мне было шестнадцать, когда она
родилась. Потом она перестала плакать. У нее стал ужасный характер, при
малейшем замечании ее охватывал гнев. Она всегда дралась. Конечно, от
этого было еще хуже.
Конечно. Дети, и даже взрослые, бросаются как звери на того, кто
выглядит или действует по-другому. А Лейн, должно быть, была легкой
добычей.
Миссис Байбер сказала:
- Я их ненавижу, - говорила она мне со слезами и с такой свирепостью
в голосе. - "Когда-нибудь они пожалеют. Я им покажу, что этот мир не
принадлежит им". Я пыталась учить ее прощать, быть доброй к врагам, но
прошло много лет, прежде чем она научилась.
Гаррет сомневался, научилась ли. Просто она перестала угрожать. В
конце концов она отомстила... питалась их кровью, низвела их до стадии
скота, превращала некоторых из них в пустую шелуху. Как она себя
чувствовала, когда чей-то укус превратил ее в вампира? Проклинала, плакала
в смятении и отчаянии, ненавидя свое тело за то, чем оно стало? Глядя на
альбом, воображая, каким был мир в глазах этого преследуемого ребенка, он
решил, что нет. Она сразу поняла, что это дает ей, и с радостью
погрузилась в ад, счастливо, жадно. На ее месте, может быть, он поступил
бы так же.
Внезапно ощутив неуверенность, он захлопнул альбом и вернул его
миссис Байбер. Может, это посещение - ошибка. Он хотел знать Лейн, а не
сочувствовать ей, понимать, как действует ее мозг, а не сожалеть о ее
боли.
- Что случилось? - с тревогой спросила миссис Байбер.
Он быстро улыбнулся.
- Просто думал о детстве вашей дочери. Неудивительно, что она
убежала.
Она положила руку ему на руку.
- Не все было так плохо. Дома мы часто бывали счастливы. И
по-прежнему нам хорошо, когда все собираются дома. Когда Мейда впервые
приехала, было какое-то напряжение... какая-то отдаленность; я даже
подумывала, на самом ли деле она счастлива в этих своих экзотических
местах, но тут она по крайней мере счастлива и довольна.
Он все время вспоминал ее последнее замечание. Она радуется, приезжая
домой. Но только на этот раз ее ожидает не счастливое свидание с семьей, а
полицейский, ожидает встреча со справедливостью и воздаянием. Каково будет
миссис Байбер, когда он арестует Лейн?
Он вспомнил цитату из "Я Чинг", которую в день его отъезда произнесла
Лин: "Чтобы восстанавливать порядок, нужно обладать законной властью. Если
восстанавливать справедливость, руководствуясь только собственными
суждениями, неизбежно придешь к ошибке и поражению".
По дороге домой сквозь ветреную ночь, Гаррет чувствовал
непрекращающееся сомнение, он сомневался в справедливости того, что
собирался сделать.

9
Передавая Гаррету ключи от патрульной машины, Мэгги вздохнула:
- Ты уверен, что я не смогу убедить тебя поменяться сменами? А что
если вдобавок предложу свое тело?
Он улыбнулся.
- Данциг не хочет, чтобы ты работала по ночам. В чем дело - трудная
смена?
Она скорчила гримасу.
- Кроме еще одной большой драки между Филом и Эдорой Шумахерами, я
десять минут выслушивала лекцию миссис Мэри Джейн Дрейлинг о том, как мы
жестоко обращаемся с ее драгоценным маленьким Скоттом и как я подрываю
священные устои американской семьи тем, что не сижу дома и не выращиваю
детей. У меня до сих пор зубы болят от улыбки.
- А за что ты оштрафовала маленького Скотта на этот раз?
- Играл в ковбоя на скорости в пятьдесят миль в своем фургончике. Как
бы я хотела, чтобы это была твоя вахта. Нат рассказывал мне, что как
только кто-то начинает доставлять неприятности, ты снимаешь очки и
говоришь: "Прекрасный день, не правда ли?" И неожиданно перед той овечка.
В чем твой секрет? Давай, поделись с товарищем.
Неужели он так заметно пользуется своей гипнотической способностью?
Нахмурившись, Гаррет проверял оборудование на своем поясе. В мундире ему
пришлось снова привыкать к дополнительной тяжести. Он заставил себя
улыбнуться.
- Невозможно объяснить. Это свойство моей ирландской крови, Мэгги,
дорогая - Да, уж, конечно, крови. - Это дар сладкой речи.
Она вздохнула.
- Должна была бы знать. Ну, счастливой ночи. Ты один. Нат
отсутствует, патрулирует Пфанненшталь, а ты знаешь, он больше работает
языком. - И она вышла.
Перед тем как сесть за руль, Гаррет проверил все оборудование машины.
Он все еще вспоминал тепло тела и крови Мэгги. Его не пугала ночная смена.
