Это ничем хорошим не может закончиться, понимаешь?– Понимаю, – уныло кивнула Лаура, пряча глаза. Лишь теперь она отчетливо осознала, что неловкость и смущение, какие она всегда чувствовала в присутствии Локвуда, радость при виде его, мечтания, которым она предавалась наедине, – все это и есть любовь. Вот и теперь, узнав, что они проведут ночь в одной комнате, она была радостно взволнована. Она представляла себе, как его ладони касаются ее плеч, губы приникают к губам…– Вот и прекрасно, – деловито произнесла Селия. – Скажи-ка, в Америке тебя кто-нибудь ждет?– Нет, там остался только дядя, но он мне не обрадуется. Да я и не собиралась навязывать ему свое общество. Представь, там, дома, я окажусь более одинокой, чем в чужом для меня Лондоне. Здесь ведь у меня есть ты! – Она благодарно пожала руку подруги. – Но скажи, откуда ты узнала все это о графе, о его жене?– От Чарли, разумеется. Белгрейв, да будет тебе известно, сплетник, каких поискать. – Селия заговорщически улыбнулась. – Знаешь, он явно от тебя без ума, хотя боится даже самому себе в этом сознаться.– Кто?! – опешила Лаура. – Белгрейв?Селия расхохоталась:– Какой еще Белгрейв? Сэр Локвуд, Норклифф. Попомни мое слово, не пройдет и двух дней, как ты станешь звать его Джулианом.Лаура мучительно зарделась. Неужели это правда? Но даже если и так, к чему может привести эта взаимная склонность? Она принадлежит к совсем иному кругу, чем его светлость. Но главное – он женат. Единственное, на что она вправе рассчитывать, – это положение любовницы при его особе. Она понурилась и тяжело вздохнула.– Слышишь, колокол звонит? Это Белгрейв вернулся из конюшен. Нас созывают на ужин. Пошли, дорогая, после договорим.Лаура спохватилась, что так и не рассказана подруге о шантажисте Фортье. Но ничего, она успеет еще сделать это позднее. Селия непременно что-нибудь придумает. Все так или иначе разрешится. Быть может, Рекс Пентли и в самом деле сумеет сделать так, чтобы тот исчез. Пройдет немного времени, и она сядет на корабль, который доставит ее в Америку. Все устроится. Но как бы ни сложилась ее дальнейшая жизнь, она никогда не забудет Локвуда. Никогда.После ужина мужчины собрались в гостиной, чтобы за стаканчиком виски поговорить о лошадях и охоте. Джулиану быстро наскучило выслушивать разглагольствования собеседников о достоинствах нового жеребца герцога Ратленда. Из вежливости пробыв с ними около получаса, он поспешил откланяться.В спальне его ждала Лаура! Как она отнеслась к тому, что им предстоит провести ночь вместе? Это оставалось я него загадкой. За ужином она и словом не обмолвись о том, что ей неприятна такая перспектива. Была весела и вела себя как обычно – мило и непринужденно. Он любовался ее гибким станом, ее очаровательным личиком, нежным румянцем щек, блеском зеленых глаз, упивался звуками ее голоса, мягкого и музыкального, ее изысканно-экзотическим акцентом…Поднявшись на второй этаж, он постучал в дверь и чти тотчас же ее открыл. Лаура обернулась и замерла в нерешительности. Она уже собиралась лечь. Из всей одежды на ней были лишь шелковый синий халат с расшитым золотом подолом и комнатные кожаные туфли. Отсветы огня, полыхавшего в камине, мягкими бликами ложились на ее волнистые волосы. Они окутывали ее покатые плечи и спускались почти до пояса. Грудь ее вздымалась от волнения. Она приоткрыла влажные губы… Она ждала его!Джулиан решительно захлопнул дверь, подошел к ней, взяв ее холодные ладони в свои. Она подняла на него глаза, огромные, светло-зеленые, как лесные озера ясным летним днем. Они были так глубоки, что казались бездонными. И он почувствовал, что еще немного, и реальность ускользнет от него. Он утонет в этой манящей пучине. Неужто женщина из плоти и крови может быть так совершенна, так безупречна? Не в силах противиться порыву, Джулиан привлек ее к себе, погрузившись ладонями в копну ее волос, а потом приник губами к ее полуоткрытым губам. Из его груди вдруг вырвался хриплый стон наслаждения.Весь во власти вожделения, он стал покрывать поцелуями ее зардевшуюся щеку, шею… Лаура не противилась ему. Он распахнул ее халат и принялся ласкать упругую грудь, предательски высовывающуюся из-под ночной сорочкой из тонкого полотна. Когда же он коснулся кончиками пальцев ее отвердевшего соска, она с силой сжала его предплечья.