Ради меня.
Кэти отступила на шаг. Странное ощущение, которое уже неоднократно появлялось у нее, когда мисс Тереза была рядом, сейчас возникло вновь.
– Нет, мисс Тереза, я не стану его выгонять, – твердо сказала она. – Ни сейчас, ни когда бы то ни было. И хоть я и благодарна за все, что вы для меня сделали… я была бы еще больше вам благодарна, если б вы оставили меня в покое, – сказав это, Кэти в изумлении наблюдала, как лицо мисс Терезы сморщилось, из ее глаз хлынули слезы. В следующее мгновение Тереза уже бежала вниз по лестнице. Кэти медленно развернулась и толкнула дверь своей квартиры – и тут же увидела Эндри, стоящего в двух шагах от порога.
– Ну же, заходи. – Он нежно обнял ее за плечи и подвел к камину. Усадив ее на стул, сел перед ней на корточки и, взяв ее руки в свои, с улыбкой проговорил:
– Я, можно сказать, оказал тебе сегодня услугу, Кэти, – благодаря мне ты избавилась от этой женщины.
– Но она всегда была так добра ко мне…
– Добра? Женщины с ненормальными наклонностями всегда добры к другим женщинам.
– С ненормальными наклонностями?
– Да, да. Она не женщина, понимаешь? Она родилась женщиной, но в душе она мужчина. Я понял это по тому, как она на тебя смотрит. У меня есть кузина, у которой те же проблемы. Это что-то вроде ошибки природы.
– Мисс Тереза? – Кэти передернуло, когда до нее дошел смысл сказанного им. – Нет, ты что?
– И я не виню ее за то, что она влюблена в тебя, – продолжал он, прижимая ее руки к своей груди. – Более того, я ее прекрасно понимаю. Я думаю, нет на свете человека, который смог бы узнать тебя и не полюбить. И я до конца своих дней не перестану удивляться, что ты была еще свободна, когда пришел я.
– Ох, Энди…
Она наклонилась вперед и потерлась щекой о его бороду. Он притянул ее к себе и поцеловал, потом долго говорил ей нежные фразы на своем родном языке. Но, когда он хотел опять заняться с ней любовью, она мягко запротестовала.
– Нет, нет, не сейчас, Энди. Джо может вернуться с минуты на минуту.
– Ты думаешь, он вернется сегодня?
– Я не знаю, может, да.
– Надеюсь, он придет, пока я еще здесь. Мне бы очень хотелось с ним познакомиться.
Она закрыла глаза. «Боже упаси», – подумала она.
Джо пришел, когда они завтракали. Они сидели за столом, Эндри громко смеялся над чем-то в рассказе Кэти – за эти дни ему удалось пробудить в ней ее врожденный дар рассказчицы. Вдруг дверь отворилась, и на пороге появился ее брат. Они разговаривали и смеялись так громко, что не услышали шагов на лестнице, и появление Джо застало Кэти врасплох.
Джо стоял в дверях, опершись одной рукой о косяк, а другой, придерживая за лямку брезентовый рюкзак, перекинутый через плечо. На лице Джо застыло выражение почти детского замешательства; он был весь в пыли и выглядел очень усталым.
Кэти поднялась со стула. Эндри тоже встал, с любопытством глядя на невысокого молодого человека в дверях и ожидая, когда тот заговорит первым.
И Джо заговорил. Но, прежде чем открыть рот, он злобно отшвырнул от себя рюкзак, и тот, пролетев через всю комнату, ударился о противоположную стену. Затем Джо шагнул вперед и, не сводя взгляда с ног незнакомца, обутых в красные шлепанцы – эта деталь, по всей видимости, поразила его более всего, так же, как и Терезу, – с вызовом спросил:
– Какого черта вы здесь?
Кэти поспешила встать между двумя мужчинами.
– Я сейчас все тебе объясню, Джо, – быстро проговорила она, приближая лицо к брату. – Ты только не нервничай и выслушай меня спокойно. Это капитан Фрэнкель, Джо.
