2) перебросив значительные силы из Югославии, Греции и Болгарии на территорию Румынии, немцы в значительной степени усилили свое правое крыло против СССР, повысив его удельный вес в общей структуре своего Восточного фронта против СССР (к настоящему времени в Румынии вместе с Молдавией насчитывается 28 дивизий).
Что касается фронта против Англии, то немецкое командование, имея уже в данное время необходимые силы для дальнейшего развития действий на Ближнем Востоке и против Египта (29 дивизий, считая Грецию с островом Крит, Италию и Африку), в то же время довольно быстро восстановило свою главную группировку на Западе, продолжая одновременную переброску в Норвегию (из порта Потин), имея в перспективе осуществление главной операции против английских островов. В заключение можно отметить, что перегруппировки немецких войск после окончания Балканской кампании в основном завершены.
Начальник разведывательного управления КА
генерал-лейтенант ГОЛИКОВ
В спецсообщении Голикова приведены точные цифры и содержится подробное описание сложившейся для страны опасной ситуации. В то же время, в тексте все еще содержится много упоминаний об Англии и возвращение к… «перспективе осуществления главной операции Гитлера против английских островов».
Известно, Сталин не терпел незнания или даже приукрашивания фактов и жестоко карал тех, кто нарушал его требования. Об этой черте характера Диктатора свидетельствуют многие, кому приходилось встречаться или работать с ним.
Штеменко: «Верховный не терпел даже малейшего вранья или приукрашивания действительности и жестоко карал тех, кто попадался на этом… Естественно, что при докладах в Ставке мы очень следили за формулировками. Само собой у нас установилось правило никогда не докладывать непроверенные или сомнительные факты…»
Но вывод Голикова в данном случае явно не соответствует сложившейся ситуации! Голиков снова, так же как и два месяца назад, 20 марта 1941 г., сознательно делает ложный вывод о готовности Германии к военной операции против… Англии.
Трудно представить, что такой ложный вывод мог сделать «дотошный» Голиков, который с февраля 1941 г. направлял в Кремль шифровки, свидетельствующие об отказе Гитлера от нападения на Англию:
7 февраля 1941: «Германия нападет на СССР до удара по Англии»; 9 марта 1941: «Германский Генеральный штаб отказался от английских островов»; 13 марта 1941: «О марше на Англию нет речи. Фюрер теперь не думает об этом»; 2 мая 1941: «Война с СССР не помешает ведению войны с Англией».
Военная разведка не только прекрасно знает о том, что германские войска идут форсированным маршем к советским границам, но даже приказывает своим агентам «сопровождать» их. Именно об этом свидетельствуют помета на донесении болгарского агента «Боевого».
Такой парадоксальный вывод Голиков мог сделать только по прямому указанию того, кому он был необходим. Похоже на то, что чем более нагло Гитлер пытается убедить весь мир, что Германия «продолжает подготовку к нападению на Англию», тем более мастерски Сталин продолжает делать вид, что он «верит» в эту ложь и, следуя своему «Сценарию», убеждает всех, что он не видит неотвратимости приближающегося «внезапного» удара.
До начала операции «Барбаросса» остался всего 21 день. 1 июня 1941. Токио
Был ли Зорге «двойным шпионом»?
Количество агентурных сообщений, поступающих из разных источников в Москву, уже исчисляется сотнями.
Сегодня от Рихарда Зорге поступили сразу две шифровки. Первая из них, короткая, поступила в Москву в 17 часов 45 минут и содержала информацию, полученную германским послом из Берлина: «Нападение Германии на Россию состоится во второй половине июня. Наиболее сильный удар будет нанесен левым флангом».
Во второй шифровке Зорге более подробно касается предстоящего нападения, указывая на то, что источником информации является прибывший в Токио в эти дни немецкий офицер по фамилии Шолль.
Майор Фридрих фон Шолль был давним приятелем Зорге. До прошлого года он занимал пост военного атташе в Токио, затем был отозван в Берлин, и теперь, уже в звании подполковника, направлялся к месту своей новой службы в Таиланд. Шолль был несказанно рад снова встретиться с Зорге и не один час провел с ним за бутылкой коньяка, пересказывая свежие берлинские новости. А новости были не радостными. Фридрих фон Шолль, начинавший свою военную службу в рейхсвере и считавший себя учеником генерала фон Секта, всей душой ненавидел Гитлера и был не на шутку озабочен судьбой фатерланда.
Начальнику разведуправления От 1 июня 1941
Генштаба Красной армии
Ожидание начала германо-советской войны около 15 июня базируется исключительно на информации, которую подполковник Шолль привез с собой из Берлина, откуда он выехал 6мая в Бангкок… В беседе с Шоллем я установил, что немцев в вопросе о выступлении против Красной армии привлекает факт большой тактической ошибки, которую, по заявлению Шолля, сделал СССР.
