Разумеется, главный архивариус не будет настаивать на безусловном исполнении статей контракта в силу сложившихся обстоятельств. Если, конечно, эта бумага… Как бы это сказать… Если женитьба на бумаге еще не переросла в настоящую женитьбу, – с улыбкой подсказал жене Бен. Щеки Клары зарделись. Бен подошел к двери, открыл ее, выглянул в ночь и повернулся к Сейбру. – Если так, то могут, пожалуй, возникнуть осложнения. Но я уверен, что ты не стал бы нырять в реку, не проверив предварительно ее глубину.
Ник отставил в сторону свой стакан.
– Зря ты так уверен. Именно благодаря своему безрассудству я и запутался. Нарвался на эту девчонку… – Он поморщился при воспоминании о ней. – Но в одном ты прав: я постараюсь не наделать новых ошибок. – Он двинулся к двери. – Поздно уже, а до дома неблизко.
– Оставайся на ночь, – предложил Бен.
– Разумеется! – присоединилась к мужу бойкая Клара. – Я распоряжусь, и Рени постелет тебе…
– Не могу, – вздохнул Ник. – Поеду. Сегодня мы не работали и завтра с раннего утра придется наверстывать. Бен почесал подбородок и сказал:
– Знаешь, Ник… Пожалуй, я мог бы подкинуть тебе в помощь своих людей…
– Спасибо, не надо.
– Но…
– Не надо, – твердо сказал Ник, покачав головой. Ник прикоснулся губами к руке Клары и вышел из дома в сопровождении Бена. Прямо перед калиткой Бен произнес:
– Я был бы последним лгуном, если бы стал утверждать, что с одобрением отношусь ко всей этой истории. Тебе следует отделаться от девчонки и расторгнуть контракт, пока не поздно. Помни, что мужчины часто не могут совладать со своими желаниями…
– Другими словами, ты боишься, что уложу ее в постель?
– Подобный шаг…
– …Станет самой настоящей петлей на моей шее, – невесело хохотнув, закончил Ник. – Ничего, не волнуйся за меня. Пока я не нашел в этой девушке ничего, что могло привлечь меня к ней.
– Но ведь ты так давно не…
– Мне не нужно напоминать об этом, – сухо прервал его Ник. – Если честно, то с тех пор, когда я последний раз раздвигал женщине ноги, прошло так много времени, что я даже не уверен в своих силах…
Бен рассмеялся. В темноте его смех звучал как-то необычно. Ник взобрался на повозку и оглянулся на своего друга. Немного помолчав Бен вдруг сказал:
– Не хотел поднимать этот вопрос при Кларе… Ты слышал о том, что стряслось с Джейком Мэдисоном?
Ник пристально взглянул на собеседника.
Будучи одним из первых какаду, поселившихся в этих местах, Джейк больше десяти лет назад основал большую ферму близ Маунт Торлесс и Ковайи Буш.
– Что случилось?
Клан разобрался с ним прошлой ночью.
– Крепко?
– Он потерял все, что имел. Дотла сожгли его дом, все постройки и перерезали стадо до последней овцы. Самому Джейку тоже порядком досталось. Черт возьми. Ник, пора остановить эти налеты!
– А ты когда-нибудь задумывался, Бен, что скоро дело дойдет и до убийств?
– Пока не дошло.
– Дойдет! Каждый новый удар Клана наглее и разрушительнее предыдущего. Мы-то с тобой хорошо знаем, что какаду бессильны против этой банды.
– Так они доберутся и до наших с тобой ферм, – резко сказал Бен, засунул руки в карманы и оглянулся на свой дом.
– Рой Теннисон не посмеет подпалить тебя, – успокоил его Ник. – Тебя слишком уважают в среде фермеров. Может, тебе стоит снова переговорить с Шоном…
Бен устремил на него раздраженный взгляд.
– Я вовсе не убежден в том, что Шон имеет к этому отношение. Насчет Роя Теннисона нам давно уже все ясно. Он с самого начала доставлял всем одни только хлопоты.
– Сегодня я своими собственными глазами видел у Шона членов Клана. Там были Роэль Ормсби, Вирджил Мак-Ленни, Говард Гете и Ральф Джилстрап. Каждый из них был готов сунуть мне в лицо зажженный факел или долбануть рукояткой пистолета по башке по первому знаку со стороны 0'Коннелла!
Ник переменил позу на своем сиденье и заметил, что на крыльцо вышла Клара.
Черт возьми!