– Что он здесь делает?
Тело Джо напряглось, а его руки сжались в кулаки. Он в ярости смотрел поверх головы Кэти на большого бородатого незнакомца.
– Я друг вашей сестры, – спокойно сказал Эндри. Обойдя Кэти, он приблизился к Джо. – Очень рад с вами познакомиться.
– А как же, друг! А ну-ка быстро выметайся отсюда! Моей сестре не нужны друзья-шведы, она может найти себе друга и среди наших парней. Уж тем более ей не нужен приятель-иностранец с какой-то грязной посудины.
– Послушай меня, Джо, – Кэти схватила брата за локоть, но он тут же отдернул руку и резко отстранился. Несмотря на это, она продолжала:
– Ты делаешь ошибочные выводы, поэтому, пожалуйста, выслушай меня. Энди – капитан, он капитан большого судна…
– Мне все равно, даже если б он был капитаном «Террора». Он иностранец, и не из лучших. Если бы он был порядочным человеком, он бы не спутался с женщиной в чужом порту.
– Джо, Джо, но ведь все было совсем не так, как ты говоришь! Он мне помог. Я потеряла деньги, а он мне помог.
Джо отвернулся от сестры и снова посмотрел на красные шлепанцы гостя. Потом перевел взгляд на ботинки Эндри, стоящие под кроватью, и на пальто, лежащее на ней. Он смотрел на эти предметы с таким отвращением, словно они оскорбляли глаз. Повернувшись к гостю, он заорал:
– Уходите отсюда! Немедленно!
– А что, если я не уйду? – спокойно отозвался Эндри.
– Тогда я заставлю вас уйти, хоть вы такой большой и сильный!
Одним прыжком Джо оказался возле камина. Схватив кочергу, он замахнулся ею на Эндри. Кэти пронзительно закричала, но Эндри моментально выбросил вперед руку и схватил Джо за запястье. Кочерга упала на пол. Сжимая запястье Джо, Эндри так сильно потянул вверх его руку, что тому пришлось встать на цыпочки, потом одним небрежным движением отпихнул его в сторону так, словно стряхивал с себя пылинку. После чего, присев на край кровати, он спокойно надел ботинки, затем встал, набросил на плечи пальто и, подойдя к шифоньеру, взял с полки свою фуражку. Покончив с одеванием, он подошел к Кэти, которая стояла посреди комнаты с опущенной головой, схватившись обеими руками за шею.
– Я еще вернусь сюда до отплытия, – сказал он, мрачно поглядывая в сторону Джо. – Ты пока поговори с ним, объясни, как обстоят дела между нами… А я еще вернусь.
Эндри взял Кэти за подбородок и приподнял ее лицо, и они долго и нежно смотрели друг другу в глаза. Потом он развернулся и направился к двери. Прежде чем он успел выйти, Джо прокричал ему вслед:
– Это мой дом! Я снял эту квартиру, и я плачу за аренду. Если ты еще раз сунешь сюда свой поганый нос, я вызову полицию. Ты меня понял?
Эндри сказал что-то на своем родном языке и, судя по его тону, это было ругательством. Потом он добавил по-английски:
– Вызывай. Но я все равно еще вернусь. Едва за Эндри закрылась дверь, Джо со злостью швырнул в нее красные шлепанцы. Сжав кулаки и скрежеща зубами, он повернулся к сестре, глядящей на него грустными, молящими глазами, и, схватив ее за платье, резко рванул к себе. Выражение ее лица изменилось: взгляд стал тверже, мягкость уступила место решимости. Одним резким движением она оттолкнула от себя брата.
– Не смей, Джо. Не смей так со мной обращаться! – закричала она. – Ты имеешь дело не с маленькой девочкой, а со взрослой женщиной, и постарайся не забывать об этом. Я больше никому не позволю распоряжаться моей судьбой. Никому!
Джо смотрел на нее из противоположного угла комнаты.
