— Обманул. Нагло и подло.
— Предлагаю сделку. Я расскажу вам, где спрятаны деньги Леруа, а вы оставите Базира в покое.
Каллифорд задумался. Мэй смотрел со стороны, как он думает.
— Сдается мне, что ты думаешь, будто я создан для того, чтобы меня обманывали все кому не лень!
Кидд серьезно помотал головой:
— Сейчас мне не до обманов. Я хочу сохранить жизнь своему другу.
— И что же ты предлагаешь взамен за эту жизнь, поверь мне, достаточно ничтожную?
— Верь себе сам. А предлагаю я вот что. Я знаю, где спрятал деньги Леруа. Я сам их прятал. Мы закончили работу перед тем, как появились дикари. Леруа убил моего напарника, а меня не успел. Потом убили его. Место я запомнил.
— Я поверю тебе, если ты объяснишь мне, почему ты сам не попытался добыть их. После. Когда все улеглось.
— Я и не собирался их добывать. Я хотел, чтобы они навсегда остались в земле. От них только несчастья и кровь. Мне вообще не везет с деньгами, стоит им появиться в моих руках…
— Когда же это у тебя в руках были большие деньги?
— Все с них и началось. Умер мой брат Энтони.
Я взял собранные отцом деньги и тут же влип в историю. С тех пор я никак не могу выгрести на берег, бултыхаюсь и бултыхаюсь.
Каллифорд равнодушно кивал.
Мэй держал пистолеты направленными в грудь Базира.
— Ну, говори, — внешне мягко попросил Каллифорд, когда Кидд прервался.
— Что?
— Где они лежат? Денежки Леруа.
Кидд неожиданно улыбнулся.
— Сначала ты отпустишь Базира.
— Я отпущу его. Когда получу деньги. Не волнуйся, я не собираюсь его брать с собой. Он останется здесь, на Сент-Мари. Под присмотром моего друга Уильяма. Если ты обманешь, я вернусь и живьем сдеру кожу с твоего друга. Понял? Живьем. Может быть, он предпочтет быть расстрелянным сейчас?
Базир молчал, глядя исподлобья. Кажется, ему не нравился ни один, ни другой вариант.
— Ты найдешь там то, о чем я говорю, — уверенно заявил капитан Кидд.
— Тогда говори.
— Ты хорошо помнишь ту бухту, где вы напали на людей Леруа и перебили их?
— Помню.
— Тогда ты должен знать, где находится водопад.
Каллифорд на мгновение задумался.
— Я помню, где находится водопад.
— В двадцати шагах левее его находится расщелина в скале, заваленная камнями. В ней.
Каллифорд задумчиво почесал себе кадык. Мэй смотрел на него с завистью, потому что у него были заняты руки. Почесать кадык ему тоже хотелось.
— Так просто?
Кидд развел руками:
— Этот тайник придумал Леруа.
— Уильям, опусти пистолеты.
Базир воспринял эти слова как сигнал и для себя. Он быстро вышел из каюты.
— Ты не пожалел ради меня таких денег?
Капитан слегка смутился.
— Не думай, я не так уж бескорыстен.
— Не понимаю.
— Ты рассказал мне свою историю. Как ты пострадал от потери того камня.
У Базира пересохло горло.
— Да.
— Я ведь знаю, где он находится.
— «Посланец небес»?
Кидд тяжело и длинно вздохнул, глядя при этом себе под ноги.
— Да. «Посланец небес». Но я не могу его тебе отдать. Мне очень стыдно. Никак не могу. Меня можно убить, четвертовать, сжечь заживо, этой тайны я не выдам. Поэтому я обрадовался, когда появилась возможность хоть чем-нибудь тебе отплатить. Я не в силах дать тебе счастье, но все-таки сохранил жизнь.
Базир отвернулся и зашагал вдоль линии прибоя.
Кидд испуганно кинулся за ним:
— Ты все же сердишься на меня?
Базир молча шел.
— Ну, скажи что-нибудь, ты мучаешь меня!
