Заказывал тут сайт https://Wodolei.ru
Тогда он снова закрыл дверь, натянул ослабевшую веревку и завязал ее вокруг дверной ручки, чтобы находящийся внутри человек уже не смог выйти.
– Ты не посмеешь выбросить их обоих, – сказала Элисон.
Впервые до Харди дошло, чего она так боится.
– Не волнуйся, детка, – сказал он. – Я не собираюсь выбрасывать их, я выброшу тебя. – Увидев изумление в ее глазах, Харди слегка улыбнулся. – Не волнуйся. Мне надо поговорить с Фредди, а ты возвращайся на свое место и смотри в люк.
Возвращаясь в кабину, Харди размышлял о том, как неожиданно все обернулось. Они были уже почти у цели, черт побери, ведь все уже почти кончилось. Когда он составлял свой план, то считал, что, как только президент окажется вместе с ними в этом самолете, операция будет завершена. Он никогда не думал, что им придется прибегнуть к этому последнему средству, и ему еще больше не хотелось воспользоваться им именно теперь, когда с ними была еще и Элисон, что могло значительно затруднить выполнение его последнего плана. Ведь он никогда не учитывал ее в своих планах, он думал, что они с Фредди прилетят в Колумбию, дождутся там ливийского самолета, который заберет их, а потом проведут остаток жизни в роскоши и покое. А Элисон могла бы присоединиться к ним позже, но теперь…
Харди вернулся в кабину и сел в свое кресло. Он подумал об агенте ФБР, запертом в туалете. К сожалению, ему тоже придется умереть. Харди было очень интересно тот ли это агент, который целую вечность назад разговаривал с ним по телефону в аэропорту Сан-Франциско. Протянув руку за кресло Мейсона, Харди вытащил спасательный жилет и бросил его Фредди на колени. Потом достал свой жилет и стал надевать его.
– Надевай жилет, – сказал он. – Нам пора сматываться отсюда.
Мейсон уставился на него. Харди наклонился к нему и попытался надеть на него жилет, но Фредди оттолкнул его.
– Ты в своем уме? – спросил он.
– Шанс невелик, но это наш единственный шанс, – сказал Харди. Он откинулся в кресле, глубоко вздохнул и начал объяснять:
– Я никогда не говорил тебе об этой части плана, потому что никогда не думал, что нам придется воспользоваться этим, да и не хотелось понапрасну пугать тебя. Это рискованная затея, но все-таки мы сможем ее провернуть. Самолет поставим на автопилот, а сами выпрыгнем через люк. В этой темноте нас никто не заметит. Я могу объяснить Элисон как пользоваться парашютом и спасательным жилетом. Ей будет страшно, но тут уж ничего не поделаешь. Все будет в порядке. В самолете имеется надувной плот, который мы возьмем с собой. Как только приводнимся, спасательные жилеты сами надуются, а я надую плот и подберу вас с Элисон. На плоту мы доберемся до островов Флорида Кис и улетим оттуда на частном самолете. К тому времени, как этот самолет разобьется, и пока они найдут обломки, потушат пожар и убедятся, что наших трупов там нет, мы будем уже за пять тысяч миль отсюда. А там все будет в порядке, десять миллионов долларов уже поступили на мое имя в швейцарский банк.
Харди говорил это так убедительно, что все казалось вполне возможным. Он закончил со спасательным жилетом и потянулся за парашютом.
– В первых сообщениях будет сказано, что в результате катастрофы все погибли, поэтому мы сможем взять деньги из банка и смыться еще до того, как арабы начнут нас разыскивать. Конечно, это не то, на что мы рассчитывали, но и это неплохо. Совсем неплохо.
– А президент? – спросил Фредди.
Харди посмотрел на него, но ничего не сказал. Ответ был ясен.
– Нет, – раздался голос Элисон.
– Ты обманул меня, – сказала она. – Ты сказал…
– Я сказал тебе, что не убивал президента. – Харди кивнул головой в сторону салона. – Так оно и есть.
– Ты похитил его, а сейчас ты собираешься убить его, как и того человека в туалете.
Фредди удивленно посмотрел на Харди.
– Что?..
– А что за самолет разбился в Колорадо? – спросила Элисон. – Разве это был не президентский самолет?
– Нет, другой.
– Они мертвы? Те люди, которые летели в нем?
Харди пожал плечами.
