Он схватился за руль, включил мотор на полную мощность, проехал четверть квартала, опустил стекло, сдернул еловую ветку, уколов палец, и выбросил ее на улицу. Заехал за угол, чуть не врезавшись в столб, проскочил на два красных света и заорал во всю мочь:
– Пошла ты на… Марианна Пэдгетг. Получила? Пошла ты…
Он остановился у какого-то дома, вытащил свою марихуану, пару раз затянулся и ждал, пока по нему разольются покой и блаженство.
Он улыбался, когда то ли. крикнул, то ли нет последний раз:
– Да-а, пошла ты на… Марианна Пэдгетт…
Пока Рэнди провожал Марианну, Лиза прощалась с матерью и отцом.
Сначала она обняла Майкла:
– До завтра, папа.
– Точно.
Он чувствовал необычайную нежность. Одно из последних объятий, перед тем как она будет носить имя другого мужчины.
– Как я понял, ты сегодня ночуешь у мамы?
– Угу. Сегодня мы перевезли все мои вещи к Марку.
– Я рад. Мне приятно, что ты сегодня будешь с ней.
– Эй, пап, знаешь что? – Она прошептала ему в ухо:
– Действуй дальше. Я думаю, у тебя с мамой получается. Всем спокойной ночи!
Майкл постарался скрыть свое удивление, пока Лиза и Марк выходили на улицу. Подавая пальто Бесс, он сказал:
– Лиза кажется абсолютно счастливой.
– Я думаю, что так и есть.
Пэдгетты пожелали всем спокойной ночи и удалились. У стеклянной двери остались лишь Майкл и Бесс. Они оба медлили, старательно натягивая перчатки, застегивая пальто.
– Мне кажется, что между Рэнди и Марианной что-то происходит, – заметил Майкл.
– Они были вместе весь вечер.
– Я об этом и говорю.
– Она хорошенькая, правда?
– Согласен.
– Почему всегда матери первыми говорят это? – спросила Бесс.
– Потому что они хотят, чтобы у их красивых сыновей были хорошенькие девушки. Да и отцы тоже. Лучше красавицы, чем дурнушки.
Они помолчали. Нужно сказать «спокойной ночи» и идти вслед за другими.
– Но она совсем юная. Еще школьница, – улыбнулась Бесс. – Я слышала, как она спросила у отца, можно, чтобы Рэнди ее проводил.
– Приятно было это слышать.
– Да.
Взгляд Бесс стал мягким.
– Прекрасная семья.
– Я думал, что тебе неприятно бывать в прекрасных семьях.
– Не в такой степени, как раньше.
– Почему?
Она не ответила. Ресторан закрывался. Уже шумел пылесос. Вышла в зимнем пальто, торопясь домой, официантка. Им тоже, конечно, надо было идти, а не играть со своими чувствами в кошки-мышки. Но они не уходили.
– Знаешь что? – сказал Майкл.
– Что? – ответила Бесс так тихо, что ее почти не было слышно за звуком пылесоса.
Он собрался было сказать: «Мне бы хотелось пойти с тобой домой». Но передумал.
– Я приготовил сюрприз для Лизы и Марка. Я заказал лимузин, чтобы он завтра отвез их утром.
Бесс удивленно раскрыла глаза:
– Не может быть!
– Почему? Что здесь такого?
– Я сделала то же самое.
– Серьезно?
– Больше того. Мне пришлось оплатить вперед за пять часов, и деньги не возвращают.
– Я тоже заплатил.
Они расхохотались, и. когда утихли, их глаза улыбались друг другу. Подошел метрдотель и сказал:
– Извините, мы закрываемся.
Майкл виновато отступил назад:
– О, пожалуйста, извините.
Они наконец-то вышли на холодную ночную улицу и слышали, как за ними заперли дверь на ключ.
– Интересно, – сказал Майкл, и из его рта вылетело в морозный воздух белое облачко, – что мы будем делать со вторым лимузином?
Бесс пожала плечами:
– Не знаю. Поделим расходы пополам, я думаю.