Тяжелое молчание было ему ответом.
Так они прошли ярдов двести.
Базир остановился внезапно. Кидд даже налетел на него, отчего дополнительно смутился и отступил на два шага, потупившись и покраснев.
— Ты спас мне жизнь, но ты разбил мое сердце.
— Так захотела судьба, какое-нибудь сердце обязательно должно быть разбито.
— Почему мое?
Кидд был в отчаянье и в ужасе от самого себя. Алмаз ему был дороже друга. Базир понял, в каких пределах мечется загнанная мысль капитана.
— Ты забрал алмаз, ты лишил меня дома и семьи…
— Но…
— Но и жизнь ты мне даровал не всю, а лишь небольшой кусок ее!
— Что ты хочешь этим сказать?
— Каллифорд вернется и повесит меня.
— Я заплатил ему.
Базир саркастически усмехнулся:
— Такие люди, как он, не прощают обид. Я выставил его в глупом свете, он должен меня вздернуть, чтобы сохранить лицо и уважение своей команды. Чтобы узнать, где находятся деньги, он был готов играть в честность. А получив их… Кто я для него? Мусульманин. Неверный, существо хуже собаки. Клянусь знаменосцем пророка, после возращения «Мочи» в гавань Сент-Мари я проживу ровно столько, сколько нужно, чтобы перебросить веревку через рею.
Кидд слушал эту яростную речь, схватившись руками за голову и зажмурившись.
Базир смотрел на него со злобой и презрением.
— Что же делать, Базир?
— Я уже просил тебя, кажется, не называть меня этим именем. Меня зовут Абдаллах!
— Конечно, конечно, буду звать, как скажешь. Но что же нам делать тем не менее?
— Возьми глаза в руки, как говорят в Гуджарате, и посмотри.
Кидд невольно поднес кисти рук к вискам, но, спохватившись, рассмеялся.
От этого дурацкого смеха физиономию Базира перекосило.
— Извини, просто я…
— Мне нужно как можно скорее убраться с этого острова, понимаешь?
Наморщив лоб, капитан потер щеки и так уже поднятыми руками.
— Но на чем? Попутных кораблей нет, и они сюда не заходят, здесь пиратское гнездо. А из пиратов никто в Сурат плыть не захочет, там эскадра Ост-Индской компании. Даже если бы у меня было чем заплатить, никто бы не взялся.
Базир терпеливо ждал, когда иссякнет поток этих бессмысленных рассуждений.
— Извини, но я не вижу выхода. Можно было бы построить лодку…
— «Приключение».
— Ты хочешь взять «Приключение»?
— Да.
Лицо Кидда просветлело:
— Бери.
Но тут же набежала тень сомнения.
— А экипаж? Где ты возьмешь экипаж?
— Экипаж прибыл в трюме «Кедахского купца».
— Ты имеешь в виду этих индусов?
Базир чуть оскалился:
— Именно их я имею в виду.
— Но они принадлежат команде.
— Ты можешь их выкупить.
— Но у меня нет денег.
— Отдай свою долю в добыче. Этого наверняка хватит. Можно выкупить не всех, а только тех, кто знаком с морским ремеслом.
Кидд удивился:
— А остальные? Ты их бросишь?
Собеседник поморщился:
— Конечно нет. Я доберусь до Сурата, раздобуду денег и выкуплю их.
— Я знал, что ты поступишь именно так, — сказал капитан, и в его голосе звучала гордость за друга. — Сегодня же я соберу сходку команды и объявлю о своем решении.
— Ни в коем случае!
Кидд удивился:
— Не понимаю тебя.
— Что тут понимать! Это дело нельзя делать открыто. Могут заподозрить заговор.
— Но у нас же нет никакого заговора!
— Нет, капитан, у нас как раз заговор, просто направленный на достижение благородной цели. Так ты должен говорить себе, я же буду считать, что все, мною совершаемое, угодно Аллаху.
