Просто я проснулся, гляжу — она стоит. Пришла, говорит, помочь мне одеться. Я еле ее вытолкал в коридор. А там ты!
Элизабет задумчиво посмотрела на его лицо — перепачканное грязью лицо ангела с золотыми кудрями. Вздохнула.
— Ничего не поделаешь. Это все твоя внешность. Ты такой привлекательный.
— Ты считаешь меня привлекательным? — порозовел Джош.
— Конечно, — грустно сказала Элизабет. — Из-за этого ты и стал распутником, я полагаю. Женщины ничего не могут с собою поделать и бросаются на тебя.
— Только не ты, — заметил он. — Ты бросаешь в меня.
— Всякую дрянь.
— Но не всегда же, — возразила Элизабет.
— Можно считать, что ты меня простила? — поспешно спросил Джош.
— Да, — кивнула Элизабет.
— И ты больше не злишься из-за дуэли? — продолжал он наступление, пользуясь благоприятным моментом.
Элизабет вздохнула. В ней боролись противоречивые чувства. С одной стороны, она не могла ни забыть, ни простить того, с какой легкостью и готовностью согласился Джош рисковать жизнью ради другой женщины. Но с другой — разве могла она его не простить? Конечно же, нет!
— Я не сержусь, — сказала Элизабет.
— Отлично! — повеселел Джош. — Ты будешь танцевать со мной на балу?
Элизабет покосилась на него и прыснула от смеха.
— С таким красавцем-то? — Элизабет окинула поверженного поклонника насмешливым взглядом. — Подняться сможешь, инвалид?
— Конечно, — кивнул Джош и тут же добавил: — Но только с твоей помощью!
Элизабет помогла ему встать, и Джош немедленно обнял ее. Странное зрелище являли они сейчас: девушка с растрепанными волосами в объятиях перепачканного с ног до головы мужчины в одной ночной сорочке.
Элизабет вздохнула, и они медленно двинулись к выходу из оранжереи, задевая ногами осколки разбитых горшков — немых свидетелей минувшей битвы.
Странная пара достигла дома безо всяких приключений. Они начались, когда Элизабет и Джош уже поднимались по лестнице. Сверху, навстречу им, послышались легкие шаги. Летти.
— О боже! — воскликнула она, выкатывая свои голубенькие глазки. Затем хихикнула и прижала ко рту ладошку. — Что с вами, мистер Бабникер?
— Э-э-э… Маленькое недоразумение… — сказал Джош. — Бетти утащила мою одежду.
— Утащила? — изумилась Летти и покраснела. — Безобразие!
— Как вы считаете, мисс Летти, может быть, стоит сказать об этом ее светлости?
— Думаю, что не стоит, — мягко возразила Летти. — Я уверена, что вскоре эта сумасбродная девчонка вернет вам ваш костюм.
— Сомневаюсь, — сказала Элизабет. — А впрочем, я за этим прослежу.
Летти посмотрела на нее все с той же улыбкой.
— Но, Элизабет, мы не можем позволить себе и дальше пребывать в компании мистера Бабникера, одетого в одну только ночную сорочку, как бы привлекательно он при этом ни выглядел!
Джош нахмурился.
— Рад был доставить вам удовольствие, милые дамы, но мне, пожалуй, лучше пройти в свою спальню!
— Пожалуй, — кивнула Летти. — А грязный-то вы какой!
Она посмотрела на колени Джоша, испачканные сильнее всего, и хихикнула.
— Прошу прощения! — зарделась старая дева и поспешила прочь.
— Чудесная старуха, — восхищенно сказал Джош.
Терренс подвел Изабель к скамье, скрытой под густой оранжерейной зеленью, усадил и бережно обнял за плечи.
— Ну а теперь расскажи, с чего это ты стала кидаться в Эдгара этой дребеденью? Он что, приставал к тебе?
Последние слова прозвучали с оттенком угрозы.
— Нет, — поспешно ответила Изабель. — Не… не совсем. Но на словах — предлагал. Много чего предлагал.
