Пока Саммер не обнаружила ни одного нищего или бедняка. Все казались бодрыми и довольными.
Девушка опять окунулась в мир грез, который утешал ее во время изнурительного плавания. Она воображала, что Николас Сейбр – самый добрый и самый щедрый мужчина во всей Новой Зеландии. Он полюбит ее с первого взгляда. Он подарит ей дом, о котором она всегда мечтала; вскоре у них появятся дети, много счастливых детей, которые не будут сомневаться в том, что родители их любят.
Очнувшись, Саммер обнаружила, что все еще стоит напротив нарядного манекена. Что с ней?
Кто она такая, что позволяет себе такие мечты? Какое она имеет право испытывать разочарование и обиду из-за того, что Сейбр, эсквайр, не появился на причале? В конце концов они даже не женаты. Джейми Мак-Фарленд женил Сейбра на добропорядочной С.Фэйрберн, а не Саммер 0'Нейл, убийце, дочери шлюхи.
– Ладно! Нечего понапрасну предаваться глупым мечтам, – сказала она себе вслух, борясь с комком в горле, превратившим ее слова в хрипловатый шепот. Саммер высморкалась, последний раз взглянула на платье в витрине и двинулась по улице в поисках Шона.
Шон объяснил Саммер, что ферма Сейбра расположена примерно в сорока милях от Крайстчерча. Еще до захода солнца они успели добраться до деревушки под названием Лисфилд. Там они остановились на ночь в хорошей гостинице, поели и разошлись по разным комнатам. Утром Шон разбудил ее ни свет ни заря. Выбравшись из постели, Саммер обнаружила, что в комнате очень холодно.
– Вы к этому привыкнете, – заверел Шон девушку за завтраком. – В целом погода здесь мягкая, разве что ночью немного прохладно.
Следующие несколько часов Саммер тряслась в повозке озирая голые равнины Кентербери. Шон показал ей пальмы тити, которые чаще называют капустными деревьями и большие колючие кусты, известные как «необузданные ирландцы».
С озорной улыбкой Саммер поинтересовалась:
– Интерсно, почему?
Шон рассмеялся, потряс головой и снова странно взглянул на девушку:
– Жаль, что такая красивая девчушка досталась именно Сейбру…
Саммер специально избегала разговора о Сейбре, опасаясь, что эта тема вызовет расспросы о ней самой, о том, что ее привело в Новую Зеландию. Однако сожаление, прозвучавшее в голосе попутчика, заставило ее уточнить:
– Что вы имеете в виду?
– Что уж тут скрывать, на всем южном острове не найдется человека с характером хуже, чем у Сейбра.
– Правда?
Шон вгляделся в ее лицо из-под полей низко надвинутой на глаза шляпы.
– Да. Никто на южном острове с ним не ладит.
– О! – плечи девушки опустились. – Что ж, так и знала, что это добром не кончится… – в ее голосе была досада. – Выкладывайте все без утайки, мистер 0'Коннелл. Я не собираюсь стучать в его дверь, не подготовившись к худшему.
Зеленые глаза Шона потемнели.
– Может, мне и не следует пугать вас… Саммер молчала.
– Ну… – Он перевел взгляд на далекие горы. – В Новой Зеландии есть два типа поселенцев. Во-первых, фермеры вроде меня. Правительство разрешает нам владеть ограниченным количеством земли, и это вполне справедливо. Но когда выращиваешь крупный рогатый скот или овец, их надо часто перегонять с места на место, туда, где трава позеленее. Некоторые выгоны принадлежат правительству, и за определенную цену оно разрешает нам пасти там своих коров или овец, до тех пор пока не появится кто-нибудь, кто купит эту землю. Их называют «какаду» – компания чертовых сквоттеров, которые накапливают достаточно денег, чтобы купить себе клочок земли. Их участки, как правило, меньше, чем наделы фермеров. Они строят себе лачугу, выпускают на волю животных, и ты опомниться не успеешь, как на этой траве уже нельзя пасти. Тогда они переходят на следующий выгон, потом на следующий. Сейбр – какаду. Он обосновался на участке, который раньше был моим выгоном. На моих лучших пастбищах в долинах сейчас кормятся его проклятые овцы. Сам я развожу крупный скот, а после того, как на пастбище порезвятся его шерстяные твари, для моих животных ничего не остается. Но ему наплевать… Ни одному из чертовых какаду нет дела до приличных землевладельцев этого чудесного острова-Прошлое Сейбра туманно. Ходят слухи, что его изгнали из Англии за серьезное преступление – возможно, убийство… – Шон взглянул на Саммер, чтобы узнать, как она это воспримет. Та смотрела прямо перед собой и молчала. – Он живет отшельником и редко имеет с кем-нибудь дело. Так что, дорогая моя, берегите вашу красивую шейку, если вам жизнь дорога. Пошлите за мной, если я вам понадоблюсь… А я понадоблюсь, это точно. Он – зверь, поверьте…
Нельзя сказать, что все услышанное очень испугало Саммер: нет, она была не из пугливых. Но тут Шон поведал ей, что Николас Сейбр – аристократ.
