— Я так и не смог выбросить тебя из головы.
Хелен улыбнулась. Она почувствовала себя как тогда, на стадионе с дядей Френком, и подумала, можно ли уйти от всего этого, как советовал дядя Френк. Но с тем питчером можно было уйти, он был из другого мира, а Крис и она были из одного.
— А что вы делали там? — спросила она.
— Ужинали, пока я не вступил в спор с доном Ричардом Цирилло. Помнишь?
— Я помню, как вы вышли вместе. А вернулся он один.
Таггарт потрогал шрам на губе и помрачнел.
— Я слышал, что Цирилло пытался тогда заключить мир между твоей семьей и Конфорти.
— Все было намного сложней. Мои родители не «продали» бы меня в обмен на мир, могу тебя уверить. Они — настоящие итальянцы, но не из низшего класса.
— Тогда почему они это делали?
Хелен пожала плечами, посмотрела вперед на мостовую и снова задержала взгляд на маленькой девочке, которая держалась за руку отца.
— Это бы убило многих зайцев. Я была диковатым ребенком. Они бы избавились от кучи хлопот. Мне нечего было делать в школе. Я была готова уйти из дома.
— Ты казалась моложе.
— Я была дьяволом на шпильках. Мне звонили тридцатилетние мужчины. — Она рассмеялась. — Половину своего времени мои братья тратили на то, чтобы ограждать меня от своих приятелей.
— И что случилось потом?
— Что случилось? Все это было трюком Цирилло, о чем я узнала позже.
Она подошла к следующей витрине. Здесь пара прощалась с гостеприимными хозяевами.
— Мой муж был красив. И действительно хороший человек. Но он не мог быть таким, как его отец, как все семейство. Он не хотел заниматься рэкетом. Поэтому он занялся продажей наркотиков. — Она убрала волосы с лица. — Когда он занялся наркотиками, я обнаружила, что почти все время одна.
Он всегда говорил, что любит меня, и это действительно было так, но три четверти времени он проводил в самолетах.
— А ты не летала с ним?
— Я пыталась. Но я не продавец наркотиков. Если это занимало больше двух дней, мне надоедало. И у меня появился друг.
Они перешли к следующей витрине. Все та же пара ехала по Центральному парку в санях. Хелен посмотрела на Таггарта. Ее глаза блеснули.
— Ты знаешь обо мне очень многое. И конечно, кто был этим другом, не так ли?
Таггарт отрицательно покачал головой.
— Давай, ты должен знать.
— Думаю, кто-нибудь из казино.
— Конечно. Кого еще я могу встретить в Лас-Вегасе? Угадай, кто?
— Вы любили друг друга?
— Да.
— Тогда я угадаю его отца. Он был владелец казино.
— Джекпот. Ты знаешь, он был моим свекром. Я хочу, чтобы ты был искренен со мной. Я с тобой откровенна, как ни с кем.
— Извини, — он как-то странно улыбнулся. — К этому я не привык. Я буду стараться.
— Спасибо. Это хорошо. Это действительно хорошо... Ты знаешь, что я была от него беременна?
— Нет.
— И никто не знал. Я не знала, что мне делать, и решила — ладно, я притворюсь, что это от моего мужа. Пусть оторвется от наркотиков и сидит дома.
— Логично, — заметил Таггарт.
— Но так не получилось. Настоящий отец был убит этими проклятыми Цирилло.
Она подошла к последней витрине. Супружеская пара, стоя на коленях, торопливо заворачивала игрушки. На столе стояло шампанское.
Десятилетняя девочка, стоя у витрины, смотрела прямо на Хелен. Она легонько тронула ее волосы. Девочка прошла мимо.
— И я вернулась домой и сказала: вы мне обязаны! Разрешите мне аннулировать свой брак и сделать аборт. И они согласились. А потом добилась от них разрешения ходить в колледж... «Сара Лоуренс колледж». Должно быть, ты его знаешь. Но твой чертов брат засадил моего отца в тюрьму, и я была вынуждена вернуться к Эдди и Френку помогать им вести дела.