— Но если я не стану собирать…
— Ты просто прикажешь перевести всех пленников с «Кедахского купца» на «Приключение». Под любым предлогом. Скажем, ты опасаешься, что пленники из вредности перепортят все материи, понятно?
— Скажу.
— После этого прикажешь доставить на борт питьевую воду и еду.
— Прикажу.
— А ночью сойдешь на берег.
— А часовые?
Базир презрительно махнул рукой.
— Они всегда пьяны. Мы свяжем их и оставим в шлюпке у выхода из гавани.
Капитан Кидд сладко спал в узкой темной комнатенке в задней части таверны, куда переселился накануне, когда туда с возмущенными и нечленораздельными воплями ввалился Мэй.
— Где твой корабль, Кидд?
Капитан продрал глаза и спросил с надеждой:
— Сбежал?
— Сегодня ночью. Эти обезьяны открыли трюм, перерезали часовых и незаметно ушли.
— Они не могли их перерезать!
— Перерезали!
— Не связали?
Даже туповатый Мэй что-то заподозрил.
— А откуда ты знаешь, что связать хотели?
Кидд торопливо натягивал сапоги.
Когда они с Мэем вышли к берегу, там уже стояла, мрачно гудя, большая толпа пиратов. Они медленно расступились, пропуская капитанов.
В гичке, вытащенной на песок, лежало четыре человека с перерезанными горлами.
Толпа за спинами Кидда и Мэя уплотнилась.
Послышались возмущенные крики. Требовали отмщения. Немедленно выйти в море и догнать.
— Я не думал, что все так кончится, — тихо произнес Кидд.
Мэй наклонился к нему:
— Что ты сказал?
Кидд не успел ответить. Посыпались обвинения в его адрес.
Зачем он перевел индусов и мусульман на «Приключение»? Почему оставил такую маленькую охрану? Куда подевался его дружок со звездой во лбу? Не он ли организовал эту резню?
Разогревая себя яростными возгласами, пираты приходили во все большее возмущение.
Они подступили вплотную к Кидду.
Слюна, вырывавшаяся изо рта с проклятиями, летела Кидду уже не на камзол, а прямо в лицо.
Кто за все это ответит?! Все, в конце концов, сошлось к этому вопросу.
Кидд тихо проговорил:
— Я отвечу.
— Ах, ты!!!
Из толпы вылетел пират, голый по пояс, витиевато татуированный, с огромной серьгой в ухе и красным платком на голове. Он выхватил из-за пояса кривой магрибский нож и заявил, что хочет посмотреть, как льется кровь из капитанского горла. Так же, как у его друга Билли, который сейчас лежит в этой шлюпке, или, может быть, как-то по-другому.
Мэй схватил крикуна за запястье и заставил выпустить нож. Он заявил, что не допустит, чтобы тут кому-то резали глотки до того, как вернется Каллифорд. Тогда будет суд, и все, кто виноват, получат по заслугам.
Речь Уильяма Мэя дается здесь в изложении, потому что в прямом звучании показать ее не представляется возможным.
Кидд не воспользовался этой возможностью избегнуть немедленного ответа.
— Да, Базир-Абдаллах был моим другом, он жил на «Приключении» свободно. У него была возможность открыть трюм.
По мере того как Кидд говорил, кипящая толпа стихала. Он говорил негромко, потому чтобы его слышать, приходилось собственный язык держать за зубами.
— Я не мог себе представить, что он может убить человека.
— Билли, Билли, — скулил пират в красной повязке, сидя на земле и размазывая по загорелому лицу крупные детские слезы.
— Я не могу воскресить этих людей.
Общий ехидный смешок.
— Могу только наказать себя.
— Накажи, накажи!
— Если я себя зарежу у вас на глазах, это вас удовлетворит, но не слишком. Сделаю лучше вот что — я откажусь от своей доли в добыче, что лежит в трюме «Кедахского купца».
Наступило полнейшее молчание.
Если бы Кидд в самом деле перерезал себе горло и улегся пятым трупом в гичку, пираты удивились бы меньше.
