— Ах, вот в чем дело, — сказала Эмма. — Вы хотите, чтобы я ввела вас в высшее общество, а потом вы будете обчищать карманы моих друзей за карточным столом.
Леди Арабелла словно подавилась.
— Обчищать карманы? — с удивлением повторил Орсино.
— Все знают, что вы шулер, — заявила Эмма.
— Если бы вы были мужчиной, я за такое обвинение вызвал бы вас на дуэль, — с вкрадчивой угрозой проговорил граф.
— Если бы я была мужчиной, я с удовольствием всадила бы в вас пулю. Никому я вас представлять не буду. Отправляйтесь лучше восвояси.
— Нет, это… невозможно. Я собираюсь пробыть в Лондоне, по крайней мере, несколько месяцев.
— Значит, в Европе вас ищет полиция? Это меня нисколько не удивляет. Уходите из моего дома. Я же сказала, что ни за что…
Граф поднял руку, не дав ей договорить. На его лице была написана такая злоба, что Эмме стало не по себе. С Орсино надо быть осторожной! Несмотря на свою внешнюю невозмутимость и галантность, он был беспощадно мстительным человеком. Скольких людей он погубил!
Граф, казалось, что-то обдумывал. Тишину комнаты нарушало лишь тиканье часов на камине. Через какое-то время, видимо, приняв решение, Орсино встал.
— Мы поговорим с вами в другой раз, — сказал он. — Когда у вас будет настроение получше… Эмма поняла, что он не отвяжется от нее просто так.
— Мое настроение тут ни при чем. Ничего вы от меня не добьетесь.
Граф усмехнулся.
— А это мы еще посмотрим, — только и ответил он, выходя из гостиной.
Тетушка тут же принялась бранить Эмму за невежливое обращение с гостем. Эмма же смотрела на закрывшуюся за Орсино дверь. Их уговор с Колином Уэрхемом не предполагал появления подозрительных личностей из ее прошлого. А что граф Джулио Орсино еще не раз даст о себе знать, не вызывало у нее ни малейшего сомнения.
Глава 5
Эмма закончила туалет и встала перед большим зеркалом. Бальное платье получилось даже лучше, чем она предполагала. Голубой атлас выигрышно оттенял голубизну ее глаз. Волосы, перехваченные сзади, каскадом мелких колечек спадали на спину. Поверх юбки была наложена серебристая сетка. Эта кудесница Софи нашла где-то тонкую серебристую тесьму и оторочила ею вырез платья и маленькие буфы. Платье было пошито элегантно и со вкусом и полностью удовлетворяло Эмму. Такого красивого платья ей не приходилось надевать уже много лет.
В полуоткрытую дверь заглянула леди Арабелла.
— Приехал! — выдохнула она.
Тетушка была в таком волнении, точно это ей, а не Эмме предстояло быть представленной семейству Уэрхемов и высшему обществу. Она заражала Эмму своей нервозностью.
— Восторг, а не платье! Я же тебе говорила, что Софи — гениальная портниха.
— Совершенно верно, — подтвердила Эмма.
Она взяла со стула серебристую газовую накидку, набросила на плечи и еще раз глянула в зеркало. Нет уж, к ее туалету родные Колина не смогут придраться. Конечно, они найдут к чему придраться, но, по крайней мере, на этот счет она может быть спокойна.
— Сент-Моур красив как бог, — щебетала тетушка, семеня за Эммой по коридору. — Тебе все будут завидовать, дорогая. Как бы мне хотелось увидеть все это своими глазами!
Эмма молча спускалась по лестнице. Арабелла уже не в первый раз напрашивалась на приглашение. Но хотя Эмме и было перед ней немного совестно, леди Арабелле Таррант — не место на балу. Родственница Эдварда там совершенно ни к чему.
Эмма вошла в гостиную. Колин стоял у окна спиной к ней. Несколько мгновений Эмма наблюдала за ним. Он держался очень прямо — привычка военного человека. Темный фрак выгодно облегал его широкоплечую фигуру. Темные волосы слегка вились на затылке. Несмотря на респектабельный вид и уверенную осанку, в его позе чувствовалось что-то не то. Эмме показалось, что меланхолия витает над ним точно облако.
— Я готова, — сказала она, наконец. Колин повернулся. В его лице не было и намека на грусть — он улыбался.
Уэрхем не сомневался, что Эмма будет элегантна, но не ожидал, что она будет настолько эффектна! Вся комната, казалось, сияла отраженным от нее светом. Колин не мог отвести от нее взгляда. Она выглядит потрясающе. Никаких слов не хватит, чтобы выразить ей восхищение!
Эмма, наслаждаясь произведенным впечатлением, улыбнулась:
— Агнец готов к закланию, милорд.
— Чепуха! — рассмеялся Колин. — Все будут сражены. — Он подал ей руку. — Если только мы не опоздаем. За это тетя Силия спуску не дает.