Таггарт поймал себя на мысли, что не хочет использовать эту семью в качестве орудия мести.
— Ты говоришь, что другие люди — обычные. Но и ты такой же человек.
— Не такой. Они могут делать ошибки сколько душе угодно. В рэкете одна ошибка означает тюрьму. Но у кого жизнь без сложностей?.. А почему ты борешься против дона Ричарда?
Она застала его врасплох.
— Я думаю, что он убил моего отца.
— Ты уверен?
Она дотронулась до его шеи.
— Твой пульс бьется так, что кажется, вот-вот лопнет сосуд.
Таггарт прервал признания тем, что поцеловал ее в губы.
Она ответила на поцелуй, потом слегка отпрянула:
— Эй! Веселого Рождества!
У Таггарта поплыло перед глазами, и она взяла его за руку.
— Почему бы нам не найти какое-нибудь место, где можно обменяться подарками? Ты хочешь взглянуть на мои апартаменты?
Он пожала плечами.
— Почему? — уязвленно спросила она. — Почему я рассказала тебе все это?
— Ты думала, я знаю все это и так.
Она пристально посмотрела на него и улыбнулась:
— Боже, как ты понравился бы моей матери! Красивый, богатый, не связанный с рэкетом.
— Наполовину.
Она встала на цыпочки и с горечью прошептала ему на ухо:
— Чей брат посадил моего отца и кто его заменил? Просто поразительно!
— Мы едем?
«Роллс-ройс» подъехал к «Башне Таггарта». Невысокий человек с помятым лицом, одетый в пятнистую армейскую униформу, направился к ним.
— Сэр, у вас не найдется мелочи на кофе?
Охранники поспешили к Таггарту.
— Добрый вечер, мистер Таггарт.
— Добрый вечер. Мой лифт уже работает?
— Да, сэр.
Человека с помятым лицом охрана отвела в сторону. Таггарт заметил, что тот зябко ежится, и достал пару банкнот из бумажника.
— Холодно, — сказал он, и его собственная интонация напомнила ему голос отца. — Купи себе костюм.
Хелен прошла за Таггартом в вестибюль, еще заполненный строительным мусором. Цементный пол и стальные конструкции освещались несколькими лампами, кабели бросали причудливые тени на бетонные стены и плиты потолка.
— Здесь будет ваш клуб, мадам.
— Виктория и Чрил действительно классные дизайнеры?
— Если их снабдить соответствующим чеком, они устроят заход солнца на востоке.
— С деньгами не проблема. Ты приносишь удачу.
— Да?
Поколебавшись, она решила задать вопрос:
— Ты их любишь, не так ли?
— Они — мои очень хорошие друзья.
— Больше, чем друзья.
— Мы стали настоящей семьей. Я встретил их вскоре после того, как умер отец. Я помог им развестись: когда они устали от своих муженьков, я дал деньги на адвокатов. Иногда они мне как матери, а иногда я им как отец.
— Они показывали мне фотографии. Девочка Виктории очень похожа на тебя.
— Это Анни. Тони говорит, что она выглядит в точности как мать.
— Ты...
— Дети носят имена древней и богатой семьи Васпов. Нет двери в Америке, которая была бы закрыта для них. И дядя Крис приезжает к ним, когда мамочке нужен кто-нибудь по дому.
— Ты все еще продолжаешь жить с ними?
— Иногда.
— С обеими?
— Чрил и Виктория нераздельны. Либо две, либо ни одной, и это было одной из проблем в их замужествах.
— Этого я не могу понять, но выглядят они счастливыми.
— Они прекрасно разбираются в своей работе и разбогатели благодаря собственным рукам, а их бывшие мужья оставили им прекрасных детей. Не удивительно, что они выглядят счастливыми.
— У тебя будут свои собственные дети?
