— Гамбургер?
Таггарт поднял голову и глянул на вершины домов.
— Ты не хочешь со мной побывать на «Шпиле»?
— Ты хочешь поговорить со мной?
— Да. Мы можем кое о чем договориться.
Они остановили такси.
— О'кей, — сказал Тони, закрывая дверцу. — Это все верно, не правда ли?
— А ты как думаешь?
— Но почему? Почему ты сделал это?
— Ради отца.
— Месть? — удивленно взглянул на него Тони.
— Я сказал тебе десять лет назад. Они нам должны.
— Это все за отца?
— Все.
— А как насчет денег?
— Каких денег? Я тратил больше, чем получал.
И за всю дорогу до Унион-сквер они не проронили ни звука.
Тони наконец прервал молчание:
— Ты не понимал, что действуешь неверными методами. И до сих пор не понимаешь. Ты продавал наркотики.
— Это была наживка.
— Ты убивал людей.
— Подонков.
— Ты занимался подкупами.
— И меня поймали.
— И ты не понимаешь, что ты делал?
— Понимаю. Я уничтожил самую большую семью мафии в Нью-Йорке.
— Ты не мог это сделать!
— Я сделал это, Цирилло разбиты. Теперь ты можешь собирать куски.
— Этот способ неправилен!
— Но он сработал.
— Ты подрываешь все общественные институты. Зачем иметь правительство, если можно просто убивать всех, кому захочется отомстить? К чему тогда закон?
— Скажи мне.
— Потому что человек всегда может ошибиться. И все должны иметь защиту от этого одного, кто может ошибиться.
— Но я прав, и ты это знаешь. Ты до сих пор стараешься воплотить в жизнь теории. Но сам знаешь, что я прав.
— Не совсем. И ты будешь сидеть в тюрьме.
— Это мы увидим.
— Теперь ты принадлежишь закону.
— Тому закону, который ничего не сделал, когда убили отца?
— Отца! — крикнул Тони. — Да брось ты об отце!
— Они убили отца!
— Отец! Дело идет обо мне.
— Что?
— Ты использовал меня. Использовал мое учреждение. Ты подставил меня, Крис. Ты втянул меня в свою грязную игру.
— Я тебя направлял.
— Я тебе крайне благодарен. Вам обоим. Тебе и отцу. Он тоже меня направлял. Всегда шутил: «Тони честный? Тони прямой? Тони как священник? Это он перенял у матери. Он будет моим адвокатом!»
— Ну и что? Он очень любил тебя.
— Он знал, что я не захочу стать его адвокатом и через миллион лет. И тебе не странно, что в завещании он назначил тебя исполнителем его воли? Я изучал право, но определять судьбу его денег он назначил тебя.
— Это я занимался бизнесом, — возразил Крис, но, несмотря на гордость, которую он почувствовал за выбор отца, он понял, что чувствовал Тони.
— И это потому, что прямой Тони был слишком честен, — горько продолжил Тони.
— Я хотел, чтобы ты был моим адвокатом. Я просил тебя четырнадцать раз.
— Тебе не нужен был адвокат. Тебе был нужен манипулятор. Ты хотел найти пути вокруг закона и принимал закон за игру, где побеждает тот, кто сообразительней. Все это дерьмо. Закон призван защищать беззащитных людей от тех, кто считает, что деньги позволяют делать все. От таких, как ты, братец... Признайся, ты хотел выманить меня из Комиссии, потому что знал, что рано или поздно я тебя достану.
— Все, чего хотели я и отец, — это чтобы ты был частью нашей семьи.
— Ты использовал меня. Ты лгал. Ты говоришь о семье, но ты относился ко мне, как к одной из своих проституток.
— Слушай. Не говори мне о моих подругах. Ты их не знаешь.