– Нет, ты не маленькая девочка, – с горечью сказал он. – За эти несколько минут я понял, что имею дело не с маленькой девочкой, а со взрослой шлюхой.
– Джо! Ты сам не знаешь, что говоришь! Я не…
– Он спал здесь, не так ли? Не отрицай, ведь он спал здесь?
– Да, он спал здесь. – Она подняла голову и расправила плечи. – И он будет, спать здесь и впредь, когда будет возвращаться из рейсов.
– Не будет! Не будет он больше спать в этом доме! Я этого не допущу! Я вышвырну его отсюда! Не забывай, за квартиру плачу я. – Он подошел к ней, яростно грозя пальцем. – Тебе придется выбирать между им и мною. Я не собираюсь содержать бордель. Или он, или я, понятно? Так что решай: или ты сейчас же порвешь с ним, и мы попытаемся забыть о том, что случилось, или будешь сама зарабатывать себе на жизнь. От меня ты больше не получишь ни пенни.
– Джо. Выслушай меня, Джо, – она протянула к нему руки. – Я расскажу тебе, как мы с ним встретились, а ты только выслушай меня, ладно? Я пошла на рынок и потеряла кошелек…
Джо грубо расхохотался.
– Ты потеряла кошелек? Не пудри мне мозги. Если ты была способна хранить при себе двести двадцать семь фунтов и не потерять ни пенни! А теперь ты говоришь, что потеряла кошелек, – неужели ты думаешь, что я тебе поверю?
– Но это, в самом деле, так, Джо. Если не веришь, можешь спросить у Мэгги Проктор или у Джинни Вильсон – я заняла у нее денег, чтоб заплатить за квартиру. Я была в безвыходном положении. Я пошла в «Якорь», потому что мне сказали, что бармену нужна помощница. Там я и встретила его…
– В «Якорь»! – Джо снова разразился грубым хохотом. – Что ж, ты выбрала подходящее местечко! Не говори мне, что ты не знала, какие вещи происходят в «Якоре». Думаешь, его случайно называют «рынком проституции»? Или ты будешь утверждать, что не знала об этом?
– Я знала лишь одно, Джо, – что я голодна, – с горечью ответила она. – И Лиззи все время кричала от голода. У меня вышел уголь, закончились свечи. И у меня три дня ничего не было во рту, кроме кусочка хлеба и чашки чая.
– Ты бы могла обратиться за помощью к мисс Терезе.
– Что ж, я не стала обращаться к мисс Терезе, – сейчас ее голос был громок и решителен. – И рада, что не сделала этого.
В течение долгой минуты Джо, молча, смотрел на нее. Когда он снова заговорил, его голос был тих и спокоен, но слова его были ужасны.
– Ты дурная девушка, Кэти, – сказал Джо. – Ты грязная в душе. Посуди сама: сначала ты забеременела неизвестно от кого, потом по собственной воле вышла замуж за этого негодяя Бантинга, а никто не заставлял тебя выходить за него замуж. Из-за тебя нашего отца повесили, а наша мать помешалась и умерла еще молодой. А теперь ты стала уличной девкой. Ты дурная девушка, Кэти. Ты грязная внутри. Грязная.
Он все повторял и повторял последние слова, как будто в них заключалась какая-то очень важная, только что открывшаяся ему истина. Не выдержав, Кэти закричала:
– Не говори так, Джо! Я не дурная. Это неправда. То, что случилось тогда, случилось не по моей воле.
Они, снова молча, глядели друг на друга.
– Может, и не по твоей воле, – согласился, наконец, Джо. – Пусть будет так. Но в твоей воле изменить то, что происходит сейчас. Назовем это испытанием и посмотрим, способна ли ты его выдержать. Выпроводи этого шведа, тогда я поверю тебе, что в прошлом ты была лишь жертвой обстоятельств и в тебе нет грязи.
Опять оба молчали. Кэти быстрым шагом пересекла комнату и приблизилась вплотную к брату.