— Что? Вот мерзавец! — сердито воскликнул Терренс. — Да я его…
— Не нужно, — перебила его Изабель. — Я уже дала ему ответ.
Терренс блеснул глазами, а затем рассмеялся.
— Да, и в самом деле!.. Ну и картина была… Но что же все-таки он тебе предлагал?
Изабель потупилась.
— Видишь ли… Он полагает, что мне понадобится новый покровитель, когда ты… когда ты женишься на Амелии.
— Проклятие! — выдохнул Терренс. — Это не человек, а настоящий бульдог.
Изабель не смогла сдержаться и спросила:
— Терренс, а ты собираешься жениться на Амелии?
Он посмотрел на нее дикими глазами.
— Избави бог! Никогда! А почему ты спросила?
— Не знаю, — пожала плечами Изабель. — Просто подумала, а вдруг ты переменил свое решение?
— Ни за что! — решительно сказал Терренс. — Более того, чем больше я узнаю Амелию, тем яснее начинаю понимать, что вообще никогда не смогу жениться!
— Понятно, — сказала Изабель, несколько успокоенная его твердостью. — Скажи… А ты не собираешься водить меня за нос?
— Что? — изумился Терренс.
— Эдгар считает, что ты собираешься водить меня за нос, — сказала Изабель.
Терренс обомлел. Выражение его глаз быстро менялось, едва поспевая за мыслями, роем пролетавшими в голове. Затем он рассмеялся.
— По-моему, это просто невозможно, даже если бы я и захотел.
Изабель почувствовала комок в горле.
— Ты… ты не обманываешь меня? И у тебя нет других намерений, кроме тех, о которых мы говорили?
Смех Терренса резко оборвался. Он вскочил, несколько раз в волнении обошел вокруг скамьи и вернулся на место.
— Если ты спрашиваешь об этом, Изабель, значит, ты не до конца мне доверяешь. Будь любезна, скажи, в каких таких намерениях ты подозреваешь меня?
— Сама не знаю, — покачала головой Изабель.
Она всмотрелась в глаза Терренса. Сколько в них гнева и огорчения, и боли! С ума сойти! Зачем только она мучает его своими подозрениями? Зачем мучается сама? Или что-то изменилось? Не в нем — в ней! И может быть, это именно ей пора начать играть честно и не водить никого за нос?
Изабель слабо улыбнулась. Точнее, попыталась улыбнуться.
— Прости. Похоже, Эдгар совсем заморочил мне голову.
Терренс вздохнул с явным облегчением.
— Конечно. И ты меня прости. — Он протянул Изабель руку. — Забудем оба.
Изабель кивнула и поднялась. Сжала рукой сильную ладонь Терренса.
— Забудем. Боюсь, все это ужасно глупо.
Не глядя друг на друга, они пошли к дому — рука в руке.
13
— Они… Они такая чудесная пара, — громко всхлипнула Летти и смахнула со щеки слезинку.
— Ради бога, — поморщилась Дороти, выпрямляясь в кресле и по-прежнему не сводя глаз с танцующих Терренса и Изабель. — Перестань реветь. Ну что ты плачешь, в самом деле?
— В этом платье, которое ты ей купила, Дороти, Изабель выглядит просто королевой, — заметила Тео. — Все мужчины не сводят с нее глаз.
— Особенно Терренс, — вздохнула Дороти.
— Как хотите, — сказала Летти, — можете называть меня безмозглой курицей, но я все равно скажу. Я не хочу, чтобы Изабель была любовницей Терри. Я хочу, что бы она стала его женой.
И она снова всхлипнула.
Дороти и Тео обменялись быстрыми, понимающими взглядами.
— Ты безмозглая курица, Летти, — согласилась Тео.
Летти совсем сникла.
— Простите. Я… Я, может быть, опять неправильно выразилась… Наверное, точнее было бы сказать, что… Амелия — неподходящая пара нашему Терри. Да-да, я так думаю.
— Вот думай себе и помалкивай, — прошипела Дороти. — Болтушка! Я сама вижу, что Терренс и Изабель — прекрасная пара, но зачем же об этом кричать?
