– Ты амбициозна, Кристина.
Его тон был ровным, бесстрастным.
– Проблема в том, – спокойно продолжал Джо, – что я не знаю, как далеко ты можешь зайти ради своей карьеры.
– Нет, – сказала Кристина, – проблема в том, что ты не слишком далеко зашел в своей.
– Мы всегда хотели разного от жизни. С самого начала.
– Это касается только вопросов карьеры.
– Ты по-прежнему хочешь чего-то еще, Кристи? – спросил он. – Семьи, дома и всего остального? Она подняла глаза. Зачем притворяться?
– Больше, чем ты можешь представить.
Марина чувствовала себя словно маленькая страна во враждебном окружении. Со всех сторон надвигалась опас­ность. Кто-то постоянно стремился нарушить ее суверени­тет, и она из последних сил стремилась защитить свою независимость.
– Уберите! – Марина оттолкнула поднос с едой. – Я терпеть не могу рыбу. Принесите мне кусочек цыпленка без соуса и овощей.
– Я сиделка, а не шеф-повар, – сказала няня и, оста­вив поднос с едой на тумбочке, вышла из комнаты.
Марина не могла не восхищаться самообладанием этой женщины. Она даже не поморщилась, когда тапочка проле­тела в дюйме от ее головы, ударившись в косяк двери. Ее предшественница немедленно побежала бы жаловаться Джо­зефу на грубое обращение.
Ребенок уже вовсю бил ножками в ее животе. Одно дело знать, что ты беременна, другое дело – чувствовать, как растет внутри тебя другой человек. Джо спросил ее, как случилось, что она не знала, что беременна, но, по правде сказать, у нее не было никаких симптомов, которые могли бы навести ее на подобную мысль, даже месячные не пре­кратились. Сообщение доктора шокировало ее не меньше, чем Джо и Кристину.
– С этим пора кончать, Марина. В дверях стояла Кристина.
– Я ненавижу рыбу, – сказала девушка, чувствуя, как краснеет под неодобрительным взглядом хозяйки дома.
– Ты должна думать о ребенке.
– Мой ребенок тоже не будет любить рыбу.
– Очень забавно.
Кристина вошла в комнату и присела на край кровати.
– Послушай, детка, я видела, что ты запросто можешь съесть четыре куска пиццы в один присест. Не говори, что у тебя не найдется в желудке места для кусочка рыб­ного филе.
– Неужели я непонятно выражаюсь? – огрызнулась Марина. – Я хочу цыпленка, а не рыбу. В конце концов, я беременна, и у меня могут быть свои прихоти, – гордо вскинув подбородок, добавила она.
– И сколько ты уже беременна? – улыбаясь, спроси­ла Кристина. – Два года? Три?
– Кажется, что десять. Сейчас я чувствую себя еще в большей степени пленницей, чем раньше.
– Пусть так, – без тени сочувствия сказала Кристи­на. – Но теперь ты должна думать не о себе, а о ребенке.
Марина внимательно взглянула на Кристину. Что-то в ней изменилось, а что именно, она сразу сказать не могла.
– Твои глаза! – вдруг воскликнула она. – Они серые!
– Серо-голубые, – уточнила Кристина.
– Мне этот цвет больше нравится.
– Да, но телевидение предпочитает другой цвет.
– Ты ради работы готова поменять цвет глаз? Кристина засмеялась:
– Ты сказала это так, будто я готова продавать себя.
– А разве это не одно и то же?
– Я так не думаю, Марина. Нет ничего плохого в том, чтобы немного изменить внешность. Марина потянула себя за волосы.
– Я бы даже не знала, с чего начать.
– С хорошей стрижки. У тебя красивые густые волосы.
– Прямые, как палки.
– Хорошая стрижка может придать им форму.
– Ты действительно так думаешь?
– Поверь мне, – сказала Кристина. – В подобных вопросах я разбираюсь.
