Мельник кивнул.
– Это один из людей Джафара.
– Кого?
– Аяна Аллах Джафара, главы организации «Кир-балла» – одной из ливийских террористических организаций Каддафи. Он один из доверенных людей Каддафи. Акбар еще в Лондоне?
– Это единственный положительный момент. Он остановился в Лондоне и контактирует с известной группой ливийцев. Возможно, они что-то затевают, Скотленд-ярд следит за ними, но пока в их действиях нет ничего противозаконного. Вряд ли их возня имеет отношение к нам.
Но Скотленд-ярд знает, где Акбар?
– Что? Извините, но я вижу, что ветчина снова сгорела.
Мельник схватил с огня сковородку.
– Яйца готовы?
– Вот они. – Вертер протянул ему чашку. – Лори займется этим, не понимаю, что она там так долго делает.
Мельник вылил разбитые яйца в сковородку, перемешал их с ветчиной и снова поставил на огонь.
– Тут должна существовать какая-то связь, – сказал он.
– Я тоже так думаю. С ливийцем все ясно, это не может быть совпадением. Нет, конечно, всякое может быть, но…
– Такой вещи, как совпадение, не существует. Это говорил Зигмунд Фрейд. Все происходящее имеет свое значение.
– Не уверен, что это говорил Фрейд, но я с вами согласен.
– Если Скотленд-ярд следит за Акбаром, то и мы можем проследить. Вы уверены, что Скотленд-ярд знает где он?
Вертер кивнул.
– Надо попросить их немедленно арестовать его.
– Но это целая проблема, – сказал Вертер. – Скотленд-ярд следит за подобными людьми, но они не будут арестовывать его. Он не нарушил никакой закон, и они не захотят иметь неприятностей.
– А фальшивый паспорт? Вертер покачал головой.
– А как это доказать? Он будет утверждать, что он ливанец и его зовут Сулейман Фалдалла, а именно это и записано в его паспорте. Как доказать обратное? Если арестовать его и засадить за решетку, вмешается посольство Ливана, и глазом не успеете моргнуть, как арабские студенты выйдут на улицы с требованием положить конец дискриминации арабов в Великобритании. А вслед за арабами на улицы высыпят бритоголовые бандиты и начнут избивать их велосипедными цепями и камнями. Представляете себе картину? Нет, они не захотят таких неприятностей, тем более, что мы не можем предоставить точных доказательств, что Акбар замешан в серьезном преступлении. А кроме того, у Скотленд-ярда не такие отношения с ЦРУ, чтобы доверять им на слово. Поэтому они не захотят беспорядков в Лондоне из-за наших подозрений.
– А может ЦРУ выкрасть его? Вертер снова покачал головой.
– Вы рассуждаете, как ребенок. Разве это возможно после скандала с «секретной армией»? Они теперь даже и помышлять не смеют о подобных незаконных операциях. – Вертер замолчал и подумал, что наступил момент, когда он должен снять шляпу и попросить о помощи.
– Я понял, – кивнул Мельник. – Мы позаботимся об этом.
Вертер почувствовал одновременно удивление и облегчение. Неужели все может пройти так легко? Никаких пренебрежительных взглядов? Никаких попыток выказать свое превосходство?
Мельник был так рад, что разговор с Вертером касался только их дел, что готов был пообещать ему выкрасть Горбачева, если бы это понадобилось ФБР.
– Вы расскажете мне все детали? – спросил он. – О людях, с которыми он встречается.
– Конечно, – ответил Вертер, – но мне не хотелось бы знать о том, что вы собираетесь делать. Вы меня понимаете?
– Понимаю.
Вертер не находил нужных слов и наконец выдавил из себя:
– Спасибо.
И теперь настала очередь Мельника выразить свое удивление.
– Но ведь мы же вместе с вами участвуем в этом деле. Так ведь?
Вертер кивнул.
– Сколько на это потребуется времени? – спросил он. Мельник пожал плечами.
– Обычно мы выполняем заказы на доставку в двадцать четыре часа. Они посмотрели друг на друга, улыбнулись, потом загоготали.
Лори вышла из спальни, вернулась на кухню и остановилась в изумлении. Дэвид и Чарли стояли перед плитой, на которой ужасно горела ветчина, смешанная с яйцами, и смеялись. Смеялись!
45
– Как это случилось? – спросил Джулиан Мазор. – И кстати, как там погода?
В Израиле светило яркое солнце. Мазор вспомнил, как ребенком жил в Словакии и читал в школе истории о Земле обетованной, где всегда светит солнце. Он часто думал о ней, как о прекрасной сказке с ярким солнцем, голубыми небесами и прозрачным чистым воздухом, когда уходил из грязного и тесного помещения школы и шел по мрачным улочкам в маленькую квартирку, в которой жили его родители. Он помнил, как радовался, услышав об агрессии Гитлера, потому что родители говорили, что теперь им придется уезжать в Палестину. Родители плакали, а он никак не мог понять почему. Что могло быть лучше Палестины?