— Забавно, что об этом спрашиваешь ты. Мы едем наверх?
Лифт поднимался внутри открытого всем ветрам каркаса, но сам он поблескивал хромом и лаком. В углах стояли хрустальные вазы, заполненные ароматной жидкостью, на серебристом столике стояло шампанское в серебряном ведре.
— А все это не украдут?
— Этот лифт предназначается только для владельца и его свиты. Шампанское?
Таггарт снял серебристую оплетку, осторожно откупорил и налил два бокала.
— Твое здоровье.
— За Новый год.
Шампанское чуть дрогнуло в бокалах, когда лифт стал подниматься вверх. Она улыбнулась:
— Крис. Ты очень богат?
— Ну, не так, как я стараюсь изобразить, но я сделал успехи за последние два года. Если у тебя болят уши от подъема, глотай.
Она сказала очень серьезно:
— Для чего ты это делаешь?
— А для чего ты все это делаешь?
«Стоит ли и дальше скакать на тигре?» — подумал Крис. Уйти, взять Хелен и уйти. И всю жизнь помнить о своей неосуществленной клятве? Убийцы Майкла Таглиона продолжают оставаться теневыми властителями Нью-Йорка. Он не находил ответа на свои вопросы, но его раздумья прервались, поскольку дверь лифта открылась. Таггарт подал руку Хелен и вывел ее в фойе. В воздухе чувствовался запах свежей травки, лака и роз.
— Здесь неплохо, — сказала она, и он подумал, что следует объяснить.
— Мой человек в газете напишет про это здание, и там будут фотографии этого офиса. К тому времени, когда мы закончим, у нас будут заказчики.
Он показал ей спальные помещения, кухню, столовую и библиотеку, расположенные на нижнем уровне. Этажом выше длинный коридор вел к комнате со стеклянными стенами. Как только они вступили в эту комнату, их обступила темнота.
— Посмотри на потолок, — сказал он.
Сквозь стеклянный потолок поблескивали звезды. Хелен перевела взгляд вниз и вскрикнула. Таггарт схватил ее:
— Не бойся, я с тобой.
Она прижала руки к груди:
— О Боже!
Они стояли на стеклянном полу над Манхэттеном. Внизу расстилался город, подобно монстру с миллионами поблескивающих зубов.
— Как у меня бьется сердце! — Она рассмеялась. — Я думала, мы упали. О, это фантастика!
Таггарт прислонился к колонне. Именно здесь прошлой осенью он беседовал с Джеком Варнером. Ему внезапно показалось смешным то, что здесь стоит мебель. Хелен осторожно добралась до дивана, тронула его ткань, провела рукой по полированной поверхности стола. При этом она постоянно поглядывала вниз. Затем она села на стул в углу и стала глядеть сквозь стекло.
— Я все еще боюсь.
— Я знаю.
Она снова встала, дошла до стены и остановилась.
— Что это за провода? — спросила она, показывая на две едва заметные линии, такие тонкие, что они были почти не видны.
Таггарт подошел к ней.
Она встала на колени и потрогала стекло.
— Тепло.
— Это нагреватели.
Она оглядела вершины зданий вокруг и внезапно повернулась с улыбкой:
— О! Я только сейчас поняла, какая это замечательная идея!
— Я надеялся, что ты оценишь.
— А кто-нибудь еще был здесь?
— Нет.
— Правда?
Таггарт сел на пол позади нее.
— Правда. Ты мой первый гость. Эта квартира была завершена сегодня. Единственной проблемой было сделать стекло твердым, как камень. Я довел инженеров до белого каления, отказываясь от обычного стекла.
— Кто-нибудь нас видит?
— Это зависит от тебя.
Таггарт вручил ей электронный переключатель. Она, улыбаясь, стала нажимать кнопки, и огни погасли.
— Мы как будто плывем в небесах, — выдохнула она.
