И еще стоимостный фактор. Расходы на автогонки растут.
«Форд» объявил о выходе из игры. «Шеви» сокращает свое участие. «Додж» лишь обещает выполнить уже взятые на себя обязательства, а затем подвести черту. Вот я и решил пригласить вас и все обсудить.
Первым взял слово Бэнкрофт.
— Нам такой проект ничем не повредит. Наоборот, подогреет интерес к нашей продукции. Владельцы автосалонов, продающих наши машины, постоянно твердят о том, что им нечем привлечь покупателей, — тут он увял, словно понял, что попал не в струю.
Дискуссию продолжил Дэн Уэйман.
— Предложенная идея обладает как плюсами, так и минусами. Нет сомнений, что успех в автогонках увеличит объем продаж. Но в какую сумму он нам обойдется? — он повернулся ко мне. — Вы прикидывали?
— Мы должны выставить не менее трех машин. В соревнованиях «Формулы-3». «Формулу-1» или «2» нам не потянуть. Серийного автомобиля, который мы могли бы использовать, у нас нет. Следовательно, придется начинать с прототипа. Конструировать практически новую машину с модернизацией готовых агрегатов. Полагаю, конструкторские проработки, изготовление и обслуживание каждой из первых трех машин обойдутся в сто тысяч долларов. Затем расходы начнут уменьшаться.
Уэйман кивнул, — Сейчас мы продаем чуть больше двухсот тысяч автомобилей, теряя на каждом сто сорок долларов. Вашими стараниями эти потери возрастут на полтора доллара на автомобиль, — он посмотрел на Бэнкрофта. — Тебе придется продавать на тридцать тысяч больше, чтобы наши потери остались на прежнем уровне. Это возможно?
— Полагаю, что да, — уверенно ответил тот, но тут же ввернул любимую присказку Детройта:
— Если, конечно, экономика не развалится ко всем чертям.
— Сколько нужно продавать машин, чтобы полностью компенсировать затраты на их производство? — спросил я Уэймана.
— Триста тысяч. То есть увеличить нынешний уровень на пятьдесят процентов. При большем количестве продаж мы начнем получать прибыль.
— Так в чем же дело? — решил я подколоть его. — «Фольксваген» продает больше.
— «Фольксваген» — еще не весь рынок. Мы конкурируем со многими компаниями.
Я не стал ввязываться в спор. Мы все и так знали, что конкуренция здесь ни при чем. Ему не хотелось отрывать ресурсы и производственные мощности от других отделений компании, дающих всю прибыль.
Пока мы обменивались мнениями, Лорен молчал. Теперь он заговорил, и по его тону я понял, что решение принято.
— Я думаю, надо попробовать. Хотя бы из уважения к деду. В конце концов, не будет особой беды, если мы потеряем на каждом автомобиле долларом больше. И кто знает, не выиграем ли мы пару-тройку призов, раз «форд» и «Джи эм» снимают свои команды.
Он встал.
— Дэн, позаботься обо всем остальном. Определи Анджело кабинет и распорядись, чтобы ему оказали необходимую помощь, — он посмотрел на меня. — Анджело, все финансовые вопросы будешь решать с Дэном. Технические и организационные — со мной.
На этом совещание окончилось.
В коридор мы вышли втроем.
— Как Номер Один? — полюбопытствовал Бэнкрофт.
— В отличной форме.
— Ходят слухи, что он сдает. Возрастное, знаете ли.
— Если б он сдавал, нам всем грозили бы крупные не» приятности. С головой у него, как и прежде, полный порядок.
— Рад это слышать, — чувствовалось, что говорит Бэнкрофт искренне. — Вот уж кто был патриотом автомобиля.
— Таким он и остался.
— Вот мой кабинет, — вмешался Дэн Уэйман. — Давайте зайдем и обсудим детали.
