Если бы этот стон звучал постоянно, то он просто слился бы с общей какофонией звуков, но он раздавался периодически, через какие-то промежутки, и, услышав его, Элисон начала со страхом понимать, что этот звук доносится из деревянного Ящика, который она с трудом различала в темноте.
Ей не хотелось верить в это, но стон раздавался снова и снова, и с каждым разом становилось все более очевидно, что он доносится из ящика. Элисон отыскала в сумочке зажигалку. Интересно, сможет ли она зажечь ее при таком ветре? Пламя зажигалки на мгновение осветило салон, но ветер моментально задул его, и стало еще темнее, чем было.
Она попыталась прикрывать пламя зажигалки от ветра телом, и наконец ей удалось добиться того, что пламя каждый раз продожало гореть несколько секунд. При свете зажигалки Элисон не увидела ничего кроме ящика, сверху которого прыгала крышка. Она отстегнула привязные ремни и, с трудом сдерживая равновесие, двинулась вдоль борта к ящику. Там, снова прикрыв зажигалку телом, она зажгла ее, но, когда потянулась к крышке, зажигалка погасла.
Она еще дважды пыталась, пока ей наконец не удалось сделать это. Уперевшись правой ногой в обшивку, левым плечом Элисон уперлась в крышку ящика и снова чиркнула зажигалкой, держа ее почти под подбородком и прикрывая от ветра. Она посильнее надавила плечом на крышку, которая постепенно, дюйм за дюймом, сдвинулась, приоткрыв небольшую щель. Элисон наклонилась и заглянула в ящик. При свете зажигалки она увидела едва живого человека с кляпом во рту, глядящего на нее вытаращенными глазами. Она в изумлении уставилась на него, в этот момент человек поднял руки, и его пальцы коснулись ее лица. Элисон закричала.
Харди вглядывался в пустынное темное небо, еще ничего не было видно или слышно, но маленькая красная лампочка продолжала гореть.
Он попытался проделать несколько маневров уклонения, предназначенных для ухода от случайного луча радара, но так, чтобы оператор не понял, что он намеренно пытается уклониться, однако луч радара четко следовал за ним, и его интенсивность увеличивалась по мере приближения источника излучения. В конце концов, интенсивность излучения увеличилась настолько, что детектор зашкалил. Харди понял, что это означает. Сомнений больше не было, это был авиационный радар, и самолет, на котором он был установлен, был уже совсем близко.
Харди продолжал лететь по прямой, стараясь обдумать сложившуюся ситуацию, но в этот момент Мейсон наклонился к нему и показал на левое боковое стекло. Там, словно материализовавшись из темноты, появился истребитель «Харриер» и завис у них почти на крыле. В этот момент вверху что-то сверкнуло, и они, подняв головы, увидели прямо над собой еще один «Харриер», медленно занимающий позицию прямо по их курсу. Появились еще истребители, которые взяли их в плотное кольцо.
Харди включил радиостанцию и настроил ее на частоту 122,5, на которой обычно велись переговоры между самолетами.
– …вы меня слышите? Повторяю, говорит командир «Харриеров», вызываю ДС-3, который мы окружили. Вы слышите меня? Прием.
Харди взял микрофон.
– Слышу вас хорошо. Прием.
– ДС-3, приступайте к развороту, плавно отворачивайте вправо, мы ложимся на обратный курс в Майами.
– Я ДС-3, отказываюсь выполнить ваши требования, – ответил Харди. – Что у вас за проблема?
– Это не у меня проблема, старина, а у тебя. И называется эта проблема ракета А-9 класса «воздух-воздух». Начинаем разворот через пять секунд.
– Нет, – ответил Харди, посмотрел на Мейсона и пожал плечами. ФБР каким-то образом удалось обнаружить их, так что не было смысла прикидываться невинными младенцами. Если даже ФБР и не уверено в том, кто они такие, и в том, что на борту самолета находится президент, все равно был только один выход, и у Харди был единственный аргумент заставить истребители пропустить их. Он снова взял микрофон. – Повторяю, нет. Я полагаю, парни, вы знаете, что за груз у меня на борту, поэтому убирайтесь к чертовой матери. Вы ничего не сможете сделать, чтобы заставить нас вернуться обратно. Что вы будете делать? Сбивать нас своей поганой ракетой? Не смешите меня, у меня от смеха болят суставы. Так что почему бы вам не поберечь деньги налогоплательщиков и не перестать зря жечь топливо? Возвращайтесь домой, мистер.
– ДС-3, говорит командир «Харриеров». Повторяю, медленно поворачивайте…
– Послушай, приятель, – оборвал его Харди. – Я уже ответил тебе, что нет, и вы, черт побери, ничего не сможете с этим поделать. Если хотите, можете следовать за нами, но можешь поспорить на все свои медали, что мы не приземлимся на американской территории. Ну так что?
Харди ждал ответа, но радио молчало. Некоторое время все было спокойно, но постепенно «Харриеры» стали сжимать кольцо, и крылья истребителей, летящих по бокам, почти касались ДС-3, а от выходящих газов истребителя, летящего впереди, в кабине стало трудно дышать. ДС-3 начало болтать от турбулентного потока воздуха.
