Ей казалось, что тетя Силия видит ее насквозь.
— Да, я это знаю, — ответила она, и в ней еще больше укрепилась решимость ничем не навредить Колину.
— Вот и прекрасно, — удовлетворенно заявила тетя Силия. Она постучала тростью об пол. — Когда же подадут обед? — громко спросила она. — Ужасно хочется есть.
Большинство гостей Каролины после обеда отправились на бал к Тому и Диане…
— Ну, Диана постаралась, — заметил Колин, имея в виду и количество гостей, и необычное украшение залы. Вместо обычных цветов хозяйка повесила на стены сосновые ветки с позолоченными шишками, перевязанные белыми и желтыми лентами. Это было очень красиво, и в бальной зале очаровательно пахло хвойной свежестью.
Их первой задачей было устроить тетю Силию за карточным столом, где она со своими старыми приятелями могла бы провести вечер, играя в вист. Она захватила с собой двух лакеев, которые выполняли различные поручения. Когда тетя Силия, наконец, уселась туда, куда хотела, и получила удовлетворяющего ее партнера, Эмма и Каролина вернулись в танцевальную залу к своим мужьям. Колин протянул Эмме руку:
— Тебя можно пригласить?
Эмма положила руку ему на плечо, и они присоединились к танцующим. Эмма полюбила танцевать еще с той поры, как ее начали обучать танцам дома. А вальсировать с Колином, который двигался с мужской грацией, нежно и твердо держа ее в объятиях, было настоящим блаженством. У Эммы вдруг стало легко на душе.
— Так-то лучше, — сказал Колин.
— Как?
— Я вижу, что у тебя с души слетела тяжесть. Почему ты не скажешь мне, что тебя мучает?
Как ей хотелось рассказать ему правду, положиться на его надежную силу! Но она слишком многим рисковала.
— Я беспокоилась о брате, — придумала она отговорку. — Мне так и не удалось поговорить с ним об опасности карточной игры. У меня такое чувство, будто я не выполняю свой сестринский долг. О чем он говорил с тобой у Каролины? Он тебе не сказал, какое такое важное дело не позволило ему ехать с нами на бал? — Колин покачал головой.
— Мне кажется, что он скоро переменится, — не удержавшись, сказал он Эмме.
— Переменится?
— В своих привычках.
— Ты имеешь в виду карты? Ты уверен? — Я неплохо разбираюсь в людях, — ответил Колин и закружил ее в таком пируэте, что у Эммы перехватило дыхание.
— И когда же тебе удалось разобраться в Робине? — спросила она.
— Ну, вспомнить хотя бы быка.
— Скажи, ты что-нибудь предпринял? — с надеждой спросила Эмма. — Ты с ним говорил? Я знала, что он тебя послушается.
— Нет, не говорил, — твердо сказал Колин. — Но мне кажется, что он постепенно мужает. Я предсказывал, что так и будет. И я уверен, что ты больше не услышишь о его проигрышах.
Эмма нежно улыбнулась ему:
— Нет, что-то ты все-таки сделал.
— Уверяю тебя, дорогая Эмма…
— Не надо, не уверяй. Я вижу, что сделал.
У Эммы сжало в груди и на глазах выступили слезы. Ведь ему не хотелось, но он как-то помог Робину. В ней всколыхнулась волна любви к этому человеку. На такого мужа она не надеялась даже в самых прекрасных снах. Колин кашлянул. Он был немного смущен, но одновременно доволен, что Эмма угадала его секрет.
— Я просто не знаю, как тебя благодарить… — начала Эмма.
— Не надо меня благодарить, — перебил ее Колин.