Билл Пфанненшталь, работавший на подмене по ночам, конечно, любит
поговорить и очень медлителен, но у него двадцать пять лет опыта, и он
знает каждый дюйм в городе. И в отличие от большинства других полицейских
предыдущего поколения, с которыми встречался Гаррет, этот всегда был готов
обговорить ситуацию, прежде чем прибегать к силе. Гаррет подозревал, что
Мэгги недолюбливает Пфанненшталя за то, что тот зовет ее "Мэгги, девочка
сладкая".
Во время патрулирования он не забывал о словах Мэгги. Неужели он так
часто использует свои способности убеждать? Он старается не делать этого
без необходимости. Предпочитает действовать, как нормальные люди.
Он проехал по деловому району, проверяя, закрыты ли двери, и следя за
движением. Среди машин заметил, как всегда, голубой фургончик мальчишки
Дрейлинга. Парень тоже увидел его и высунулся из окна, прежде чем
умчаться.
Позже, когда их с Пфанненшталем машины стояли у переезда, Гаррет
спросил:
- Что происходит с мальчишкой Дрейлингом? Он нарвется на
неприятности.
Пфанненшталь хмыкнул.
- Слишком смел. Думает, мы не посмеем его тронуть. Его родители тут
шишки.
Гаррет мигнул.
- Как это?
- Одна из семей основателей. Им принадлежит город.
Гаррет смотрел на проходящие машины.
- Посмотрим. При первом же удобном случае задержу его. Это ему будет
стоить прав.
Пфанненшталь вздохнул.
- Значок, конечно, хорошая палка, но смотри, чтобы не споткнуться о
нее.
Пока Гаррет переваривал это философское рассуждение, радио ожило,
призывая их к работе. Он проверил, почему лает собака. Потом прихватил
троих подростков, укравших пиво в магазине. Родители встретили их в
участке. За пиво заплатили, владелец магазина не стал подавать жалобу, но,
глядя, как рассерженные родители тащат мальчиков домой, Гаррет подумал,
что им нужно гораздо более мягкое обращение, чем то, что ждет дома.
- Хочешь пирожных? - спросила Сью Пфайфер. - У нас свежие шоколадные.
Он покачал головой.
Вечерний диспетчер взглянула на свою полную фигуру и вздохнула.
- Завидую твоей силе воли. - Зазвонил телефон. - Полиция Баумена. -
Она слушала, и выражение ее лица становилось все серьезнее. - Сейчас
будем. - Она бросила трубку. - В районе "Коричневой бутылки". Билл
Пфанненшталь разнимал дерущихся, и кто-то ударил его. Он без сознания.
Гаррет бросился к двери.
Он увидел толпу снаружи "Коричневой бутылки" и услышал изнутри треск.
При каждом ударе бармен ежился.
- Мистер Дрисколл будет вне себя. Вытащите оттуда этого сумасшедшего.
- Где офицер Пфанненшталь? - спросил Гаррет.
- Внутри.
Гаррет, пригибаясь, осторожно вошел внутрь с дубинкой в руке. Он
сразу увидел Пфанненшталя, тот, окровавленный, лежал на полу. Гнев
вспыхнул в Гаррете. Он расправится с подонком, который это сделал.
Несколько посетителей оставались в баре, но жались к стенам, боясь
двинуться к двери.
И не без причины. Посредине бара, методично превращая столы и стулья
в обломки, стоял гигант. Гаррет предположил, что рост у него не меньше
семи футов. Бицепсы толще, чем бедра Гаррета.
- Кто он? - шепотом спросил Гаррет у бармена.
- Не знаю. Он из строителей, они ремонтируют дорогу 282. Его приятели
разбежались, когда он ударил Билла стулом.
Иногда просто говорить нельзя. Это один из таких случаев.
- Эй, Геркулес, - рявкнул Гаррет. - Ты арестован. На колени!
Великан повернулся.
- Еще одна проклятая свинья. - Он пьяно усмехнулся. - Маленькая
свинка. Давай, поросенок. - И он швырнул стол.
Гаррет угрюмо улыбнулся. В эту игру можно играть вдвоем. Подвесив
дубинку на кольцо пояса, он перехватил стол и бросил его обратно.
Удивленный возглас бармена и раскрытый от удивления рот великана.
Пьяный так удивился, что едва успел увернуться. Гаррет воспользовался этой
возможностью и перехватил взгляд.
- Я сказал, ты арестован. - Он чувствовал, как тот сопротивляется,
видел отрицание в его глазах. Но преодолел пьяный гнев своей волей. -
Будешь делать, что я говорю. Стой на месте!
Мужчина с поднятым кулаком замер, будто превратился в статую или
манекен из витрины.
- На колени! - выпалил Гаррет. - Руки вместе над головой! Ноги
вместе. Давай!
Мужчина упал с такой силой, что пол дрогнул. Свирепое удовлетворение
вспыхнуло в Гаррете. Он чувствовал сопротивление под покорностью, но тело
великана оставалось неподвижным. Гаррет контролировал этого бегемота. Он
мог сделать с ним все что угодно.
Гаррет одел на него наручники.
