Он просто представить себе не мог, что его можно любить. И теперь, в считанные минуты прокрутив в голове прошедшие дни их совместной жизни — свои пьяные недели, мучительный период выздоровления, постоянные мысли о Саше, которые он и не пытался скрыть от Жанны — представив все это, он снова подумал, что его нельзя любить. Это невозможно, нереально, это просто глупо, и тем не менее…
В тот момент, взглянув на Жанну, он увидел в ее глазах что-то такое, чего никогда не видел, или просто не замечал раньше.
— Меня нельзя любить, — выдавил он изменившимся голосом. — Ты ошибаешься. Ты все придумала, Жанна…
Ему было искренне жаль ее. Он был растерян от того, что все так получилось, что эта сумасшедшая, совсем молоденькая девчонка влюбилась в него, не спросив у него разрешения. Он был для нее совсем старик — дело было не в возрасте, а в пережитом. Она не могла, просто не имела права этого не увидеть…
— Жанна…
Он хотел сказать ей все, о чем только что подумал, но она, внезапно сорвавшись со своего места, подлетела к нему, поднялась на цыпочки и крепко обхватив руками за шею, спрятала лицо у него на груди.
— Прости меня. Прости меня пожалуйста, Денис, — горячо шептала она, не поднимая лица. — Я виновата перед тобой…
— О чем ты, Жанна? — он стоял, не двигаясь, руки висели, как плети — даже обнять Жанну, прижать к себе, просто прикоснуться — не было сил.
— Прости меня, — снова повторила она. — Наверное, я на самом деле глупая, но я ничего не могу с собой поделать. Я не могу, просто не могу без тебя жить…
В тот момент он даже представить себе не мог, что каждое свое слово, каждый вздох Жанна просчитала заранее — впрочем, как и любое свое действие, прокрутила в голове и проанализировала все возможные ходы и выходы из этого лабиринта. Он не понимал, за что она просит прощения, жалел ее и злился на себя.
— Я тебе не сказала. Тогда, в тот день… — Жанна разомкнула руки и как-то неловко, по детски вытерла слезы рукавом. Потом отступила на несколько шагов и снова опустилась в кресло. — В тот день, в первый день, когда ты спал, к тебе приходила… девушка.
— Когда я спал… Девушка? — повторил Денис, словно не понимая смысла сказанных слов.
— Да, в тот день… Прости меня, Денис. Я…
— Какая? Какая девушка, Жанна? О ком ты говоришь? — теперь, осознав, что имеет в виду Жанна, Денис начал понимать, насколько важны для него ее слова.
— Девушка, — снова повторила Жанна, как будто ей нечего было добавить.
— Да какая, черт возьми, девушка? Какая она была, Жанна? Что она сказала? — Денис бесился от того, что она его не понимает.
— Она была…
— Какое у нее было лицо? — не выдержав затянувшейся паузы, снова сорвался Денис. — Лицо, скажи, какое у нее было лицо? Ты что-нибудь заметила?
— Лицо? Обыкновенное лицо… Ну, серые глаза. Я ничего не заметила, — растерянно проговорила Жанна, впервые за долгое время начиная чувствовать, что ситуация уходит из под контроля: она не понимала смысл заданного вопроса, но догадывалась, что ее ответ имеет огромное значение для Дениса.
— Обыкновенное лицо, — повторил Денис, пытаясь взять себя в руки. — Серые глаза. Ничего не заметила. Значит… Что она сказала?
— Она хотела тебя видеть, но ты спал… Я не стала тебя будить. Но не потому, что не хотела будить, — Жанна говорила сбивчиво, невнятно, не глядя в глаза. — Я просто… Я нарочно. Я нарочно не стала тебя будить, а она больше ничего не сказала, ушла. Я нарочно. Прости меня, пожалуйста…
— Жанна, — простонал Денис и бессильно рухнул на диван, — Жанна…
Он просто задыхался от собственной беспомощности. Теперь, после того, что он узнал от Жанны, совершенно бессмысленным казалось идти к Кристине и пытаться убедить ее в том, что Жанна — «всего лишь островок». Она сама, своими глазами уже два раза видела Жанну, и сегодняшняя встреча стала для нее, наверное, только еще одним доказательством… Возможно, именно в этом и крылась причина поспешного Сашиного отъезда? Он зажмурил глаза: ему хотелось убить Жанну, задушить, разорвать на части.
— Прости меня, пожалуйста. Я знаю, что поступила гадко. Прости, если сможешь…
Он обернулся на звук ее голоса, чувствуя, что сейчас не выдержит, набросится на нее, ударит. Жанна сидела, низко опустив голову, стиснув колени, сцепив в замок побелевшие пальцы. Потом она подняла на него глаза, припухшие и покрасневшие от слез:
— Я, наверное, просто сошла с ума… Я так хотела удержать тебя. Так хотела быть с тобой. Так хотела… И сейчас — хочу. Больше всего на свете хочу быть рядом с тобой. Прости меня, пожалуйста…
Отвернувшись к стене, он с трудом подавил стон, почти сорвавшийся с губ. Наверное, именно в тот момент он и сдался окончательно, как-то по-особенному остро ощутив полную бессмысленность прошлого, настоящего и будущего.
