечера в вечер являлся сюда, пытаясь уговорить Мелани сдаться и позволить ему вселиться в ее тело, нашептывал ей на ухо жестокие угрозы, крадучись, повсюду следовал за ней, предрекал страшные муки. Когда несчастной женщине стало невмоготу, она метнулась на кухню...
После этого Спанки утратил к ней всякий интерес. Итак, с Мелани Палмер Спанки зашел слишком далеко, искалечив ей душу и тело, а потому вынужден был продолжить поиски. Точнее, вернулся к своему первому кандидату — ко мне.
Соседка написала номер телефона на обрывке конверта и протянула его мне.
Я вернулся домой и уже вставил ключ в замочную скважину, когда внезапно ощутил это — исходившую изнутри смесь запахов бренди, нюхательного табака и мускуса.
Несмотря на отсутствие каких-либо признаков проникновения в квартиру посторонних, я знал, что Спанки уже побывал здесь. Слабый след его присутствия, подобно легкому дыханию осени, ощущался на всем — на мебели, на дверных ручках. Завернутая в фольгу книга под. матрасом осталась нетронутой, но остальные предметы оказались чуть сдвинутыми с места — ровно настолько, чтобы я догадался о его визите. Он наверняка проверял меня, пытаясь просчитать мой следующий шаг: то ли я сдамся, на что он явно рассчитывал, то ли решусь сопротивляться. Впрочем, он уже достаточно хорошо изучил меня, чтобы почувствовать, какое именно решение я предпочту. Так чего же он тогда ждал от меня?
Я взглянул на часы — с момента нашей последней встречи минули почти сутки. Я знал, что никакие замки ему не помеха, и все же испытал некоторое облегчение, когда убедился, что все двери и окна в квартире надежно заперты.
Я подумал о Мелани Палмер, отчаянно спорившей со Спанки на глазах у соседей, которые были уверены, что она постепенно сходит с ума, и потому потихоньку закрывали перед ней двери своих домов. Неужели и меня ждала такая же участь? Тщательно проанализировав сложившуюся ситуацию, я пришел к выводу, что был начисто лишен возможности как-то себя защитить. Я мог лишь занять выжидательную позицию, памятуя о том, что, коль скоро Спанки заявил о своих намерениях, мне рано или поздно придется принимать решение.
Главное — не паниковать, говорил я себе. И гнал прочь мысли о неумолимо приближающейся схватке, о счете, который не мог оплатить, и о предательстве, на которое не был способен.
Я подумал о Саре. Мое недавнее назначение на должность управляющего кенсингтонским офисом фирмы “ТАНЕТ” все чаще заставляло меня допоздна засиживаться на работе, что, естественно, утомляло меня и ограничивало время, которое мы проводили в обществе друг друга. Неудивительно поэтому, что наши отношения с Сарой носили довольно странный характер. В сущности, у нас было очень мало общего. Мы вместе ели и спали, обсуждали служебные проблемы и кинофильмы, но я никогда не знал, о чем она думает. Сара избегала смотреть мне в глаза, словно опасаясь ненароком выдать нечто сугубо личное, совершить акт предательства по отношению к самой себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41