- Вставай. - Он указал на оставшийся целым стул. - Садись... и
оставайся на месте.
Пленник послушался.
Гаррет склонился к Пфанненшталю, который уже сидел и щупал рану на
голове. Один из посетителей от стены крикнул:
- Здорово! А можешь заставить его перевернуться через голову?
Эти слова привели Гаррета в себя. Неожиданно он услышал себя со
стороны, как и эти люди: он приказывал, как приказывают собаке. И он видел
выражение их лиц. Один с радостью ждал, что будет дальше, но у всех
остальных на лице страх. Не нужно уметь читать мысли, чтобы понять, кого
они испугались... его. Если он мог заставить этого великана, то может
заставить и любого другого.
Он понял, что у него есть более мощное оружие, чем значок. У него
возможность абсолютного контроля, никакими правилами не ограниченная. И
ответственность за использование этого оружия на одном человеке - на
Гаррете Микаэляне.
Гаррет сухо сказал:
- Джентльмен на сегодня кончил развлекаться. Все, пожалуйста,
оставайтесь на местах. Я запишу ваши имена. - Он подошел к Пфанненшталю и
присел на корточки перед пожилым полицейским. - Как ты себя чувствуешь?
Пфанненшталь улыбнулся.
- Глупо. Надо было увернуться.
Гаррет облегченно вздохнул. Рана несерьезная.
- Давай полегче. Скорая будет, как только Сью поднимет водителя.
Встав, он обошел комнату, записывая имена. Делая это, он поглядывал
на пленника. Великан неподвижно сидел, глядя вперед. Страшное оружие.
Осторожно, прошептал внутренний голос, очень осторожно.

10
- Иногда я завидую молодым, - миссис Байбер указала на куртку
Гаррета. - Сейчас почти зима, а школьники утром бегут в таких же. Но вы
так худы, вам не холодно?
- Нет, пока двигаюсь, - солгал он.
Она плотнее завернулась в шаль и перешла в гостиную.
- Чем старше становлюсь, тем больше не люблю зиму. Мейда все время
говорит о том, что мне нужно переехать куда-нибудь в Аризону или Флориду.
- Хорошая мысль.
Она вздохнула.
- Но это мой дом. Все мои дети родились в постели наверху. Несколько
оставшихся в живых друзей живут в этом городе. Мейда звонила вчера вечером
и предложила мне приехать в Мехико в качестве рождественского подарка. Я
не возражала бы против короткой поездки туда.
Внутренности Гаррета пошли вниз.
- Вы в этом году поедете к ней, а не она к вам?
Она кивнула.
- Мейда говорит, что в Акапулько полно туристов, но там тепло. Мне
это нравится, хотя, конечно, мне будет недоставать на Рождество внуков.
Может, поеду после Рождества.
Мысли Гаррета метались. Поехать в Акапулько? Он думал, что для этого
нужно... паспорт, билет на самолет, денег может не хватить. Дракула, где
мои крылья летучей мыши, когда они мне так нужны?
Можно продать машину. Многие с завистью поглядывали на ZX, и он легко
найдет покупателя. Конечно, как место для ареста, Акапулько - если забыть,
что это за границей, - имеет свои преимущества... главным образом, спасет
миссис Байбер от расстройства: она не увидит, как дочь в ее доме арестовал
человек, которого она считала другом.
- Акапулько - это хорошо, - сказал он. - Дайте мне знать, когда
летите и где остановитесь. - Он заставил себя улыбнуться. - Пошлю вам
открытку с замерзающего севера.
Она рассмеялась.
- Хорошо.
Он про себя выругался. Что за неудача! Как раз когда он уселся в
паутине. Надо готовиться к поездке, чтобы отправиться, как только он будет
точно знать, где Лейн.

11
Полицейские обычно держатся вместе. А они с Мэгги единственные
одиночки в департаменте. Учитывая это, думал Гаррет, они неизбежно должны
начать встречаться. К тому же это давало возможность выбираться из
Баумена. Конечно, "Неожиданный удар" в Беллами - это не бегство, но все же
кино здесь каждый вечер.
Но в кино Гаррет подумал, не совершил ли ошибку. Он будто тонул в
море крови. Запах ее поглощал его, вызывая спазмы в желудке и страстное
желание. К тому же кто-то ел итальянскую пищу: доносился запах чеснока,
каждый его порыв вызывал удушье.
Мэгги с беспокойством посмотрела на него.
- Что с тобой?
- Ничего. - Но дрожащий голос выдавал его. - У меня бывают...
приступы клаустрофобии. - Не лучшее объяснение в театре, заполненном в
понедельник едва ли наполовину.
Мэгги как будто ему поверила.
- Хочешь уйти?
Он покачал головой и обнял ее.
- Продержусь.
И продержался, хотя усилия лишили его удовольствия: обычно ему
нравилось смотреть, как Грязный Гарри убирает одного злодея за другим, не
обращая внимания на гражданские права, должные процедуры и общественную
безопасность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31