– Милорд…– Джулиан, – пробормотал он и взял в рот упругий бугорок, прикрытый полотняной тканью. Лаура прерывисто вздохнула. Он с трудом поборол искушение разорвать ее сорочку и овладеть ею прямо здесь, на полу у камина. Только усилием воли он сдержал себя. Ему хотелось продолжать эту упоительную игру, вовлечь в нее и Лауру, медленно возбуждая ее, довести до исступления…– Погодите! Прошу вас! – Она отпрянула от него. Глаза ее казались невероятно большими на побледневшем и осунувшемся лице. – Я… наш контракт…Эти слова подействовали на него отрезвляюще, словно ушат ледяной воды. Он невольно отступил назад, заставляя себя отвести взгляд от влажного круга, появившегося на ее тонкой белоснежной сорочке, посреди которого вырисовывался розовый сосок.– Я весь внимание.– Там ведь говорится, что вы не станете… что мы с вами не будем… Разве вы желаете теперь нарушить эти условия, милорд?Он пристально взглянул на нее, напомнив себе, что мисс Ланкастер – неплохая актриса. Итак, что могло заставить ее так себя повести? Быть может, она хочет вытянуть из него побольше денег? Не похоже. У нее такой расстроенный, прямо-таки убитый вид. Вряд ли она подобным образом набивает себе цену. И все же…– Чего вы хотите? – напрямик спросил он.Глаза Лауры сделались еще больше. В них сверкнул гнев.– Я?! От вас?! Решительно ничего, милорд. Вы и так щедро оплачиваете мои услуги. Речь о вас. Ведь это вы хотите от меня слишком многого, если вдруг вздумали нарушить условия нашего договора.Снова этот «милорд». Она лишний раз подчеркнула, сколь многое их разделяет.– В настоящий момент я вздумал отправиться спать, – заявил он после недолгого раздумья. – А о нашем соглашении мы и завтра сможем поговорить.Снедаемый досадой и разочарованный донельзя, он сделал шаг к шезлонгу, стоявшему в углу комнаты и покрытому теплым пледом.– Это я приготовила для себя, – поспешно сказала Лаура, но он покачал головой:– Нет, спите в кровати. Я удовольствуюсь этим.– Но в кровати вам будет удобнее. Вы ведь намного выше меня…Он повернулся к ней, с трудом сдерживая злость. По его чреслам, по нижней части живота разливалась тупая боль – следствие неудовлетворенного вожделения. Он чувствовал себя униженным. Пожалуй, впервые в жизни лорд Локвуд получил отказ от женщины. Женщины, которой жаждал обладать больше всего.– Я спал в куда худших условиях, когда служил во флоте его величества. Так что укладывайтесь в кровать.Лаура согласно кивнула.– Я оставлю вас ненадолго. Спокойной ночи.Быстрыми шагами он пересек комнату и вышел в коридор, хлопнув дверью. Он направился вниз, в буфетную, в надежде, что виски тридцатилетней выдержки хоть немного укротит его досаду.Он вернулся под утро. Лаура притворилась спящей. Несколько долгих часов она пролежала в огромной кровати, предаваясь тоске по несбыточному. Ее потрясла вовсе не вспышка его гнева, а собственная реакция на его ласки. Воспоминания о них лишили ее сна. Ей безумно хотелось, чтобы он их продолжил, чтобы вожделение, разлившееся по всему ее телу, было утолено в его объятиях. Она давно втайне об этом мечтала, едва ли не с первой их встречи, но в какой-то момент голос рассудка подчинил себе ее плоть. Она ухватилась за последнюю возможность спасения и напомнила ему, человеку чести, о его обещании. И это сработало! Теперь она радовалась своему избавлению от позора и одновременно жалела.Джулиан Локвуд тихонько отворил дверь спальни и прошел к шезлонгу, который так и не стал его ночным ложем. Не торопясь снял с себя одежду, повесил ее на спинку стула и подошел к камину, чтобы подбросить в огонь полено. Лаура исподтишка наблюдала за ним сквозь щель между полотнищами балдахина. Он был в одних нижних панталонах.«Какая крепкая, ладная фигура!»Сердце Лауры колотилось так громко, что она опасалась, как бы Джулиан не услыхал его стук. Она стыдилась того, что делает, но не могла заставить себя отвести взгляд от его стройной шеи, широких плеч, узких бедер, длинных мускулистых ног. Он был сложен безупречно. Временами ей казалось, что она грезит наяву. Похоже, перед ней предстала ожившая статуя Давида работы Микеланджело.В каждом жесте лорда, в каждом его движении чувствовались достоинство и сила. Лаура была не настолько наивна, чтобы приписать эти качества благородству его происхождения. За последние месяцы ей часто доводилось встречаться с представителями высшей английской аристократии, в результате чего она составила себе не самое лестное мнение о многих из них. По большей части это были пустые, суетные люди. Алчные, мелочные, радующиеся чужой беде и завидующие чужим успехам. Вот и нынче за ужином между гостями виконта Белгрейва в присутствии дам завязался такой разговор, что не только Лаура, но даже и Селия не знала, куда девать глаза от смущения. Все мужчины, кроме Локвуда, так и сыпали скабрезностями, шутили плоско, вульгарно. Впрочем, может, они просто считали обеих девушек чем-то вроде мебели. Подумаешь, содержанки!