Затем неофит, сделав несколько шагов вперед, видел некоего мертвенно-бледного человека с очень черными глазами на исхудалом лице, которого также целовал, и после этого поцелуя «память о католической вере полностью исчезала из его души». А после трапезы над столом появлялась фигурка кошки с задранным хвостом, которая спускалась откуда-то сверху, и «сперва неофит, а затем магистр и каждый сколько-нибудь достойный член данной секты целовали кошку в заднюю часть». Затем каждый кланялся ей и что-то повторял — не то молился, не то отвечал на ее вопросы. Затем тушили свечи, и начиналась «отвратительнейшая оргия». При этом, «если случайно лиц мужского пола оказывалось больше, чем женщин… мужчины богомерзко совокуплялись с мужчинами». Затем свечи снова зажигали, и из темного угла появлялся человек, «гениталии которого, как говорят, испускали свет ярче солнца, а нижняя часть тела и ноги были покрыты шерстью, как у кота, и испускаемый им свет освещал все вокруг». Магистр тогда выбирал что-либо из одежды неофита и говорил, обращаясь к этому существу: «Вот это, полученное мною, я теперь передаю тебе», и существо отвечало: «Ты хорошо служил мне и будешь служить еще лучше. Я поручаю тебе хранить то, что ты дал мне». Затем существо исчезало. Эти еретики, принимая на Пасху святое причастие, несли облатку домой во рту, а там выплевывали ее в отхожее место, «презирая нашего Спасителя». Более того, они утверждали, что Господь несправедливо сбросил Люцифера в преисподнюю, ибо это он, Люцифер, и есть творец Небесный и еще вернется туда во славе, когда падет Господь7. Поражает сходство этих историй с теми обвинениями, что были предъявлены тамплиерам; эти письма стали поистине находкой для Ногаре и его приспешников: от Христа отрекаются, тело Христово выплевывают в отхожее место (а в ином случае плюют на крест), поклоняются идолам (в другом случае жабе или черному коту) и обожествляют воплощение дьявола, касаясь его предметами одежды, полученными от неофита; месса служится со значительными нарушениями, а некоторые к тому же предаются непристойным поцелуям и мужеложству.Григорий IX был, однако, не первым, кто слышал подобные сказки, так что Ногаре строил свои планы, опираясь на давнкнс традицию. В 1022 г. монах Адемар де Шабанн передавал слухи о еретиках из Орлеана, которые поклонялись дьяволу и втайне занимались всякими мерзостями, настолько потрясшими монаха, что он оказался не в состоянии даже их описать8. Другой монах, по имени Поль, из монастыря бенедиктинцев Сен-Пьер-де-Шартр, чья память существенно «укрепилась» за прошедшие полвека, более выразителен и точен в описании деятельности еретиков: они собирались в некоем доме и призывали демонов, выпевая их имена. Как только демон появлялся — обычно в виде небольшого зверька — гасились огни и «каждый, как можно быстрее, хватал первую попавшуюся женщину и совокуплялся с нею… и эти совокупления считались у них проявлениями святости и благочестия»9. Вскоре после этого Гвиберт Ножанский, предпочел довольно путаный вариант этой же истории, которым и воспользовался против еретиков в Суассоне в 1114 г. Среди этих еретиков, говорил он, принято было, чтобы мужчины совокуплялись с мужчинами, а женщины с женщинами. Они собирались в тайных местах, например в погребах, и там при ярком свете свечей женщины, обнажив нижнюю часть тела, предлагали себя тем, кто оказывался рядом. Затем свет гасили и начиналась отвратительная оргия10. Уолтер Мэп в 1182 г. описывал некую секту, назвав ее членов пата-ренами (или патарами), которая поклонялась огромному коту, спускавшемуся во время их собраний сверху на веревке. Этому коту они целовали лапы, а также — под хвостом и в прочие срамные места, и этот акт разжигал в них похоть. Затем обычно следовала оргия11. Защищая веру от катаров в своем трактате, написанном в конце XII в., Алан Лилльский опирался на ту же фольклорную традицию, выводя название «катары» от слова «кот» (cat), потому что они целовали под хвостом того кота, в виде которого им, по слухам, являлся сам Люцифер12.В анонимной хронике, написанной в Трире в 1231 г. и посвященной рассуждениям о разновидностях местных еретиков, есть упоминания о таких, которые «не верили в святое причастие», и таких, которые «целовали отвратительного мертвенно-бледного человека или даже кота»13. Гийом д'Овернь, епископ Парижский в 1228-1249 гг., утверждал, что черный кот и жаба являлись последователям Люцифера, которые виновны в таких мерзостях, как целование кота под хвостом, а жабы — в морду14. Вскоре после процесса тамплиеров инквизитор Бер-нар Ги включил в свой трактат «Manuel de l'Inquisiteur» («Учебник инквизитора») небольшой параграф о еретиках, которых обвинял в половых излишествах и извращениях, а также в том, что им являлся некий кот, хотя в данном случае он имел в виду вальденсов, а не тамплиеров15.