После четвертой распитой на двоих бутылки пива разговор снова вернулся к той же теме. Федор, по-стариковски крякнув, вылил остатки пива в свой бокал, отодрал кусок от спинки сушеной воблы и задумчиво произнес:
— Странные они все-таки существа, женщины. Приходят, когда их не зовешь, уходят, когда их никто не гонит. Как кошки — гуляю сами по себе.
Денис почувствовал двусмысленность интонации и сразу догадался, о чем говорит Федор:
— Ты все не веришь! Но ведь на самом деле, так и было. Она пришла сама, и ушла — сама. Я ее не выгонял. По крайней мере, в тот вечер. Все было нормально, тихо, спокойно. Буднично так, знаешь. А она собрала свои вещи и ушла.
— И ничего не сказала? — Федор с недоверием смотрел на приятеля. Ему почему-то до сих пор не верилось, что эта «кошка», так цепко ухватившая Дениса своими коготками, в один прекрасный момент просто сдалась без боя. Отношения у Федора и Жанны не сложились с первого дня встречи — оба чувствовали взаимную неприязнь, оба словно вели негласную борьбу за Дениса. Федора в создавшейся ситуации больше всего бесила мысль о том, что эту борьбу он проигрывает — одно сражение за другим.
— Сказала. Сказала, что она устала. И попрощалась. Знаешь, она, наверное, на самом деле устала от моих бесконечных приступов тоски, от моего равнодушия. Да что это ты сегодня, Федор, все об этом? Я же тебе уже рассказывал, как она ушла. Почему ты сегодня так настойчиво о ней вспоминаешь?
— А потому что я ее видел, — с видимым нежеланием Федор все же ответил на вопрос.
— Видел? — равнодушно спросил Денис, чувствуя, что внутри него ничто не шевельнулось при этих словах. Ничего другого и не следовало ожидать — она ушла из его жизни в тот момент, когда ушла из его квартиры. Собственно, в его жизни, наверное, так и не нашлось места для Жанны. Поэтому она и ушла, спустя год отчаянной борьбы поняв простую истину — насильно мил не будешь.
— Видел, — кивнул Федор. — Я по улице шел, машина к обочине свернула… Шикарный такой «джип». И выпорхнула из него — твоя птичка. Я ее сразу узнал, она и не изменилась почти за эти четыре года. Такая же… И мужичонка ведет ее под ручку — бережно так, знаешь… Лысый такой, лет под пятьдесят.
Денис от души рассмеялся:
— Эх, Жанна! Лысый, говоришь, лет под пятьдесят? Да это Аркаша.
— То есть? — не понял Федор. — Ты его тоже знаешь?
— Так, заочно. В последние несколько месяцев ей, видать, совсем тяжело со мной стало. Мне иногда, Федор, жалко ее бывает. Сколько она со мной мучалась, и в результате только и получила, что год жизни с бесчувственным бревном. Вот она мне тогда и рассказала про этого Аркашу, — Денис усмехнулся, — даже про его лысину. Не знаю, может, ревность во мне хотела разбудить? Да только откуда ревность возьмется, если нет любви?
— Так она что, — не понял Федор, — на два фронта работала? Многостаночница?
— Не знаю, — Денис пожал плечами, — мне это не интересно было. Но не думаю, что на два фронта. Это она в минуты отчаяния все твердила, что уйдет от меня к этому Аркаше, что он ее безумно любит и все ей простит. Так и вышло, оказывается — простил.
— Эх и стерва, — Федор, допив последний глоток из бокала, принялся открывать очередную бутылку пива. — Ведь целый год кровь из тебя пила, а?
— Да никакой крови она из меня не пила, Федор. Она со мной носилась, как с маленьким ребенком, чуть ли не сопли мне вытирала. Сколько ты можешь на нее злиться? Ничего плохого она мне не сделала. А если что и было плохое — не ее вина.
— Наверное, — вздохнул Федор. — Только глаза у нее колючие были. И не могу я ей простить… Тот вечер.
— Какой вечер? — не понял Денис.
— Тот самый, когда я стоял под дверью, как дурак. Думал, что меня здесь ждут, а оказалось, что вам и не до меня было… Вы любовью, так сказать, занимались… Да ладно, дело прошлое, чего вспоминать. Только жалко…
Федор не договорил. Подняв бокал, он запрокинул голову и залпом осушил его.
— Жалко у пчелки, дядя Федор, — Денис, словно заразившись, тут же последовал его примеру.
— Ты много-то не пей, — с опаской произнес Федор, увидев, что бокал Дениса так быстро опустел.
Денис в ответ только рассмеялся.
— Ну вот, единственный раз ушел в запой — ты думаешь, я теперь на всю оставшуюся жизнь алкоголик?
— Алкоголизм, к твоему сведению, неизлечим. Так что ты уж контролируй!
— Ладно, — Денис махнул рукой. — Так чего тебе жалко, скажи?
