– Не заметит, потому что ты будешь.
– Что на тебя вдруг нашло, мама? Это старик велел тебе быть со мной построже?
Бесс бросила цветную капусту в ледяную воду. Вода брызнула ей на рукав, и она повернулась к сыну:
– Все, хватит. Ты уже высказал все свои самые остроумные шутки по этому поводу, молодой человек. Он действительно старается из-за тебя. И если бы он посоветовал мне быть строже с тобой, может быть, он был бы прав! Итак, ты сейчас пойдешь снимешь эту свою куртку и переоденешься во что-нибудь приличное. И когда гости придут, будь любезен – открой дверь, если это тебя не слишком затруднит, – саркастически заключила она и занялась овощами.
Рэнди поплелся вниз, а Бесс осталась на кухне. Щеки ее горели, сердце учащенно билось.
Материнство! Она терпеть не могла вот такой неопределенности. Что она должна делать – ругаться, приказывать? Как себя вести? Он взрослый, и с ним следует обращаться как со взрослым. Но он живет в ее доме, живет, не имея никаких обязанностей, ни за что не отвечая в свои девятнадцать лет. Большинство молодых людей в его возрасте куда самостоятельнее! У нее есть право требовать от него что-то время от времени. Но стоило ли так бросаться на него именно сегодня? За полчаса до прихода гостей?
Она вытерла руки, промокнула воду на рукаве и спустилась вниз вслед за ним. В комнате тихо играл стереомагнитофон. Рэнди стоял спиной к двери, лицом к своей подвешенной на трубе одежде и стаскивал с себя рубашку. Она подошла сзади и дотронулась до него. Он не обернулся.
– Извини, что накричала. Пожалуйста, останься сегодня дома. Ты был вчера великолепен, играл потрясающе. Папа и я гордимся тобой.
Она обняла его, поцеловала между лопаток и ушла.
Когда зазвонил звонок, Рэнди, в свежей хлопковой рубашке и отутюженных брюках, открыл дверь. Пришли тетя Джоан, дядя Кларк и бабушка Дорнер. С бабушкой было легче всего. Для нее проблем просто не существовало.
Она дружески хлопнула его по плечу, проходя мимо:
– Здорово ты вчера управлялся с этими барабанными палочками. – Отдала ему свое пальто и пошла на кухню спросить, чем может помочь.
Следующими пришли Лиза и Марк, тут же Майкл и почти сразу же целой толпой семейство Пэдгетт. Сердце Рэнди дрогнуло, когда он взял у Марианны пальто. Он готов быть швейцаром и носить ее чемоданы. Пальто она сняла сама, чтобы он не мог прикоснуться к ней, отдала ему и тут же повернулась к матери. Продолжая разговор, они пошли в гостиную. Там уже горел камин и был накрыт стол.
Рэнди весь вечер оставался как бы на заднем плане, чувствуя себя чужаком в собственном доме. Безучастно глядел, как распаковывали подарки и все охали и ахали; рассматривал Марианну, которая за весь вечер даже не взглянула в его сторону; наблюдал за отцом с матерью, которые старательно держались на расстоянии друг от друга, но их взгляды говорили о многом.
«Чертова свадьба, – думал Рэнди. – Если это все вот так, я никогда не женюсь. Все просто с ума посходили и делают черт знает что. Дерьмо. Кому это все нужно».
Когда оберточная бумага поднялась горой, а стол выглядел так, как будто по нему прошлась стая саранчи, все вдруг почувствовали усталость от трехдневного напряжения. Майкл попросил Лизу сыграть «Возвращение домой», и она охотно села за фортепьяно. Кто-то, попрощавшись, удалился, другие прошли во вторую гостиную помогать снова укладывать подарки в коробки и аккуратно складывать их.
Музыка прекратилась, и толпа гостей еще больше поредела. Рэнди поймал Марианну, когда та уже собралась уходить.
– Можно тебя на минутку?
