Так что, пожалуйста, забудь об этом.
– Если ты не согласишься на франчайзинг, тебе скоро перестанет хватать денег, – твердо сказал Адам, глядя на нее в упор темными глазами. – А ну-ка скажи, Миранда, на что ты согласилась бы пойти ради большой кучи монет?
– Лучше спроси, на что я не согласилась бы пойти, – рассмеялась Миранда.
– Да, пожалуй, – задумчиво произнес Адам. Миранда снова заговорила серьезно:
– Просто не понимаю, почему нам постоянно их не хватает.
– Потому что ты расширяешь дело быстрее, чем мы можем себе позволить, – лаконично ответил Адам и пожал плечами: – Впрочем, кто знает, что будет дальше…
Да как он смеет?
– Я знаю, что ты имеешь в виду! Ты думаешь, что если Ба умрет… – Миранда разрыдалась.
Адам был удивлен, отчасти потому, что она верно угадала его мысли, отчасти потому, что никогда раньше не видел ее плачущей. Не в привычках Миранды было показывать свои чувства другим.
Из кармана темно-синего блейзера он вытащил шелковый носовой платок от Пейсли и молча передал его Миранде.
– Черт возьми, у меня выпала линза, – пробормотала Миранда, глотая слезы. – Ты не видишь, где она – у меня на коленях или на полу?
– Сиди спокойно. Она у тебя на коленях.
Адам наклонился, чтобы подобрать линзу, и Миранда ощутила слабый запах мускуса. От Адама вообще всегда исходил какой-то особый аромат сексуальности, окружавший его подобно ауре, которого сам он, казалось, не замечал, но который был таким же явственным, как его теплое дыхание. Это всегда напоминало Миранде тот запах, что исходит обычно от холеных лошадей, а сейчас, на таком близком расстоянии он вызвал в ее памяти запах дорогой кожи. Этот невидимый эротический ореол странно противоречил сдержанным, безукоризненным манерам адвоката Гранта, его строгим костюмам и рубашкам от Сэйвила Роу, его роговым очкам.
Миранда знала, какой убийственный эффект производит Адам на женщин. Впервые она заметила это еще двенадцать лет назад, когда их семьи отдыхали вместе в Сен-Тропезе. От глаз двенадцатилетней девочки не укрылось, что даже их сварливая экономка-француженка прямо-таки увивалась вокруг Адама, которому было тогда двадцать три.
Миранда догадывалась, почему Адам никогда не предпринимал серьезных попыток сблизиться с нею или с одной из ее сестер. Ведь это могло бы подорвать его профессиональный престиж. А кроме того, сестры О'Дэйр, вполне признавая мужскую привлекательность Адама, с раннего детства привыкли видеть в нем нечто вроде молодого дядюшки. Он тоже, в свою очередь, всегда обращался с ними как с детьми, что когда-то заставило девочек пролить не одну горькую слезу.
Теперь, когда Адам аккуратно положил ей на ладонь подобранную линзу, Миранда заставила себя вспомнить, что он ей вовсе не дядя. Потом она задвинула эту мысль куда-то в самый дальний уголок и шутливо скомандовала себе держаться от него подальше. А отвернувшись от Адама, чтобы вставить линзу в глаз, она напомнила себе также, что сейчас у нее пока нет времени на любовные дела. В этом смысле Миранда была не такой, как все, – противозачаточные средства давно перестали быть проблемой, и девушки, имевшие свободные взгляды на вопросы любви, пользовались ими независимо от того, знали об этом их матери или нет. Как следствие, стало считаться едва ли не нормой тащить женщину в постель после первого же свидания. Но Миранду никак не устраивал подобный вариант – она чувствовала себя весьма неуютно в постели, если мало знала своего партнера и поэтому не могла ему доверять. В этом смысле до сих пор у нее был только один мужчина, который давал ей ощущение спокойствия и уверенности. Адам сказал:
– Послушай меня, Миранда. Я понимаю, что тебе будет тяжело, но все же считаю, что мы с тобой должны обсудить кое-что до того, как прилетим в Сарасан. Речь идет о завещании твоей бабушки. Она еще не составила его, хотя мы говорили об этом. – Лицо его выражало явное беспокойство. Немного помолчав, он продолжил, понизив голос: – Видишь ли, передо мной сейчас достаточно сложная дилемма: следует мне проявить профессиональное благоразумие или все же нарушить конфиденциальность ведения дел во имя блага моей клиентки и близких ей людей. Оправдывает ли цель средства? Как на это посмотрела бы сама Элинор – моя клиентка и друг, которой я многим обязан? Я никак не могу найти ответа на эти вопросы. Потому что я знаю, что при любом раскладе Элинор всегда будет за то, что наиболее выгодно для всех вас, ее внучек.
– Если ты спрашиваешь моего совета, – заметила Миранда, – то не надо нарушать конфиденциальность, просто будь человеком и скажи, о чем, черт побери, идет речь.