– Ты убил их! – Элисон не могла поверить в это. – Ты убил их…
– Это была банда сумасшедших кубинцев. Они всю жизнь только и мечтали умереть за…
– Ты убил их!
– Мне и раньше приходилось убивать, – спокойно сказал Харди. – И ты знаешь об этом, так что не так уж это страшно.
– Но ты никогда…
– Я сбросил напалм на маленькую девочку во Вьетнаме и выжег ей глаза. – Харди пожал плечами. – Она не была единственной, просто мне удалось увидеть только ее.
– Это совсем другое… – начала было Элисон, но остановилась. Это было другое дело, но вместе с тем совсем нет. – Ты не сможешь убить этих людей.
Харди кивнул.
– Смогу и убью.
– А меня ты тоже убьешь? – спросила Элисон. Харди молчал.
– Я никуда не пойду с тобой, Джи.
Уставший, страдающий от жажды, связанный по рукам и ногам, президент Соединенных Штатов лежал в темном тесном ящике. Он понимал только то, что его жизнь в опасности, что он куда-то летит в ночи, что его похитили и что прямо у него над головой находится веревка, которой привязана дверь, а за этой дверью заперт агент ФБР.
«Я глава сильнейшего в мире государства, – говорил себе Буш, пытаясь сосредоточиться на реалиях. – Я воевал против японцев, летал на бомбардировщике-торпедоносце, был сбит над Тихим океаном, но остался в живых. Я не могу закончить свою жизнь в этом деревянном ящике, словно стреноженный бычок из Айовы. Не могу!»
Он снова то впадал в забытье, то приходил в себя, но ему каким-то образом удалось собрать последние силы, упереться ослабевшим телом в стенку ящика, поджать ноги и с трудом подняться. Президент пошарил в темноте дрожащими, связанными руками, пальцы его наткнулись на веревку, закрученную вокруг ручки туалета. Он начал дергать ее, раскручивать и наконец освободил ручку.
Отдав этому последние силы, президент сполз на дно ящика, а дверь туалета медленно открылась.
– Она права, Джи, – сказал Фредди. – Мы не можем просто бросить их и оставить умирать. Да и вообще, во всем этом нет никакого смысла. Прыгать из самолета ночью на воду? Каковы наши шансы? – Он покачал головой. – Нет, Джи, шансов совсем никаких.
Некоторое время все молчали.
– Назад я не вернусь, – произнес наконец Харди. Отвернувшись от Мейсона, он посмотрел в стекло, наблюдая за струящимися в ночном воздухе исходящими газами летящего впереди «Харриера». Впереди на горизонте виднелся неясный свет – Майами. – В тюрьму я не вернусь. Ни за что. Я не хочу снова оказаться за решеткой. Уж лучше я утону.
Мейсон кивнул. Он понимал его, но согласиться не мог.
– Я, пожалуй, останусь, – сказал он.
– Но они запрут тебя в камеру и выбросят ключи, – предупредил его Харди.
– А какая разница? – спросил Фредди. – Моя тюрьма и так всегда со мной, – сказал он и похлопал себя по обрубкам ног. – Что я буду делать? Играть в футбол? Или в гольф? А может, найду хорошенькую девушку и женюсь? – Он горько вздохнул. – Дерьмовая жизнь.
Они с Харди посмотрели друг на друга.
– Ты можешь прыгать, – сказал Фредди. – Только не бери с собой Элисон. Ведь это самоубийство, Джи. Она останется здесь, и, что бы они там ни думали, она совершенно невиновна. Она ведь ничего не знала, я сумею убедить их в этом. Ее допросят на детекторе лжи, и все будет в порядке. Она останется со мной. А если тебе все-таки удастся улизнуть, она всегда сможет потом приехать к тебе.
– Нет, – сказала Элисон. Харди посмотрел на нее, она плакала и качала головой. – Нет.
Харди медленно кивнул. Фредди был прав, да и она тоже. Он снова повернулся к Мейсону.
– Держи курс все время по прямой, – сказал он. – Когда приземлитесь, вас допросят. Расскажи им все, но все вали на меня. Буш подтвердит, что вы с Элисон спасли ему жизнь. Вы можете даже сказать, что я собирался выбросить президента, но вы не позволили мне. Они будут снисходительны к тебе.
– Это меня не волнует, – ответил Фредди. – В федеральных тюрьмах есть телевизор и сауна. Это будет похоже на отпуск с регулярным трехразовым питанием.