— Не знаю?! — взорвался Тони. — Ты самонадеянный ублюдок! Во всем, что бы ты ни делал. Как ты смотришь на жизнь? Если тебе кто-то не нравится — его можно убить? Наверняка это ты убил Рендиди или нанял кого-нибудь. Так? Ты встретил девку из мафии и влюбился. И для нее использовал брата как марионетку. У тебя нет никаких правил. Никаких ограничений. Никакого характера. Посмотри, что ты сделал. Ты разрушил все. Все дело. Нас. Даже отца. Я тоже его любил, ты знаешь. Хоть во многом с ним не соглашался, но я его любил. Ты думаешь, отец одобрил бы все, что ты делал? Как ты не видишь, куда зашел?
— Единственное, чего мне действительно жаль, — это то, что у тебя из-за меня неприятности, — ответил Таггарт. — Мне действительно жаль. Но тебе бы ничего не было, если бы меня не схватили, и поверь мне, Тони, я не собирался быть схваченным.
— Ты кто, Бог? Конечно, тебя должны были схватить, это было неизбежно.
— Только потому, — мрачно заметил Таггарт, — что Эдди Риззоло полез в бизнес с наркотиками. Когда ты будешь расследовать это дело, ты убедишься, что это я подставил Мики. Он был последним. Я убрал дона Ричарда. Я убрал Сала Понте. Я разбил все это вонючее семейство. И вернулся домой. Сделав дело. Отомстив за отца... Нашего отца. Я не жалею, что отомстил за него.
— Но оказалось невозможным уйти из этого дела?! — воскликнул Тони. — Тебе нравилось иметь силу для того, чтобы бороться с ними. Ты захотел стать Говардом Хьюзом всего Атлантик-Сити!
— Я...
— Как Аль Капоне в Чикаго? Или, может, как Муссолини в Италии?
Таггарт молча смотрел на него. Что он мог сказать? Что он хотел этого ради Хелен? Это было бы частью правды. Но он хотел этого и для себя, и это приходится признать. Замок в Европе был фантазией. Он хотел работать. Он хотел строить дома. И лучше всего — чтобы ему никто не мешал.
— Ты не будешь этого отрицать?
— У тебя это есть на пленке, — признал он. И в наступившем на долгое время молчании он мог слышать только, как шины бегут по асфальту.
— Может быть, преступность мести, — тихо сказал Тони, — и состоит в том, что трудно остановиться.
Отвернувшись, Таггарт внезапно увидел своего отца, стоявшего перед тюремной камерой. Эта картина перед глазами была на удивление реальной. Майкл Таглион стоял рядом и старался подбодрить его улыбкой.
— Крис?.. Крис!
Галлюцинация исчезла, он увидел себя рядом с Тони, в такси. Руки его дрожали — так потрясла его эта картина.
— Что мне грозит?
— Если ты не будешь помогать расследованию, Артур засадит тебя больше, чем на двадцать лет. Он засадит тебя навсегда. И моим долгом будет помочь ему в этом.
Таггарт понял, что на сей раз он не выберется. Комиссия имеет достаточно материалов, чтобы засадить его в тюрьму. У него не было ни малейшего шанса.
— Но ты можешь кое-что рассказать Финчу, и он не будет так строг, — сказал Тони. — Это позволит добиться лучшего приговора. Это все, что я могу тебе посоветовать.
И Тони быстро рассказал о том, что интересует Артура Финча в обмен на соглашение об уменьшении срока.
— Есть много вещей, которых я не знаю. Сам я никогда не занимался оружием.
— Хорошо, а кто этим занимался?
— Поговори с Джеком Варнером, — пожал плечами Таггарт.
— Уже поговорили. Кто такой Регги Ранд?
— Забудь о нем.
— Крис, это твоя жизнь.
— Извини. Я не предаю своих друзей.
— Чрил и Виктория были в этом замешаны?
— Нет.
— Сильвия? Твои подчиненные?
— Нет. Этот бизнес был законным.
— Так что — всем занимался Ранд?
— Забудь о нем.
— Но тебе нужно быть откровенным. Если Артур направит дело в суд, ты останешься в тюрьме навсегда.