Лаура подавила вздох и зажмурилась, чтобы не дать горю подступавшим слезам. До чего же тяжело быть одной на всем белом свете, в этом жестоком мире, где каждый норовит тебя обмануть, обидеть, унизить…Локвуд продолжал ходить по комнате едва слышно, пытаясь не разбудить ее. Вскоре любопытство вновь заставило Лауру выглянуть наружу. Сквозь щелку между полотнищами балдахина она увидела, как Джулиан подошел к туалетному столику, на котором стояла чаша для умывания. Ежедневный мужской ритуал бритья всегда казался ей забавным зрелищем. В детстве она любила наблюдать, как бреется отец. У него были густые бакенбарды и короткие усы щеточкой, за которыми он всегда тщательно ухаживал. Что же до Джулиана, то он коротко стриг свои бакенбарды, доходившие почти до края нижней челюсти. Девушка с улыбкой следила, как он намылил лицо специальной кисточкой и точными, уверенными движениями стал сбривать отросшую задень щетину. При каждом его движении под смугловатой кожей перекатывались тугие мускулы.А после он ополоснул лицо водой, насухо вытер его полотенцем и стал одеваться. Скорее всего ему не составляло никакого труда облачиться без помощи камердинера в охотничий костюм: сорочку, шейный платок, кожаные бриджи, высокие, начищенные до блеска сапоги, ярко-красный суконный камзол и такого же цвета цилиндр. Взглянув на себя в зеркало, он стремительно прошагал к двери и замер на мгновение в проеме, оглянувшись. И Лауре показалось, что в этот миг взгляды их встретились… А потом он ушел, тихонько прикрыв дверь. Вскоре звук его шагов замер в коридоре. И Лаура почувствовала себя, как никогда, одинокой…
Джулиан спустился в столовую. Был подан завтрак: почки с тостами, яичница, бекон, жареная рыба. Джентльмены, которым предстояло несколько часов скакать верхом по заснеженным полям, отдавали должное обильным яствам. Наступил пик сезона охоты на лис. В это время года мех у них делался особенно густым и мягким. Джулиану была по душе эта забава. Он наслаждался погоней, звук охотничьего рога всегда приятно волновал его. Ему нравилось скакать галопом по необозримым полям, когда грудь наполнял бодрящий морозный воздух, кровь быстрее струилась по жилам, а душа замирала от восторга. Возможно, именно из-за того, что по складу характера он был охотником, причем весьма азартным, ему быстро наскучивали доступные женщины. Он ценил общество лишь тех из них, чьего расположения приходилось добиваться долго и настойчиво. Что же касалось Лауры… Он вздохнул, прогоняя непрошеные воспоминания… Ее он не мог поставить в ряд ни с кем из знакомых ему дам и девиц. Она была уникальна. Она единственная из тех, кто с первой же встречи всецело завладел его помыслами.Лэнгстон, сидевший по правую руку от Джулиана, наклонился к нему и с неудовольствием пробормотал:– Не думал, что вы нынче так рано к нам присоединитесь.Джулиан едва заметно поморщился, уловив густой запах перегара. Лэнгстон сыто рыгнул и погрозил ему пальцем.– Отчего же?– Я поспорил с Уэстбери на крону, что вы проспите до полудня. В такой-то компании! – И он выразительно закатил глаза.Все, кто находился за столом, весело расхохотались. Исключение составил лишь Джулиан. Он положил себе на тарелку ломтик бекона и невозмутимо произнес:– Крона от вас ускользнула, Лэнгстон, так постарайтесь хотя бы свою лошадь нынче удержать.Эти слова вызвали новый взрыв хохота. Лэнгстон смеялся едва ли не громче всех остальных. В прошлом году на охоте он свалился с лошади и чуть не увяз в трясине. Если бы не помощь подоспевших товарищей, ему пришлось бы худо.Джулиан с содроганием представил себе, какой гомерический смех раздался бы среди его сотрапезников, узнай они, где и как он на самом деле провел минувшую ночь. И на лицо его тут же набежала тень. Ему вдруг вспомнилось, как он неслышными шагами бродил по комнате, как совершал после бессонной ночи свой утренний туалет, зная, что она находится совсем рядом, распростертая на постели, разметавшаяся во сне, в одной ночной сорочке…Когда с завтраком было покончено, все заторопились к выходу.– Помяните мое слово, – радостно возвестил Белгрейв, – нынче будет отличный денек и удачная охота. Имейте в виду, джентльмены, что местным йоменам щедро заплачено за потраву их полей.Джулиан слушал его вполуха. Он надеялся, что во время охоты сумеет хоть ненадолго отвлечься от мыслей о Лауре. И даже садясь в седло, он постоянно думал именно о ней. А еще и о том, какой счастливой могла бы быть его жизнь, окажись не Элинор, а Лаура той, на ком отец принудил его жениться. Глава 12 «Скоро, совсем скоро он пожалеет, что так со мной обходился все эти годы», – размышляла Элинор, леди Локвуд, законная супруга сэра Джулиана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33