На лице истеричного носителя серьги высохли слезы. Он поднял лицо к капитану и тихо спросил:
— Вы не врете, сэр?
По тому, как Каллифорд сходил на берег, даже слепой понял бы, что он прибыл с добычей. Ящик с монетами, за которым он в общей сложности гонялся девять лет, теперь был у него в руках.
Пир по случаю триумфального возвращения устроили в кают-компании «Кедахского купца». Устроили сразу после того, как был произведен дележ находящихся на нем товаров.
Все были довольны. Каллифорд хорошо усвоил главную заповедь Берегового братства: бери только свое, если не хочешь получить нож в спину.
Получила свою долю денег Леруа команда Мэя.
Получили свою долю миткаля и шелка матросы «Приключения», ходившие за золотом Леруа на Мадагаскар.
Робертсон получил и тканями и золотом за свое штурманское искусство.
Мэй был вознагражден за терпение и исполнительность. Подчиняясь умному, сам умнеешь.
Обогатился хозяин таверны «Кит».
Подзаработали некрасивые проститутки, жившие в деревянном сарае за таверной.
Выгодно сбыли свой товар на корабли местные охотники.
О хитроумном капитане Каллифорде и говорить нечего. Он доказал со всей очевидностью, что ум нельзя удалить вместе с ноздрями.
Каллифорд обогатился, никого не оставив обиженным.
После пятого или шестого бокала виски (самого лучшего из того, что нашлось в подвале «Кита») счастливчик Роберт подсел к обездоленному Уильяму и обнял его за плечо. Обнял и долго говорил, как он ему симпатичен. Впрочем, в симпатию эту было подмешано довольно презрения.
Так получается, что, подарив человеку десять тысяч фунтов, добиваешься только того, что он начинает смотреть на тебя сверху вниз.
Каллифорд предложил выпить со значением. Этот обычай был принят на морях Мэйна. Суть его заключалась в том, что пьющие пили не чокаясь и глядя друг другу в глаза. Считалось, что в этот момент можно узнать, что человек о тебе на самом деле думает.
Выпили.
Каллифорд вытер губы кожаным рукавом и усмехнулся.
— А мне кажется, ты на меня совсем не в обиде.
— Не в обиде.
— Несмотря на то что я хорошо заработал на нашем общем деле, а ты остался с пустым карманом.
Каллифорд похлопал Кидда по тому карману, где лежал алмаз.
— Что там у тебя?
— Та… табакерка.
— Золотая?
— Самая обыкновенная.
— Угости табачком.
Мертвый от ужаса Кидд пролепетал:
— Ты же не куришь.
Каллифорд захохотал.
— Не бойся, я и так у тебя слишком много отнял, поэтому покушаться на твой табак не буду. Только, клянусь внутренностями той акулы, что меня в конце концов сожрет, ты ведь тоже не куришь!
— Я берегу для друзей.
— Тогда угости Робертсона.
Сидевший неподалеку штурман двух кораблей вытащил трубку изо рта:
— Я думаю, там не табак.
— А что? — живо заинтересовался Каллифорд.
Кидд попытался встать из-за стола, но решительная рука богатого гостя усадила его обратно.
— Так что же там у тебя такое?
Тут уж многие заинтересовались, повернули головы, стали спрашивать, в чем дело.
— Джентльмены, — громко произнес Каллифорд, — предлагаю высказывать свои мнения относительно того, что может храниться у нашего друга, капитана Кидда, в правом кармане камзола. Он сказал, что это табакерка. Робертсон ему не верит, я тоже. Я ставлю вот эту гинею, предлагаю поставить каждому, и тот, кто угадает, получит весь банк. Идет?
— Идет! — заорали собутыльники. На стол полетели монеты.
— Там какая-нибудь раковина, — заявил Канинг. — Он часто бродит по берегу, вот и подобрал на счастье.
— Там кресало, — сказал Хини, — я тоже ношу кресало в правом кармане.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45