Прошла еще одна минута, и радио снова заработало.
– Извините за задержку, мистер Харди, – произнес уже другой голос с легким иностранным акцентом.
Харди вздрогнул при упоминании его имени, он бросил взгляд на Мейсона и нахмурился.
– Как вы могли заметить, я проинструктировал летчиков, чтобы они заняли свои позиции, – продолжил новый голос. – Позвольте мне объяснить вам ситуацию. Вы меня слышите?
– Слышу хорошо.
– Отлично. Меня зовут Дэвид Мельник. В свое время я служил в ВВС Израиля летчиком-истребителем, а теперь я агент Моссада. Надеюсь, вы знаете, что это такое, Моссад?
Харди нажал на тангенту микрофона, подтверждая, что все понял.
– Хорошо. Теперь я объясню вам ситуацию. Президент Соединенных Штатов мертв. Вице-президент уже занял его кресло. Очень прискорбно, но самолет с президентом Бушем был сбит каким-то сумасшедшим сирийцем, который подумал, что между Сирией и Соединенными Штатами началась война. Ну что же, у американцев теперь новый президент, никакой войны объявлено не было, и на этом история заканчивается. Но мы не можем допустить, чтобы всплыла ваша история. В сложившихся обстоятельствах ни Израиль, ни Соединенные Штаты не могут допустить, чтобы президент в качестве заложника был доставлен в другую страну и весь мир убедился бы в беспомощности Соединенных Штатов. Поэтому сейчас мы медленно развернемся и полетим назад на базу ВВС Хомстед. Мельник помолчал секунду.
– Вы, конечно, можете этого не делать и продолжать свой Полет по прямой, но если вы сделаете это, то мы продолжим свой поворот, а вы будете уже мертвы. Если вы настолько глупы, что рассчитываете на ДС-3 уйти от шестерки «Харриеров», то я вас просто еще раз предупреждаю, что в моем распоряжении ракета, которую я при необходимости выпущу в вас. На этом ваша история закончится, и никто ничего не узнает. Поэтому, Харди, у вас есть десять секунд на размышление. Время пошло. Девять, восемь, семь, шесть…
Харди попытался что-то сказать, но голос Мельника оборвал его.
– Я не снимаю руку с кнопки пуска, потому что мне не надо от вас никаких слов. Все, что я хочу увидеть, так это то, как вы начнете разворот или как вы загоритесь. У вас осталось три секунды, две…
При счете «ноль» все «Харриеры» одновременно начали поворот. Харди решился на последний блеф, он продолжал вести самолет прямо, но, как видно, Мельник не шутил, все истребители стали отворачивать вправо, и в последнюю секунду Харди повернул вместе с ними. Левое крыло ДС-3 медленно поднялось, правое опустилось, и самолет, сопровождаемый «Харриерами», начал правый поворот.
Харди бросил взгляд на Мейсона и снова пожал плечами.
82
Вертер услышал женский крик, в этот момент самолет накренило, и он ударился лицом и ногами о какие-то невидимые в. темноте выступы. У него мелькнула мысль, что Мельник и его приятель Фостер перехватили самолет и сбили его, но крен прекратился так же внезапно, как и начался.
Вертер прижался к двери и прислушался, но ничего не было слышно. Харди, наверное, ведет самолет, где находится Мейсон, он не знал, но кричавшая женщина должна была быть его сестрой. Стоило рискнуть. Он не знал, что еще может сделать, поэтому постучал в дверь.
Элисон сидела на откидном сиденье и дрожала, уставившись на ящик и пытаясь сообразить, что ей делать. Она не узнала человека, лежащего в полуобморочном состоянии в ящике, да она даже и не задумалась над этим. С нее было вполне достаточно того, что Джи и Фредди решились на подобное. Скорчившись на своем сиденье, она хотела только одного – чтобы все исчезло: ФБР, ее полет во Флориду, Джи, Фредди и этот полуживой человек в ящике.
Потом до нее донесся стук. Элисон дрожала от страха и не шевелилась, двигались только ее глаза.
Снова стук! Ногти ее впились в ладони. Это стучал в стенку ящика человек, лежащий там. Нет! При третьем стуке она поняла, что он доносится из-за двери позади ящика. Значит, там кто-то есть.
– Элисон! Элисон Мейсон!
Она, должно быть, спит. О, Боже, если бы только это был сон!
Отстегнув привязные ремни, Элисон встала, обошла ящик и, приблизив лицо к узкой двери, спросила:
– Что?
Звук ее голоса потонул в шуме двигателей, и на этот раз она уже громко крикнула.
– Что? Кто это?
– Элисон, это вы?
– Да, кто вы?
– ФБР.
Хорошо, если бы это был сон.