– Да-а, – протянул Харди и помолчал. – Прости, – сказал он. – Прости за все.
Он извинялся за тот день во Вьетнаме, когда сбросил напалм на маленькую девочку с длинными черными волосами, когда пули вьетнамцев пробили ему бензобак и он выпрыгнул с парашютом, а Фредди послали за ним на спасательном вертолете… Он извинялся за тот день, когда это все началось.
Харди встал и затянул лямки парашюта.
– Прости, малыш, – только и сказал Харди, хотя ему хотелось сказать много больше.
Фредди кивнул.
– Прощай, – сказал Харди.
– Удачи тебе, – ответил Фредди.
– Руки вверх, – просипел Чарльз Вертер.
Все обернулись. Он стоял в салоне, сразу за кабиной. Левая рука с раздробленными пальцами, которые Харди прищемил ему дверью, беспомощно свисала вдоль туловища, но в правой он держал пистолет, Харди не мог знать, что еще раньше, вечером, этот пистолет побывал в болоте, а сейчас Вертер просто аккуратно вытер его сверху, надеясь, что ему все-таки не придется им воспользоваться. Всего этого Харди не знал, он видел только дуло пистолета, направленное ему прямо в живот.
«О, нет, – подумал Харди. – Боже мой, нет».
Он повернулся и заговорил, обращаясь к темному небу.
– Благодарю тебя, Боже, – печально произнес он. – Мне действительно хотелось этого.
Харди лихорадочно пытался что-нибудь придумать. Он не собирался возвращаться в тюрьму, какими бы ни были эти его последние минуты, он не мог допустить, чтобы его схватили и провезли по улицам в клетке и…
Прямо над дверью пилотской кабины висел автоматический карабин, и если бы он смог схватить его… Харди стоял возле Мейсона, рядом со своим пилотским креслом. Взглянув на левую руку Вертера, беспомощно свисающую вдоль туловища, он нащупал штурвал и резко рванул его на себя.
Самолет вздыбился, как дикая лошадь, нос рванулся вверх, пол накренился. Вертер потерял равновесие и упал на спину, а пока он пытался здоровой рукой ухватиться за что-нибудь, пистолет выпал. Элисон тоже упала на пол кабины.
Сопровождавшие их «Харриеры» тоже вздыбились, словно лошади, шарахнулись в сторону от ДС-3, но потом снова взяли его в плотное кольцо. Мейсон, пристегнутый в кресле привязными ремнями, пытался выровнять самолет, Харди, крепко ухватившийся за штурвал, не потерял равновесия. Потом Харди отпустил штурвал и, стараясь не упасть, подскочил к стенке кабины и схватил карабин.
Вертер лежал на спине, пытаясь ухватиться за что-нибудь и посмотреть, где находится открытый люк. Вдруг его ноги уперлись в одно из откидных сидений, и Вертер зацепился ими за стойку сиденья. Мозг его работал, как у лунатика: пистолет пропал, но так как он был весь забит грязью, то был бесполезен и мог пригодиться только для блефа. А теперь он и блефовать не может, у него ничего нет…
Элисон, продолжая скатываться за Beртером по наклонному полу, ударилась в борт, отлетела от него и покатилась мимо него к открытой дыре люка в центре салона. Вертер вытянул левую руку, которая была ближе к Элисон, и попытался схватить ее за ногу, но распухшие пальцы не позволили ему сделать этого. Повернувшись, он успел правой рукой ухватить ее ускользавшее запястье, почувствовав при этом, что рука чуть не оторвалась, а ноги чуть не выпустили стойку. Но все-таки он сумел удержать ее и держал уже целую секунду, еще одну. Вертер видел, что Элисон уже свесилась в люк, в самолете оставались только ее грудь, голова и одна рука.
Вертер не мог держать ее, захват его все больше ослабевал. Он собрал остатки сил и подтащил Элисон за руку, чтобы она смогла втянуть в самолет вторую руку и ухватиться за что-нибудь. Но дюйм за дюймом Элисон сползала все ниже.
Харди схватил карабин, выдернул его из чехла и повернулся лицом к агенту ФБР. Он лежал вытянувшись на полу, цепляясь за что-то…
Харди отбросил карабин, пролетел по наклонному полу и схватил девушку за волосы. Упираясь в заклепки в полу, он изо всех сил потянул Элисон, ее тело продвинулось вперед на несколько дюймов, и Харди смог ухватить ее второй рукой. Вместе с Вертером они втянули ее еще дюймов на шесть. Вертер перехватил ее за другую руку, и они с Харди с трудом втащили ее назад в самолет.