Согласно немецкой точке зрения, тот факт, что оборонительная линия СССР расположена, в основном, против немецких линий без больших ответвлений, составляет величайшую ошибку. Она поможет разбить Красную армию в первом большом сражении. Шолль заявил, что наиболее сильный удар будет нанесен левым флангом германской армии.
Информация, полученная от Зорге, вызвала большой интерес — особенно важным был вопрос, касающийся «величайшей ошибки», «большого сражения» и «левого фланга». О важности этой информации пометы Голикова: «НО-5. Пошлите „Рамзаю“ след. запрос: На №… Прошу сообщить более понятно сущность «большой тактической ошибки», о которой вы сообщаете. Ваше собственное мнение о правдивости Шолля насчет «левого фланга». Голиков 3.06».
Голиков не требует проверки указанной «Рамзаем» даты «внезапного» нападения Германии. Эта дата уже известна в Москве и не требует перепроверки. Удивительно лишь то, что, посылая в Токио, как обычно, требование уточнить агентурную информацию, Голиков делает на донесении Зорге еще одну помету: «НО-5. В перечень сомнительных и дезинформационных сообщений „Рамзая“. Голиков».
В военной разведке уже заведено специальное «дело», в котором накапливаются так называемые дезинформационные сообщения Зорге! Теперь в ответ на агентурные сообщения Зорге в Токио начнут поступать абсурдные шифровки центра, выражающие «сомнения в правдивости агентурных сообщений»!
По воспоминаниям Макса Клаузена, реакция центра производила на Зорге, ежедневно рисковавшего жизнью, весьма тяжелое впечатление. Особенно странным и непонятным для него было то, что такие шифровки появились только в последнее время, тогда как раннее на аналогичные сообщения никаких нареканий не поступало.
Макс Клаузен: «Ведь мы еще за несколько месяцев до этого сообщали, что у границы Советского Союза сосредоточено, по меньшей мере, 150 германских дивизий, и что война начнется в середине июня.
Я пришел к Рихарду. Мы получили странную радиограмму, ее дословного содержания я уже не помню, в которой говорилось, что возможность войны представляется Центру невероятной.
Рихард был вне себя. Он вскочил, как всегда, когда сильно волновался и воскликнул: «Это уже слишком!!!» Он прекрасно сознавал, какие огромные потери понесет Советский Союз, если не подготовится к отражению удара».
Даже такому талантливому аналитику, каким был Зорге, трудно было понять, в чем заключается причина отрицательных оценок его последних сообщений. А причину этого странного феномена нужно искать все в том же — в желании Сталина убедить весь мир в том, что он «не верит» в возможность нападения Германии!
И в этом ему должен был помочь Зорге! Почему же именно Зорге?
Почему не другие, не менее талантливые и надежные шпионы — ни Харнак, ни Шульце-Бойзен, ни Штебе, ни Радо, наконец? Ни один из них в ответ на информацию аналогичного содержания, не получал «разгромных» шифровок центра. А дело в том, что Зорге, по складу своего характера и по стилю шпионской работы, был связан узами дружбы, действительной или показной, с сотнями самых разнообразных людей, в основном, журналистов — немецких, американских, английских, французских, итальянских. Зорге был связан с сотрудниками германского посольства и с их семьями — со всей многочисленной немецкой колонией в Токио. Зорге был связан с верхушкой японского общества, с правительством Японии. Статьи его печатались в берлинских газетах.
И, наконец, военной разведке было прекрасно известно, что ее необычный шпион вынужден был для прикрытия «работать» и на Берлин — на министерство иностранных дел, на абвер и даже на… РСХА.
Рихард Зорге не был двойным шпионом — его агентурные сообщения в Москву не содержали гитлеровской дезинформации.
Рихард Зорге был советским шпионом и, вместе с тем, идеальным каналом для передачи за рубеж сталинского БЛЕФА.
До внезапного нападения осталось всего 20 дней. 2 июня 1941. Москва
Гитлер инспектирует войска
В преддверии операции «Барбаросса» Гитлер прибыл в Варшаву для инспектирования войск на главном участке нападения — в районе советского Западного Особого военного округа. Именно здесь, по мнению германских генштабистов, будут сосредоточены основные силы русских. И именно здесь, согласно информации подполковника Фридриха фон Шолля, эти силы должны быть наголову разбиты германской армией, именно здесь должен произойти великий гитлеровский «гауптшлахт», который обеспечит победу «блицкригу».
О сенсационном факте прибытия Гитлера в Варшаву Берия немедленно доложил Сталину.
