В ближайшем магазине он, пряча взгляд от уже знакомой продавщицы, почти не глядя, купил бутылку водки и, съежившись, подняв воротник, зашагал домой. Холод, как преданный пес, бежал за ним следом, не отпуская ни на шаг. Начинало казаться, что он не дойдет до дома, застынет, замерзнет посреди улицы и расколется на мелкие кусочки под напором продолжающего крепчать ветра. Даже не оглядываясь по сторонам и не замечая проходящих людей, он достал из-за пазухи бутылку с прозрачной жидкостью, поспешно отвинтил золотистую крышку… Горячий, обжигающий поток, спустившись вниз по пищеводу, обдал волной ласкового тепла. Потом еще и еще… Он сглотнул подступающий к горлу комок тошноты, широко вдохнул морозный воздух и, снова спрятав бутылку, пошел домой, больше не ощущая холода, с возрастающим облегчением чувствуя, как мысли его постепенно рассеиваются, память становится доброй и дряблой, острые углы сглаживаются и расплываются…
Дома, в холодильнике, стояла еще одна початая бутылка. Он допил и ее, но уже ближе к вечеру, когда короткий ноябрьский день, прошедший, как в лихорадке, полностью сдал свои позиции. Увидев в окне черную непрозрачную пелену, он опустился на кровать, полностью обессилевший, и снова, по привычке, стал думать о Саше. Закрыв глаза, он ждал, когда она придет, прикоснется к нему — в тот момент это прикосновение было необходимо ему, как воздух. Даже больше, чем воздух. Но Саша не приходила. Она была где-то в его памяти, далеко, почти неразличима. Он звал ее, но она продолжала оставаться равнодушной, молча смотрела на него и как будто не видела.
— Саша, — шептал он сквозь пьяные слезы, — Саша…
А потом, совсем отчаявшись, вскочил с постели, схватил телефонную трубку. Память подсказала простой набор цифр — две двойки, четыре девятки…
— Жанна! Прошу тебя, вернись. Ты мне нужна. Я не смогу, не смогу без тебя! Пожалуйста, вернись! Поиграй… Поиграй со мной, Жанна…
Федор смог прийти только поздним вечером — спустя около часа после того, как Жанна вернулась к Денису. Но сколько ни звонил в дверь, ответа так и не получил. Поняв по доносившимся из квартиры приглушенным звукам, что приятель его передумал, Федор, выругавшись, пнул дверь ногой и, повернувшись, быстрыми и широкими шагами пошел обратно.
Потом, позже, Денис часто раздумывал над тем, когда же произошло то, что произошло. Когда эта игра перестала быть игрой. Когда он перестал называть Жанну Сашей, когда он впервые назвал Жанну — Жанной. Он не мог вспомнить точно, не мог уловить момент этого перехода игры в простую повседневность. В тот период, когда ему оказывалась наркологическая помощь, когда тело время от времени скручивалось от судорог, а в висках стучало так, как бьются обломки весеннего града о стекло, Жанна даже не пыталась сблизиться с ним. Она была кем угодно — матерью, сестрой, сиделкой, но только не любовницей. Наверное, именно тогда он осознал и в какой-то степени примирился с мыслью о том, что Жанна — это Жанна, что Жанна всегда рядом и в ее присутствии нет ничего странного и неестественного. Казалось, Жанна жила здесь всегда. Она оказывалась поблизости в нужный момент и соблюдала дистанцию в то время, когда это было нужно. Она покупала продукты, готовила еду, убиралась в квартире, о чем-то беседовала на кухне с его мамой, отвечала на редкие телефонные звонки. Она была всегда вежлива, предупредительна и ласкова. Она, казалось, ничего не требовала и даже не ждала от Дениса. Он привык к ней, как привыкает животное к своему хозяину, и смирился с мыслью о том, что хозяев, как и родителей, не выбирают. Даже спустя пять лет он, ни минуты не сомневаясь в том, что именно Жанна помогла ему тогда выйти из запоя, испытывал к ней чувство благодарности. В тот самый день, когда он позвонил ей и попросило вернуться, Жанна взяла ситуацию под контроль. Она просто перестала бояться, поняв, что теперь уже точно сможет удержать Дениса. А, перестав бояться, стала действовать более активно — ведь ей нужен был прежний, нормальный Денис, а не этот слезливый забулдыга, в которого он превращался на ее глазах. Дальше терпеть уже было бессмысленно, нужно было начинать новый этап «военных» действий. И первым ее активным действием стал вызов бригады наркологов. Несколько дней ей приходилось очень тяжело, но потом, по мере его выздоровления, Жанна стала все чаще улыбаться и все чаще ловить на себе его благодарные взгляды. Она почти верила, что все у них наладится, все будет хорошо…И даже Денис почти поверил в это.