Она старательно разглядывала свою сумочку, которую собиралась повесить через плечо, и покачала головой:
– Нет.
– Марианна, пожалуйста. Пойдем на минуту в гостиную. – Он потянул ее за рукав.
Неохотно, отводя взгляд, она последовала за ним. В комнате, в западной части, было сумрачно, свет не зажигали. В ее восточном конце лампа на пианино отбрасывала небольшой круг света. Рэнди потянул Марианну за угол, подальше от глаз уходящих гостей, и остановился у кресла-качалки.
– Марианна, прости меня за вчерашнее.
Она провела пальцем по спинке кресла.
– Хорошо. Это все было ошибкой. Прежде всего я не должна была выходить с тобой на веранду.
– Но ты же вышла.
Она укоризненно поглядела на него.
– Ты талантливый человек. Совершенно очевидно, что ты вырос в доме, где было много любви, хотя твои родители и развелись. Посмотри!
Она обвела рукой комнату.
– Посмотри, как они старались для этой свадьбы. Я знаю о тебе гораздо больше, чем ты думаешь, от Лизы. Против чего ты восстаешь? – Он не ответил, и она продолжила:
– Я не хочу больше тебя видеть, Рэнди, поэтому, пожалуйста, не звони и не пытайся со мной встретиться.
Она вышла вместе с родителями. Рэнди сел на кушетку и уставился на книжный шкаф в углу. Сумерки были такими плотными, что он не мог разглядеть корешки книг.
Кто-то переносил подарки в фургон Марка. Они с Лизой уезжали. Он слышал, как сестра спросила: «Где Рэнди? Я с ним не попрощалась».
Он сидел тихо, пока она, так и не обнаружив его, уехала. Он слышал, как бабушка Дорнер сказала: «Мы с Джоан поможем тебе здесь все убрать». А отец ответил: «Я помогу ей, мне нечего делать у себя в пустом доме». Стелла тут же согласилась: «Хорошо, Майкл. Ловлю тебя на слове. Я опаздываю на фильм „Сочинила убийство“. Это единственное, что я смотрю по телику».
Все попрощались, холодный воздух охватил лодыжки Рэнди, дверь закрылась последний раз. Он слушал.
Его мать сказала:
– Ты мог не оставаться.
– Мне хотелось.
– Это что-то новое для Майкла Куррена. Желание помочь по хозяйству.
– Она и моя дочь тоже. Что мне сделать?
– Хорошо, принеси тарелки из столовой и сожги в камине оберточную бумагу.
Зазвенела посуда. Между кухней и столовой зазвучали шаги.
Послышался шум текущей воды, звук открываемых дверок моечной машины. Что-то убирали в холодильник.
Майкл спросил:
– А что делать со скатертью?
– Вытряси ее и брось в бак с бельем.
Было слышно, как стеклянная раздвижная дверь открылась и немного спустя закрылась. Доносились и другие звуки – посвистывание Майкла, шаги, шум льющейся воды, скрип открываемой каминной решетки, шуршание бумаги, потрескивание охватившего ее пламени, звяканье бокалов на кухне.
– Послушай, Бесс. Ковер весь грязный, на нем полно клочков бумаги. Пропылесосить?
– Если хочешь.
– Пылесос все там же?
– Угу.
Рэнди слышал шаги отца, направившегося к кладовке, звук открываемой двери и через какое-то время гудение пылесоса. Пока они оба были заняты и шумел пылесос, он выскочил из своего убежища, проскользнул в свою комнату, надел наушники, бросился на кровать и стал думать, что делать дальше со своей жизнью.
Майкл закончил, убрал пылесос, вышел в гостиную, включил лампу на пианино и спросил:
– Бесс, что делать со столом? Вынуть вставную доску?
Она вышла из кухни. Одно полотенце вокруг талии, другим она вытирала руки.
– Да, конечно.
– Тот же стол.
– Да, мне жалко было от него отказаться.