Несколько секунд все лежали на полу с закрытыми глазами, но Харди первым пришел в себя и огляделся. Вертер понял, что он ищет оружие, он тоже поднял голову, посмотрел вокруг, но ничего не увидел. Потом Вертер заметил, что Харди пополз в сторону, и, проследив за направлением его движения, увидел свой пистолет. Харди поднялся на четвереньки и взял пистолет.
Фредди уже выровнял самолет, и Элисон попыталась встать. Когда она поднялась на колени, Вертер заметил у нее под ногой карабин и дернул его. Элисон снова упала на руки, а оцепеневшие пальцы Вертера выпустили карабин.
Харди направил пистолет на Вертера, правая рука которого тянулась к карабину. Вертер знал, что пистолет побывал в болоте и забит грязью и что он, возможно, мог и не выстрелить. Но слово «возможно» не могло успокоить его, когда он увидел, как палец Харди медленно нажимает на курок. В эту же секунду Вертер схватил карабин и выстрелил. Короткая очередь разорвала воздух, оглушив и ослепив Вертера, а Харди упал на спину.
Наступила тишина, и несколько секунд Вертер не мог вообще ничего видеть, кроме пляшущих теней. Потом он снова услышал шум моторов и перекрывающий его пронзительный крик, который вырвался из горла Элисон и растаял в ночном небе. Когда к Вертеру вернулось зрение, Харди в самолете не было…
ЭПИЛОГ
Темный туманный вечер в Вене.
Дэвид Мельник идет по Рингштрассе вдоль троллейбусных проводов. Воротник его плаща поднят, но это слабо спасает от мелких капель дождя, стекающих за шиворот по его длинным черным волосам. Совсем неудачный парик для такой погоды.
Он подходит к «Цум Альтен Манн», открывает дверь и входит внутрь. Воздух плотно пропитан запахами чеснока, сосисок, пива, табака и дыма от камина, который топится дровами. Большая компания, сидящая в дальнем углу за громадным круглым столом, распевает песни, остальные посетители сидят за маленькими столиками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
– Ты не посмеешь выбросить их обоих, – сказала Элисон.
Впервые до Харди дошло, чего она так боится.
– Не волнуйся, детка, – сказал он. – Я не собираюсь выбрасывать их, я выброшу тебя. – Увидев изумление в ее глазах, Харди слегка улыбнулся. – Не волнуйся. Мне надо поговорить с Фредди, а ты возвращайся на свое место и смотри в люк.
Возвращаясь в кабину, Харди размышлял о том, как неожиданно все обернулось. Они были уже почти у цели, черт побери, ведь все уже почти кончилось. Когда он составлял свой план, то считал, что, как только президент окажется вместе с ними в этом самолете, операция будет завершена. Он никогда не думал, что им придется прибегнуть к этому последнему средству, и ему еще больше не хотелось воспользоваться им именно теперь, когда с ними была еще и Элисон, что могло значительно затруднить выполнение его последнего плана. Ведь он никогда не учитывал ее в своих планах, он думал, что они с Фредди прилетят в Колумбию, дождутся там ливийского самолета, который заберет их, а потом проведут остаток жизни в роскоши и покое. А Элисон могла бы присоединиться к ним позже, но теперь…
Харди вернулся в кабину и сел в свое кресло. Он подумал об агенте ФБР, запертом в туалете. К сожалению, ему тоже придется умереть. Харди было очень интересно тот ли это агент, который целую вечность назад разговаривал с ним по телефону в аэропорту Сан-Франциско. Протянув руку за кресло Мейсона, Харди вытащил спасательный жилет и бросил его Фредди на колени. Потом достал свой жилет и стал надевать его.
– Надевай жилет, – сказал он. – Нам пора сматываться отсюда.
Мейсон уставился на него. Харди наклонился к нему и попытался надеть на него жилет, но Фредди оттолкнул его.
– Ты в своем уме? – спросил он.