– А что ты скажешь насчет того, чтобы прокатиться на свадьбу в белом лимузине?
– О, Майкл… Что скажут люди?
– Какие люди? Хочешь, я отгадаю, что скажет Лиза? Или что скажет твоя мать? Мы можем доставить старой кукле удовольствие и заехать за ней.
– У нее есть кавалер. Он ее отвезет.
– Молодец! Я его знаю?
– Нет. Некто Джил Харвуд. Она уверяет, что у нее с ним роман на всю катушку.
Майкл откинул голову и засмеялся.
– Стелла – это просто нечто. – Он подмигнул Бесс. – Хорошо, а как ты?
Она усмехнулась:
– Хочу ли, чтобы у меня был такой же роман? Нет, Майкл, вряд ли.
– Я хочу сказать, хочешь ли ты поехать в лимузине?
– О-о-о!.. Вот что тебя интересует. Только дурак откажется от такого приглашения, особенно когда сам заплатил за него.
– Хорошо, – усмехнулся он, довольный.
– Пусть на твоем поедет Лиза, а мой захватит тебя. Четыре сорок пять. Мы приедем вовремя для съемки.
– Отлично. Я буду готов.
Они пошли к стоянке.
– Моя машина там, – сказал он.
– Моя – там.
– Тогда до завтра.
– До завтра.
Они повернулись и пошли под углом сорок пять градусов друг от друга. Ночь была такая холодная, что стучали зубы. Ни один из них не обратил на это внимания. Каждый открыл свою машину. Потом они постояли, глядя друг на друга в свете фонаря, который окрашивал все вокруг в розоватый цвет.
– Эй, Бесс!
– Что?
Это был один из тех моментов, которые любящие друг друга потом вспоминают годами без всякой причины, просто потому что Купидон, по-видимому, выпустил свою стрелу и наблюдал, как это у него получилось.
– Как ты считаешь, у нас завтра свидание? – крикнул Майкл.
Стрела-таки попала Бесс в сердце. Она улыбнулась и ответила:
– Я не считаю. Но вот Лиза решит, что «да». Спокойной ночи, Майкл.
Глава 10
Провести ночь перед свадьбой в доме своего детства казалось Лизе совершенно естественным. После десяти часов, когда она застелила свою кровать, все стало таким же, как в те времена, когда она была подростком. Рэнди в своей комнате слушал радио. Мама в ванной смывала косметику. Казалось, что вот сейчас войдет папа, выключит свет и скажет: «Спокойной ночи, дорогая».
Она села на кровати и осмотрела комнату.
Те же бледно-голубые с цветочками обои, то же покрывало и занавески… То же…
Лиза подошла к туалетному столику. В рамку зеркала Бесс воткнула школьные фотографии. Не только ту, второго класса, которую они рассматривали вместе, когда она примеряла платье, а все тринадцать – от детского сада до окончания школы. Опершись руками на столик, Лиза с улыбкой глядела на них. Ее ждал еще сюрприз – на кресле-качалке она увидела свою куклу Мелоди. К ее виниловой руке была прикреплена записка от Пэтти Ларсон.
Лиза уселась в кресло и посадила куклу на колени. Сквозь складные двери шкафа виднелось ее свадебное платье…
Она была совершенно готова к замужеству. Вспоминать прошлое было приятно, но и только. Все ее мысли были о настоящем. Она счастлива. Счастлива, что беременна. Счастлива, что влюблена. Счастлива, что у них с Марком есть квартира.
В дверях появилась Бесс в милом пеньюаре и ночной рубашке персикового цвета.
– Ты выглядишь совсем взрослой, – сказала она, накладывая крем на лицо и руки.
– Я и чувствую себя взрослой. Я как раз думала о том, что готова к браку. Это прекрасное ощущение. А помнишь, как я спрашивала тебя, что ты думаешь о девушках, которые, не выходя замуж, живут с парнями. Ты ответила тогда: «Попробуй, дерьмо полетит, как от вентилятора». Спасибо тебе за это.
Бесс наклонилась и поцеловала дочь в макушку, обдав ее волной аромата розы.