– Хорошо, что оставила. Мне он всегда нравился. – Майкл подбросил вставную доску, чуть не задев люстру.
– О Господи, – сказала она низким голосом.
Он прислонил доску к стене.
– Я аккуратно, – усмехнулся он.
Они нажали на стол с двух сторон, и он сложился.
– Скажешь тоже! А кто бил лампочки в люстре по меньшей мере раз в год?
– Ты и сама парочку разбила.
Направляясь на кухню, она улыбалась.
– Положи доску под диван в гостиной, как всегда.
Майкл так и сделал, выключил свет в гостиной и пошел в кухню. Бесс стояла у мойки без туфель, в одних чулках. Ему всегда нравились женские ноги в чулках. Он снял у нее с плеча кухонное полотенце и стал вытирать огромную салатную ложку.
– Здорово здесь, – вздохнул он. – Как будто и не уходил отсюда.
– Только ничего не придумывай, – остановила его она.
– Да так, невинное замечание, Бесс. Может мужчина сделать невинное замечание?
– Это зависит от…
Она схватила тряпку и стала яростно протирать полку. А он смотрел на ее спину. Перекинутое через плечо кухонное полотенце болталось в такт ее движениям.
– Зависит от чего?
– От того, что произошло накануне.
– А, вот ты о чем.
Она повернулась к нему, он уставился на миску, которую вроде бы вытирал.
Она вытирала крышку плиты.
– Люди на свадьбе делают черт знает что.
– Да, верно. Эту миску нам подарили на свадьбу?
Он рассматривал салатницу, а она отошла к раковине спустить мыльную пену.
– Да. Джерри и Хелл Шипман.
– Джерри и Хелл… Я не вспоминал о них несколько лет. Ты с ними видишься?
– Они, кажется, живут сейчас в Сакраменто. Я слышала, что они открыли детский сад.
– Не развелись?
– Нет, насколько я знаю. Давай сюда.
Пока она относила салатницу в посудную, он открыл ножом западающую дверцу буфета и начал ставить туда рюмки.
Бесс вошла в кухню, сняла с себя полотенце и стала протирать им водопроводный кран. Майкл убрал все рюмки, она повесила полотенце, налила в руку лосьон, и они оба одновременно повернулись друг к другу.
– Ты по-прежнему любишь все, что пахнет розами.
Бесс не ответила, продолжая втирать лосьон. Когда он впитался, она опустила рукава. Они стояли на некотором расстоянии друг от друга. В моечной машине тихо позвякивала посуда.
– Спасибо, что помог мне.
– Не за что.
– Если бы ты делал это шесть лет назад, все могло бы быть по-другому.
– Люди меняются, Бесс.
– Не надо, Майкл. Страшно даже подумать об этом.
– Хорошо. – Он поднял руки вверх, подчиняясь приказу. – Больше ни слова. Я получил удовольствие. Это было здорово. Когда привезут мою мебель?
Майкл пошел к выходу, она последовала за ним.
– Я тебе позвоню, когда что-то доставят.
– Хорошо.
Он открыл шкаф в прихожей, достал свою кожаную куртку с рукавом реглан.
– Новая куртка? – спросила она.
Застегнув молнию, он ответил:
– Да.
– Ну все, теперь в моем шкафу все пропахнет.
Он засмеялся:
– О Господи. Ты не можешь обойтись без критики?
Это было сказано доброжелательно, и они оба улыбнулись.
Он взялся за дверную ручку, останввился и повернулся к ней:
– Я не думаю, что нам следует целоваться на прощание? А ты?
Бесс сложила руки на груди и прислонилась, улыбаясь, к дверной раме.
– Я тоже так не думаю.
– Ты, наверное, права.
Он минуту разглядывал ее, затем открыл дверь.
– Ну что ж, спокойной ночи, Бесс. Дай мне знать, если передумаешь. Холостяк время от времени испытывает трудности со своим…
Если бы у нее в руках была та салатница, которую им подарили на свадьбу, Бесс бросила бы ее ему в голову.