– Шанс невелик, но это наш единственный шанс, – сказал Харди. Он откинулся в кресле, глубоко вздохнул и начал объяснять:
– Я никогда не говорил тебе об этой части плана, потому что никогда не думал, что нам придется воспользоваться этим, да и не хотелось понапрасну пугать тебя. Это рискованная затея, но все-таки мы сможем ее провернуть. Самолет поставим на автопилот, а сами выпрыгнем через люк. В этой темноте нас никто не заметит. Я могу объяснить Элисон как пользоваться парашютом и спасательным жилетом. Ей будет страшно, но тут уж ничего не поделаешь. Все будет в порядке. В самолете имеется надувной плот, который мы возьмем с собой. Как только приводнимся, спасательные жилеты сами надуются, а я надую плот и подберу вас с Элисон. На плоту мы доберемся до островов Флорида Кис и улетим оттуда на частном самолете. К тому времени, как этот самолет разобьется, и пока они найдут обломки, потушат пожар и убедятся, что наших трупов там нет, мы будем уже за пять тысяч миль отсюда. А там все будет в порядке, десять миллионов долларов уже поступили на мое имя в швейцарский банк.
Харди говорил это так убедительно, что все казалось вполне возможным. Он закончил со спасательным жилетом и потянулся за парашютом.
– В первых сообщениях будет сказано, что в результате катастрофы все погибли, поэтому мы сможем взять деньги из банка и смыться еще до того, как арабы начнут нас разыскивать. Конечно, это не то, на что мы рассчитывали, но и это неплохо. Совсем неплохо.
– А президент? – спросил Фредди.
Харди посмотрел на него, но ничего не сказал. Ответ был ясен.
– Нет, – раздался голос Элисон.
– Ты обманул меня, – сказала она. – Ты сказал…
– Я сказал тебе, что не убивал президента. – Харди кивнул головой в сторону салона. – Так оно и есть.
– Ты похитил его, а сейчас ты собираешься убить его, как и того человека в туалете.
Фредди удивленно посмотрел на Харди.
– Что?..
– А что за самолет разбился в Колорадо? – спросила Элисон. – Разве это был не президентский самолет?
– Нет, другой.
– Они мертвы? Те люди, которые летели в нем?
Харди пожал плечами.
– Ты убил их! – Элисон не могла поверить в это. – Ты убил их…
– Это была банда сумасшедших кубинцев. Они всю жизнь только и мечтали умереть за…
– Ты убил их!
– Мне и раньше приходилось убивать, – спокойно сказал Харди. – И ты знаешь об этом, так что не так уж это страшно.
– Но ты никогда…
– Я сбросил напалм на маленькую девочку во Вьетнаме и выжег ей глаза. – Харди пожал плечами. – Она не была единственной, просто мне удалось увидеть только ее.
– Это совсем другое… – начала было Элисон, но остановилась. Это было другое дело, но вместе с тем совсем нет. – Ты не сможешь убить этих людей.
Харди кивнул.
– Смогу и убью.
– А меня ты тоже убьешь? – спросила Элисон. Харди молчал.
– Я никуда не пойду с тобой, Джи.
Уставший, страдающий от жажды, связанный по рукам и ногам, президент Соединенных Штатов лежал в темном тесном ящике. Он понимал только то, что его жизнь в опасности, что он куда-то летит в ночи, что его похитили и что прямо у него над головой находится веревка, которой привязана дверь, а за этой дверью заперт агент ФБР.
«Я глава сильнейшего в мире государства, – говорил себе Буш, пытаясь сосредоточиться на реалиях. – Я воевал против японцев, летал на бомбардировщике-торпедоносце, был сбит над Тихим океаном, но остался в живых. Я не могу закончить свою жизнь в этом деревянном ящике, словно стреноженный бычок из Айовы. Не могу!»
Он снова то впадал в забытье, то приходил в себя, но ему каким-то образом удалось собрать последние силы, упереться ослабевшим телом в стенку ящика, поджать ноги и с трудом подняться. Президент пошарил в темноте дрожащими, связанными руками, пальцы его наткнулись на веревку, закрученную вокруг ручки туалета. Он начал дергать ее, раскручивать и наконец освободил ручку.
Отдав этому последние силы, президент сполз на дно ящика, а дверь туалета медленно открылась.
– Она права, Джи, – сказал Фредди. – Мы не можем просто бросить их и оставить умирать. Да и вообще, во всем этом нет никакого смысла. Прыгать из самолета ночью на воду? Каковы наши шансы? – Он покачал головой. – Нет, Джи, шансов совсем никаких.
