– Лучше принесите еще шампанского.
– И чего ты пытаешься этим добиться?
Джо. Как она сразу не догадалась?
Кристина посмотрела на него с пьяной улыбкой:
– Пытаюсь напиться в стельку.
– И как, становится легче?
– Ни капельки.
– Терри рассказала мне, что случилось.
Кристина бросила недовольный взгляд на подругу.
– У Терри слишком длинный язык.
– Слейд все растрепал прессе.
– Грязный ублюдок, – пробормотала Кристина.
– Полностью согласен.
Кристина еще раз взглянула на Джо и только сейчас заметила на его груди «кенгуру» со спящим ребенком.
– Здесь ей не место, Джо.
– Ты права, – сказал он и взял Кристину за руку. – Я знаю, где более подходящее для нее место. Пойдем!
Кристина взглянула на Терри. Темные глаза ее черно­кожей подруги блестели от слез.
– Иди, дурочка, – сказала Терри, – иди и не огля­дывайся.
Глава 20
Вот уже сутки, как Джо забрал Кристину из бара. Он сидел на крыльце дома Кэннонов в Неваде, ожидая восхода солнца.
Кристина спала, укрывшись лоскутным одеялом, сделан­ным еще ее прабабушкой. Она была совершенно истощена и физически, и морально. Только сна и покоя было недостаточ­но, чтобы восстановить силы. Она нуждалась в своей семье.
И семья была здесь, рядом, готовая и способная по­мочь. Кэнноны встретили ее так, как, он знал, и должны были встретить. Не задавая вопросов. Без упреков. С рас­простертыми объятиями. И самое чудесное заключалось в том, что так же встретили и его, Джо, и Маринину дочку, словно и он, и младенец тоже были членами семьи.
Джо прислонился к перилам, прислушиваясь к звукам просыпающейся земли.
Здесь он был дома. На этой земле, которая не умела про­щать. С этими людьми, способными простить многое. С жен­щиной, которую он любил так давно, что уже не мог вспомнить то время, когда он жил без этого чувства. С новорожденной малюткой, которая так нуждалась и в нем, и в Кристине. И все это имело для него огромное значение, большее, чем тысячи других вещей, которые могли лишь казаться важными и исче­зать в мгновение ока. Земля, семья – вот та единственная реальность, которая имеет силу и протяженность во времени.
Он всегда это знал. Теперь эта истина стала доступна и Кристине.
Если бы только это знание не было приобретено ценой смерти юной женщины, наделенной сильным характером и отзывчивым сердцем.
– Ты сегодня рано встал, сынок. – Сэм вышел на крыль­цо, едва небо стало розоветь на востоке. – Не спится, Джо?
– Не хочется пропускать такое, – ответил Джо, ука­зав рукой в сторону восходящего солнца.
– В этом что-то есть! – понимающе кивнул Сэм.
Джо встретился взглядом с отцом Кристины:
– Я бы сказал, эта земля стоит того, чтобы за нее бороться.
Сэм улыбнулся:
– Слышал, ты для нас кое-что сделал в Вашингтоне?
– Пока только подготовил почву. Еще многое предсто­ит сделать. Ваш брат земледелец – упрямое племя, но и противник у вас не из легких – правительство.
Джо вкратце изложил план борьбы за снижение налогов с пастбищных земель.
– Они намерены сражаться с нами до конца, но это не беда. У нас есть время, да и терпения не занимать, – сказал Сэм.
– Терпение вам пригодится, – согласился Джо. – Бой предстоит нешуточный. Сэм похлопал Джо по спине:
– Рад слышать это от тебя, сынок. Нам здорово тебя не хватало последние несколько лет. Джо кивнул в сторону дома:
– Наверное, вы этого не ждали, Сэм?
Да, скорее всего для этих людей стало полной неожи­данностью их с Кристиной возвращение, к тому же еще и с ребенком, который не принадлежал ни тому, ни другому.
