До меня донеслось чье-то льстивое хихиканье.
— А вот этот молодой человек, судя по всему, не видел, — проговорила блондинка, томно протягивая мне руку то ли для поцелуя, то ли для рукопожатия. — Аманда Гилгуд. В настоящее время свободна.
Я поцеловал ей руку.
— Как мило с вашей стороны! — с придыханием произнесла она, слегка поправив декольте. — Скажите, мистер Росс, а не найдется в вашей новой пьесе местечка также и для меня?
— Откуда вам известно, что я написал новую пьесу? — спросил я.
— Иначе вы не были бы здесь. А сидели бы у себя дома и пыхтели над вторым актом. Кстати, о чем вы пишете?
Пришлось призадуматься. Я устремил глаза в потолок и, прищурившись, постарался изобразить необычайную сосредоточенность.
— Я ставлю цель показать атмосферу страха, в которой постоянно пребывает человек, живущий в большом городе, — ответил я.
— То есть никакой хореографии, — вставил Кеннет.
— Не говори глупостей, Кен, — пожурила его Эмма. — Он просто пошутил, мистер Росс. Уверена, что у вас получаются прелестные пьесы.
Она одарила меня чарующей улыбкой.
— С Бранахом у вас получился бы самый настоящий хит, — заметила Аманда, на которую мои слова явно произвели впечатление. — Скажите, а ваши пьесы способны вызвать у меня жуткие ощущения?
“Ты даже представить себе не можешь, насколько они будут жуткие”, — подумал я.
Пока проходила церемония вручения премий, мы успели опорожнить несколько бутылок шампанского, сопровождая каждый новый раунд аплодисментов глотком из “расклешенных” бокалов. По завершении торжественной церемонии мы, уже рука об руку, направились вверх по широкой лестнице — оказывается, нас обоих пригласили на торжество лауреатов. Я искренне надеялся, что Спанки все еще подстраховывает меня.
— Не хочу окунаться в очередную гулянку, — проговорила слегка заплетающимся языком Аманда. — Пойдемте со мной.
Взяв меня за руку, она двинулась по пустынному коридору в направлении отдельных кабинетов, явно стремясь уединиться подальше от остальных гостей. Как только она взялась за ручку явно уже знакомого ей служебного помещения, до меня начало доходить, что я одержал еще одну победу. Не успел я притворить за собой дверь, как ее рука уже оказалась у меня в брюках.
Затем, среди густых ароматов стирального порошка и освежителя воздуха, мы частично разделись, и Аманда с жадным вздохом нескрываемого сладострастия направила меня в глубь себя.
— Ну и ну, — проговорил Спанки, примостившись на одном из стеллажей для чистого столового белья. — Похоже, ты соблазняешь женщин уже без моей помощи. Получается?
— Черт бы тебя побрал, Спанки! Ты всегда появляешься не вовремя.
Лежа подо мной, Аманда исторгала сдавливаемые стоны, яростно нанизываясь на мой возбужденный орган.
— Она любит, когда ее связывают — это так, для сведения, на всякий случай.
— Ну уж нет, увольте. Мне еще только сексуальных извращений не хватало.
— И все же попробуй. Ты просто поразишься переменам в ее... э-э... энтузиазме. — С этими словами он протянул мне развернутую салфетку.
— Давай, давай, бери.
— Ну ладно.
Я обмотал запястья Аманды салфеткой и стал привязывать ее концы к проходившей у нас над головой трубе. Затея оказалась не из легких, поскольку в кладовке было довольно темно, и мне пришлось приподняться на цыпочки. Аманда повизгивала, точными движениями вгоняя меня внутрь себя, при этом ее зад с такой силой взлетал вверх, а потом обрушивался вниз, что вскоре с полок стеллажа на нас посыпались полотенца, салфетки и скатерти.
— Ну, что я тебе говорил? — донесся до меня из темноты смешок Спанки. Полки ходили ходуном, а мои гениталии, того и гляди, могли оказаться раздавленными под натиском ее вращающегося таза. Я опасался, что затяжная страсть Аманды, сопровождаемая грохотом и треском, привлечет внимание обслуживающего персонала. Когда она наконец отпустила меня, я также исторгнул из себя, причем прямо ей на платье, струю спермы такой невиданной мощи, что это шокировало нас обоих. Несколько секунд, пока я развязывал партнершу, тишину нарушало лишь наше разгоряченное дыхание.
— Милый, — со смехом проговорила Аманда, — ты даже не представляешь себе, насколько трудно очистить платье от мужского семени.
Я же был совершенно не способен вымолвить ни слова, словно чудом избежал гибели в автокатастрофе. Наконец я принялся дрожащими пальцами застегивать рубашку — после третьей бесплодной попытки Аманда пришла мне на помощь.
Спустившись с полки стеллажа, мы взглянули на себя в зеркало, и нас обуял безудержный хохот. Грим на лице Аманды размазался, волосы слиплись от пота, у меня же галстук съехал набок, а из ширинки торчал подол рубашки.