Танец закончился, и звуки музыки сменил нестройны и гул голосов.
— Проклятие! — сказала Дороти. — Эдгар опять идет отбивать Изабель у Терренса!
Сестры быстро и настороженно скользнули глазами по бальному залу.
— А он сегодня не в форме, — прищелкнула языком Тео.
— Еще бы, дует шампанское как воду, — пробурчала Дороти. — А нос ему Изабель все-таки свернула. Ну что же, продолжай в том же духе, девочка!
— Готово дело! — радостно встрепенулась Тео. — Она ему отказала! Отходит. Красный как рак!
— Но с ним и в самом деле невозможно танцевать, — заметила Летти. — Во всяком случае, не раньше, чем завтра.
— Летти, — возбужденно зашептала Дороти. — Видишь, Амелия подпирает стенку? Будь добра, подыщи ей скоренько какого-нибудь кавалера, пусть потанцуют!
— Да-да, — с готовностью согласилась Лстти и осмотрелась по сторонам, перебирая глазами симпатичные, открытые лица молодых людей. Перевела взгляд на Амелию и замерла в нерешительности. Те джентльмены, на которых она только что смотрела, были похожи, если сравнивать их с птицами, на белых, слегка растрепанных голубей. Но вот Амелия, стоявшая возле стены, на голубку никак не была похожа. Больше всего она смахивала на ворону — напялившую на себя дорогое, расшитое павлинами платье, усыпанную бриллиантами, — и все-таки ворону. Скучную, мрачную ворону.
Сестры проводили Летти сочувственными взглядами. Ей предстояло выполнить сложнейшее задание. Потом их взоры обратились вновь туда, где на сверкающем паркете кружилась в вальсе блистательная пара — Терренс и Изабель.
— А она поймает свою рыбку! — сказала Тео.
— Надеюсь, — ответила ей Дороти и гневно нахмурилась. — Если только к концу вечера Терренс не положит к ее ногам свое сердце, клянусь — вот этими самыми руками задушу мерзавца!
— Она удивительно красива, правда? — спросила Элизабет, плавно кружась в вальсе в паре с Джошем.
— М-м-м… Кто? — непонимающе посмотрел на нее своими голубыми глазами Джош.
— Изабель, конечно, — вспыхнула Элизабет.
Джош повернул голову и посмотрел на свою сестру, танцующую с Терренсом. Элизабет наблюдала за ним с плохо скрытой ревностью.
— Да, — кивнул Джош. — Никогда прежде не видел ее в красном, но… с тех пор, как она решила… м-м-м… Ну, в общем… Одним словом, да!
Он перевел взгляд на Элизабет, и глаза его потеплели.
— Но я бы сказал, что самая прекрасная девушка здесь — ты!
— Спасибо, — откликнулась Элизабет. Джош смотрел на нее таким взглядом, что ему просто невозможно было не поверить. — И все же не такая красивая, как Изабель.
— Ты еще лучше, — нахмурился Джош.
— Нет, — со смехом покачала головой Элизабет. — Не лучше!
— Для меня — лучше, — убежденно сказал Джош и крепче прижал девушку к своей груди.
— Ты только так говоришь, — покраснела она.
— Нет! — блеснул глазами Джош. — Зачем бы я стал говорить, если бы так не думал!
— Зачем? — отвела взгляд Элизабет. — Ну, например, в силу привычки. Ведь вы, распутники, так привыкаете сыпать комплименты, что не присматриваетесь даже, что за женщина перед вами: хорошенькая, дурнушка или так себе.
— Не так-то хорошо ты разбираешься в распутниках, — усмехнулся Джош.
Он сильнее прижал к себе партнершу и закружил ее, увлекая вслед за собой к открытой балконной двери. Еще секунда, и тяжелые занавеси отрезали их от зала, наполненного шумом и светом.
Здесь, на балконе, было темно, и они были одни.