Звучала музыка, в зале становилось душно, и запах сосны делался все сильнее. Эмма и Колин танцевали молча, не зная, что сказать друг другу. Когда вальс закончился, и они вернулись на место, их тут же окружили. Все весело болтали. За короткое время после их возвращения из Корнуолла у Колина и Эммы появились в свете хорошие друзья. Некоторые дружили с Колином еще до армии, но его долгое отсутствие оборвало старые связи. Так что многих из них он знал так же мало, как и Эмма. Барон и баронесса Сент-Моур пользовались популярностью не только из-за богатства и знатности, но и потому, что были красивыми, остроумными и доброжелательными людьми.
— Ну как, ваша лошадь готова к дерби, Эндрю? — спросила Эмма одного из окружавших их мужчин.
Началась горячая дискуссия о шансах молодого жеребца на бегах и качествах его соперников. Одна из женщин с укоризной посмотрела на Эмму. Музыканты заиграли кадриль.
— Пойдем потанцуем, — потащила Эмма за руку мужа.
Эмма с Колином танцевали почти все танцы подряд. Потом был изысканный ужин, который прошел в очень дружелюбной атмосфере. Вскоре после ужина Каролина с мужем и Силией уехали. Провожали их только Эмма с Колином.
— Жарко, — сказал он.
— Ужасно жарко, — согласилась Эмма.
— Может, прогуляемся в саду?
Эмма озадаченно на него посмотрела, хотела что-то сказать, потом засмеялась.
— Чему ты смеешься? — спросил Колин.
— Я хотела отказаться, потому что в юности мне внушали, что уединяться с джентльменом неприлично. А с тех пор я была всего на нескольких балах.
— Это действительно неприлично, — серьезно сказал Колин. — За исключением того случая, когда джентльмен — твой муж.
Как приятно было бы погулять в прохладном саду! Но Эмма боялась оставаться наедине с Колином.
— Пошли, — сказал он и отодвинул штору, закрывавшую стеклянную дверь.
— Не знаю… — нерешительно начала Эмма, но Колин уже вывел ее на узкую веранду с широкой каменной балюстрадой. Оттуда ступени вели в сад.
— Как здесь прекрасно! — воскликнула Эмма, ощутив на разгоряченной коже прохладное дыхание сада.
Они под руку пошли по дорожке.
— Посмотри, — сказал Колин.
Она посмотрела, куда он указывал, и увидела, как в небе прочертила след падающая звезда.
— Загадай желание, — сказал Колин.
— Но ты же первый ее увидел!
— Я ее тебе дарю.
Глядя на небо, Эмма пожелала, чтобы граф Орсино исчез из ее жизни и никогда больше не появлялся.
— Твое желание осуществится, — заметил Колин. — У тебя был такой решительный вид.
— Да, я на это надеюсь.
— А что ты загадала?
Эмма покачала головой:
— Об этом говорить нельзя, а то желание не сбудется.
Наступило молчание.
— Пройдемся по этой дорожке? — наконец спросил Колин, указывая на отходящую вбок тенистую аллею. — Должен тебя предупредить, что сюда настырные юнцы стараются заманить девушек, чтобы урвать поцелуй.
— А тебе откуда это известно?
— Догадаться нетрудно — самое тенистое место, и из дома его не видно.
— Я смотрю, у тебя большой опыт в таких делах.
— Да нет, такого опыта у меня почти нет. Просто об этом рассказывают в клубе. Одна из любимых тем: лошади, способы завязывать шейный платок и…
— …заманивать неопытных девиц в тенистые места, — с улыбкой закончила за него Эмма.
«Он всегда умеет меня насмешить», — подумала она.
— Вот именно.
Они пошли по дорожке, обсаженной высокими кустами, которые сразу загородили свет от окон дома. Колин обнял Эмму и надолго прильнул к ее губам. Руки и ноги ее сразу стали ватными, а он, не выпуская ее из рук, ласкал уже ее всю. Не в состоянии сдерживаться, он спустил с плеча маленький рукавчик, обнажив прелестную грудь.
— Колин! — воскликнула Эмма. — А вдруг кто-нибудь увидит?..
— Ну и пусть!