— Ты организовал поистине профессиональное представление, — проговорила Аманда, нежно целуя меня в ухо. — Ну так как, получу я роль в твоей пьесе?
— Да я в общем-то даже и не драматург, — признался я.
— Это ничего, — откликнулась она, — я тоже в общем-то не актриса.
— Ну, — спросил Спанки, когда мы шли через парк, возвращаясь домой, — что ты обо всем этом думаешь?
— Я и представить себе не мог, насколько это просто — заниматься любовью с красивой женщиной. Никогда бы не подумал, что такой человек, как я, может испытать нечто... подобное. Боже, а ведь я всегда был таким скромнягой!
— Просто раньше ты не знал меня.
— Кажется, я хочу закурить.
— А мне казалось, что ты не куришь.
— Мне тоже казалось, что я никогда не был драматургом.
Спанки грохнулся на влажную траву и расхохотался, но через несколько секунд снова вскочил на ноги и, обернувшись, указал рукой в сторону города. Тень от листвы упала ему на глаза, отчего они засверкали, подобно двум изумрудам.
— Посмотри туда, Мартин. Видишь огни города? Теперь для нас нет ничего невозможного, нам доступно абсолютно все, стоит лишь шевельнуть пальцем. Сложности, возникавшие в эти дни, объясняются тем, что мы оба чувствовали себя слишком зажатыми, держались чересчур настороженно по отношению друг к другу, никак не решаясь нырнуть в темный омут. Нас вообще всю жизнь преследуют те или иные страхи. Внезапный акт жестокости, незримо витающая в воздухе инфекция и потаенные страхи разъедают наши души и обволакивают нас извне, и никакой семейный очаг не способен уберечь нас от подобной паранойи. Все перемешалось в нашей жизни, сбилось в одну кучу. Изможденные темнокожие тела, дети с облепленными мухами глазами, время от времени появляющиеся на экранах телевизоров, сменяются рекламой средства для похудения, сопровождаемой демонстрацией стройной загорелой обнаженной женской фигуры на песчаном морском берегу. Либо ты принимаешь все это близко к сердцу, либо попросту пожимаешь плечами и продолжаешь жить своей собственной жизнью. В молодости ты рисуешь в своем воображении картинки безмятежной старости — уход за розами, игра с внуками, а в зрелом возрасте ложишься в постель, спрятав под подушку нож.
— Ну и что ты хочешь всем этим сказать? — спросил я.
— А то, что сейчас мы с тобой отправляемся на танцы.
— Прямо сейчас?
— Прямо сейчас.
Через полчаса я, все в том же самом смокинге, уже стоял на своем привычном месте у края танцплощадки бара под названием “Клуб “Стыд”. Спанки несколько минут назад куда-то отлучился, ничего не сказав мне. Тем временем две американки, типичные уроженки Среднего Запада, одетые по моде десятилетней давности, наперебой расхваливали мое произношение, норовя пригласить меня на танец.
— Мне не нравится эта музыка, — ответил я, стараясь перекричать рвущуюся из динамиков дикую мешанину звуков. Неожиданно музыка смолкла, и сцену залили потоки яркого света.
— Леди и джентльмены, приглашаю вас провести сегодняшний вечер с признанным кумиром публики Спанки!
На сцене действительно был он — живой, настоящий, только без рубашки, в каком-то жилете с широченным поясом. Спанки держал в руке микрофон и пел. Что-то из белого рэпа, в общем, не слишком замысловатое, но из того, что очень нравится толпе. На протяжении следующих двадцати минут он своими головокружительными па повергал аудиторию в состояние дикого, лихорадочного возбуждения, продолжая демонстрировать один номер за другим и побуждая присутствующих присоединяться к танцующим.
Хорошо, что он все же вовремя остановился, поскольку к тому моменту я уже взмок, как толстый боров, и был готов рухнуть на пол. Обе мои партнерши ушли в туалет, а Спанки вскоре оказался рядом со мной.
— Ну, как я тебе показался, а? Неплохо для старика? Он даже не запыхался.
— Ты был просто неподражаем, — признался я. — Но каким образом аудитория увидела тебя?
— О, Мартин, ты непременно хочешь знать, что лежит в ящике иллюзиониста. Не волнуйся, меня они не видели, это был совершенно другой человек. Ток что наш секрет остался нераскрытым. Кстати, куда подевались эти сексапильные девицы? А то я уже подумывал о том, чтобы отправиться с ними в отель и провести некоторое время в их обществе.
— Но ты же будешь для них совершенно невидим. Он обхватил меня за плечи и ухмыльнулся:
— Ну что ж, тогда тебе придется постараться за двоих.
— И думать не смей об этом. Я слишком устал. Все было прекрасно, но сейчас я хочу лишь одного: поскорее вернуться домой.