Такси замедлило ход в потоке машин, и Таггарт погрузился в глубокое молчание, несмотря на все попытки Тони заставить его отвечать на вопросы. Но когда такси подъехало к воротам строительной площадки, Таггарт, к удивлению Тони, оживился, дал водителю на чай и, выйдя из машины, принялся разглядывать свое здание. «Как Майкл Таглион», — подумал Тони.
Крис решительно двинулся вперед. Тони догнал его только тогда, когда тот остановился поприветствовать прораба.
— Чарли, если этот мусор загорится, именно твой зад пострадает. Убери все это!
— Простите, Крис, грузовик уже едет за ним.
— Так-то лучше. Как дети?
— Они уже играют в чемпионате для юниоров.
— Обратись к Сильвии по вопросу формы. Да, это мой брат Тони. Может, тебе удастся сделать министерство юстиции спонсором команды.
Прораб, который читал газеты, молча уставился на Тони. Тот взял в руки две каски и последовал за Крисом в подъемник. Они стали подниматься вверх. Десятый, двадцатый, сороковой, восьмидесятый этаж... Тони увидел, как внизу расстилается Нью-Йорк.
— Это время дня делает дома красивыми, — заметил Тони.
Крыша здания была покрыта гравием. Они подошли к краю и встали на единственную не засыпанную гравием балку — новую балку вместо той, которая была повреждена падением подъемника. Ветер раздувал их пиджаки и путал волосы. Тони тронул рукой сталь.
— Что это?
— Эта балка пострадала во время одного инцидента. Дон Ричард послал человека убить Хелен. Мы находились в одной непредусмотренной планом комнате.
Он хотел пошутить, как обвел вокруг пальца мэра, построив несанкционированное дополнение к зданию, но его вдруг захлестнула скорбь. Он смог только сказать:
— Это была небольшая комната — в ней можно было слушать музыку среди облаков.
Тони собрал всю свою решимость и заставил себя взглянуть на Криса. Есть люди, которые не могут жить в тюрьме.
— Как ты мог быть так глуп, чтобы довериться Хелен Риззоло?
Когда до Криса дошел смысл слов Тони, он удивился:
— Теперь уже поздно говорить о том, что надо было делать и что — не надо. Я уже пойман.
— Слушай! — Голос Тони дрожал. — Как ты мог быть так глуп?! Она подала тебя мне на серебряной тарелочке.
— Я не жалею, что влюбился.
Тони почувствовал, что его ладони вспотели. Он вытер их о брюки. Сейчас он был единственным человеком на земле, кто мог спасти Криса, но ценой этому было все, во что он верил. Тони попытался убедить Криса еще раз.
— Слушай. Почему ты не расскажешь Артуру все, что он хочет? Ты мог бы быть освобожден под честное слово через несколько лет.
— Я не могу отдать ему Регги Ранда.
Тони вытер свои руки еще раз.
— Я об этом не подумал, — прошептал он.
Крис почувствовал, что Тони сует ему что-то в руку.
— Что это?
— Бери!
Таггарт с удивлением уставился на синюю обложку. Это был паспорт.
— Я дам тебе три часа. Три часа! Сядь на самолет. Улетай. И никогда не возвращайся.
— А что будет с тобой?
— Это уже неважно. Давай! Того, что я знаю, достаточно, чтобы оставить тебя в тюрьме на всю жизнь.
Таггарт перелистнул упругие страницы. Ветер стал трепать их. На страницах были синие печати двух десятков государств, где он был, осуществляя свой план мести за отца.
Теперь уже Крис заставил себя посмотреть в лицо брата. Нервный тик дергал лицо Тони.
— А как же закон?
— Я не могу применить его против тебя.
— А как же твой пост? Как Комиссия?
— Это мои проблемы.
— Нет. Закон — это твоя семья, как отец — это моя. Ты не можешь ее предать.
— Только для тебя.
Тони жертвовал собой ради него. Эта мысль ударила в голову Криса, как молот.
— Именно это я чувствовал по отношению к отцу. Именно поэтому я это делал.
— Иди!