Совершенно очевидно, что подобные обвинения были частью сложной пропагандистской системы, веками используемой церковью и государством для дискредитации своих религиозных и политических оппонентов16. Средневековые версии различных еретических преступлений почти всегда приписывали катарам или вальденсам17, а Ногаре, видимо, намеревался аналогичным способом опорочить и орден тамплиеров. Похоже, что инквизиторы также, будучи специально обучены отыскивать подобные ереси, задавали во время следствия вопросы, на которые незадачливые свидетели просто вынуждены были отвечать ожидаемым образом. Получение подобных «добровольных и чистосердечных» признаний усиливало позиции обвинения, а стало быть, и французского правительства. Существенным представляется и то, что в обвинениях содержалось немало деталей, вновь вынырнувших на свет во время охоты на ведьм в XVI и XVII вв. Тамплиеры были, по словам Ногаре, потенциальными колдунами. Возможно, их известное всему миру богатство было также получено с помощью дьявола, которому они поклонялись; возможно, они даже заключили с ним договор. Что еще нужно для оправдания действий христианнейшего короля Франции, который конфисковал добро, нажитое таким способом? Ни одно из подобных обвинений, разумеется, почвы под собой не имело, однако общественности они навязывались весьма упорно. Отсутствует лишь один важный элемент: тамплиеров не обвиняли в нанесении прямого ущерба и служении дьяволу — тогда как это стало последним штрихом в создании несколькими веками позднее образа ведьмы.Связь эта явственно прослеживается в написанной на французском языке в аббатстве Сен-Дени хронике правления французских королей, известной под названием «Les Grandes Chroniques de France» («Великие хроники Франции»). В ней воспроизводится список из 11 статей обвинения, выдвинутых против тамплиеров, а также некоторые весьма примечательные добавления к официальному обвинительному акту из 127 статей18. Суть основных обвинений повторяется: отречение от Христа, плевание на распятие, гомосексуализм и идолопоклонство, которое в данной версии описано как поклонение древней набальзамированной голове с «пустыми красными глазницами, горевшими как солнце». Тамплиеры обвиняются в предательском сговоре с мусульманами, а ношение ими ремня рассматривается как доказательство этой связи. Более важным, однако, представляется появление нового обвинения — в том, что ребенок одного из тамплиеров и некоей девицы был сожжен на костре, а вытопившийся жир тамплиеры собрали и припрятали, дабы потом умастить им своего идола; также сообщается о том, что покойников тамплиеров сжигали и кормили неофитов их прахом в виде порошка. Как и обвинения в разнузданных оргиях, подобные обвинения также были частью религиозной пропаганды со времен Римской империи19. Поскольку эти хроники представляют собой полуофициальную историю династии Капетингов, а их автор почти наверняка был близок к правительственным кругам, практически не остается сомнений в том, что 11 статей обвинения по адресу тамплиеров — в том виде, в каком они записаны в хрониках, — это очередной пропагандистский маневр, на сей раз с использованием местных языков и диалектов.Имеются, однако, свидетельства, что эти 11 статей обвинения существовали и совершенно отдельно от списка в 127 статей, а также от того, что было записано в «Les Grandes Chroniques». В начале нашего века проф. Генрих Финке опубликовал — в числе прочих бесценных документов, посвященных процессу тамплиеров, — фрагмент протокола допросов, обнаруженный им в архивах Ватикана20. В этом фрагменте содержалось 25 свидетельских показаний — к сожалению, не все они были полными — начиная с номера шестьдесят четыре и кончая номером восемьдесят восемь; последнее свидетельство обрывается примерно посредине, даты также нет. Несмотря на все эти недостатки, из документа совершенно явственно следует, что в данном случае тамплиеров допрашивали по списку, состоявшему из тех самых одиннадцати статей обвинения. Показания свидетелей в сохранившейся части протокола лишь подтверждают предположение о том, что обвинения сформулированы согласно давней традиции как фольклорно-литературные клише, которые доминировали в обвинениях против еретиков с начала XI в. В этом смысле «Les Grandes Chroniques», возможно, предлагают, так сказать, огрубленную версию официального списка (из 11 статей), который, видимо, существовал некоторое время в течение процесса, хотя вряд ли имеется прямая связь между этими двумя версиями — судебной и «литературной».