Эмма посмотрела ему в лицо. Она чувствовала особую важность этой минуты. После сегодняшнего появления в свете пути назад уже не будет. Нельзя будет отказаться выйти замуж за Колина, признаться, что они оба сделали ошибку. Так это или нет, Эмма не знала. Для женщины, которая ненавидит азарт, игру, пари, она сделала очень рискованный шаг, поставила на карту всю свою жизнь. Несколько лет назад она поступила так же опрометчиво, о чем ей потом пришлось горько сожалеть.
— Что такое? — спросил Колин.
— Вы уверены? — спросила она, вложив в эти два слова огромное значение.
Он не стал спрашивать, что она имеет в виду, и так было все ясно.
— Уверен, насколько человек вообще может быть в чем-нибудь уверен.
Эмма отстранилась.
— Как это понимать?
Уэрхем смотрел на нее глазами, в глубине которых таилось нечто непостижимое.
— За последние восемь лет не было дня, когда я был бы уверен, что доживу до вечера. Меня тысячу раз могли убить.
— Но ведь не убили.
— Меня не убили. Но убили столько моих друзей, моих солдат и офицеров! Некоторым не было и двадцати лет.
У Эммы расширились глаза.
— Я поклялся никогда не загадывать на будущее. Никому не дано знать, что принесет следующий день. Надо просто как можно лучше использовать каждое мгновение жизни.
Какая мрачная философия! — подумала Эмма. Несмотря на все то дурное, что случилось с ней самой, она не прониклась таким скептицизмом. Но что-то в глазах Колина ответило на ее сомнения.
— И я должна провести эти драгоценные мгновения под лупой вашего семейства? — весело спросила она.
— Вас никто не посмеет обидеть. Будьте покойны, этого я не допущу.
Удивленная жаром, с которым барон произнес эти слова, Эмма промолчала.
— Пошли, — сказал Колин. — Тетя Силия на стенку лезет, когда ее гости опаздывают.
— Ну что ж, пошли. Я вовсе не хочу, чтобы она с первой минуты невзлюбила меня.
Леди Арабелла смотрела им вслед из окна. До чего же красивая пара! И как ловко ей удалось обставить дело! Пока все идет как нельзя лучше.
— Кто же приглашен на обед? — спросила Эмма, когда они с Колином разместились, наконец, в его карете.
— Моя мать, моя сестра Каролина с мужем, несколько кузенов и кузин со своими супругами. Возглавлять пиршество будет, конечно же, моя двоюродная бабка Силия.
— Да, вы столько успели о ней рассказать, что у меня уже сейчас дрожат коленки.
— Оно и видно, — усмехнулся Колин, окинув взглядом ее безмятежную физиономию.
— Просто я держу себя в руках, как меня учила когда-то моя дорогая гувернантка.
— Вот и прекрасно, — с улыбкой сказал Колин. Он не верил, что Эмма так уж боится предстоящего ей испытания. Немного нервничает, вот и все. А может быть, трудная задача, которая перед ней стоит, даже возбуждает ее бойцовский характер. Молодец! Колин не хотел заранее портить Эмме настроение, поэтому не спешил сообщить ей новость, которая, как он был уверен, будет ей неприятна. И только когда они вышли из кареты, он как бы невзначай сказал:
— Ваши отец и брат, конечно же, тоже будут здесь.
Эмма остолбенела:
— Что?!
— Их нельзя было не пригласить! Это выглядело бы очень странно.
— Я не хочу его видеть!
— Ваш папенька будет вести себя как овечка. Об этом позаботится тетя Силия. Я просил ее весь вечер не отпускать его от себя.
Эмма упрямо сжала губы, но промолчала.
— Неужели вы не понимаете, что мы не можем пренебрегать вашей семьей, тем более что они живут в Лондоне. Еще скажут, что мы их стыдимся.
— Я и стыжусь! По крайней мере, отца!
— Скажут, что это моих рук дело, — продолжал Колин, — Что мне не нравятся мои будущие родственники. Я бы не хотел, чтобы у людей создалось такое впечатление.
Колин заранее продумал все. Хотя раньше он преспокойно пренебрегал правилами высшего света и совершенно не заботился о том, что о нем подумают, сейчас все изменилось: он предъявлял свету свою будущую жену и не хотел дать ни единого повода думать о ней неуважительно. Для этого он был готов поступиться многим.
— Вот как? — сказала Эмма.
«Он не хочет выглядеть нелюбезным в глазах своих друзей, — подумала она. — Видимо, их мнение для него важно».
— Ну ладно.
— После свадьбы можете забыть про них до конца своих дней, — шутливо пообещал Колин.
Лицо Эммы смягчилось.
— Так вот как вы намерены обращаться со мной в будущем, милорд! Обрушивать на меня неприятные известия, когда уже поздно что-нибудь предпринять?
— Разумеется, — ответил он. — Только так.
Этот шутливый ответ, как и надеялся Колин, немного развеселил Эмму. И когда они рука об руку вошли в гостиную, собравшиеся уже гости увидели ослепительно красивую Эмму в роскошном бальном платье, спокойно улыбающуюся и безукоризненно владеющую собой.
Согласно этикету, Колин первым делом подвел ее к хозяйке дома:
— Моя двоюродная бабушка Силия, леди Бэррингтон.
