– Он мрачно вздохнул. – И получает.– Не приказать ли Бекки подать ужин? – робко прервала его Лаура.– Что? Ужин? Как хочешь. Столько проблем, а тут еще Элинор… – Он улыбнулся. – Знаешь, если бы не все это, я с удовольствием показал бы тебе Шедоухерст. Когда волнения улягутся и жизнь войдет в нормальное русло, мы обязательно туда съездим. Хочешь в деревню, Лаура?Она радостно улыбнулась и захлопала в ладоши:– Еще бы! Ведь это не просто деревня, а твой любимый Шедоухерст, о котором ты столько говорил! Мне безумно хочется увидеть все своими глазами.Она положила голову ему на колено. Он стал нежно гладить завитки волос над ее виском. Лаура очень любила эти спокойные, безмятежные минуты наедине с ним, когда он делился с ней своими проблемами, а она пыталась во все вникнуть. Он всегда внимательно выслушивал ее мнение и не раз с благодарностью принимал советы.– Ты ведь жила во Франции, – сказал он, прервав молчание. Лаура выпрямилась и взглянула на него с недоумением. – Как, по-твоему, что там теперь происходило бы, не окажись Наполеон в ссылке на Эльбе?Лаура пожала плечами:– Я ведь перебралась оттуда в Лондон два с лишним года назад, когда он еще был императором. Французы относятся к нему совсем иначе, чем англичане.– А если он вернется?Лауру бросило в жар. Она дрогнувшим голосом взмолилась:– Если ты что-то знаешь, не томи меня!– Представь, и в самом деле знаю. Двадцать шестого февраля Наполеон покинул Эльбу и несколько дней назад высадился во Франции. Сейчас он на пути в Париж в составе нескольких полков, вставших на его сторону.– Боже, какой ужас! – воскликнула она. – Неужели пять война?!Джулиан пожал плечами:– Этого нельзя исключать. Людовик вполне доволен м, что имеет, и не жаждет большего. Этот же… Ему подавай весь мир. Но я сомневаюсь, что Франция готова к новой войне.– Я тоже. Дай-то Бог, чтобы мы оба оказались правы. – Она снова положила голову ему на колено. – Но тебе ведь… не придется идти воевать?Он весело рассмеялся:– Не бойся, моя милая, с ним и без меня справится наш доблестный Веллингтон, если маленький корсиканец снова попытается завоевать мир. Дай-ка я тебя поцелую…Он наклонился и стал целовать ее лоб, глаза, губы. Через мгновение она позабыла о хлебных законах, Элинор и Наполеоне. Во всем мире существовали лишь они и волшебное чувство гармонии и покоя, страсти и умиротворения, которое они щедро дарили друг другу. Джулиан ни разу не сказал ей, что любит ее, но каждое его слово, жест, улыбка, взгляд убеждали ее в том, что его любовь так же сильна и трепетна, как и ее собственная.Насытившись ласками, она лежала в его объятиях и думала об Элинор. Зачем она вернулась в Лондон? Чтобы предъявить законные права на Джулиана? Известно ли ей, что граф Локвуд завел себе любовницу и живет с ней на Фрит-стрит, ни разу за истекший месяц не заглянув в свой фамильный особняк? И если да, то что она намерена в связи с этим предпринять? Лауре стало немного стыдно, что голова ее занята личными проблемами, когда в стране не утихают волнения, когда Англии грозит опасность извне. Но она ничего не могла с собой поделать. Джулиан был для нее всем. Больше всего на свете она страшилась его потерять.После той памятной поездки в охотничий домик Белгрейва они с Джулианом проводили вдвоем почти все время, когда он был свободен отдел. Они стали гораздо реже посещать оперу и светские приемы, но Лаура не желала от жизни ничего иного. Даже мысль о малопочтенном положении содержанки досаждала ей теперь куда меньше, чем в те месяцы, когда она являлась таковой лишь формально. Она стала чаще вспоминать маман, но без осуждения, а скорее с сочувствием и пониманием. Лаура не раз порывалась написать ей, но так и не решилась, потому что переписка с любовницей французского вельможи могла навлечь большие беды не только на нее, но и на Джулиана. Опасность эту усугубляли политические перемены, которые возникли из-за возвращения Наполеона из ссылки.В полудреме Лаура повернулась на бок. Взгляд ее скользнул по потолку, на котором плясали тени, отбрасываемые языками пламени из камина. В их сплетении ей на миг почудилось что-то грозное, и от предчувствия неумолимой беды у нее сжалось сердце. Она зажмурилась и стала мысленно твердить себе: «Все будет хорошо, все уладится. Бог милостив, все образуется». Но тревога не покидала ее. Она слишком хорошо знала, как переменчива судьба и как она щедра на неприятные сюрпризы.Элинор раздраженно покосилась на служанку, остановившуюся в дверях комнаты. – В чем дело? Ну! Девушка нервно мяла края фартука.– К вам джентльмен, мэм. От-т-трекомендовался вашим мужем.Элинор швырнула щетку для волос на туалетный столик. Неужто Джулиан? Этого еще недоставало.