Он взял в рот соблазнительный розовый сосок, ожидая услышать знакомый вздох наслаждения.
В душе Эммы бушевала буря противоречивых чувств. Она любила Колина, мечтала, чтобы и он ее полюбил, но при этом отчаянно боялась потерять его из-за Орсино. Этого она не вынесет! Эмма вырвалась из рук Колина, поправила платье трясущимися руками и опрометью бросилась бежать. Колин остался один, и негодуя, и не веря в то, что случилось. Его жгло сознание, что она его оттолкнула, что в стене, которую она воздвигла между ними, не осталось ни единой щели. Он испытывал такую сердечную боль, такой шок, что минуту не мог сдвинуться с места. Она отшатнулась от него! На него наползало слишком хорошо знакомое уныние. Он изо всех сил боролся с ним. Надо увезти Эмму домой. Там у нее не будет предлога убежать от него, и он добьется от нее правды.
Полный решимости, он вернулся в дом. Веселье было в разгаре. Многие гости, слишком уж злоупотребив отличным шампанским Тома, едва держались на ногах. Колин окинул их презрительным взглядом. Где же Эмма? А, вон она: разговаривает с хозяином дома. Колин быстро прошел к ним.
— Я для вас приготовил подарок, — говорил Эмме Том. — Вы говорили, что хотели бы побывать на маскараде. Так вот, в Пантеоне скоро будет маскарад, и мы собираемся заказать там ложу. Поедем всей компанией. Из ложи вы все увидите.
— А мне говорили, что маскарады в Пантеоне считаются вульгарными, и приличная публика туда не ходит, — ответила Эмма.
— Там действительно публика ведет себя довольно разнузданно, — согласился Том. — Но если прийти большой компанией и уехать пораньше, ничего страшного, думаю, не случится, к тому же мы будем в масках.
— Мне и правда хотелось бы посмотреть костюмированный бал, — призналась Эмма.
— А в каких мы будем костюмах? — спросила тут же какая-то дама. — Надо сшить что-нибудь особенное.
— Я согласен только на такой костюм, в котором есть штаны, — заявил Том. — Не заставляйте меня натягивать шелковые чулки и прочую дребедень эпохи королевы Елизаветы.
— Ну, разумеется, — нежным голоском пропела его приятельница.
— Ну, ты нас впутал в историю, Том, — сказал муж этой леди. — Они обязательно вырядят нас в какие-нибудь нелепые костюмы.
— Я люблю эпоху короля Карла, — задумчиво проговорила его жена. — Тогда носили такие очаровательные парики.
Том застонал.
— Нам пора, — резко сказал Колин.
Все посмотрели на него с удивлением, но ему уже было все равно. Он крепко схватил Эмму за руку и чуть ли не поволок к двери.
В карете между ними воцарилось молчание, напряженное, как пружина. Нет, так нельзя, подумал Колин. Неужели нельзя разговаривать по-человечески? Сколько можно это терпеть? То ему хочется задушить ее в объятиях от любви, то схватить за плечи и вытрясти из нее душу, лишь бы узнать правду. Он посмотрел в окно кареты — о чем бы заговорить?
— Мы проезжаем дом Барбары Ремплинг, — сказал он.
Эмма глянула в окно и вздрогнула. Если она не найдет выхода из положения, в которое попала, как бы ей не пришлось опять добывать себе пропитание в таких вот игорных домах. Об этом было невыносимо думать.
Они проехали мимо подъезда, над которым висел яркий фонарь, освещавший ступени и как бы зазывавший гостей. На крыльце стояли двое мужчин. Один, пониже ростом, постучал в дверь, а второй стоял позади, дожидаясь, когда ее откроют. Дверь отворили, и свет изнутри упал на лица гостей. Эмма с ужасом узнала обоих. Она вскочила с сиденья и застучала по крыше кареты.
— Остановись! — крикнула она кучеру. — Сейчас же остановись!
Кучер натянул вожжи, и карета замедлила ход.