– У меня не хватает терпения краситься.
– Это потому, что ты не умеешь этого делать.
– Моя мать умела.
– Джо говорил мне, что она была красивая женщина.
– Да, совсем не такая, как я.
– У тебя свое неповторимое обаяние. – И, похлопав Марину по животу, Кристина добавила: – Очевидно, кто-то тоже так думал.
Марина покраснела.
– Зи любит меня за мой ум.
– Так вот как его зовут!
– Я не собиралась тебе ничего рассказывать.
– Я знаю, но рада, что ты рассказала.
Странно, но Марина тоже была рада этому обстоятель­ству. Она слишком долго носила в себе свою тайну и уже начала тяготиться ею.
– Я не хотела создавать вам с Джозефом трудности.
– У нас с Джо и без тебя хватало трудностей. Одной больше, одной меньше, не важно.
– Но вы больше не злитесь друг на друга?
И снова эта красивая улыбка, которой так завидовала Марина.
– Мы больше не злимся друг на друга.
– Он любит тебя, – сказала Марина, поглаживая живот.
– Откуда ты знаешь?
– По его глазам. Я поняла это в первый же день.
– Я думаю, что ты была удивлена. Марина покачала головой:
– Нет.
– А как насчет Зи? – спросила Кристина. – Ты так на него смотришь?
– Я думаю о нем, – медленно проговорила Марина. – И еще вижу его во сне. Его и мою страну.
Марине вдруг стало нехорошо. Сердце сдавила тоска, внезапно стало трудно дышать.
– Ты такая грустная из-за своих снов? Марина покачала головой:
– Нет, сны хорошие. Дело не в них. У меня такое чувство, что я больше никогда не увижу ни Зи, ни мою родину.
Марина заплакала, стесняясь своих слез, проклиная себя за слабость и малодушие. Хлюпая носом, она потянулась за платком, что лежал в тумбочке.
– Ты вернешься домой, – заверила ее Кристина. – Вернешься, как только ситуация стабилизируется. Джо по­ехал в Вашингтон, чтобы навести необходимые справки.
– Я знаю, – кивнула Марина, – но как он сможет разыскать отца, если тот прячется?
– Ты бы удивилась, если бы узнала, на что способен Джо.
– Мне известно о нем так мало, несмотря на то что мы…
– Женаты, – закончила Кристина. – Можешь не бояться произносить при мне это слово. Теперь я понимаю ситуацию, а вот ты, по-моему, так и не поняла, что за чело­век Джозеф.
Марина слушала Кристину, рассказавшую ей о многих достижениях Мак-Марпи, о его журналистских наградах.
– Но ведь он небогат, не так ли? – спросила Марина. – Насколько я знаю, в Америке таким людям не очень хорошо платят.
– К сожалению, это так. Видишь ли, у твоего мужа есть одна слабость: он всегда принимает сторону неудачни­ков, даже если осознает, что они не способны платить по счету.
– Я этого не знала, – задумчиво сказала Марина.
Ей было известно лишь, что Джо работал на какую-то известную компанию новостей и писал книгу. И это, пожа­луй, все.
– Очевидно, им можно восхищаться, – призналась Марина.
– В большей степени, чем ты об этом думаешь, – заметила Кристина. – Обещаю, – добавила она, – ты скоро увидишь и Зи, и своего отца…
– Ты не понимаешь, – перебила Марина, – это не блажь. У меня предчувствие.
– Ты думаешь, что с тобой случится что-то плохое?
– Да, – подтвердила Марина. – Что-то страшное. Кристина покачала головой.
– Но так всегда бывает, – сказала она неестественно беззаботным тоном. – Все беременные женщины испыты­вают нечто подобное.
– Вы не знаете, о чем говорите.
– Я знаю.
– Это невозможно.
– Я брала интервью у сотен беременных женщин.
– Но ведь это совсем не то.
– Да, – согласилась Кристина, – не то.