— Нет. Мои долги я плачу сам. — Он попытался засунуть паспорт между рукой Тони и его туловищем. Тони отдернул руку.
— Не сходи с ума, Крис. Ты проведешь лучшую часть жизни в тюрьме.
Таггарт пожал плечами:
— Если я убегу, у тебя с законом будет все кончено. Ты этим убьешь самого себя.
Таггарт шагнул в сторону и посмотрел на город. Город был очень красив отсюда — на синем небе плыли облака, вверх устремлялись стеклянные громады зданий. Он посмотрел вниз. Парк-авеню казалась отсюда широкой рекой со стеклянными берегами.
— Но ты умрешь в тюрьме, — сказал Тони. — Разреши мне сделать это для тебя.
Таггарт присел и засунул паспорт за выступ стальной балки. Затем выпрямился и сжал лицо брата в руках:
— Я думаю, это больше, чем я заслуживаю.
— Крис!
Тони протянул к нему руку, но слишком поздно.
— Я люблю тебя, — сказал Таггарт, шагнув в небо.

Эпилог
Белый «роллс-ройс» медленно ехал по Мотт-стрит.
Голова Джека Варнера была несколько затуманена холодным китайским пивом и более крепкими напитками, поэтому он слишком поздно заметил лимузин, когда тот остановился перед рестораном.
— Джек!
Варнер вздрогнул. В лимузине сидел Регги Ранд.
Застигнутому врасплох Варнеру некуда было бежать, поэтому он сделал единственное, что мог: распахнул дверь, сел на сиденье позади Регги и направил на него пистолет.
— Джек! Полегче.
Вместо пистолета Регги держал в руке старинный бокал и, похоже, уже немного принял. Варнер тщательно его обыскал, но не обнаружил ничего. Пистолета в кобуре под мышкой не было, на поясе не было ножа.
— Ты хотел бы выпить?
Варнер закрыл дверь и убрал пистолет. Перегородка, отделяющая салон от водителя, была поднята, водителя не было видно отсюда, и кондиционер навевал приятную прохладу.
— Что ты делаешь в Нью-Йорке? Тебя ищет половина всех агентов ФБР.
— Скоро я отсюда исчезну. Завязываю несколько оборванных концов. Я увидел тебя на улице и подумал...
— Где ты взял эту машину? Я думал, ФБР ее конфисковало.
— У нас было их несколько на случай слежки, — холодно ответил Регги. — Виски?
Варнер кивнул, раздумывая, арестовать ли Регги. Трудное решение. Варнер глядел, как Регги открывает бар, наливает один стакан себе трясущимися руками и наполняет второй ему.
— За что мы будем пить? — спросил Регги, ставя пустую бутыль обратно. — За то, что мы выжили?
— О'кей. За то, что выжили.
— Давай я долью, — сказал Регги, добавляя из другой бутылки. — Нужен лед?
— Да.
— Извини, руки трясутся.
Варнер глотнул и откинулся на сиденье, позволяя виски сделать свою работу. Лучше... Много лучше.
— Что ты собираешься делать? — спросил он. — Восстановить прежние связи?
— Я еще не знаю, — сказал Регги. — Это было для меня потрясением.
— Если ты будешь что-то делать, держи меня в курсе. Хорошо?
Регги поднял свой бокал и внимательно посмотрел на жидкость. Затем немного отпил и добавил виски в стакан Варнера.
— Забавно, — сказал Варнер, нарушая тишину.
— Забавно?
— Мудрецы говорят: «Никогда не доверяй женщинам».
— Хелен? У нее пропала семья. Она пыталась спасти то, что осталось, и надо уважать это стремление.
— Итальянки никогда не прощают. Стоит их тронуть однажды, и они обязательно постараются отомстить.
Регги опустил свой бокал:
— Что бы ни произошло между Хелен Риззоло и мистером Таггартом, с ее стороны это была настоящая жертва, чтобы спасти брата. Нужно уважать силу ее духа, так же как ее... верность долгу.
— Она предала своего парня.
— Она это сделала ради цели, которая была для нее выше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45