– Когда поживешь с мое, перестанешь ждать от жизни чего-то и научишься принимать то, что она тебе преподно­сит. И поверь, так жить куда приятнее.
– Я люблю ее, Сэм, – тихо сказал Джо, – и я хочу снова взять в жены, если она согласится.
– Не могу решать за свою дочь, сынок, но знай, что мы все за тебя. – Сэм улыбнулся, взглянув на солнце, поднимающееся из-за горизонта. – Так когда ты собира­ешься просить ее руки?
– Расслабься, – сказала Нонна, протягивая Кристине бутылочку. – Ты слишком нервничаешь. Она знает, чего хочет, и своего не упустит.
– Как она может знать, чего хочет? – спросила Кри­стина. – Ей всего три недели.
Малышка сама потянулась к бутылочке со смесью.
– Ну что я тебе говорила? – спросила Нонна.
– Я ничего не вижу.
– Она потянулась за бутылочкой.
– Это просто рефлекс, мама. Она слишком мала, что­бы понять, чего хочет.
– Не учи меня, дочка. Уж в этом я разбираюсь. Я вырастила семерых детей. Эта малютка хочет есть.
Кристина смотрела, как ребенок жадно сосет молоко.
– Надо проверить, выпила ли она норму, – сказала Кристина.
Нонна похлопала ее по плечу.
– Сиди и корми ее. Она сама знает, сколько ей надо. Не пытайся усложнять жизнь. Растить детей – дело про­стое, если подходить к нему с точки зрения здравого смыс­ла. Господь Бог наделил нас мощными инстинктами в том, что касается ухода за младенцами. Следуй инстинктам, и все у тебя получится.
– Послушать тебя, так все выходит легко и просто, мама, – с вздохом сказала Кристина. – А вопросов так много. Не переедает ли она? А может, недоедает? Ждать ли, пока она срыгнет после еды, или нет? Слушай, как тебе удалось всех нас поставить на ноги?
– Лучшие годы моей жизни были отданы вам, детям. И, – добавила Нонна, многозначительно взглянув на дочь, – более тяжелого призвания я не знаю.
– Я верю, – ответила Кристина, поглубже усажива­ясь в кресло. – Легче поставить шоу на телевидении.
И провалить его, но это уже другая история, в подроб­ности которой Кристина не хотела сейчас вдаваться.
Нонна вышла, чтобы загрузить стиральную машину, оставив Кристину наедине с ребенком и своими мыслями.
– Ты вернешься, как только поутихнут все разговоры, – сказал Кристине ее адвокат; этому предшествовали длитель­ные обсуждения возможных тяжб и судебных процессов – результат опубликования в прессе сенсационных фактов. – Мы вернем тебя на беговую дорожку.
Владельцы масс-медиа вложили в Кристину слишком много времени и денег, чтобы так просто ее отпустить.
– О тебе вспомнят. Поверь мне.
На самом деле Кристине было все равно, вспомнят ли о ней или просто стряхнут ее, как пыль с рукава. Здесь, в Неваде, вместе с Джо и младенцем она на удивление чув­ствовала себя на своем месте. Распорядок жизни большой семьи, ежеминутные хлопоты, связанные с заботой о мла­денце, – все это внезапно стало насущной необходимостью, такой же естественной, как воздух. Она не задавалась вопросом, почему она здесь, чего хочет и что будет завтра.
Впервые она увидела красоту той жизни, которой жила с детства. Суровую красоту. Мелкие фермеры, такие как ее отец, работали в тяжелых условиях. Им требовалась по­мощь бесплатных рабочих рук. Джо всегда это понимал. А вот Кристина только теперь осознала это.
Конечно, впереди их ждало немало проблем. Скоро вол­шебство первых недель жизни на ранчо рассеется, и это тоже было понятно. Хотя грядущие трудности не восприни­мались как бедствие. Кристина жила настоящим, жила чув­ствами и инстинктами, и это казалось ей восхитительным.