Некоторое время все молчали.
– Назад я не вернусь, – произнес наконец Харди. Отвернувшись от Мейсона, он посмотрел в стекло, наблюдая за струящимися в ночном воздухе исходящими газами летящего впереди «Харриера». Впереди на горизонте виднелся неясный свет – Майами. – В тюрьму я не вернусь. Ни за что. Я не хочу снова оказаться за решеткой. Уж лучше я утону.
Мейсон кивнул. Он понимал его, но согласиться не мог.
– Я, пожалуй, останусь, – сказал он.
– Но они запрут тебя в камеру и выбросят ключи, – предупредил его Харди.
– А какая разница? – спросил Фредди. – Моя тюрьма и так всегда со мной, – сказал он и похлопал себя по обрубкам ног. – Что я буду делать? Играть в футбол? Или в гольф? А может, найду хорошенькую девушку и женюсь? – Он горько вздохнул. – Дерьмовая жизнь.
Они с Харди посмотрели друг на друга.
– Ты можешь прыгать, – сказал Фредди. – Только не бери с собой Элисон. Ведь это самоубийство, Джи. Она останется здесь, и, что бы они там ни думали, она совершенно невиновна. Она ведь ничего не знала, я сумею убедить их в этом. Ее допросят на детекторе лжи, и все будет в порядке. Она останется со мной. А если тебе все-таки удастся улизнуть, она всегда сможет потом приехать к тебе.
– Нет, – сказала Элисон. Харди посмотрел на нее, она плакала и качала головой. – Нет.
Харди медленно кивнул. Фредди был прав, да и она тоже. Он снова повернулся к Мейсону.
– Держи курс все время по прямой, – сказал он. – Когда приземлитесь, вас допросят. Расскажи им все, но все вали на меня. Буш подтвердит, что вы с Элисон спасли ему жизнь. Вы можете даже сказать, что я собирался выбросить президента, но вы не позволили мне. Они будут снисходительны к тебе.
– Это меня не волнует, – ответил Фредди. – В федеральных тюрьмах есть телевизор и сауна. Это будет похоже на отпуск с регулярным трехразовым питанием.
– Да-а, – протянул Харди и помолчал. – Прости, – сказал он. – Прости за все.
Он извинялся за тот день во Вьетнаме, когда сбросил напалм на маленькую девочку с длинными черными волосами, когда пули вьетнамцев пробили ему бензобак и он выпрыгнул с парашютом, а Фредди послали за ним на спасательном вертолете… Он извинялся за тот день, когда это все началось.
Харди встал и затянул лямки парашюта.
– Прости, малыш, – только и сказал Харди, хотя ему хотелось сказать много больше.
Фредди кивнул.
– Прощай, – сказал Харди.
– Удачи тебе, – ответил Фредди.
– Руки вверх, – просипел Чарльз Вертер.
Все обернулись. Он стоял в салоне, сразу за кабиной. Левая рука с раздробленными пальцами, которые Харди прищемил ему дверью, беспомощно свисала вдоль туловища, но в правой он держал пистолет, Харди не мог знать, что еще раньше, вечером, этот пистолет побывал в болоте, а сейчас Вертер просто аккуратно вытер его сверху, надеясь, что ему все-таки не придется им воспользоваться. Всего этого Харди не знал, он видел только дуло пистолета, направленное ему прямо в живот.
«О, нет, – подумал Харди. – Боже мой, нет».
Он повернулся и заговорил, обращаясь к темному небу.
– Благодарю тебя, Боже, – печально произнес он. – Мне действительно хотелось этого.
Харди лихорадочно пытался что-нибудь придумать. Он не собирался возвращаться в тюрьму, какими бы ни были эти его последние минуты, он не мог допустить, чтобы его схватили и провезли по улицам в клетке и…
Прямо над дверью пилотской кабины висел автоматический карабин, и если бы он смог схватить его… Харди стоял возле Мейсона, рядом со своим пилотским креслом. Взглянув на левую руку Вертера, беспомощно свисающую вдоль туловища, он нащупал штурвал и резко рванул его на себя.
Самолет вздыбился, как дикая лошадь, нос рванулся вверх, пол накренился. Вертер потерял равновесие и упал на спину, а пока он пытался здоровой рукой ухватиться за что-нибудь, пистолет выпал. Элисон тоже упала на пол кабины.