– Ну, не нарушая конфиденциальности, я могу сказать только, что, хотя Элинор и собирается основную часть своего капитала оставить вам троим, разговор шел также и о мерах, которые позволят держать все эти деньги под контролем.
– Держать под контролем? Что ты имеешь в виду? – подозрительно спросила Миранда, всегда инстинктивно ожидавшая подвоха, когда речь заходила о финансовых делах.
– Она беспокоится о том, чтобы эти деньги… ну, скажем, не разлетелись в разные стороны. Существует несколько способов предотвратить это. По французским законам наследство должно быть разделено поровну между всеми родственниками, но Элинор этот вариант никак не устраивает. Ты ведь знаешь, она много лет назад потеряла всякую связь со своей семьей в Америке, и ей вовсе не хочется, чтобы в один прекрасный день объявились дети ее брата, если таковые имеются, и начали требовать денег и вообще создавать проблемы. Но поскольку Элинор постоянно живет во Франции, именно так и случится, если она не… сделает соответствующих распоряжений.
– Каких?
– Видишь ли, у нее свои мысли на этот счет. Ей также не по душе британская система: все наследует старший, пусть при этом и предполагается, что он обязан заботиться об остальных членах семьи.
– Ну, еще бы! – Миранда была младшей из трех сестер, и для нее такой вариант был бы просто ужасным. – Ба видела, что произошло с ее собственным мужем!
Бабушка Билли, обладавшая значительным состоянием, оставила все деньги старшему сыну, человеку импульсивному и слабохарактерному, который ввязался в какие-то подозрительные финансовые дела и в результате потерял почти все, что имел. По его смерти остатки семейного достояния перешли ко второму брату Билли. Самому Билли не досталось ничего.
– Элинор считает наиболее подходящей греческую систему, – сообщил Адам.
– Что это за система?
– Многие богатые греки завещают все деньги семьи тому из детей, кто способен лучше других распорядиться ими. При этом имеется в виду, что наследник берет на себя заботу об остальных ближайших родственниках.
– В этом смысле самая способная из нас троих – я, – констатировала Миранда.
– В том, что касается финансовых дел, – безусловно. Но Клер всегда была человеком очень добросовестным и ответственным, она была как мать для тебя и Аннабел, когда вы были маленькими.
– Клер! – раздраженно воскликнула Миранда. – Всю жизнь она наступала на горло моей песне.
Клер – старшая и наиболее надежная из сестер, она считала своим долгом опекать младших. Уж она-то, уравновешенная и практичная, вполне заслуживала доверия. Клер никогда не лгала, даже по самому невинному поводу, и в ее честности, порядочности и справедливости можно было быть абсолютно уверенным.
Именно эти качества Клер заставляли ее чувствовать свою личную ответственность за все, что происходит в этом мире, за все большие и малые беды своих ближних и особенно тех из них, кому в жизни повезло меньше, чем ей самой. Это было отлично известно Миранде, и она понимала, что, если бразды правления бабушкиным состоянием окажутся в руках старшей сестры, ей до него никогда не дотянуться, поскольку она, Миранда, отнюдь не соответствует понятиям Клер о нуждающемся человеке. А значит, она вновь окажется в положении младшей сестренки, подбирающей крохи за старшими.
– К сожалению, Элинор считает тебя… Ну ладно, как ты сама думаешь: ты более надежна, чем Клер? – спросил Адам.
– Ты хочешь сказать, Ба считает меня… этакой сорвиголовой?
– Ну, может быть, не совсем так, – проговорил Адам задумчиво, – хотя, наверное, по ее мнению, ты слишком часто рискуешь. Ты ей напоминаешь отчаянную циркачку на летящей трапеции бизнеса. Но, конечно, она знает, что бизнес не бывает без риска. Лично я думаю, что способность рисковать – это твой плюс.
– Это нечестно! – вырвалось у Миранды, как в детстве, когда – она помнила – ей частенько приходилось произносить эти слова. Помолчав, она спросила: – Что будет, если Ба умрет, не оставив завещания?
– Ничего хорошего. Заварится мерзкая юридическая каша, которую не расхлебать и за несколько лет, – ответил Адам. – Но я сделаю все, чтобы не допустить этого. Как только Элинор станет настолько лучше, что она сможет заняться делами, я настою на том, чтобы она наконец приняла какое-то решение. – Немного помолчав, он добавил: – В общем-то, есть один вариант, который позволит сохранить деньги в целости и все же будет справедливым по отношению ко всем.
– Что за вариант? – быстро спросила Миранда, взглянув на собеседника в упор.
– При нем каждая из вас может быть уверена, что получила не меньше и не больше, чем остальные.
– Ты можешь объяснить по-человечески?!