Они уехали в дождливый день в августе 1938 года. Мазор вспомнил железнодорожный вокзал, клубы пара, вырывающиеся из-под колec локомотива, струи дождя на окнах поезда, слезы на щеках матери. A он спокойно уснул в поезде, мечтая о Иерусалиме и ярком солнце.
И еще долгое время он не понимал, как им повезло, что они не просто уехали из Европы, а попали в Палестину. Теперь-то он отлично знал о тысячах евреев, которых не пропустили через границу британские войска, послав их тем самым на ужасную смерть. Но сейчас он буквально страдал от палящего солнца. Мазор любил Израиль, но вместе с тем ненавидел солнце.
– У нас идет дождь, – сказал Мельник, – уже два дня не прекращается.
«Какое блаженство» – подумал Мазор и представил, как прохладные струи дождя омывают лицо Мельника. Ему тоже захотелось очутиться там, задрать вверх лицо и руки и открытым ртом ловить капли божественного нектара.
– Здесь холодно, сыро и мрачно, – продолжил Мельник. – А в здании ФБР нельзя открыть окна или отключить кондиционер. Эта страна полностью управляется компьютерами, а не людьми. Если по календарю зима закончилась, компьютеры отключают отопление, несмотря на то, что еще холодно, а когда по календарю наступает лето, компьютеры включают кондиционеры.
Мазор вздохнул. Если бы Господь решился создать рай на земле, то ему пришлось бы учредить министерство жалоб, и, может, поэтому он и не спешит с созданием рая.
– Так что случилось? – снова спросил он.
– Вы уверены, что эта линия безопасна? – спросил Мельник.
– Что тебе сказать на это? Ты звонишь в Моссад из посольства Израиля в Вашингтоне по самой нашей безопасной линии. – Мазор помолчал несколько секунд. – Это действительно важно?
– Да.
– Тогда тебе лучше приехать сюда и все мне рассказать.
– Я могу успеть на двухчасовой рейс на Лондон. Вы можете встретиться со мной в Лондоне?
Мазор оживился: вполне возможно, что в Лондоне идет дождь. Но соображения экономии насторожили его.
– Почему в Лондоне? Почему ты не можешь приехать сюда?
– Так надо, поверьте мне.
Конечно, Мазору хотелось верить Дэвиду.
– Ты уверен, что это так важно? – Мазору предстояло оправдать необходимость этой поездки перед административным отделом, новым главой которого была теперь женщина, которая не понимала, почему надо на что-то тратить деньги. – Надеюсь, это не очередная вспышка твоей блестящей интуиции?
– Это важно, Джулиан, – тихо сказал Мельник. – Разве я когда-нибудь обманывал вас?
В пивной было мрачно и холодно. У Мазора не было галош, и легкий плащ, который был на нем, совсем не спасал от английского дождя. Пока он дошел сюда, он промок насквозь, и теперь пиджак и даже рубашка были мокрыми. Ноги тоже полностью промокли, и ему очень хотелось снять носки, выжать их и высушить. В дальнем конце длинного зала, словно мираж, сверкало пламя камина, но все пространство перед ним было плотно заставлено стульями, а здесь, за их столиком, тепла не чувствовалось совсем.
– Так что же случилось? – спросил Мазор, отхлебывая пиво, – единственное, что было теплым в этом помещении. Нет, никогда он больше не будет жаловаться на Израиль.
Мельник вытащил пачку сигарет и предложил ему. Мазор отрицательно покачал головой.
– Я бросил.
Мельник кивнул, не выразив никакого удивления, подобное ему уже приходилось слышать.
– И как долго вы не курите в этот раз? – спросил он. Мазор посмотрел на часы.
– Восемнадцать часов, не учитывая разницу во времени.
– Включая прошлую ночь, когда вы спали?
– Чувство юмора тебя не покидает, – ответил Мазор. Ему пришлось заполнить пятнадцать форм, чтобы оправдать необходимость этой поездки, и вот теперь он промок, замерз и чувствовал себя отвратительно.
– Давай займемся нашими делами. Что случилось? Ты рассказал мне, что ФБР получило сообщение о террористе и упустило его. Почему это произошло?
– В штаб-квартиру ФБР в Вашингтоне поступил анонимный звонок о том, что Сулейман Акбар находится в США по фальшивому паспорту.
– Акбар? – Глаза Мазора заблестели. – В Соединенных Штатах? Ведь он там впервые, да?
– Конечно. В ФБР не было на него данных и они отправили запрос в ЦРУ. К тому времени как пришел ответ, в ФБР затерялся оригинал запроса, и никто не понял что делать с этим ответом.
Мазор недоверчиво покрутил головой.
– И как они это объяснили?
– Очень просто – ошибка компьютера. Именно так американцы и объясняют все неудачи, и никто не возражает против этого. Это не их вина, и никто за это не отвечает.