Сопровождавшие их «Харриеры» тоже вздыбились, словно лошади, шарахнулись в сторону от ДС-3, но потом снова взяли его в плотное кольцо. Мейсон, пристегнутый в кресле привязными ремнями, пытался выровнять самолет, Харди, крепко ухватившийся за штурвал, не потерял равновесия. Потом Харди отпустил штурвал и, стараясь не упасть, подскочил к стенке кабины и схватил карабин.
Вертер лежал на спине, пытаясь ухватиться за что-нибудь и посмотреть, где находится открытый люк. Вдруг его ноги уперлись в одно из откидных сидений, и Вертер зацепился ими за стойку сиденья. Мозг его работал, как у лунатика: пистолет пропал, но так как он был весь забит грязью, то был бесполезен и мог пригодиться только для блефа. А теперь он и блефовать не может, у него ничего нет…
Элисон, продолжая скатываться за Beртером по наклонному полу, ударилась в борт, отлетела от него и покатилась мимо него к открытой дыре люка в центре салона. Вертер вытянул левую руку, которая была ближе к Элисон, и попытался схватить ее за ногу, но распухшие пальцы не позволили ему сделать этого. Повернувшись, он успел правой рукой ухватить ее ускользавшее запястье, почувствовав при этом, что рука чуть не оторвалась, а ноги чуть не выпустили стойку. Но все-таки он сумел удержать ее и держал уже целую секунду, еще одну. Вертер видел, что Элисон уже свесилась в люк, в самолете оставались только ее грудь, голова и одна рука.
Вертер не мог держать ее, захват его все больше ослабевал. Он собрал остатки сил и подтащил Элисон за руку, чтобы она смогла втянуть в самолет вторую руку и ухватиться за что-нибудь. Но дюйм за дюймом Элисон сползала все ниже.
Харди схватил карабин, выдернул его из чехла и повернулся лицом к агенту ФБР. Он лежал вытянувшись на полу, цепляясь за что-то…
Харди отбросил карабин, пролетел по наклонному полу и схватил девушку за волосы. Упираясь в заклепки в полу, он изо всех сил потянул Элисон, ее тело продвинулось вперед на несколько дюймов, и Харди смог ухватить ее второй рукой. Вместе с Вертером они втянули ее еще дюймов на шесть. Вертер перехватил ее за другую руку, и они с Харди с трудом втащили ее назад в самолет.
Несколько секунд все лежали на полу с закрытыми глазами, но Харди первым пришел в себя и огляделся. Вертер понял, что он ищет оружие, он тоже поднял голову, посмотрел вокруг, но ничего не увидел. Потом Вертер заметил, что Харди пополз в сторону, и, проследив за направлением его движения, увидел свой пистолет. Харди поднялся на четвереньки и взял пистолет.
Фредди уже выровнял самолет, и Элисон попыталась встать. Когда она поднялась на колени, Вертер заметил у нее под ногой карабин и дернул его. Элисон снова упала на руки, а оцепеневшие пальцы Вертера выпустили карабин.
Харди направил пистолет на Вертера, правая рука которого тянулась к карабину. Вертер знал, что пистолет побывал в болоте и забит грязью и что он, возможно, мог и не выстрелить. Но слово «возможно» не могло успокоить его, когда он увидел, как палец Харди медленно нажимает на курок. В эту же секунду Вертер схватил карабин и выстрелил. Короткая очередь разорвала воздух, оглушив и ослепив Вертера, а Харди упал на спину.
Наступила тишина, и несколько секунд Вертер не мог вообще ничего видеть, кроме пляшущих теней. Потом он снова услышал шум моторов и перекрывающий его пронзительный крик, который вырвался из горла Элисон и растаял в ночном небе. Когда к Вертеру вернулось зрение, Харди в самолете не было…
ЭПИЛОГ
Темный туманный вечер в Вене.
Дэвид Мельник идет по Рингштрассе вдоль троллейбусных проводов. Воротник его плаща поднят, но это слабо спасает от мелких капель дождя, стекающих за шиворот по его длинным черным волосам. Совсем неудачный парик для такой погоды.
Он подходит к «Цум Альтен Манн», открывает дверь и входит внутрь. Воздух плотно пропитан запахами чеснока, сосисок, пива, табака и дыма от камина, который топится дровами. Большая компания, сидящая в дальнем углу за громадным круглым столом, распевает песни, остальные посетители сидят за маленькими столиками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65