АРИСТОКРАТ! Такие, как он, явились причиной стольких ее страданий! Выходит, он будет обижать и мучить ее так же, как Пимбершэм мучил ее мать…
Тем временем они уже почти приехали. Дорога вилась посреди темно-зеленых лугов, усеянных овцами, которые поднимали свои коротко остриженные головы и взирали на повозку печальными коричневыми глазами.
– Это овцы Сейбра, – объяснил Шон, и по какой-то необъяснимой причине Саммер охватило возбуждение.
Почему – этого она понять не могла. Только что ей сообщили, что ее будущий муж – человек совершенно негодный. Мало того, он еще и аристократ, а может быть, даже и убийца.
Но ведь и она не ангел, хотя… Какова бы ни была ее вина, но выйти замуж за аристократа – это слишком жестокая кара.
Саммер раздумывала, не спросить ли Шона, как выглядит Николас Сейбр. Надо в конце концов быть готовой и к этому. Но она не смогла заставить себя это сделать. Если сейчас она узнает, что ее супруг страшен как черт, то ей наверняка захочется вернуться в Крайстчерч. Вместе с тем она так мечтала о собственном доме и семье…
Как бы то ни было, Саммер тихонько сидела в повозке хватаясь руками за борта, когда они, трясясь и подпрыгивая перезжали мелкую вялую речушку, заросшую водорослями.
Она освоилась в новых запахах и знала, как пахнет горячая пыль, поднимающаяся из-под колес. Теперь, когда равнины остались позади, вдоль дороги появилось немало деревьев. Это были высокие хвойные деревья тотара, источающие аромат смолы. У их корней вилась жимолость. Песчаные отмели неглубоких речушек заполняли заросли «льняных» лилий, чьи высокие красные цветы манили к себе пчел. Странные птицы с экзотическим оперением почти касались крыльями плеч Шона и Саммер. Девушка была поражена величием окружающего ее мира.
Наконец далеко внизу, на равнине, они увидели маленький ветхий домик, построенный из грубо отесанных некрашеных бревен. Несколько металлических дымовых труб торчало из кривой крыши. Две из них чадили тонкими столбами темно-синего дыма.
– Ну, – сказал Шон, – вот мы и приехали… Преисполненная дурных предчувствий, Саммер закрыла глаза и постаралась справиться со своим ужасом, пока Шон направлял упрямых лошадей вниз по крутой дороге. Она не смогла заставить себя снова взглянуть на дом, пока повозка окончательно не остановилась. Медленно открыв глаза, она с разочарованием уставилась на жалкую лачугу.
Шон спрыгнул с передка и обошел повозку сзади. Стащив на землю саквояж, он быстро помог девушке сойти. Заметив ее испуг, он сочувственно улыбнулся.
– Смотреть тут особенно не на что, но в этом он сам виноват. Обычно соседи помогают друг другу строить дом, но у Сейбра нет друзей.
Взяв девушку за руку, он подтащил ее к крыльцу, которое, казалось, вот-вот отвалится от самого дома и, кинув саквояж да ступеньку, небрежно повернулся обратно к повозке.
С неприкрытым отчаянием Саммер смотрела, как Шон забирается на передок.
– Вы не останетесь? – воскликнула она.
– Извините, дорогая, но сегодня мне не до поединков, – отозвался он. – А этого никак не избежать, если он застукает меня на своей территории. Я всего лишь подвез вас, потому что вы слишком красивы, чтобы зазря томиться на причале.
В доме залаяла собака.
– И что же мне теперь делать? – спросила она. Шон на секунду задумался, потом пожал плечами.
– Навеное, вам стоит постучать.
– И все?
Он снова пожал плечами и взялся за вожжи. Когда его взгляд опять встретился с взглядом Саммер, в его глазах читалась явная печаль.
– Я живу в пяти милях отсюда вот по этой дороге.
Приходите, если что. Вам всегда будут рады, девочка. – С этими словами он дернул вожжи, и повозка тронулась.
Прижав к груди шляпку со страусовым пером, Саммер смотрела ей вслед, пока Шон и его лошади не скрылись за ближайшим холмом. Саммер осталась одна.
Дом.
Она закрыла глаза. Еще никогда в жизни ей не приходилось терять сознания, но сейчас, кажется, она была близка к этому.
К покосившемуся дереву был прислонен ржавый плуг. Растрескавшаяся эмалированная кастрюлька была заброшена на неухоженные грядки, претендующие на звание огорода. Ступени крыльца просели, и из-под них доносилось кудахтанье курицы.
Глубоко вздохнув, Саммер взяла свой саквояж и заставила себя осторожно подняться по ступенькам, проверяя выдержат ли они ее вес. Вскоре она оказалась у двери. Сердце ее замирало. Хотелось плакать.
Решившись, она сильно стукнула дверь, удивившись, что она слетела с петель от удара ее кулака.
Собака залаяла снова, и девушка услышала, как с той стороны к двери приближаются шаги.
«БЕГИ!» – безмолвно крикнула она самой себе.
«КУДА?» – так же безмолвно воспротивилось все ее существо.