Чувство, не покидавшее ее много лет, будто она тут чужая, исчезло без следа, и она позволила себе наслаждаться новым единением с семьей, наслаждаться любовью к Джо и его ответ­ным чувством. Пусть ей выпало пережить боль, но ничто в мире не дается без риска и боли, а любовь всегда сопряжена с вели­чайшим риском… особенно если любишь младенца, который тебе не принадлежит. Но джинн уже был выпущен из бутылки. Кри­стина не могла повернуть назад, запереть свои чувства, эмоции и ощущения в тесную клетку, в дальний темный уголок души. И самое главное, больше не стремилась к этому.
Двумя днями позже Джо предложил Кристине прогулку к пруду на южной окраине пастбища. Схватил ее, сидящую на веранде, за руку, посадил в машину и увез. Накануне прошел дождь, и богатая, жирная земля размякла, вздохнув свободнее после иссушающих осенних ветров. Небо было того глубокого синего цвета, который можно увидеть лишь к западу от Миссисипи. Солнце только-только перевалило зенит, и вокруг пруда легли тени.
– Вот это в народе называется запретными радостями? – спросила Кристина, расстилая под тополем зеленое одеяло. Она легла, с наслаждением потянулась и добавила: – Я чувствую себя страшной грешницей.
– Марта обещала присмотреть за ребенком. – Джо присел рядом на одеяло.
– Она еще сказала, что ей необходима практика. Кристина повернулась на бок, опираясь на локоть.
– Кстати, о ребенке. Девочке нужно дать имя.
– Я знаю, – сказал Джо, – но…
Он внезапно замолчал, Кристина тоже решила не продол­жать этого разговора. Они были всего лишь временными опе­кунами, ничего больше. Дать имя ребенку – означало превысить их с Джо полномочия: у девочки были отец и дед.
Кристина улыбнулась, не желая омрачать такой пре­красный день неприятными мыслями, и, хлопнув в ладоши, сказала;
– Никаких серьезных разговоров: этот день только для нас двоих!
Волосы Джо поблескивали на солнце, и она заметила се­дые пряди у него на висках. Сердце сжалось от грусти, боли и сладкого чувства сопричастности к тому, что припорошило сединой его черные кудри. Жизнь – чудный дар, и эта седина – веха прожитых лет – лишний раз напоминала о том, что надо дорожить каждым отпущенным мгновением жизни.
Джо заглянул Кристине в глаза.
– И все же нам надо кое-что прояснить.
Сердце Кристины учащенно забилось. Я не хочу, что­бы все это вдруг кончилось, думала она, кончилось имен­но тогда, когда я, кажется, обрела то, что искала.
– Я думала, что тебе здесь нравится.
– Верно, – сказал Джо, глядя на Кристину очень серьезно, слишком серьезно, более серьезно, чем ей того бы хотелось. – Но осталась одна проблема, решить которую мы еще не пытались.
– То, что мы оба безработные на сегодняшний день? – со смехом спросила Кристина.
– То, что мы не женаты.
У Кристины перехватило дыхание.
– Джо…
– Не может быть, чтобы тебя удивили мои слова, – сказал он, повернув ее к себе. – Не может быть, чтобы ты не спрашивала себя, куда мы оба идем.
– Я знаю, куда нас приведет эта дорожка, – прошеп­тала Кристина, – но после всего того, что случилось…
– Жизнь коротка, – сказал он, словно озвучивая ее собственные мысли. – Будь я проклят, если смогу про­жить эту жизнь без тебя. Мы и так потратили впустую слишком много лет.
– Мы вместе, а все остальное – не важно, – сказала Кристина, целуя его в губы. – Мы здесь, одни, и я никог­да не любила никого так, как тебя…
– Нам надо пожениться.
– Мы были женаты. И разве это что-то изменило для нас тогда? Возможно, Джо, нам надо попробовать обойтись без лишних церемоний.