Эмма сделала книксен перед крупной старухой, которая сидела в огромном кресле, держа в руках трость из черного дерева. Ее парчовое платье с жестким корсажем и пышной юбкой напоминало о фасонах полувековой давности. На белоснежно-седых волосах сидел кружевной чепец, а скрюченные пальцы выдавали глубокий возраст. Но устремленные на Эмму глаза горели. В них виделись и ум, и ирония: а ну-ка покажи, на что ты способна!
— Где вы раздобыли такое платье? — безо всякой преамбулы каркнула старуха.
У нее вид хищной птицы, которая никогда не упускает добычу из своих острых когтей, — подумала Эмма.
— Мне сшила его очень хорошая портниха. Это француженка — Софи Фишер.
— Фишер? Никогда о такой не слыхала.
— Пока что ее мало знают в Лондоне.
— Но благодаря вам наверняка узнают, — заметила леди Бэррингтон, бросая критически-одобрительный взгляд на платье Эммы.
— Она тоже на это надеется, — ответила Эмма.
Хозяйка дома приподняла одну седую бровь, как это делал Колин. То есть наоборот: он — как она. Если бы Эмма не заметила в глазах старухи одобрительные искорки, то подумала бы, что той не понравились ее слова.
— Моя мать, — тем временем продолжал Колин. — Баронесса Кэтрин Сент-Моур.
— Пока что баронесса, — жестко парировала полная женщина с приятным лицом.
Эмма удивилась, хотя и не подала виду, — она не такой представляла себе мать Колина. Почему-то в ее воображении баронесса была мегерой с хищным клювом и кустистыми бровями. При этой мысли Эмма слегка покраснела.
— Здравствуйте, — сказала она.
В ответ она услышала только какой-то неопределенный звук. Баронесса не скрывала досады. Она никак не ожидала увидеть столь элегантную и невозмутимую женщину. Что она будет красива, баронесса не сомневалась. Но Эмма Таррант была не просто красива. И она совсем не была похожа на интриганку, на охотницу за состоянием и титулом Колина. Откуда у нее это самообладание, эта безукоризненная манера держаться?
— Моя сестра Каролина, — сказал Колин, решив не задерживаться на опасной территории.
— Я так рада с вами познакомиться! — пылко воскликнула Каролина, которая, увидев Эмму, забыла все мрачные предсказания матери. — А это мой муж Фредерик.
— Лорд Ротем, — добавил Колин.
— Рад познакомиться, — сказал флегматичный лорд, высокий полный блондин, все мысли которого, казалось, были сосредоточены на предстоящем обеде.
Дружеское приветствие Каролины и отсутствие какой-либо враждебности на лице ее мужа ободрили Эмму, и она улыбнулась, чем вызвала вздох восхищения. Один из молодых кузенов даже ахнул от восторга.
«Вся лучится, чертовка, — мрачно подумала баронесса. — Это катастрофа!»
Колин с Эммой быстро обошли кузенов и кузин. В завершение Колин сказал:
— Ну а этих джентльменов вам представлять, конечно, не нужно.
К этому времени Эмма внутренне подготовилась к встрече с отцом.
— Разумеется. Здравствуй, папа, — сказала она, но не потянулась, его поцеловать.
— Здравствуй, дорогая, — с широкой улыбкой отозвался Джордж Беллингем. — Ты прекрасно выглядишь.
— Спасибо.
Хотя многие Уэрхемы заметили некоторую холодность в тоне Эммы, ее отец не обратил на это никакого внимания. Он был в приподнятом настроении, которое ничто не могло омрачить. Именно о такой партии для дочери он и мечтал. И он буквально упивался выпавшей на его долю удачей.
— Но меня вам все-таки придется представить, — сказал Робин. — Я был совсем ребенком, когда Эмма… — он прикусил язык, поняв, что чуть не сказал лишнее, и, покраснев до корней волос, закончил: — …когда Эмма вышла замуж.
— Я тебя и так узнала, Робин, — дружески сказала Эмма. — Ты очень похож на маму. Я очень рада тебя видеть.
Ее брат что-то пробормотал и, к огромному облегчению Колина, попятился.
«Все равно, что ехать с патрулем по вражеской территории, — подумал он. — Того и гляди, начнется стрельба». И его роль — обеспечить, чтобы не произошло никакой неприятности. Он повел Эмму обратно к Каролине.
Тут появился дворецкий и пригласил гостей к столу. Вслед за ним в зал вошли два лакея, которые, встав по обе стороны кресла, в котором сидела хозяйка дома, совместными усилиями подняли ее и поставили на ноги.
— Идите сюда, мистер Беллингем, — скомандовала она. — В честь нашего будущего родства можете вести меня в столовую.
Отец Эммы, на лице которого отразились и удовольствие, и некоторая робость, поспешно подошел к ней и предложил руку. Один из лакеев поддерживал хозяйку с другой стороны, и она во главе процессии гостей направилась в столовую.
Эмме отвели место между лордом Ротемом и пожилым кузеном, полным и благодушным мужчиной лет пятидесяти. Колин находился от нее довольно далеко, но и его мать, с радостью отметила она, тоже. Эмме не составляло труда беседовать со своими соседями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42