Куда угодно. Прочь отсюда. Прочь от мужа. Прочь от аристократа, который живет в нищенской хибаре.
Дверь стала открываться, и она отступила на два шага, но вспомнив, в каком ужасном состоянии крыльцо, застыла на месте, балансируя на одной ноге, как акробат на канате. Глаза ее остановились на седом старике, появившемся в дверях.
– Что такое? – заскрипел он, всматриваясь в нее сквозь завесу табачного дыма. Его синяя рубашка и коричневые брюки ничем не отличались от одежды мужчин в городе. «Боже мой, – подумала она, – он же помрет от старости прежде, чем родится наш первый ребенок».
– Мистер Сейбр?
– Кто его спрашивает?
– Саммер. – Она могла говорить только шепотом. – Саммер…
– Кто это, Фрэнк?
Вопрос донесся откуда-то из глубины дома, из-за спины человека по имени Фрэнк, который спокойно наблюдал за ней, посасывая трубку. Надежда вновь проснулась в Саммер. Сжав обеими руками шляпку, она хотела что-то сказать, но Фрэнк отодвинулся в сторону и позволил ей рассмотреть своего товарища.
Тот медленно двигался к двери, и сначала она смогла увидеть только его силуэт. Его широкие плечи, казалось, заслоняли собой всю прихожую. Он появлялся из темноты постепенно: свет поднимался по его длинным ногам, узким бедрам к великолепному торсу, как встающее солнце, заливающее своим сиянием просыпающуюся землю.
Саммер затаила дыхание, тело ее напряглось и задрожало.
Тут свет озарил его лицо.
Благословенны небеса – более прекрасного мужчины она даже не могла себе представить! Этот человек так изумил Саммер, что она на время потеряла дар речи.
Он ничего не говорил и не улыбался, а просто стоял и смотрел с такой сосредоточенной серьезностью, что девушка начала терять голову. Она и не предполагала, что у мужчин могут быть такие длинные и густые ресницы. Раздался шорох, в Саммер перевела глаза на дворняжку, махавшую хвостом у ног Сейбра.
– Кто вы? – спросил Сейбр. – Что вы здесь делаете? Его голос был низким и очень мягким, но… лишенным чувства.
Собравшись с мужеством, Саммер шагнула к нему, но тут же остановилась, потому что собака зарычала и угрожающе встала между ней и Сейбром.
– Мое имя Саммер, сэр. Саммер… Фейрберн. – Неуверенно улыбнувшись, она протянула руку и добавила, – я ваша жена…
Глава 4
Девочка изо всех сил пыталась выглядеть опытной женщиной, но у нее ничего не получалось из-за ее крохотных каблучков, безразмерной юбки и смешной шляпки. Она улыбалась ему снизу вверх и тянула вперед руку, несмотря на то, что он явно не проявлял желания ее видеть. Он не двигался и ничего не говорил, пытаясь уяснить себе, какого черта она делает на пороге его дома? Кроме него, Фрэнка, Бена и Клары Биконсфилд никто не смел даже приближаться к его крыльцу. Если бы кто-нибудь вздумал предложить любой леди из Крайстчерча нанести ему визит, советчику пришлось бы долго выводить бедняжку из глубокого обморока, а потом еще выслушивать тягостное объяснение из десяти-двенадцати пунктов о том, почему именно она не считает для себя возможным встречаться с «самим Лордом-Дьяволом», да еще в его доме.
Перед ним стояла либо очень смелая девушка, либо девушка не знакомая с его репутацией. У нее был такой вид, как будто она не без оснований ожидала, что он тут же распахнет перед ней дверь и пригласит внутрь своего ветхого дворца на чашечку чая. Кто она такая, черт возьми?! И что за чепуху она несет, все время прибавляя: «Прошу прощения»?!
Она продолжала глядеть на него своими совиными глазами и улыбалась. Теперь уже менее искренно.
– …ваша жена, – повторила она в третий раз. Он удивленно приподнял брови, но тут же нахмурился и медленно покачал головой.
– Ты, видно, ошиблась дверью.
Протянутая для рукопожатия рука наконец-то опустилась и сжалась в кулачок.
– Вы Сейбр, эсквайр, так?
– Так.
– Значит, я ваша жена.
– У меня нет никакой жены.
– Есть, сэр, – проговорила она и, чуть помедлив, добавила. – Это я.
Николас оглянулся на Фрэнка, который из глубины комнаты пристально наблюдал за этой девочкой с фиалковыми глазами, белоснежной кожей и огненными волосами.
– Меня зовут Саммер, – продолжала она. Вдобавок ко всему, она говорила с акцентом. – Саммер Фейрберн… Сейбр. Ваша жена. – Слово «жена» она произнесла с ударением, нахмурив брови и упрямо сжав губы.
– Откуда ты приехала? Конкретно? – спросил он.
– Из Лондона.
– А как ты сюда попала?
– На корабле, – ответила она и тут же стрельнула в него глазами. – А вы думали, что я умею летать?
– Я имел в виду другое. Как ты до меня-то добралась?
– О, – воскликнула она, бросив настороженный взгляд на Бетси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36