– Это как? Просто жить вместе и знать, что в любой момент можно уйти?
– Я не это имела в виду.
– Тогда, черт побери, объясни, что ты имеешь в виду.
– Я бы скорее предпочла потерять тебя, чем знать, что ты будешь сожалеть о своем выборе. Я слишком люблю тебя, чтобы лишить счастья отцовства.
– Ты мне нужна, Кристина, именно ты, и я готов, принять судьбу такой, какая она есть. Я уже говорил тебе об этом. Не знаю, как еще объяснить.
– Ты все хорошо объяснил, – стараясь не распла­каться, сказала Кристина. – Остается верить, что ты по­нимаешь, что делаешь.
Они испытывали страсть и желание, но кроме этого было нечто новое; глубокое чувство неизбежности быть вместе, чувство невозможности повернуть назад, чувство общности будущего.
– Иди ко мне, – сказал он, привлекая ее к себе. Кристина улыбнулась, лукаво и грустно одновременно.
– Сделай меня, ковбой!
Джо опрокинул ее навзничь и склонился над ней.
– Нам надо обговорить новый контракт, – прогово­рил он, запуская руки под ее свитер.
– А если я не захочу нового контракта? – Кристина старалась не обращать внимание на те ощущения, которые дарили его пальцы, скользя по коже.
– Я постараюсь убедить тебя в его преимуществах, – сказал он, накрывая ее собой. – Добавлю массу дополни­тельных льгот.
– О, льготы – это как раз то, что мне нужно, – сказала она, протянув руку к молнии на его джинсах. – Особенно если учесть, что моя карьера закончена.
– Ты, как кошка, падаешь на четыре лапы.
– Удачное приземление – дело случая. Кто даст га­рантию, что все сойдет гладко?
Он накрыл ладонями ее грудь, большими пальцами лас­кая соски до тех пор, пока они не затвердели.
– Ты снова вернешься к журналистике. Эпистолярный жанр – твоя стихия. – Джо слегка отстранился и посмот­рел на нее. – К тому же ты наконец-то выбросишь куда подальше эти чертовы контактные линзы.
Кристина медленно расстегнула молнию.
– Возможно, я привыкну быть безработной, и мне это даже понравится.
– Только не это, – сказал Джо. – Ты слишком хоро­ша для того, чтобы сидеть без работы. Для правительства это было бы непростительной тратой природных ресурсов.
– То же могу сказать про тебя, – заметила Кристина, – в смысле природных ресурсов.
Он застонал, когда Кристина взяла в руку его пульси­рующую желанием плоть.
– Так давай не будем растрачивать их попусту.
– Ты читаешь мои мысли, – ответила Кристина. И с этого момента они уже ни о чем не говорили и вряд ли о чем-то думали.
Сэм ждал их на крыльце. Джо, прищурившись, разглядел на застекленной веранде Нонну и Марту с малышкой на руках.
– Эй, Сэм! – крикнул Джо. – Я же сказал, что верну ее к комендантскому часу.
Кристина с удивлением увидела гору чемоданов возле входа.
– Ты что-то хочешь нам сказать, папа?
– Вам позвонили, – сказал Сэм, обращаясь к Джо.
– Из Госдепартамента?
– Да. Я записал номер. Они сказали, что дело серьезное.
– Они упомянули Рика? Он?..
– Кажется, им не очень-то хотелось говорить обо всем со мной, сынок. Позвони-ка и все расспроси сам.
Черт возьми, хорошая мысль. Так почему же так не хочется набирать номер?
– Позвони, – сказала Кристина. – Они, вероятно, ждут твоего звонка.
– Я знаю, – ответил Джо, проведя рукой по волосам.
Интересно, сообщили ли они Рику о Марине или оста­вили это для него.
Помощник секретаря или не имел права, или не хотел вдаваться в подробности. Он лишь проинструктировал Джо о том, что он должен быть, в аэропорту ASAP и привезти с собой ребенка и паспорт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36