– Вы с Джозефом?
Марина не закончила вопрос. На глаза у нее вновь на­вернулись слезы.
– Это было давно.
– Ребенок… Что с ним случилось? Кристина медлила с ответом.
– Это было в конце пятого месяца, – наконец реши­лась она.
Кристина говорила так тихо, что Марине пришлось на­прягать слух, чтобы расслышать ее.
– Ребенок… У меня был выкидыш. Маленький мальчик.
У Марины задрожали руки. Она спрятала их за спиной, крепко сжав.
– Простите.
Печальный взгляд Кристины сменился сочувственным.
– О, малышка, прошу тебя, пойми меня правильно. Ребенок… У меня проблемы по женской части. С тобой этого не случится.
Марине меньше всего хотелось огорчать Кристину. Она выдавила из себя улыбку и сказала, что на самом деле ни­чего такого уж страшного не ждет, что просто слишком эмоциональна и глупа и просит простить ее за все.
Судя по всему, она смогла убедить Кристину.
– Пойду посмотрю, есть ли цыпленок в холодильнике.
– Я могу сама сходить. Марина спустила ноги на пол.
– Ни за что! – решительно воспротивилась Кристина.
Марина послушалась. Но едва шаги Кристины стихли в холле, она встала. Листок бумаги и ручка лежали на тум­бочке. Она перечитала написанное, сложила листок вчетве­ро и спрятала в нижний ящик стола под свидетельство о рождении и попыталась забыть о его существовании.
Но ей мешало что-то страшное, притаившееся в тени и ожидающее своего часа.
Глава 17
– Кофе, сэр?
Джо поднял глаза на улыбающегося стюарда. Рейс Вашингтон – Нью-Йорк проходил без неожиданностей.
– Спасибо, на сегодня кофеина мне хватит.
Джо проводил взглядом парня, с дежурной улыбкой направлявшегося к очередному пассажиру, – вышколенно­го сухопарого юношу в синей летной форме.
За последние три дня эти лощеные чиновники с улыбка­ми на лицах, в идеально отглаженных брюках и с модными, стрижками порядком надоели Джо. Стоит только мельком взглянуть на этих типов с дорогими кожаными дипломатами и ручками «Паркер», как становится ясно, что тебя начнут отфутболивать от одного к другому: излюбленные чиновни­чьи игры. Конечно, они это делают неспроста: здесь игра ведется в одни ворота. Если ты хочешь иметь влияние, нужно иметь штат лоббистов, которые проталкивали бы твои начи­нания, оттесняя начинания других.
В принципе, Джо ничего не имел против лоббирования как такового. Жаль только, что мелкие фермеры имели весьма слабо эффективное лобби, но Джо сумел добыть телефоны людей могущественных, так что в этом смысле его поездку нельзя было назвать безуспешной. Ему также удалось за­гнать в угол молодых сенаторов из Невады и Оклахомы, и те согласились дать Джо официальные интервью на следу­ющей неделе, когда в Манхэттене будет устроен ежегодный обед с пресс-конференцией.
Беда в том, что дела в Госдепартаменте не продвину­лись ни на дюйм. Джо немного поболтал в холле со стары­ми друзьями, выпил пару галлонов кофе, выискивая глазами помощника секретаря. Ему удалось застигнуть его в тот момент, когда он шел к лифту.
Удивительно, как много можно почерпнуть из беседы в лифте, если, конечно, ты отважный журналист. Помощник секретаря рассказал Джо, что бои в стране, откуда была родом Марина, в самом разгаре. Противоборствующие сто­роны не думали сдаваться, но наблюдатели из ООН пола­гали, что война продлится еще не более месяца, неизвестно лишь, кто одержит верх.
– Я ничего не могу обещать, – сказал секретарь, направляясь в буфет, – но попробую что-нибудь разузнать у ребят из Женевы.