Ниже, выше и вокруг была ночная мгла. Сверкали лишь звезды и огни на улицах. Глаза Таггарта наконец привыкли к темноте, и он увидел ее профиль на фоне неба. Он поцеловал кожу на ее плече, его губы скользнули вниз по вырезу платья и тронули ее грудь.
— Крис! Что ты от меня хочешь?
— Как насчет твоего тела на десять лет? Потом мы поговорим.
— Не шути. Мы занимаемся серьезными делами. — Она автоматически сказала это шепотом ему на ухо, хотя здесь не могло быть подслушивающих устройств.
— Все равно, хоть мы и бьем мафию, она становится сильнее.
— Бьем? Ты говоришь, как полицейский.
— Скоро город будет наш, — продолжал Таггарт. — Посмотри! Мы как варвары — ты и я. Мы прискакали к великому городу, и этот город только и ждет, чтобы мы его завоевали.
— Ты пьян, — сказала она. И их поцелуй был невероятно долгим.
— Пьяные не могут целоваться. Я пьян?
Хелен отодвинулась и распрямила спину:
— С тобой я попаду в ад.
— Мне гарантирована дорога в ад с того дня, как я увидел тебя в первый раз.
— Это было десять лет назад. Мне было шестнадцать.
— Когда я чего-то хочу, я воплощаю это в реальность.
— Ты сумасшедший.
— Поскольку мой отец был убит, мне пришлось вести себя осторожно, чтобы никто не назвал меня сумасшедшим. Но если я действительно сумасшедший, то мы летим в вышине и под нами нет ничего. Нет никакой «Башни Таггарта», только воздух вокруг. Если я — сумасшедший, мы никогда не выберемся отсюда и сейчас упадем вниз.
Она тихо произнесла:
— Ты удержишь меня?
— Я не могу. Мы падаем.
— У меня есть парашют. — Одним движением она расстегнула «молнию», затем выскользнула из платья и подняла его над головой.
Таггарт с изумлением уставился на нее. Свет проникал через стекло и освещал ее груди — маленькие, круглые, с небольшими сосками. У нее были длинные стройные ноги с округлыми бедрами, на трусиках поблескивал пояс. Она посмотрела на него — немного смущенно, немного гордо.
— Ты — что-то нереальное. Мы все еще падаем.
Они коснулись друг друга, сначала осторожно; Таггарту приходилось себя невероятно сдерживать. Все это казалось сном. Мечта приобрела все три измерения, он почувствовал, как мягка ее грудь и какими сильными были ее руки и ноги, когда они сплелись с его.
* * *
Эдди Бергер скинул военную униформу и остался в черном свитере. На нем были черные ботинки, черные носки, черные брюки, черная шапка, на лице был черный грим. Если не считать белков глаз, он почти полностью сливался с темнотой. Бесшумно ступая ботинками на резиновых подметках, он преодолел девяносто шесть пролетов до крыши «Башни Таггарта». Чтобы легко осуществлять работы, подобные этой, он пробегал в неделю около тридцати миль, и сейчас, преодолевая последний пролет, он дышал легко.
Некоторое время он стоял, прижавшись к стене, чтобы глаза привыкли к темноте, затем огляделся вокруг. Над этажом возвышался подъемник, вверх тянулось несколько балок, на которых виднелись отблески света. Бергер прокрался мимо балки и увидел огромный стеклянный куб, выступающий из здания. Это было помещение, в котором собирался жить Таггарт.
Поначалу это изумило Бергера: он знал, что они пришли сюда, но не предполагал, что в этом здании есть обитаемое помещение. Вместо Хелен Риззоло и ее приятеля, держащих друг друга за руки у края крыши, он увидел роскошные апартаменты, летящие в небе. Только Бергер успел разглядеть, кто находится в стеклянном кубе, как огни начали гаснуть и куб почернел.
Некоторое время пришлось ждать, пока глаза снова привыкнут к темноте. Затем он подобрался ближе и осторожно посмотрел вниз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45