– Ты становишься старым брюзгой, – сказал Мазор. – Когда мы покончим с этим делом, я подберу тебе хорошенькую партнершу.
Мельник внезапно покраснел, что очень удивило Мазора, не ожидавшего такой реакции. «Пора, – подумал он. – Мужчина не должен жить в одиночестве». Он уже открыл было рот, чтобы подковырнуть Дэвида, но сдержался. Мельник действительно выглядел очень смущенным, и Мазор решил, что не стоит касаться этой темы.
– Но они разобрались в конце концов? – спросил он, возвращаясь к предмету разговора.
Мельник кивнул.
– Но к этому времени Акбар уже улетел из Лос-Анджелеса в Лондон. ФБР связалось со Скотленд-ярдом, и те обещали встретить его в аэропорту Хитроу и проследить.
– И ты считаешь, что он имеет отношение к Эль-Куширу и Мохаммеду Асри? Это часть операции «Даллас»?
– Это должно быть именно так. Уж слишком много совпадений, не правда ли?
– В любом случае неплохо будет побеседовать с Акбаром.
– Это точно, хорошо бы с ним побеседовать.
46
– Мне очень жаль, но мы упустили его, – сказал инспектор Туэйт.
– Уверен, вы понимаете, что почти невозможно проследить за опытным человеком, старающимся оторваться от слежки, и боюсь, что наше метро специально предназначено для того, чтобы уходить от хвоста.
Мельник бросил взгляд на женщину, сидевшую рядом с ним. Перед тем как улететь домой, Мазор приказал Деборе Штерн поступить в распоряжение Мельника. Дэвид очень удивился, что Мазор отправился домой сразу же после их разговора, ведь он всегда говорил, что очень любит Лондон. Мельник встретился с Деборой Штерн перед зданием Скотленд-ярда, и, прежде чем зайти внутрь, они обсудили положение дел. Дебора сказала, что получила распоряжение Мазора вместе со своей группой оказать полное содействие Мельнику в выполнении этой операции и что она не видит в этом задании ничего сложного.
И вот теперь сложности появились. Туэйт снова заговорил, но Мельник, погруженный в собственные мысли, не услышал его. Наступившая тишина вернула его к действительности, он посмотрел на инспектора и понял, что тот ожидает ответа на свой вопрос.
– Извините, – произнес Мельник, – вы что-то сказали?
– Я сказал, – ответил Туэйт с довольной улыбкой, – что, к счастью, мы уже некоторое время следим за друзьями Акбара.
Как и у большинства европейских стран, у Англии были странные отношения с террористами. Официально и, конечно, в глубине души Англия ненавидела и осуждала любые проявления терроризма, но сама ее душа была покрыта оболочкой прагматизма.
Когда взрывается бомба в пивной, Скотленд-ярд бросает все силы на расследование, и если террористов обнаруживают, то они предстают пред судом по всей строгости закона, и все-таки как власти, так и общественность предпочитают, чтобы не было ни взрывов, ни процессов над террористами. И если для этого надо закрыть один глаз па временное пребывание подозреваемых террористов на территории Великобритании, то этот глаз закрывается.
Но, конечно, второй глаз держится открытым, чтобы быть уверенным, что законы не нарушаются непосредственно на территории Великобритании, а если и готовятся какие-то преступления, то они не направлены непосредственно против народа Великобритании. Официально британские власти не обращают внимания на подозрительную деятельность арабов, пока эта деятельность соответствует рамкам английских законов, но неофициально власти с удовольствием сотрудничают со службами безопасности других стран, предупреждая их об активности арабов.
Организация «Эль-Гаффур» представляла собой террористическую группу, названную так по имени их покойного лидера Ахмеда Эль-Гаффура, который был похищен и убит террористами Ясира Арафата. Насколько было известно членам организации «Эль-Гаффур», основной их целью являлось освобождение Палестины, но на самом деле они уже превратились в проводников политического режима Каддафи. Отделение организации в Лондоне выполняло те же задачи, что и большинство обычных посольств в Швейцарии – встречало и провожало агентов, служило местом передачи информации, выполняло различные организационные задачи. Они не осуществляли никаких террористических актов на территории Великобритании, и британская полиция закрывала глаза на их нежелательное присутствие, занятая проблемами собственных террористов. Между членами организации и властями существовало что-то вроде негласного соглашения, что их не будут трогать, если они будут вести себя спокойно, и террористы четко придерживались этого соглашения. Они прекрасно понимали, что Скотленд-ярду известно об их существовании, и старались тщательно скрывать свою повседневную деятельность. Поэтому их штаб-квартира располагала несколькими конспиративными квартирами, местонахождение которых часто менялось по соображениям безопасности.
Но, когда Сулейман Акбар, проездив полдня по Лондону на метро и автобусах и оторвавшись от агентов, принявших его в аэропорту Хитроу, прибыл на конспиративную квартиру организации в южном Кенсингтоне, Скотленд-ярду опять стало известно, где он находится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65