– Пошевеливайся, гусыня! – прошипела она. – Помоги мне с прической, живо!Служанка трясущимися руками схватила гребень и несколько шпилек, которые тотчас же уронила. Элинор, влепив ей затрещину, велела проводить сэра Локвуда в гостиную и стала наспех заканчивать свой туалет. Она с восхищением разглядывала свое отражение в зеркале, любуясь густыми светлыми волосами, голубыми прозрачными глазами и безупречным овалом матово-бледного лица. Супруга следовало встретить во всеоружии. Какая досада, что с ней сейчас нет Обера Фортье! Она озорно улыбнулась, потому что это могло быть и к лучшему. Надо постараться обернуть сложившуюся ситуацию в свою пользу, только и всего.Она сделала неприступный вид и медленно вплыла в гостиную. Джулиан выглядел безупречно. За прошедший год он нисколько не изменился, был все так же красив и элегантен. Повернувшись к ней лицом, он смерил ее все тем же холодным, презрительным взглядом.Решительно ничто не изменилось, черт бы его побрал.Душу Элинор захлестнула волна ярости.– А-а, вот кто изволил ко мне пожаловать, – с издевкой воскликнула она, – дражайший супруг! Не иначе как похвастаться своей рыжей дикаркой из колоний, жалкой актрисой из массовки! Джулиан, опомнись! – В голосе ее зазвучали трагические нотки. – Твой отец от такого позора в гробу перевернется!Джулиан насмешливо посмотрел на нее:– А не лучше ли было бы тебе позаботиться о спокойствии собственного родителя?– Ну, мой-то еще жив! – фыркнула Элинор.– И предпочитает носа не высовывать из Йоркшира, чтобы не слышать пересудов о дочери, причем отнюдь не беспочвенных, – кивнул Джулиан. – Ответь теперь, почему ты явилась сюда, нарушив мой запрет?!Элинор жеманно повела плечами.– Откуда ты узнал, что я здесь?– Это было нетрудно. Твоя скандальная слава настолько оглушительна, что не только преследует тебя, но порой и опережает. Что это еще за история с молодым итальянцем, который удавился по твоей вине?– Вот так всегда! – с надрывом воскликнула Элинор. – Люди готовы снести к моему порогу любую грязь, какая встретится у них на пути. Я не знаю, почему этот помешанный так поступил, ясно?! А что до тебя, то я своими ушами слышала, что ты вступил в греховную связь со своим секретарем, а после завел еще и содержанку.– Просил бы не отзываться о мисс Ланкастер в подобном тоне.Элинор хищно сощурилась. Губы ее тронула злорадная усмешка.– Это еще почему? Скажите, какая принцесса выискалась! Джулиан, – она картинно заломила руки, – неужто ты не боишься себя скомпрометировать? Ты все о ней выяснил? Тебя не смущает, что знакомство ваше состоялось в борделе мадам Деверо?Джулиан махнул рукой, но нахмурился, и она безошибочно угадала, что удар попал в цель.– Людям ведь не прикажешь молчать. А вдруг по Лондону поползут слухи, что она американская шпионка? – Элинор округлила глаза и попыталась изобразить страх.Джулиан лишь усмехнулся. Мысль о том, что кто-то способен принять Лауру за шпионку, показалась ему забавной.– К твоему сведению, во время войны она жила во Франции. И никогда не имела доступа к государственным секретам. Ни в Америке, ни в Париже, ни здесь. Это выяснил Малькольм еще до нашего с ней знакомства.– Значит, на сей счет можно не беспокоиться. – Элинор мягко улыбнулась, отдавая должное уму и предусмотрительности Малькольма. Уж этот не спугнет дичь, прежде чем та запутается в силке!На миг ей стало даже жаль этого статного красавца, простофилю Локвуда, чью карьеру она собиралась погубить. Он мог бы стать прекрасным мужем и завидным спутником на балах и приемах. После того, что она намеревалась сделать, ему останется только затвориться до конца своих дней в этой гадкой деревне в Кенте. А она, не подозревавшая об измене мужа, привлечет к себе всеобщее сочувствие и снова будет блистать красотой в гостиных и бальных залах.Голос Джулиана прервал ее мысли:– Я говорил с адвокатом, Элинор. Наш брак будет аннулирован.Глаза ее сузились от гнева.– На каком же основании, хотела бы я знать?!– На основании того, что он фиктивен.– И ты надеешься, что этому поверят? Ведь мы женаты уже шесть лет! Твое слово против моего, и только. А я заявлю, что принадлежала тебе бессчетное количество раз, причем во всех постелях, на всех каминных ковриках, на всех столах твоего особняка! – Она взглянула на него с торжеством, которое почти померкло, когда он заявил:– Поверят. После того как некий баронет, имя которого тебе хорошо известно, даст письменное свидетельство, что обладал тобой под лестницей упомянутого особняка через час с небольшим после нашего венчания. – Он улыбнулся, глядя на нее. – Но даже если он этого не сделает, я с тобой разведусь. Ты получишь от меня средства, которых тебе хватит на безбедную жизнь в Йоркшире.