Джо откинулся на сиденье и закрыл глаза. Он сказал тогда тому помощнику секретаря, что не ждет чудес, но сейчас ему пришло в голову, что ждал он именно чуда. Только чудо могло помочь ему. Только чудом можно было разыскать Рика в охваченной гражданской войной стране, и еще большее чудо требовалось, чтобы найти Зи, парня, ко­торого любила Марина,
Но за последний месяц Джо убедился: чудеса случают­ся. Они с Кристиной вновь нашли друг друга. Если это нельзя назвать чудом, тогда что же можно? И время было неудачное, и обстоятельства – хуже не придумаешь, но отрицать то, что сама судьба свела их, было нельзя.
Если бы Джо не был уже женат на невзрачной беремен­ной принцессе, он, ни минуты не размышляя, подхватил бы Кристину и потащил к алтарю.
Джо усмехнулся. Строптивая дочка Рика ему все боль­ше нравилась. У нее был характер куда более сильный, чем это могло показаться вначале. Джо давно уже потерял на­дежду на то, что мир можно изменить к лучшему, а Марина была сильна своей верой в то, что она и ее друзья-повстан­цы смогут создать справедливое общество.
Они с Мариной все еще делили гостевую спальню. Пока этот британский фотограф жил в доме, надо было сохранять бдительность: если он пронюхает, что они с Кристиной – любовники, как их целующиеся физиономии тут же окажут­ся на обложке самого массового издания, и это будет толь­ко начало.
По правде говоря, Джо был даже рад возможности уехать. Он устал от постоянного напряжения. Быть с Кри­стиной и не сметь прикоснуться к ней – это ли не пытка?!
Все, чего им недоставало, – это побыть наедине, по­дальше от Слейда и Марины, подальше от их дома в Хакетстауне. Забыть о прошлом, да и о будущем.
– Не надо бы мне этого делать, – пробормотала Кри­стина, нажимая на кнопку домофона квартиры 9Д
Ей позвонили примерно в полдень: «Конфиденциаль­ность гарантируется. 6 вечера. Источники проверены».
К этой встрече ее подстегивал профессиональный инте­рес журналистки. Она не могла отказаться от свидания, даже, несмотря на то что до премьеры шоу оставалось всего три дня.
– Мы прокрутим все завтра утром, – сообщила про­дюсер, когда она собиралась уходить. – Мэт хочет, чтобы завтра мы все еще раз прорепетировали.
Кристина помахала перед носом продюсера желтым ли­стом бумаги с полученным посланием.
– Горячее дельце, Санди. Может, это как раз и станет гвоздем сезона.
Последние несколько дней прошли в сплошной суете. Когда Марина впервые попросила Кристину о том, чтобы та согласилась присутствовать при родах, Кристине захоте­лось провалиться сквозь землю, но она взяла себя в руки и с улыбкой ответила, что непременно будет рядом с женой Джо. На тот случай, если роды начнутся, когда Кристина будет в Манхэттене, она наняла для Марины частную аку­шерку.
Но самой большой головной болью был Джо – завет­ная мечта, которую она никак не могла реализовать. Во всяком случае, пока вокруг нее вертелся Слейд. Кристина ловила себя на том, что проводит в Манхэттене больше времени, чем порой требуется, потому что стоило ей взгля­нуть на Джо, как она теряла контроль над собой. Он стал для нее воплощением мужской сексуальности. Она хотела его так сильно, как, наверное, не хотела никогда. Но, учи­тывая сложившуюся ситуацию, все, что они могли, это об­меняться украдкой взглядами в вестибюле.
Помочь ей могло разве что чудо.
Она еще раз позвонила. Интерном ожил, затем внезап­но стих. Она ждала, от нетерпения постукивая носком ту­фельки по мраморному полу. Тебя сделали, Кэннон. Кто-то пошутил над тобой. Развернувшись, она собралась было уходить, когда дверь с гудением отворилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36