– Интересно, как посмотрит Элинор на идею создания семейной трастовой компании? – Адам, казалось, размышлял вслух. – Как ты думаешь, Миранда? Если ты посчитаешь, что ей это не понравится, я не стану и предлагать ей этот вариант. – Зная, что Миранда, как ни одна из сестер, обладает острым практическим умом и деловой хваткой, он понимал, что, если она не одобрит его план, убедить ее будет труднее всего.
– Создать семейную трастовую компанию?.. А для чего? – осторожно спросила Миранда.
– Создать трастовую компанию – это примерно то же самое, что составить завещание, – начал объяснять Адам, – с той лишь разницей, что человек не просто излагает свои идеи на бумаге, а воплощает их в жизнь. Если Элинор решится на создание трастовой компании, указав в качестве получателей прибыли вас, своих внучек, и ваших потомков, деньги будут защищены так, как она этого желает, потому что отпадет риск, что кто-то из наследников прикарманит их все. Правление не допустит этого, поскольку его главной задачей будет стоять на страже интересов компании, а не рабски выполнять любую прихоть получателей прибыли.
Миранда провела рукой по своим ослепительно рыжим волосам.
– Ты хочешь сказать, что Клер не сумеет тогда подгрести к себе все, не делясь с нами, чтобы вложить эти деньги в какие-нибудь благотворительные дела, а Аннабел не пустит их на ветер, покупая яхты и прочую дребедень?
– Вот именно. В варианте с такой компанией как раз то и хорошо, что деньги будут находиться под постоянным контролем, – продолжил Адам. – Думаю, тебе, Миранда, больше всех на руку создание ее. Тем более что ты сама смогла бы играть в ней важную роль. Правление любой компании никогда не одобрит пустые траты денег, не приносящие никакой выгоды. Тан что оно, если можно так выразиться, будет спасать твоих сестер от самих себя.
– Тогда я за трастовую компанию, – твердо сказала Миранда.
– А каково будет решение Аннабел, как ты думаешь? – спросил Адам. – Может быть, лучше, чтобы ты сама, а не я, обсудила с ней это.
В подобных ситуациях обсуждать подобные вопросы с близкими родственниками всегда трудно; именно поэтому Адаму, так хотелось переговорить с Мирандой до прибытия в Сарасан. И он добавил, как бы извиняясь:
– Ты ведь лучше моего знаешь, как сказать об этом Аннабел, чтобы не слишком расстроить ее. А меня она всегда может упрекнуть в том, что я, не будучи членом вашей семьи, не могу принять столь близко к сердцу ваши проблемы.
– Не думаю, – ответила Миранда. – Я как раз считаю, что поговорить лучше тебе, потому что, если у Аннабел возникнут какие-нибудь вопросы, ты сумеешь на них ответить. Я-то совсем не разбираюсь во всех этих юридических тонкостях. Так что не волнуйся, Адам. Конечно, Аннабел до смешного сентиментальна, но, в конце концов, ты-то в данном случае лицо незаинтересованное – ты просто хочешь избавить нас от лишних проблем. Я уверена, что Аннабел не пожелает, чтобы Клер снова распоряжалась всем, – достаточно она покомандовала нами в детстве! Сделай упор на это, когда будешь говорить с Аннабел, – увидишь, что она сразу отбросит в сторону все сантименты.
Вечернее небо начинало потихоньку бледнеть за балюстрадой террасы, и абрикосовые блики, отраженные морем, трепетали на потолке спальни. Элинор то просыпалась, то снова погружалась в дремоту. Наконец жужжание и свист винтов приближающегося вертолета совсем разбудили ее. Когда шум и свист смолкли, до Элинор донеслись с дальней террасы приветственные восклицания и смех. Несколько мгновений спустя дверь спальни распахнулась.
– Ба, дорогая, это чудесно! – Миранда подбежала к кровати и расцеловала бабушку. – Ты вернулась к нам. Поздравляю с возвращением!
Пока Клер укладывала спать двухлетнего Джоша, Адам, сидя на террасе и потягивая шампанское, беседовал с Аннабел. Так же как в разговоре с Мирандой, он представил идею создания трастовой компании как альтернативу единоличного управления Клер всем состоянием семьи.
Поначалу Аннабел удивилась, потом высказалась возбужденно:
– С меня хватит, что Клер командовала нами, когда мы были маленькими. Объясни-ка мне поподробнее насчет этой компании.
После ужина Адам предложил Клер прогуляться с ним. Он хотел убедиться, что сестры не станут конфликтовать и выяснять отношения – на это всегда уходит время, а сил у Элинор оставалось немного.
– Ты полагаешь, что сейчас подходящий момент для такого разговора? – Клер явно не была расположена обсуждать финансовые вопросы.
Они медленно шли по крутым извилистым улочкам, обрамленным бугенвиллеями, в слабом свете старинных фонарей.
– Я надеялся на твое понимание, – твердо сказал Адам, – а ты даешь волю чувствам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42