С Бэнкрофтом мы договорились встретиться за ленчем на следующей неделе, и вслед за Уэйманом я прошел в его кабинет. Скромный, без излишеств, с современной мебелью, как и приличествовало вице-президенту, ведающему финансами.
Дэн обошел стол и сел. Я устроился напротив него.
— Если память мне не изменяет, вы уже работали у нас.
Я кивнул.
Уэйман снял трубку и попросил принести мое личное дело. Сотрудников своих он вышколил. Папка легла на стол через две минуты, хотя уволился я одиннадцать лет назад. Он быстренько пролистал ее.
— А вы знаете, что у вас сохранился счет в нашем пенсионном фонде? — в голосе его звучало удивление.
Я этого не знал, но тем не менее кивнул.
— Деньги мне тогда не требовались. А у вас они хранятся не хуже, чем в банке.
— Вы обсуждали размер вашего жалованья?
— Вроде бы нет.
— Я переговорю с Лореном. У вас есть какие-то предложения?
— Никаких. Как он скажет, так и будет.
— А должность?
— Номер Один предложил: вице-президент, специальные проекты.
— Я должен согласовать это с Лореном.
Я кивнул.
Он еще раз заглянул в мое личное дело, закрыл его, посмотрел на меня.
— Пожалуй, теперь все ясно, — он встал. — Пойдемте в инженерный корпус и подберем вам роскошный кабинет.
— Особо об этом можно не беспокоиться, — ответил я. — Сидеть в нем подолгу я не намерен.
Глава 8
Раздражение копилось и копилось.
Довольно быстро выяснилось, что я — меченый. Мне оказывалось всемерное содействие, но на каждый чих уходило больше времени, чем требовал здравый смысл.
Шесть недель спустя я все еще сидел в своем кабинете, пытаясь заполучить три серийных двигателя для «сандансера», их лучшего на тот день автомобиля.
Наконец я снял трубку и позвонил Номеру Один.
— Меня обложили со всех сторон.
Он хохотнул.
— Ты схлестнулся с настоящими профессионалами, По сравнению с ними водители детских автомобильчиков, с которыми ты имел дело, жалкие дилетанты.
Я рассмеялся. Он говорил чистую правду.
— Я просто хотел получить ваше разрешение на ответные действия.
— Валяй. Для этого ты мне и нужен.
Я тут же перезвонил Уэйману.
— Завтра я лечу на Западное побережье.
Он удивился.
— Но двигатели еще не поступили.
— Некогда мне их ждать. Если я не начну формировать команду техников и водителей для гонок следующего года, у нас не будет ничего, кроме машин.
— А как же модернизация?
— Кэррадайн из конструкторского отдела подготовил всю документацию. Он приступит к работе, как только получит двигатели.
— А корпус?
— Дизайнеры уже занялись им. Я одобрил их эскизы, и теперь они ждут визы финансового отдела, — это был камушек в его огород.
— Они еще не попали ко мне на стол, — попытался оправдаться Уэйман.
— Скоро попадут.
— Как долго вас не будет?
— Две или три недели. Я позвоню, как только вернусь.
Положив трубку на рычаг, я стал ждать. Звонок раздался через две минуты. Лорен Третий. Он звонил мне впервые после того, как я переступил порог «Вифлеем моторс». Когда же я пытался связаться с ним, у него в кабинете непременно проводилось важное совещание. Мне он не перезванивал.
— Все собирался позвонить тебе, да текучка заела.
Как идут дела?
— Не могу пожаловаться. При удаче мы выйдем на старт уже весной.
— Это хорошо, — последовала пауза. — Между прочим, сегодня я пригласил кое-кого на обед, и Алисия велела мне спросить у тебя, не сможешь ли ты присоединиться к нам.
— С удовольствием. В какое время?
— Коктейли в семь, обед в половине девятого. Смокинг.
— У меня его нет.
— Тогда темный костюм. Алисия почитает свои обеды торжественными событиями.