Узнав от Федора о том, что Саша уехала из города, а Кристина теперь живет в ее квартире, он почти ничего не почувствовал. В принципе, он еще тогда, в самый первый день, в третий или четвертый раз нажимая на кнопку дверного звонка, знал это. Мысль о том, чтобы разыскать ее, постоянно крутилась в голове, однако он чувствовал, что пока не готов к этому. К тому же, по словам того же Федора, Кристина напрочь отказывалась отвечать на вопрос о том, где именно теперь живет Саша. Конечно, можно было поговорить с Кристиной, вымолить у нее на коленях новый адрес подруги, но после «черной» полосы жизни Денису необходимо было время, чтобы прийти в себя, разобраться в своей жизни, в себе самом. К тому же теперь, после всего пережитого, он не мог так просто выгнать Жанну. Все шло, как шло. Оправившись, Денис начал ходить на стадион, почти целый день проводя на беговой дорожке и на футбольном поле. Старший тренер, нахмурив брови, смутно обещал, что подумает о его восстановлении в команде, однако не раньше, чем через год. На этот год Денис устроился работать тренером в детскую футбольную секцию. Времени на то, чтобы о чем-то думать, не оставалось. Возвращаясь домой, он почти падал на постель, туда же Жанна приносила ему поздний ужин, убирала тарелки и ложилась рядом — смотреть телевизор. Он засыпал, а она укрывала его, выключала телевизор, ставила будильник и тоже ложилась спать, смешивая свое дыхание с его дыханием.
Дни шли за днями. Только однажды неожиданный эпизод едва не заставил его снова сорваться. В тот день он случайно увидел Кристину.
Они шли по улице вдвоем с Жанной. Было воскресенье — редкий день, когда Денису после утренней пробежки и двухчасовой тренировки на поле не нужно было никуда идти. Они решили пройтись по продуктовым магазинам, чтобы прикупить продуктов на неделю. Они шли, и Денис о чем-то рассказывал Жанне — она всегда внимательно его слушала, это было редкое и неоценимое качество Жанны — она умела прекрасно слушать, давая человеку понять, что его слова ей интересны. Денис о чем-то рассказывал Жанне — и вдруг замолчал, оборвав фразу недосказанной, различив в толпе прохожих знакомые глаза. Он едва успел подумать о том, что это была Кристина, как видение тут же исчезло, заставив его на миг усомниться в том, что ему это не почудилось.
— Денис, — Жанна вопросительно подняла брови, — что-то случилось?
— Нет, — неуверенно произнес он, — ничего не случилось. Просто мне показалось…
Кристины нигде не было. Денис подумал было, что это была просто похожая девушка, но в тот же миг понял, что он ошибается. Возможно, просто почувствовал напряжение во взгляде, направленное на него, напряжение и даже злость, которых никак не могло бы быть во взгляде постороннего человека. Только в этот момент до него дошло, что Кристина увидела его вдвоем с Жанной. Возможно, теперь это не имело никакого значения, но в тот момент Денису стало по-настоящему жутко. За какие-то доли секунды, в течение которых глаза Кристины находились в его поле зрения, он успел прокрутить в голове тысячи мыслей. Они пронеслись, как осколки горной породы несутся с вершин во время оползня, порождая целый поток чувств, несущийся следом. «Этого не может быть, — подумал он, в тот же момент опровергая собственное утверждение, — а, собственно, почему? Почему бы ей не оказаться в это же время в этом же месте, не пойти в тот самый магазин, в котором половина города отоваривается продуктами?»
— Денис, — Жанна потянула его за рукав, — ну пойдем же. Что ты застыл, как каменный? С тобой все в порядке?
Рассеяно оглянувшись на Жанну, Денис внезапно снова почувствовал раздражение — то самое раздражение, которое зародилось в душе еще в первый день пребывания Жанны у него дома. Он смотрел на Жанну и не понимал — почему она рядом, почему он идет с ней вместе покупать продукты, почему он о чем-то разговаривает с ней, обращается к ней, слушает ее? У него возникло желание снова, как в первый день, спросить у нее: Жанна? Что ты здесь делаешь? Словно и не было этих долгих совместно прожитых недель — как будто вчера он сидел на бетонном полу возле Сашиной двери, сходя с ума от собственного бессилия…
В тот день, как ни старался, он так и не смог избавиться от воспоминаний. Жанна, словно почувствовав, что Дениса лучше не трогать, почти весь день провела на кухне, не подходила, ни о чем его не спрашивала. А он сидел возле телевизора, переключая каналы с одного на другой, и пытался понять, что же ему нужно делать. Нужно было что-то сделать, что-то предпринять, дать выход накопившимся в душе чувствам. Представляя себе, что могла подумать Кристина, увидев его вдвоем с Жанной, он злился — и на себя, и на Жанну, и на Кристину, которая, конечно же, все истолковала не правильно, не так, как есть на самом деле. Он не знал, суждено ли ему еще когда-нибудь в жизни встретиться с Сашей, суждено ли им быть вместе — в глубине души даже смирился с тем, что это не угодно судьбе. И все же было невыносимо сознавать, что спустя столь недолгое время после их трагического расставания она узнает про Жанну.