В свидетельских показаниях, обнаруженных Финке в Ватикане, упоминается отречение от Христа и связанные с этим обвинения, однако, помимо этого, говорится, что 17 из допрошенных на этом заседании тамплиеров согласились с тем, что братья ордена поклонялись не только идолу в форме головы, но также и некоему коту — в разных случаях то серому, то белому, то рыжему! — и 10 человек показали, что целовали кота под хвостом. Некоторые свидетели полагали, что этот кот послан дьяволом, а один заявил, что кот исчез, как только ему продемонстрировали всеобщее поклонение. Хотя обвинение в том, что тамплиеры поклонялись некоему коту, и появляется в общем списке из 127 статей, но в подобных поцелуях их все же там не обвиняют, да и ни в одном из сохранившихся протоколов не упоминается, чтобы кто-то из тамплиеров говорил о чем-либо в этом роде21. На допросе пятеро из них также признали, что во время их вступления в орден в числе прочих присутствовали и женщины, появление и происхождение которых они объяснить не могли, однако считали, что это были вовсе не женщины, а дьяволы в женском обличье, которые воспользовались своей колдовской силой, чтобы проникнуть в запертое помещение, где происходил прием. Двое из пяти тамплиеров признались, что они сами и другие присутствовавшие совокуплялись с этими женщинами. Впечатление, что во время следствия предпринималась попытка выявить прямую связь с еретическими сектами, которым приписывалось поклонение дьяволу в описанных выше формах, усиливается наводящими вопросами, которые задавались обвиняемым по поводу их отречения от Христа и провоцировали такие ответы, согласно которым подсудимые, как оказалось, не только плевали на крест, но и мочились на него, если он стоял на полу, а также — правда, в единственном случае — крест этот даже волочили по полу, «дабы унизить Иисуса Христа» ; обычно подобные преступные действия ассоциировались в народном восприятии с мусульманами22. Более того, идол в форме головы, у которого, согласно свидетельским показаниям, было иногда до четырех лиц, описан здесь одним тамплиером как имевший два небольших рога и наделенный способностью отвечать на заданные ему вопросы.Нельзя, однако, делать слишком далеко идущие выводы, ибо список обвинений, приведенный в «Les Grandes Chroniques», не имеет сохранившейся официальной копии, а те показания, что приведены в опубликованной работе Финке, — всего лишь фрагмент (не имеющий даже даты) протокола, по всей видимости, значительно более широкого расследования. Поскольку протоколы заседаний папской комиссии сохранились полностью, данный отрывок, скорее всего, представляет собой протокол одного из епископальных расследований (и действительно, большая часть свидетелей родом из Прованса, Вьенны и Анне-си); эта догадка подкрепляется отраженными в протоколе просьбами тамплиеров об отпущении грехов — они вряд ли стали бы просить об этом, давая показания относительно всего ордена в целом. В таком случае это, скорее всего, 1310 г.23.Вера в колдовство и магию, в способность управлять силами природы свойственна многим обществам и в разные времена, однако в XIII в. в христианских странах Запада к магии и колдовству начинают относиться как к ереси. В 1258 г. папа Александр IV постановил, что инквизиторы могут преследовать колдунов только в том случае, если занятия их являются прямой ересью24, однако, согласно новым теориях второй половины XIII в., эти искусства начинают значительно более тесно связывать с конкретными еретическими воззрениями, постепенно создавая определенный ментальный климат, при котором колдун неизменно считается заключившим союз с дьяволом. В начале V в. св. Августин не верил, что дьяволы способны превращать душу или тело человека в душу или тело животного, считая, что они способны лишь порождать призраки, представляющиеся другим реальными существами25. Эта точка зрения неоднократно подтверждалась законом: в знаменитом каноне «Episcopi» начала X в. говорится о женщинах, «соблазненных дьявольскими иллюзиями и срантазмами»; женщины эти верили, что по ночам ездят верхом на различных животных, что, разумеется, было ересью. Представления же о том, что можно самому кого-то создать, или в кого-то превратиться — лучше или хуже себя прежнего, — или же как-то изменить свой облик или форму, безусловно являются еретическими, ибо все и вся на земле создано Господом и по воле Его26. Фома Аквинский, умерший в 1274 г., наоборот, приписывал демонам куда более существенную роль в делах человеческих. Он говорил, что некоторые предпочли бы, чтобы демонов вообще не было и они существовали лишь в воображении человека, однако, согласно истинному учению, демоны действительно существуют и деяния их вызывают у людей печаль и страдания27.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62