– Пошел к черту, Куррен! – закричала она, и дверь закрылась.
Глава 13
Выпал и растаял последний мартовский снег, бураны, засыпавшие Миннесоту, сменились слякотью раннего апреля. На деревьях набухли почки, ожидающие, чтобы солнце их распахнуло. Вода в озерах вернулась к своему обычному уровню, снизившемуся было за два последних засушливых года; возвратились утки; иногда залетали канадские гуси.
Майкл Куррен стоял у окна своего офиса на первом этаже и наблюдал, как они расправляют крылья, направляясь к Миссисипи. Порыв ветра сбил с курса вожака и нескольких следующих за ним птиц, но они быстро, хлопая крыльями, вернулись в строй, вся стая исчезла за одним из зданий.
Он, конечно, звонил Бесс дважды за прошедший месяц, предлагал пойти куда-нибудь, но она отказалась: «Этого не стоит делать». Вообще-то он был склонен согласиться с ней, и все же мысли о бывшей жене не оставляли его.
Его секретарша Нина заглянула в кабинет и сообщила:
– Я ухожу. Звонил мистер Стрингер, он не вернется до совещания и увидится с вами на месте.
Стрингер, архитектор фирмы.
Майкл повернулся:
– А, спасибо, Нина.
Ей было сорок семь, вес – больше семидесяти килограммов, нос приплюснут, очки настолько сильные, что он поддразнивал ее: если эти линзы оставить под солнцем на бумаге, то та загорится. Волосы Нина красила в черный-пречерный цвет, ногти – в ярко-красный, хотя артрит уже уподобил ее пальцы корням женьшеня. Она вошла, воткнула один из них в цветочную землю в горшке на его письменном столе, сочла ее достаточно влажной и сказала:
– Ну, тогда я пошла. Удачного совещания.
– Спасибо. Доброй ночи.
– Доброй.
Она ушла, и стало совсем тихо. Он сел за чертежный стол, просмотрел эскизы двухэтажного кирпичного дома, сделанные Джимом Стрингером, и задумался над тем, будет ли дом когда-либо построен. Четыре года назад он купил коммерческое здание на углу Виктории и Гранд. Неудобное, неуютное, окруженное неудобными, неуютными улицами с домами в викторианском стиле, вышедшими из моды десять лет назад. Виктория и Гранд, известные в городе как Перекресток Виктория, в семидесятых уже были просто свободными угловыми зданиями, пригодными для автобизнеса.
Прошло время – и Гранд открыли заново, перестроили, модернизировали. Дух старины сохранился лишь в викторианских фонарях, облицованных кирпичом фасадах, цветочных ящиках, да еще в трех милых прогулочных площадках и нескольких магазинах, растянувшихся вдоль улицы.
Перекресток Виктория имел репутацию одного из лучших торговых центров Сент-Пола. Женщины любили походить по здешним магазинам подарков и перекусить с приятельницами в уютных ресторанчиках. Студенты из близлежащей «Вильям Митчелл скул» обнаружили на Виктории прекрасные книжные лавки. Бизнесмены из центра города и политики столицы штата приезжали сюда на холмы подышать свежим воздухом. На это требовалось всего полчаса. Местные жители гуляли с детьми по холмистым улицам. Прошлым летом Майкл видел, как две молодые мамы тащили наверх старомодные коляски с младенцами. В рождественские дни в магазинах звучала духовная музыка, шумели веселые компании с Санта Клаусом во главе… И все это называлось «Виктория Уорт». В июне обычно проводился парад, на улицах играли оркестры, ларьки торговали традиционными американскими лакомствами, и все это называлось «Гранд оулд дэйз». В год сюда приезжало не меньше трехсот тысяч человек.
И всему этому требовались площадки для парковки. Одна из них принадлежала с недавних пор Майклу Куррену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42