– Нет, Джо, я не вышвырну этого человека из моей жизни, – тихо, но твердо проговорила она. – Он останется в ней – по крайней мере, до тех пор, пока он сам этого хочет.
– Что ж, тогда с тобой все ясно. Все ясно, Кэти. Ты сделала свой выбор… Кстати, на что ты собираешься жить? Может, он возьмет тебя на содержание? И ее, – Джо кивнул в сторону комнаты Лиззи, – он тоже будет содержать?
– Я позабочусь о себе и о Лиззи, можешь не волноваться.
– Тебе придется работать в две смены, чтоб прокормить этот рот. Да, да, тебе придется работать в две смены.
Джо придал пошлый оттенок слову «работать», после чего разразился нецензурной бранью.
Кэти никогда не слышала, чтобы брат произносил подобное. Может, в кругу товарищей и на работе он и позволял себе это, но при ней он никогда не сквернословил. В их семье вообще не было принято сквернословить – отец воспитал в них уважение друг к другу и к окружающим, он бы никогда не допустил брани в своем доме. Но сейчас Джо бранился, как последний портовый грузчик. Что ж, если в его представлении она была портовой шлюхой, он, должно быть, считал, что может общаться с ней на подобном языке.
– А мебель, кстати, принадлежит мне, – сказал он, истощив, наконец, свой запас бранных слов. – Если мне придется уйти отсюда, я заберу с собой мебель.
– Мебель? – она покачала головой. – Ничего подобного, Джо. Эту мебель мисс Чапмэн подарила мне за то, что я отдала ей Сару. Они бы мне все на свете отдали за Сару, но если ты помнишь, я не захотела брать их деньги и взяла только мебель. Так что мебель эта не твоя, Джо. Она останется здесь, и даже не пытайся отобрать ее у меня.
На это он ничего не ответил. Он отошел от нее, злобно выставив вперед нижнюю челюсть, и взялся за дверную ручку.
– Ты думаешь, что уже сделала свой выбор, но я все-таки дам тебе время до завтра, – сказал он. – У тебя впереди целая ночь, чтобы одуматься. Завтра утром я вернусь, и ты сообщишь мне свое окончательное решение. До свидания, Кэти.
Когда за братом захлопнулась дверь, у Кэти защемило сердце. Сев в кресло возле окна, она спрятала лицо в ладонях и расплакалась.
– Ах, Джо, Джо! – повторяла она между всхлипами. Она знала, что без брата ей будет очень одиноко: не о ком заботиться, не для кого готовить еду, не с кем перемолвиться словом… Конечно, у нее останется Лиззи – но Лиззи вряд ли можно назвать собеседницей.
Зато в те дни, когда будет приезжать Эндри, все будет иначе. Пока он рядом, она никогда не почувствует себя одинокой.
Эндри. Удивительно, как изменила ее встреча с этим человеком. Она знакома с ним всего лишь три дня, но ради него готова пойти даже на разрыв с братом. А ведь если подумать, этот человек совсем ей чужой, она ровно ничего о нем не знает. Но все равно он уже стал ей дороже всех. И, выбирая между ним и братом, она, не задумываясь, выбрала его. Да, ей было больно терять брата, с которым она всегда была очень близка, но эту потерю она в состоянии пережить. Но, если Эндри уйдет из ее жизни, этого ей не вынести. Все те утраты, что она пережила за последние годы, покажутся ей мелочью в сравнении с этой потерей. Она не могла себе представить свою жизнь без Эндри.
Сумерки сгустились, наступила ночь, а он все не приходил. Она выбегала на лестницу несчетное количество раз; она даже хотела спуститься вниз и ждать его возле подъезда, но удержалась, боясь столкнуться с Мэгги Проктор, Джинни Вильсон или миссис Робсон. Она прекрасно представляла себе, что думают теперь о ней эти женщины, – примерно то же, что и ее брат.
В то первое утро, когда Эндри ненадолго ушел в порт, Кэти спустилась во двор, чтобы опорожнить помойные ведра, и оказалось, что Мэгги и Джинни специально поджидали ее там.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47