– Не надейся так легко от меня отделаться! Я стану бороться за свое имя и титул, бороться до последнего! – выпалила она, дрожа от ярости.«Только бы успеть! Только бы успеть привести в действие план Обера, прежде чем Локвуд затеет бракоразводный процесс!» – пронеслось у нее в голове.– Скоро мой поверенный передаст тебе документы, – невозмутимо сказал он. – И будет лучше, если ты их подпишешь. Тогда я буду щедр, обещаю. В противном случае не получишь от меня ни фартинга.Элинор с трудом взяла себя в руки. Ей хотелось вцепиться ногтями в его холеное лицо, но она понимала, что гораздо выгоднее его обезоружить покорностью.– Только не забудь о моем приданом и о деньгах, которые я получила в наследство от матери, – промямлила она.– О чем речь? Это твои деньги, твоими они и останутся. Но я и от себя добавлю немалую сумму, если ты не станешь противиться моему решению.– А что мне еще остается? – с горькой улыбкой спросила она, подбодрив себя мыслью, что падению этого самоуверенного идиота будет невольно способствовать Лаура Ланкастер, от которой он без ума. Глава 15 – Боже, как красиво!День выдался теплый. Солнце ласково сияло, заливая яркими лучами окрестности Кента, легкий ветерок, веявший с моря, шевелил ветви деревьев и молодую траву на полях. Лаура стиснула маленький ридикюль, лежавший у нее на коленях, и улыбнулась Джулиану.– Тебе правда нравится? – Он улыбнулся ей в ответ и выглянул из окна кареты. – Сколько себя помню, я всегда любил здесь бывать. Достаточно далеко от шумного города, но, если нужно наведаться в Лондон по делам, успеваешь всего за день.Мейдстон, главный город графства, находился в тридцати пяти милях к югу от столицы, а владения Джулиана были от него еще за десять миль. Шедоухерст. Само название ласкало слух. В нем слышались тихий шелест листвы, журчание ручейков в лесной чаще. Лауре не терпелось поскорее увидеть это сказочное место своими глазами. Карета неспешно катилась по проселочным дорогам среди засеянных полей, зеленых лугов, пригорков, поросших полевыми цветами, и каменных изгородей. Любуясь живописным ландшафтом, Лаура с наслаждением вдыхала чистый воздух, в котором чувствовался запах прогретой солнцем земли, луговых трав и моря.Время от времени она посматривала на Джулиана и улыбалась ему. Он выглядел совершенно счастливым. Она не видела его таким со времени памятной поездки на охоту во владения виконта Белгрейва. Все, о чем он тревожился последние несколько недель (прения в парламенте, Наполеон, народные волнения) осталось в Лондоне. Лаура с радостью отметила в нем эту перемену. Она, как никто другой, была в курсе всех его проблем. Ее беспокоило лишь то, что он больше не упоминал о своей жене, но Лаура не осмелилась спросить. Она решила, что он сам расскажет об этом, если захочет.На одном из лугов, мимо которых они проезжали, паслись овцы с густой кудрявой шерстью и черными мордами.– А как поживает Феба? – спросила Лаура, взявшись за ручку дверцы, так как карета накренилась на повороте.– Ваша протеже, мисс? – Джулиан изогнул бровь. – Насколько мне известно, Томми, сын моего управляющего, от нее в восторге. Вздумал даже просить отца, чтобы тот позволил ему держать свою любимицу в гостиной.– Надеюсь, его просьбу оставили без внимания? – усмехнулась Лаура.– Еще бы! В деревне с этим строго. Домашний скот допускается в комнаты только в жареном, вареном или тушеном виде. – Он озорно взглянул на Лауру.– Но ведь моей Фебе это не грозит?– Ни в коем случае.Несколько секунд она молча любовалась им, его улыбкой, его большими выразительными глазами, мужественными очертаниями его лица. Ей стоило большого труда отвести взгляд от бесконечно дорогих черт его лица.Судьбе было угодно, чтобы она беззаветно полюбила его и отказалась от своей мечты о возвращении домой. Любовь толкнула ее в его объятия, заставив совершить поступок, куда более отчаянный и безрассудный, чем бегство от матери. Но она ни о чем не жалела.Лучи заходящего солнца окрасили розово-алым цветом большой господский дом, который стоял на пригорке у кромки леса. Вокруг простирались поля, неподалеку отсвечивала серебром река Медуэй.– Какой чудесный вид! – Лаура восхищенно вздохнула. – Я просто потрясена!Карета приблизилась к владениям Джулиана, и вскоре из-за пригорка стала видна арка каменного моста, перекинутого через реку. Только теперь, взглянув на дом, Лаура смогла оценить изящество, классическую строгость и гармоничность всех его пропорций.– Здесь необыкновенно хорошо! – воскликнула она. – Не представляю, как можно променять этот райский уголок на Лондон!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33