Несколько раз он собирался звонить Кристине, уже поднимался с дивана, но в тот же момент понимал, что в присутствии Жанны, даже запершись в комнате, сделать этого не сможет. К тому же, набрав номер, что он скажет? Начнет оправдываться перед Кристиной, что Жанна для него ничего не значит? Что Жанна всего лишь случайный эпизод в его жизни, островок в огромном бушующем море, который он использует только как возможность отдохнуть от долгого изнурительного плавания? Что скоро, совсем скоро, он, набравшись сил, снова поплывет? Вот только — когда?
Когда? Он мучительно раздумывал над этим вопросом, пытаясь найти какие-то оправдания собственной пассивности. Конечно, Саша сама приняла решение уехать из города. Денис чувствовал, догадывался о том, что она уехала не только от него, но и от своего прошлого, от тяжелых воспоминаний. Она уехала, потому что он обидел ее своим молчанием в тот ужасный вечер их последней встречи, оскорбил ужасом, промелькнувшим в глазах при взгляде на ее лицо. И все же, почему, по какой причине он решил, что все ушло безвозвратно? Что ничего нельзя исправить? В голове промелькнула одна емкая мысль, которая все объясняла и ставила на свои места: Жанна. Но ведь Жанна для него… Все начиналось сначала. Поняв, что мысли его образуют замкнутый круг, Денис отчаянно отшвырнул от себя пульт телевизора, и, поднявшись, твердо решил подчиниться собственному импульсу. Нужно пойти к Кристине — сейчас. Поговорить с ней, все объяснить — пусть она его не поймет, пусть не поверит, не важно. Нужно пойти к Кристине, узнать Сашин адрес, и…
В этот момент в комнате появилась Жанна. Она вошла, как обычно, тихо, словно мышка, присела на краешек кресла и устремила задумчивый взгляд на Дениса. Он едва не зарычал, увидев ее.
— Чего тебе? — грубо спросил он, чувствуя, что сейчас снова сорвется, начнет кричать на нее и подавляя настойчивые мысли о том, что Жанна, собственно, перед ним ни в чем не виновата. В сложившейся ситуации виноват он сам, только он один и больше никто.
— Послушай, я же вижу… Что-то с тобой творится.
— Что со мной творится? Поставь диагноз! Только с каких это пор у тебя обнаружились способности психолога?
— Денис, я же не железная. Я ведь тоже человек, и у меня… У меня тоже могут быть какие-то чувства, ты так не считаешь?
— Какие чувства, Жанна? О чем ты говоришь? — он с трудом подавил усмешку.
— О чувствах, — тихо, но настойчиво повторила она. — Как ты думаешь, почему я здесь?
— Почему ты здесь? — повторил он, словно не понимая смысла вопроса, который сам задавал себе уже сто раз, но так и не находил на него ответа. — На самом деле, Жанна, почему ты здесь?
— А почему бы тебе самому не попытаться ответить на этот вопрос, Денис? Неужели это так просто — понять? Ты ведь знаешь, я не из общества Красного Креста, я вообще ни к каким благотворительным организациям не отношусь. И в отряде по спасению утопающих тоже не числюсь, и…
— Что ты несешь? — оборвал он Жанну, совершенно взбешенный ее неизвестно откуда взявшимся сарказмом.
— Или ты думаешь, — продолжала она, — что я испытываю огромное наслаждение, находясь рядом с человеком, которой только и делает, что скорбит о своей потерянной любви? Что я совсем не чувствую унижения, понимая, что ты меня просто используешь? От того, что, ложась со мной в постель, целуя меня, ты думаешь о другой и представляешь себе — ее, другую?
— Жанна! — Денис просто опешил. Ему всегда казалось, что между ними существует негласный договор, святой договор, запрещающий вспоминать то время, когда они «играли»… Это был удар ниже пояса.
— Что — Жанна? — в ее глаза блестели слезы, но голос был по-прежнему тихим. Еще ни разу еще Жанна не позволяла себе повышать голос в присутствии Дениса, не случилось этого и теперь. — Неужели ты не понимаешь, что я ни за что в жизни, ни одного дня, ни минуты не стала бы всего этого терпеть, если бы… Если бы тебя не любила!
Денис был просто ошарашен этими словами. Это казалось невозможным и диким, но, услышав ее слова, он вдруг понял, что она ему не врет. На самом деле, ни один нормальный человек не стал бы терпеть всего того, что вытерпела Жанна за это время, если бы… Но мысль о том, что Жанна, вечно покорная, тихая, почти незаметная Жанна, которая так часто казалась ему всего лишь привычной деталью интерьера — может просто любить его, испытывать к нему чувство, вполне естественное для женщины по отношению к мужчине… Эта мысль почему-то никогда не приходила ему в голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35