Связанный по рукам и ногам, с кляпом во рту, лежащий в темноте в деревянном ящике на борту самолета, который бросало из стороны в сторону, то теряющий сознание, то вновь приходящий в себя президент сосредоточил все усилия только на том, чтобы не задохнуться и остаться в живых. Во всем этом кошмаре он пытался ухватиться хоть за какую-нибудь реальность. «Меня зовут Джордж Буш, – говорил он себе. – Я президент…»
Вдруг он услышал голоса, доносившиеся сверху. Поначалу он не смог разобрать слов, но это были человеческие голоса, а значит, он был не один в этой проклятой темноте. Президент напрягся, прислушиваясь, и сквозь скрежет и завывание ветра до него стали долетать отдельные слова.
– ФБР… агент… похищение…
«Да, именно так», – подумал президент.
– ФБР…
Он поднял руки, царапая их о деревянную стенку своей клетки.
После того как ДС-3 взял курс на базу ВВС Хомстед, Харди передал управление самолетом Мейсону и расстегнул привязные ремни.
– Куда ты собрался? – спросил Фредди.
Харди не ответил ему, молча выбрался из кресла и направился в салон.
– Куда ты пошел? – снова крикнул Фредди, но Харди скрылся в салоне, оставив его вопрос без ответа. Через несколько секунд Фредди почувствовал в кабине порыв свежего влажного воздуха, а шум двигателей внезапно стал сильнее.
Харди опустился на колени и поднял крышку люка. Внезапный порыв ветра ворвался в салон, Харди сдвинул крышку в сторону и посмотрел вниз в темноту, прислушиваясь к шуму моторов и рассуждая о том, каким образом ФБР смогло выйти на него.
Потом он повернулся и направился в хвост салона. Сейчас не время бездействовать и рассуждать, теперь уже не имеет значения, как они вышли на него, сейчас надо думать только о спасении. Настало время прибегнуть к последнему средству, которое, как он надеялся, ему не придется пускать в ход. Сейчас, когда с ними еще и Элисон, все здорово осложнилось, и он даже начал сомневаться, что ему удастся осуществить задуманное. И все-таки другого выхода у них не было. Понимая это, Харди отбросил прочь все сомнения, его план должен сработать, он заставит его сработать, ему удастся сделать это, как удалось все остальное.
А все-таки жаль, они были так близки к успеху, что сейчас очень трудно все бросить. Но другого выхода у него не было.
Элисон услышала, как Харди вышел из кабины в салон, и быстро поспешила назад на свое место. Она не собиралась освобождать этого агента ФБР, ведь он мог арестовать Джи и Фредди, но человек в деревянном ящике…
В полумраке салона она увидела, как Харди нагнулся к полу, и в этот момент в салон ворвался порыв ветра и шум моторов. Харди выпрямился, и Элисон увидела на полу салона черную дыру. Обойдя дыру, Харди вдоль борта направился в хвост салона к деревянному ящику, развязал веревку и начал сдвигать в сторону крышку.
Наклонившись над открытым ящиком, Харди протянул руки к лежащему там человеку. Он хотел последний раз взглянуть ему в лицо.
Президент был довольно тяжелым, но Харди уперся ногами в стенку ящика, схватил двумя руками президента за плечи и поднял так, что лица их оказались на одном уровне. В испуганных глазах президента отразились и его, Харди, ярость и отчаяние. «Сукин сын, – подумал Харди. – Не такого конца мне хотелось». Внезапно Харди перестал понимать, с кем он говорит: с президентом Соединенных Штатов или с самим собой. Он не понимал, кого из них ему хочется убить.
«О, Боже, – подумала Элисон. – Он собирается выбросить этого человека в люк!»
– Нет! – крикнула она, но ветер подхватил ее крик и швырнул в черную дыру люка. Элисон заставила себя подняться, со страхом обошла люк, подбежала к Харди и схватила его за плечи. – Нет! – крикнула она ему прямо в ухо.
Харди совсем забыл о ней и очень удивился, когда она набросилась на него. Он отпустил президента и попытался освободиться от Элисон, но она не выпускала его.
– Не смей выбрасывать его! – крикнула она, еще крепче обхватывая Харди руками.
– О чем ты говоришь? – спросил Харди, схватив ее за руки и оттолкнув от себя. – Ты ничего не понимаешь. Возвращайся на свое место. Я не…
Но Элисон не слушала его, перепугавшись, она решилась сделать то, что, по ее мнению, только и могло остановить его.
– Здесь ФБР! – крикнула она.
– Что? – переспросил Харди, внимательно вглядываясь в темноте в ее лицо.
– Вон там! – крикнула Элисон, указывая на дверь. Сейчас дверь была приоткрыта на несколько дюймов, открывая крышку, Харди немного сдвинул ящик, что и позволило приоткрыть дверь. Человек, находившийся внутри, пытался, нажимая на дверь, отодвинуть ящик, Харди увидел держащиеся за дверь четыре пальца. Схватившись за ручку двери, Харди с силой толкнул ее и прищемил торчащие пальцы. Из туалета раздался ужасный крик. Харди еще несколько секунд подержал дверь в таком положении, потом слегка приоткрыл ее, и пальцы исчезли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65