Следующим позвонил Кэррадайн. Его голос вибрировал от радости.
— Что вы с ними сделали? Мне только что сообщили, что двигатели поступят завтра. Их снимут прямо с конвейера.
— Как только они придут, приступай к делу. Я улетаю в Калифорнию. В конце недели позвоню.
Только я положил трубку, позвонили дизайнеры.
— Финансовый отдел одобрил наши проработки, но срезал общую сумму на двадцать процентов.
— Будем следовать намеченному плану.
В голосе Джо Хаффа послышалось недоумение.
— Но что у нас получится, Анджело? Вы-то знаете, что отпущенных средств нам не хватит.
— А вы знакомы с таким понятием, как перерасход?
Давайте мне железо. А ответственность я возьму на себя.
С работы я ушел раньше, чем обычно, в превосходном настроении. Дымовая завеса дала отличные результаты, Теперь я мог переходить к главному.
Я прибыл первым. Дом Хардеманов находился лишь в четырех кварталах от нашего. Дворецкий ввел меня в гостиную, справился, что я буду пить, подал мне полный бокал. И только я сел на диван, как в дверях появилась высокая женщина.
— Привет, — поздоровалась она. — Я, похоже, заявилась слишком рано.
Я уже вскочил.
— Только не для меня.
Она рассмеялась и прошла в комнату.
— Я — Роберта Эйрес, гощу у Алисии.
— Анджело Перино.
Ее рука задержалась в моей.
— Автогонщик?
— Теперь уже нет.
— Но… — тут она вспомнила про свою руку, отдернула ее.
Я улыбнулся, потому что уже начал привыкать к подобной реакции.
— Мне сделали пластическую операцию и вернули прежнее лицо.
— Извините, я не хотела показаться бестактной. Но я видела вас в гонках. Много раз.
— Ничего страшного.
В гостиную вернулся дворецкий.
— Что будете пить, леди Эйрес?
Вот тут я вспомнил эту фамилию. Ее муж, отличный автогонщик-любитель, несколько лет назад погиб, выходя из крутого поворота на Нюобюргринге.
— Очень сухой «мартини», пожалуйста.
— Извините, мне следовало узнать фамилию. Ваш муж был прекрасным водителем, леди Эйрес.
— Спасибо за доброе слово. Но беда Джона заключалась в том, что он считал себя куда лучшим автогонщиком, чем был на самом деле.
— Все мы такие.
Она рассмеялась, дворецкий принес ей полный бокал.
Она подняла его.
— За быстрые машины.
— Нет возражений.
Мы выпили.
— Чем вы теперь занимаетесь?
— Готовлю команду «Вифлеема» к соревнованиям.
Она с любопытством глянула на меня.
— Вы, похоже, не очень разговорчивы.
Я улыбнулся.
— Зависит от обстоятельств.
— Об этом и речь, — она рассмеялась. — На мои вопросы вы отвечаете двумя словами.
— Я этого не заметил, — тут рассмеялся и я. — Вот уже и три слова.
Мы еще смеялись, когда вошел Лорен.
— Вижу, вы уже познакомились.
— Даже стали давними друзьями, — добавила леди Эйрес.
Странное выражение промелькнуло в его глазах. И исчезло, прежде чем я успел истолковать его. Он наклонился и поцеловал ее в щеку.
— Сегодня вы очаровательны, Бобби.
— Спасибо, Лорен, — ее рука чуть коснулась его. — Должна отметить, что и у вас превосходный костюм.
— Вам нравится? — он радостно улыбнулся. — Я заказывал его у лондонского портного, о котором вы мне говорили.
— И правильно сделали.
Тут все стало на свои места. Может, решил я, для Лорена еще не все потеряно. По крайней мере, он выказывал признаки того, что в его голове находилось место не только для бизнеса.
Появилась Алисия. Я подошел к ней, поцеловал в щечку.