— Джош, я не дума…
Элизабет не успела договорить. Джош склонился к ней и нежно поцеловал в губы. Она хотела запротестовать, но не смогла: против этого запротестовало ее сердце. Элизабет почувствовала себя вдруг такой красивой, такой счастливой…
Джош оторвался от ее губ.
— Ну, теперь ты мне веришь? — спросил он.
— Чему я должна верить? — с трудом соображая, все еще находясь под впечатлением поцелуя, спросила Элизабет.
— Что ты — красавица, — серьезным тоном сказал Джош. — Ты потрясающая красавица!
Он снова поцеловал ее — страстно, пылко, и горячая волна окатила, омыла все тело Элизабет, дрожь прокатилась от кончиков волос до кончиков ступней. Джош слегка откинулся назад, не выпуская, впрочем, Элизабет из кольца своих сильных рук.
— Ты гораздо красивее, чем Изабель! Клянусь!
Элизабет молча покачала головой. Джош наклонился и вновь принялся целовать, дрожа каждой клеточкой своего напряженного, натянутого, словно струна, тела. Снова отстранился и заглянул ей в глаза.
— Ну, теперь-то ты мне веришь?
Элизабет казалось, что у нее в жилах не осталось больше крови и вместо нее бешено стучащее сердце гонит потоки кипящей, ослепительной, алой лавы. Да, теперь она верила Джошу. Просто не могла не верить.
Она улыбнулась и прошептала:
— Я… не знаю!
— Но ты должна, — сказал Джош и скрепил свои слова еще одним поцелуем.
Лава вышла из берегов. Элизабет обхватила руками шею Джоша и прижалась к его губам в ответном поцелуе.
Если ту жидкость, что текла сейчас в жилах Элизабет, можно сравнить с кипящей лавой, то с чем же сравнить этот обжигающий, сводящий с ума поцелуй?
Пожалуй, только с яростным июньским солнцем.
Джош прикрыл глаза и, опаленный поцелуем, простонал:
— Все равно-о, ты скоро поверишь мне-е… Элизабет… Боюсь, что мне придется… Ну, ничего, ничего…
Он задыхался, и речь его была бессвязна, но Элизабет все поняла. Все, что должна была, что хотела понять. Переполненная счастьем и неведомыми ей раньше чувствами, Элизабет благодарно прошептала:
— Теперь я верю тебе, Джош.
— Я могу еще стать лучше… — продолжал было самозабвенно бормотать Джош. — Что? Ты веришь мне?
Его мозг каким-то чудом сумел ухватить последнюю фразу Элизабет.
— Да, — кивнула Элизабет и озорно улыбнулась. — Похоже, ты меня убедил.
Джош слабо улыбнулся.
— Правда? — Его улыбка ширилась, росла. Так растет крещендо в летящем к финалу симфонии оркестре. — Правда?!
Он вдруг подхватил Элизабет на руки и закружил ее в воздухе, крича во весь голос:
— Правда! Правда!! И тебе это понравилось!!!
— Джош! — рассмеялась Элизабет. — Поставь меня на землю!
— И ты даже не ударила меня! — продолжал ликовать Джош.
Он резко, моментально остановился и тут же стал необычайно серьезен. Синие озера его глаз стали бездонными и мерцающими.
— Элизабет!
— Да? — замерла она в сладком предчувствии.
— Я люблю тебя, — мягко, чуть слышно сказал Джош. — Я люблю тебя.
Он безвольно уронил руки и тут же стал похож на грустного Пьеро.
— Я… Я знаю, я не должен был говорить этого. Ты не одобришь этих слов, я понимаю… Я… Я, конечно, не достоин такой девушки, как ты… Ах, если бы я мог поведать тебе всю правду! Но не могу… Пока — не могу.
— Джош! — воскликнула Элизабет и облизнула пересохшие губы.
— Но, клянусь, я люблю тебя. И делай дальше со мной, что хочешь! Хоть убей!
Он повернулся и пошел к балконной двери.
Элизабет осталась стоять — ошеломленная, потрясенная, недоумевающая.
Слова — заветные и искренние — рвались у нее из сердца, но не могли, не находили сил сорваться с ее губ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48