— Что случилось? — спросил Колин.
Карета еще не остановилась, а Эмма уже, открыв дверь, хотела выпрыгнуть. Колин схватил ее за руку.
— Ты с ума сошла? Так можно разбиться!
— Мне нужно туда зайти, — сказала Эмма, пытаясь вырвать руку.
— Зачем?
— Нужно, и все!
Ей удалось, наконец, вырваться, и она соскочила на мостовую. В игорный дом только что вошел Робин вместе с графом Орсино. Один из самых страшных кошмаров, преследовавших Эмму, вдруг стал явью. Она представила, как через несколько лет Робин из жизнерадостного юноши превратится в психопата, помешанного на картах. Это видение затмило ей разум. Сейчас главное — увести Робина из этого места.
— Эмма! — Колин буквально бежал за ней. — Подожди минуту!
Но она уже стучала в дверь. Через секунду ее открыл швейцар, и Эмма стремглав бросилась к лестнице.
— Подожди же! — Колин нагнал ее, опять схватил за руку и заставил остановиться. Взяв ее за плечи, он развернул ее лицом к себе. — В чем дело?
— Сюда вошел Робин! Я видела его! — воскликнула Эмма, не владея собой. — Он погибнет. И это все из-за меня! Я должна ему сказать… Я должна его остановить…
Она изо всех сил вырывалась из рук Колина.
— Но почему из-за тебя? — спросил Колин, чертыхаясь в душе. А он-то думал, что слову Робина можно верить.
«Из-за меня, потому что здесь замешан Орсино, — думала Эмма. — Я словно напустила страшную болезнь на дорогих мне людей и теперь должна смотреть, как они гибнут!»
Эта мысль лишила Эмму способности рассуждать трезво.
— Ты сказал, что он больше не будет играть, и я тебе поверила! — набросилась она на Колина. — Ты мне солгал! Тебе наплевать на Робина! Он только действует тебе на нервы. Вот если бы в беду попала Каролина, ты бы принял меры!
Теперь они почти враждебно смотрели друг на друга.
— Это правда, моя сестра мне дороже Робина, — признал Колин. — По-моему, это естественно. Но это не значит, что…
— Поезжай домой! — крикнула Эмма. — Оставь меня в покое. Я сама позабочусь о брате.
Она была на грани слез.
Но Колин опять схватил ее.
— Дело не только в твоем брате. Почему ты не признаешься мне, что тебя так тревожит?
— А я-то думала, что у него появились новые интересы, — как бы про себя проговорила Эмма, — что он стал меньше играть в карты.
— Это так и есть, — сказал Колин, надеясь, что это правда.
— Нет, все стало еще хуже, чем раньше! — вскричала Эмма. — Он пришел сюда играть с… — Она запнулась на полуслове и снова начала вырываться.
— С кем? — грозно спросил Колин.
— Отпусти! Оставь меня в покое!
— Он был не один. Это тебя и привело в такую панику. Так с кем он сюда пришел?
— Мне больно! Отпусти меня.
— Не отпущу, пока не скажешь, что тебя так напугало.
— Я вовсе не напугана.
Эмма резко рванулась и побежала вверх по лестнице.
— Поезжай домой! — прерывающимся голосом бросила она Колину. — Это тебя не касается.
Колин не стал ее задерживать. Он, конечно, не собирался оставлять ее здесь одну, но сейчас он был слишком взбешен, чтобы идти за ней. Она вела себя, как в их первую встречу, словно опять считая его человеком, которому нельзя доверять. Но он же доказал ей, что это не так. Какое она имеет право в нем сомневаться? Свирепо хмурясь, Колин вошел в игорную залу. Оглядевшись, он увидел Робина, который сидел за угловым столиком напротив смуглого франта. Колин не сразу узнал его. Да это же Орсино! Дело прояснялось. Он стал искать глазами Эмму. Она сидела у окна, наполовину закрытая шторой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42