– Не помню, чтобы я сказала именно так, но если это подействовало, то я рада.
Лиза обняла мать, прижалась головой к ее груди:
– Хорошо, что я сегодня здесь. Так и должно быть.
Бесс села рядом на кровать. Лиза спросила:
– А знаешь, что меня радует больше всего?
– Что?
– Ты и папа. Как здорово видеть вас снова сидящими рядом.
– Да, мы общаемся на удивление хорошо.
– А как насчет… – Лиза сделала выразительный жест.
Бесс засмеялась:
– Нет, никаких «насчет». Но мы снова становимся друзьями.
– Ну что ж, это ведь только начало?
– Что я могу сделать для тебя завтра? Я взяла свободный день, и у меня есть время.
– Сделай прическу утром и будь в церкви вовремя. Фотограф придет к пяти.
– Твой отец предлагает отвезти тебя в церковь. Он заедет без четверти пять.
– С тобой и с Рэнди? И мы поедем все вместе?
– А почему бы нет?
– Ура! Это нечто… После этих шести лет. Не дождусь!
– Странно, – сказала Бесс, поднимаясь. – Еще так рано. Разве это не чудо? Я могу как следует выспаться, проснуться свежей и бодрой и все утро принадлежать самой себе.
Она поцеловала Лизу в щеку.
– Спокойной ночи, дорогая. Сладких снов, маленькая невеста. Я люблю тебя.
В кухне над плитой все еще горел свет. Бесс пошла выключить его. Рэнди редко бывал дома в это время. Она спустилась вниз и тихонько постучала в дверь. Звучала музыка, но ответа не последовало. Бесс открыла дверь и заглянула в комнату. Рэнди лежал, отвернувшись к стене в своей новой одежде. В углу горела тусклая лампа, свет от висящей под потолком самодельной люстры разбрасывал графические пятна по стенам.
Он всегда спал с включенным радио. Бесс не понимала почему и зачем, но, сколько бы его ни ругала, ничего не менялось.
Она подошла к кровати, обвила его рукой и наклонилась, чтобы поцеловать в щеку. Рэнди был так похож на отца, такой молодой и красивый во сне. Она коснулась его волос, они тоже были как у Майкла, такого же темного оттенка, только круче завивались.
Ее сын, такой гордый, такой ущемленный, не желающий сдаваться. Она видела сегодня, как он осадил Майкла, и считала, что он не прав. Ее сердце разрывалось между ними двумя. Материнство – это такая сложная вещь. Бесс не знала, как вести себя с этим молодым человеком, который находился на краю обрыва, и любая попытка повлиять на него могла решить его судьбу надолго, если не навсегда. Она четко понимала, что он может стать неудачником во многом. Во взаимоотношениях с людьми, в бизнесе и в том, что наиболее важно в жизни, – в личном счастье.
«Если его постигнет неудача, то в этом будет и моя вина», – подумала она. Еще немного постояв возле него, выключила лампу, а радио оставила тихо играть.
Когда дверь закрылась, Рэнди открыл глаза и посмотрел через плечо.
Ой-е-ей. Он чуть не попался.
Он опустил голову на подушку и перекатился на спину. Он думал, что мать пришла задавать вопросы, и, когда она гладила его волосы, ждал, что она будет его трясти и заставит повернуться. Если бы она посмотрела ему в глаза, сразу бы все поняла и выставила бы его из дома. Рэнди не сомневался, что в последний раз, когда она сказала, что выгонит его, если он будет курить травку, она говорила это серьезно.
Он еще не пришел в себя. Свет под потолком казался угрожающим, будто он шел из углов его глаз, во рту пересохло, челюсти сводило.
Челюсти. Господи, они всегда у него болели. И еда после курева казалась совершенно безвкусной. Сейчас ему надо что-то выпить.
Рэнди скатился с кровати и направился к двери. Ему показалось, что он прошел полторы мили. Наверху было темно. Он ощупью добрался до кухни, включил свет над плитой и нашел пакетик крекеров «Фритос». Поискал в холодильнике пиво, но там был только сок и кувшин чая со льдом.