— Чего жалко? — Федор на мгновения опустил захмелевшие глаза и подумал о том, что если бы не пиво, то, наверное, никогда не сказал бы Денису того, что собирался сказать сейчас.
— Я понимаю, что не стоит об этом говорить. Глупо, столько времени прошло. Только уж больно красивая у вас была любовь с Сашей. Такая, знаешь, возвышенная… Жалко.
— Жалко, — повторил Денис, не замечая что пальцы его, сжимая бокал, побелели. — Но ты ведь знаешь… Не хуже меня все знаешь. Слишком поздно. Я опоздал, дядя Федор. Я сделал все, что мог, но было уже поздно. Жизнь не стоит на месте. А я-то, дурак, думал, что она меня ждать будет. Помнишь, в то утро, когда я к тебе зашел — от Саши? Вернее, от Кристины…В грязных кроссовках, помнишь? Тогда-то я и понял, что она на месте не стоит. Если бы раньше…
Федор кивнул. Конечно, он помнил это утро, и прекрасно понимал, что к сказанному больше добавить нечего.
После того памятного разговора Жанна сильно опасалась, что Денис опять начнет пить. В тот вечер, когда она, выплеснув свои чувства, рассказала Денису про Кристину, у него были почти такие же глаза, такой же взгляд, который так напугал ее несколько недель назад. Она тысячу раз пожалела о своем признании, но вместе с тем все то же «чутье», работающее безотказно, подсказывало ей, что она все сделал так, как надо. Накануне она успела заметить Кристину в толпе еще прежде, чем ее увидел Денис. Его реакция на эту встречу, в общем-то, не стала для нее неожиданность — все чувства Дениса были, как на ладони, и она очень сильно испугалась, что эта единственная случайная встреча может в один миг перевернуть и разрушить все то, что создавалось с таким трудом. Жанна понимала: необходимо что-то предпринять, что-то натворить, сделать какой-то резкий шаг, который бы заставил Дениса хоть на время обратить на нее более пристально внимание. И все-таки, она никак не ожидала, что ее рассказ произведет на Дениса настолько шокирующее действие. Уже тогда, в первые, самые сложные недели их совместной жизни Жанна начинала задумываться над тем, правильный ли выбор она сделала, решив бороться за Дениса до конца. Каков будет итог этой борьбы? Она до сих пор не могла этого предсказать. Уже тогда у нее рождались первые мысли о том, чтобы махнуть на все рукой и уйти, не рассчитывая даже на крошечную дольку счастья, которое она всеми силами пыталась украсть у той самой девушки Саши, имя которой до сих пор иногда срывалось с губ Дениса. Уже тогда она начинала думать о том, чтобы просто уйти, но прошел почти год, прежде чем Жанна наконец решилась на это, отчаявшись «достучаться» до Дениса.
Тогда она боялась, что спровоцировала новый запой. Но опасения ее оказались напрасными — на следующий день, проснувшись рано утром, Денис ушел на тренировку и пришел домой трезвый и уставший, как обычно. Поэтому она почти не расстроилась, узнав о том, что Денис взялся тренировать еще одну детскую футбольную команду, и теперь у него больше не будет тех немногих свободных часов, которые они проводили вместе. Жанна жила в квартире практически одна, с горькой усмешкой думая о том, что если бы речь шла только об обмене жилплощади, то ее собственная, теперь пустая, квартира, была бы намного предпочтительнее. Но, с другой стороны, понимая, что бесконечная работа и тренировки с утра до вечера для Дениса являются единственной отдушиной, не позволяющей сорваться, она терпеливо ждала, когда пройдет и этот период его жизни, когда он наконец успокоится, переболеет. Собственная выдержка и терпение ее иногда просто поражали. Наверное, она и правда очень сильно любила Дениса, если могла столько времени выдерживать его холодное равнодушие.
Как-то утром, проводив Дениса и собравшись позвонить подруге, она увидела на дисплее телефона незнакомый номер. Жанна не могла припомнить, чтобы вчера после вечернего звонка маме Денис звонил кому-то еще. И, тем не менее, звонок был. Может быть, он звонил по этому номеру, пока Жанна была в ванной? Поддавшись искушению, Жанна нажала на кнопку «повтор» и, затаив дыхание, принялась отсчитывать длинные гудки. Женский голос, низкий, чуть хрипловатый — она сразу его узнала. И все же, почти не задумываясь над тем, что делает, Жанна решила убедиться в собственных подозрениях.
— Здравствуйте, — стараясь придать голосу нейтральное выражение, произнесла она, — можно услышать Сашу?
— Сашу? Саша здесь давно не живет… А кто ее спрашивает?
Опустив трубку, Жанна задумчиво провела рукой во волосам. Она понимала только одно — что абсолютно ничего не понимает. Голос в телефонной трубке несомненно принадлежал той самой девушке, с которой ей однажды довелось общаться через порог квартиры Дениса. Но, оказывается, это была не Саша? Тогда кто же?
В тот вечер собственное любопытство и нетерпение едва не погубило ее — совсем запутавшись, она уже собиралась было начать разговор с Денисом, тот самый разговор, который расставил бы все точки над «i».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35