— Эй, ты, — приветствовал я ее.
— Эй, ты, — откликнулась она, и мы оба рассмеялись.
Лорен и леди Эйрес вытаращились на нас.
— Шутка, — пояснил я.
— Анджело и я вместе учились в средней школе, — добавила Алисия. — Так он здоровался со всеми. Я же сказала ему, что не буду отвечать, если он обратится ко мне не по имени.
— И как же он обращался к тебе после этого? — полюбопытствовала леди Эйрес.
— Эй, Алисия, — тут рассмеялись мы все. — Как же давно все это было.
— С той поры ты совсем не изменилась, Алисия, — возразил я.
Она улыбнулась.
— Не надо мне льстить, Анджело. Моей дочери уже семнадцать.
Начали прибывать другие гости. Всего нас за столом собралось десятеро. Молодые лидеры светского общества Детройта.
Разговор вертелся вокруг привычных тем. Налоги.
Вмешательство государства в производственную деятельность. Новые требования по безопасности и охране окружающей среды, вкупе с их проповедником Ральфом Надером. Все получили свою долю проклятий.
— Мы же не отрицаем необходимости этих требований, — вещал Лорен. — Но не можем согласиться с тем, что нас выставляют сущими злодеями! А общественность как-то сразу запамятовала, что на нас все время давили: давайте машины помощнее да побыстрее. Мы соответственно и реагировали. Даже теперь, при всех этих воплях о загрязнении воды, земли, воздуха, предложи покупателю на выбор за одинаковую цену быстроходный, но экологически менее чистый автомобиль и тихоходный, но удовлетворяющий требованиям защитников окружающей среды, в девяти случаях из десяти он предпочтет первый.
— И что нас ждет? — спросил кто-то из гостей.
— Новые государственные стандарты. Новые проблемы. Значительный рост затрат. А если мы не сумеем переложить их на покупателя, нас вышибут с автомобильного рынка.
Такая мрачная перспектива Лорена, однако, особо не беспокоила, и за столом заговорили о пропасти между поколениями и распространении наркотиков в школе. А потом начались истории о том, чем увлекаются их дети.
Я главным образом молчал, кивал и слушал. Однажды, искоса глянув на леди Эйрес, поймал ее изучающий взгляд. Но не придал этому особого значения.
И вроде бы удивился, когда на следующий день она остановилась у моего кресла в самолете. Я разместился в салоне первого класса, чтобы иметь возможность разложить бумаги на столе и поработать в пути.
— Леди Эйрес, — я вскочил. — Какой приятный сюрприз.
— Неужели, мистер Перино? — она села в кресло напротив, лучезарно улыбнувшись. — Тогда почему вчера вы назвали мне номер вашего рейса?
Я рассмеялся.
— На большее я просто не решился, — я наклонился вперед, снял карточку со спинки кресла леди Эйрес и протянул ей.
Она прочитала свою фамилию, посмотрела на меня снизу вверх.
— Вы очень уверены в себе, не так ли, мистер Перино?
— Пора уже звать меня Анджело.
— Анджело, — она словно попробовала имя на вкус. — Анджело. Прекрасное имя.
Я взял ее за руку. Люки захлопнулись. Самолет отбуксировали к взлетной полосе. Несколько минут спустя мы оторвались от земли.
Она посмотрела в иллюминатор на проплывающий внизу Детройт, повернулась ко мне.
— Словно вырвалась из тюрьмы. Как они могут жить в этом паршивом, занудном городе?
Глава 9
На регистрационной стойке отеля «Фэамонт» меня ждал телекс, подписанный Лореном.
«Леди Эйрес вылетела в Сан-Франциско тем же рейсом. Буду признателен, если ты окажешь ей всемерную помощь и поддержку. С наилучшими пожеланиями.
Л. X. III.».
Я сухо улыбнулся и передал ей бланк. Затем повернулся к стойке, расписался в регистрационной книге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43