— Возможно, ты и прав. Я провожу тебя. Мы вышли из клуба и медленно побрели вдоль Стрэнда.
— А жаль все же, что ты не можешь запатентовать себя, — сказал я. — Жизнь стала бы гораздо проще, если бы у каждого человека был свой персональный помощник вроде тебя.
— Но он у них и так есть. Смотри.
Шедшая нам навстречу пара явно пьяных бритоголовых молодцов размахивала пивными бутылками; грозясь пульнуть их в окна домов. У меня засосало под ложечкой, я чувствовал, что следующей своей жертвой они изберут именно меня. На мне все еще был смокинг, и они легко могли принять меня за “богатого подонка” либо за “пидора”.
— Ой, сам с собой разговаривает! — заорал один из них. — Вот пидор сраный! — И ткнул меня бутылкой в грудь. — Слышал, что я сказал, а?
Когда к нему присоединился его приятель и тоже стал задираться, Спанки легонько коснулся моего плеча.
— Сегодня вечером ты, Мартин, великолепно проявил себя по части общения в светском обществе. Но тебе необходимо также быть настоящим бойцом. Давай посмотрим, как ты справишься с этой задачей.
Я в очередной раз испытал характерное покалывание там, где была сейчас ладонь Спанки — на сей раз уже где-то в области спины.
С яростью, удивив c обоих, я оттолкнул руку бритоголового, и все же, когда развернувшись, я с диким воплем обрушил разящий удар ему в челюсть, сбив с ног, даже я не поверил своим глазам. Второй забулдыга стал неуклюже подкрадываться ко мне, однако, схлопотав несколько быстрых ударов в живот, а затем еще и удар ногой в стиле ниндзя, он повалился на землю рядом со своим, собутыльником.
— Ого-го. Мартин Росс — Ноэл Кауард, Казанова и самурай в одном лице. Теперь для тебя нет ничего невозможного — стоит только соответствующим образом себя настроить.
— Ну и что мы будем с ними делать? — спросил я, опробывая новый прием и рубя ладонью воздух.
Оба мои противника находились в глубокой отключке. Мимо проплывали потоки автомашин-
— Оставь их. Нельзя же одновременно быть еще и Флоренс Найтингейл.
Покидая “поле битвы”, я упивался своей победой, тогда как Спанки был абсолютно индифферентен.
— Нет, ты видел этот удар? Мои руки в одно мгновение превратились в смертоносное оружие! Стальные кулаки — точь-в-точь как в фильме с Брюсом Ли! Слушай, мне еще хотелось бы научиться петь вроде тебя; можно это устроить? Я и так пою — ну, например, когда под душем моюсь, и вообще у меня неплохой голос, — но чтобы вот так... на сцене, перед публикой...
Как же просто все ему давалось! Как чертовски просто.
Глава 13
Обустройство
Двумя днями позже состоялась моя первая встреча с сыном Макса — Полом. Банк согласился финансировать создание на базе принадлежащей Нэвиллу Симсу собственности двух новых филиалов фирмы. Предполагалось, что Пол поможет отцу в разработке стратегии дальнейшей коммерческой деятельности и займется поисками рекламного агентства, способного удовлетворить потребности расширившегося дела “ТАНЕТ”. Меня даже не очень огорчило, что на мое место был назначен этот парень — в конце концов, до встречи со Спанки я и в самом деле не проявлял особого служебного рвения, да и Макс давно уже подыскивал человека, на которого мог бы положиться целиком и полностью.
У Пола действительно не было опыта работы в сети розничной торговли, в последнее время он служил в телекомпании “Вестуорд”. Внешне это был весьма представительный, высокий и крепко сбитый молодой человек с глубоко посаженными глазами и шеей заправского рэгбиста. Я опасался, что с первой же минуты стану испытывать к нему нечто вроде антипатии, однако, к своему удивлению, обнаружил в нем весьма приятного компаньона, причем наши отношения с каждым днем становились все более сердечными.
Следовало признать, что и мое собственное положение в магазине заметно упрочилось, хотя пределы полномочий были четко очерчены, и я понимал, что выше какого-то определенного уровня мне в любом случае не подняться. Кроме того, следовало позаботиться и об устройстве Дэррила, если он все же решит после выздоровления вернуться в магазин.
В конечном счете получилось так, что я по-прежнему торговал мебелью, и каждое принимаемое мною решение должен был согласовывать с Максом и, естественно, с Полом. Разумеется, абсурдно было бы полагать, что мое положение изменится в одночасье, и все же буквально все сотрудники продолжали оживленно комментировать произошедшую во мне перемену.
Пожалуй, впервые за все время работы в магазине я стал пользоваться подлинным уважением, и люди начали прислушиваться к тому, что я говорю.
Сара Брэнниган держалась со мной с неизменным дружелюбием, но не более того. Два раза в неделю она приходила в магазин, чтобы на пару со мной разобраться в счетах, по-прежнему деятельная, приятная и беззастенчиво сексуальная.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41