№ 1798/6, 2 июня 1941
В средних числах мая Гитлер прибыл в Варшаву в сопровождении шести высших офицеров германской армии и с 22мая начал инспектирование войск в Восточной Пруссии…
Во многих пунктах вблизи границы сосредоточены понтоны, брезентовые и надувные лодки. Наибольшее количество их отмечено на направлениях на Брест и Львов…
Основание: телеграфные донесения округов.
Народный комиссар внутренних дел СССР Берия
До «внезапного» нападения осталось всего 19 дней. 3 июня 1941. Москва
Планы противостояния «Чудовищу»
С каждым днем напряжение усиливается. В кремлевском кабинете Сталина идет лихорадочная карусель совещаний, обсуждений, докладов, личных встреч. Не покидают кабинет вождя Молотов, Маленков, Микоян, Каганович. Почти ежедневно, а то и по два раза в день, бывают в Кремле Тимошенко и Жуков. Вождь вызывает к себе для докладов наркомов связи, финансов, просвещения, нефтяной и машиностроительной промышленности. Много времени проводит с наркомом авиационной промышленности Шахуриным, с авиаконструкторами — Яковлевым и Микояном. Обсуждает вопросы экономики с Воскресенским и Зверевым, вопросы пропаганды с Мехлисом и Запорожцем, вопросы государственной безопасности с Берия и его подручными. Работы много! Время не ждет. Война на пороге.
Все, с кем ежедневно встречался Сталин, зафиксированы в специальной «Тетради записи лиц, принятых Сталиным», которая аккуратно ведется дежурным в приемной кремлевского кабинета вождя с 1927 г.!
Скрупулезно, до минуты, записан «вход» каждого человека в кабинет и «выход» его из кабинета. И вот что интересно, согласно записи в «Тетради», сегодня, 3 июня 1941 г., более полутора часов своего дорогого времени Сталин уделил беседе с человеком, который не имел никакого отношения к его лихорадочной работе по подготовке к войне.
Этим человеком был академик Евгений Тарле.
ВЫПИСКА ИЗ ТЕТРАДИ ЗАПИСИ ЛИЦ,
ПРИНЯТЫХ СТАЛИНЫМ
3 июня 1941
т. Тарле 18.00— 19.30
т. Маленков 20.05 — 20.25 т. Хрущев 20.25 — 21.00
т. Тимошенко 20.45 — 23.31 т. Жуков 20.45 — 23.30
т. Ватутин 20.45 — 23.30 т. Шахурин 22.40 — 23.45
Последние вышли — 23.45
Сталин беседовал с академиком Тарле с 18.00 и до 19.30, ровно полтора часа, в то время как Маленкову он в этот день уделил всего 20 минут, Хрущеву 45 минут, Шахурину час и только совещанию с генералами — около трех часов.
Академик Тарле никак не вписывался в карусель ежедневных посетителей кремлевского кабинета. Он не был ни партийным функционером, ни конструктором самолетов, ни, тем более, «энкаведешником». Сын небогатого киевского торговца, 67-летний крещеный еврей Тарле, был историком — ученым с мировым именем. Он был почетным членом академии наук Колумбийского университета, членом-корреспондентом Британской академии наук, почетным доктором Сорбонны и многих других университетов Европы. Он свободно владел почти всеми европейскими языками и дружил с выдающимися деятелями науки и искусства многих стран. О чем мог беседовать с престарелым историком Сталин? Конечно же, об Отечественной войне 1812 г.!
Наполеоновская тематика занимала особое место в творчестве Тарле. Интерес к этой тематике возник у историка еще в дореволюционное время, когда он, молодой ученый, многие месяцы провел во Франции в стенах Парижского национального архива. Знаменитая книга Евгения Тарле «Наполеон» вышла в свет в 1936 г. сорокатысячным тиражом, и одним из первых ее читателей был Иосиф Сталин. Исторический шедевр «Наполеон» и, вышедшее вслед за ним, в 1938 г., «Нашествие Наполеона на Россию», стали настольными книгами Сталина, наравне с исследованиями Клаузевица, «Военными поучениями» Мольтке, «Наукой побеждать» Суворова, «Мозгом армии» Шапошникова и «Избранными произведениями» самого Наполеона Бонапарта.
Сталин вряд ли нуждался в беседе с Тарле для того, чтобы освежить в своей уникальной памяти содержание его книг. Скорее всего, вождь хотел поговорить с великим историком именно о том, чего в его достаточно популярных книгах не было, о том, что он, случайно или намеренно, опустил. В данном случае Сталин хотел воспользоваться уникальной памятью Тарле, которая, по воспоминаниям современников, представляла собой настоящий «информационный центр» и позволяла ученому воспроизводить почти дословно тексты прочитанных им документов.
Прежде всего, вождя, конечно, интересовали детали плана Наполеона, целью которого было разбить русскую армию в приграничном сражении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98