Глотнул из кувшина. Вкус был божественный.
Кто-то прошептал:
– Рэнди, это ты?
Он выскочил в носках из кухни в холл. Лиза нагнулась над перилами.
– Я-я-я, сестра.
– Что у тебя?
– «Фритос». И чай со льдом.
– Я не могу уснуть. Принеси мне это сюда. Карабкаясь по ступенькам, Рэнди бормотал:
– Иисус, я ненавижу чай со льдом.
Лиза в сером спортивном костюме сидела на кровати, скрестив ноги.
– Входи и закрой дверь.
Он послушался и опустился у кровати на пол, который качался под ним, как палуба.
– Дай мне тоже, – сказала Лиза, протягивая руку за крекером.
Она уронила пакетик и повернула брата лицом к себе.
– Рэнди, глупая ты задница, ты снова курил эту гадость? Сознавайся!
– Нет, – пробормотал он – сес…
– У тебя такие глаза! Господи! Господи, как ты нагрузился! А если бы тебя мама поймала? Она бы тебя просто выгнала.
– Ты ей скажешь?
– Я должна, ты знаешь.
Видно было, что она колеблется.
– Но я не хочу портить завтрашний день. Ты обещал мне, что больше не будешь курить это дерьмо.
– Помню. Но я сделал всего несколько затяжек.
– Почему?
– Не знаю. – Рэнди свалился поперек кровати в ногах у Лизы. – Не знаю.
Она взяла у него из рук чай, глотнула, села на кровать, снова подобрав под себя ноги. Как ему помочь?
– Ты понимаешь, что ты делаешь со своей жизнью?
– Это всего лишь курево. Я не колюсь.
– Лишь курево!
Лиза покачала головой, а он уставился в потолок.
– Сколько ты тратишь на это в неделю?
Рэнди пожал плечами и отвернулся.
– Сколько?
– Тебя это не касается.
Она толкнула его ногой:
– Посмотри на себя. Тебе девятнадцать лет, у тебя есть комплект барабанов «Перле». Что еще? Приличная работа? Мебель? Машина, за которую заплатила мама? Друг, который чего-то стоит? Берни, дырка в заднице. Господи, да я за свою жизнь не поручусь, когда он рядом с тобой болтается.
– Брось, с Берни все в порядке.
– Берни – дрянь. Когда ты это поймешь?
Рэнди покрутил головой и посмотрел на нее. Она съела уже три крекера. Лиза вложила крекер и ему в руку. Съела еще один и сказала:
– Ты знаешь, я думаю, что дело в том, что ты себя недостаточно любишь.
– Ой-ой! Послушайте ее. Лиза Фрейд.
Она дала ему еще крекер.
– Не любишь. И ты это знаешь. Поэтому ты и болтаешься со всякими неудачниками. Давай посмотрим правде в глаза. А твои девицы? Кого ты приводил ко мне? Мне хотелось надеть на руку презерватив, прежде чем поздороваться с ними.
– Спасибо.
Лиза дала ему последние два крекера, бросила пустой кулек и отряхнула руки.
– Ты с папой сегодня разговаривал, как с дерьмом.
– Дерьмо и есть дерьмо.
– О, брось это, Рэнди. Он из кожи вон лезет, чтобы наладить с тобой отношения. Когда ты это перерастешь? Ведь это тебя разрушает.
– Не он сегодня меня беспокоит.
– Да, а кто же?
– Марианна.
– С ней тоже дров наломал?
– Послушай, я старался. Правда, старался.
– Что старался-то? Забраться к ней под юбку? Оставь ее, Рэнди. Она хорошая девушка.
– Ну и ну. Хорошенького ты обо мне мнения.
– Я тебя люблю, братишка. Но чтобы я могла тебя любить, мне очень на многое приходится закрывать глаза. Я бы любила тебя еще больше, если бы ты постарался: бросил эту дурную траву курить, нашел работу.
– У меня есть работа.
– Ну да. Этот сумасшедший дом. Чего ты боишься? Что ты не годишься для этих твоих драгоценных барабанов?
Она вытянула ногу и положила на его грудь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42