Сколько раз, прощаясь с Беном и Кларой и садясь в свой фургон, он жалел о том, что на ферме его ждет только старый пастух и собака… Теперь и его дожидается девушка. А может, Саммер уже сбежала?
– Я поговорю с Шоном… – донесся до него голос Бена. Ник вернулся к реальности и увидел, что Бен протягивает ему свернутый номер «Лондон Тайме».
– И еще. В защиту 0'Коннелла, – проговорил он, оглядываясь на жену. – Я тебе так скажу. Если выяснится, что он тоже участвует в этом позорном деле, то только из-за того, что он по ужи влез в долги к Теннисону. Помнишь, у него сгорел коровник? Так вот, именно Рой ссудил ему свои денежки на новое строительство.
– А ты не допускаешь мысли, что Рой сам же и подпалил Шона, чтобы потом привязать его к себе обязательством должника?
Бен покачал головой.
– Я поговорю с Шоном. Ты знаешь, как трудно порой урезонить его. В некоторых вещах, – например, в своих отношениях с женщинами, – по части упрямства он может вполне потягаться с тобой. Уперся – все!
– С какой, однако, наивностью ты употребляешь «урезонить» и «женщина» в одном контексте! Бен рассмеялся и погрозил Нику пальцем.
– Не надо, дружок! Ты прекрасно понял, о чем я! Ник попрощался с Беном и сунул газету за пазуху. Было что-то щемящее в том, как тот поднимался по с пенькам своего крыльца с резными перилами. У Бена был хороший каркасный дом с бледно-желтыми ставнями на окнах. Вдруг Нику захотелось окликнуть Бена и попросить его не встревать в дело, связанное с противостоянием какаду. В конце концов, в случае неудачи ему было что терять. После Теннисона Бен владел самой крупной и преуспевающей фермой на всем южном острове: дом, полдюжины построек для скота, многие акры сочных пастбищ, не говоря уж о пятидесяти тысячах голов отборного скота… О таком богатстве Ник мог только мечтать во сне, лежа на своей грубой кровати. Впрочем, когда-нибудь…
– Бен! – крикнул Ник.
Бен задержался на пороге двери и оглянулся.
– Не бери в голову! – сказал ему Ник. – Я сам разберусь.
– Ты уверен?
Он кивнул.
Бен пожал плечами, вошел в дом и закрыл за собой дверь.
Глава 6
Саммер сидела, оперевшись спиной о край раковины, болтала в воздухе ногами и смотрела, как Фрэнк, поминутно прикладываясь к чашке с кофе, суетится возле печки, вдавливая круглые катышки теста в толстые лепешки, шкворчавшие на скользкой от масла сковороде.
– Что это такое? – спросила она.
– Кукурузные лепешки – ответил Фрэнк, переворачивая их деревянной лопаточкой. – Продукт, заменяющий здесь хлеб, причем – довольно вкусный. И хранится хорошо. Сейчас они приготовятся, я заверну их в полотенце и кину вон в ту корзину. Завтра к тому времени, когда мы все пропитаемся вонючим запахом овчины, лепешки будут в самый раз! Ну, вот! Бери вот эту, окуни ее в джем «корако» и попробуй только мне сказать, что тебе не понравилось! Клянусь своими ушами, такого ты еще не едала!
Саммер обваляла горячую лепешку в нежной мякоти персика и откусила кусочек.
– О!..
– Черт возьми, я же говорил тебе! – хихикнул Фрэнк. – Наконец-то и я услышу похвалу в свой адрес! И на моей улице праздник! Вот уже два года я корячусь на кухне и хоть бы кто сказал мне слово благодарности!
Саммер наморщила лобик. Она хорошо себе представляла угрюмого и сварливого Сейбра, сидящего за столом с кислой миной и объясняющего бедняге Фрэнку, чего тот не доложил в лепешки. Еще она могла представить себе Сейбра, безмолвно пожирающего эту вкуснятину.
– Зачем же ты у него работаешь? Неужели ты целых два года продержался при его поганом характере? Это же настоящий зверь!
Фрэнк вывалил готовые лепешки со сковороды и разложил на ней сырые.
– Если бы! Порой я молю Бога, чтобы он немного растормошил хозяина. Но ничего подобного! Когда он не в духе, он только опускает пониже свой аристократический нос и поплотнее стискивает челюсти. А иногда уходит куда-нибудь, где его никто не видит, и пинает там все подряд: деревья, стены домов, камни…
– Шон подозревает, что он убил человека. Ты-то сам что об этом думаешь?
– Я-то? Я вот что скажу: за мысли Ник не платит мне денег. Кто его знает, может, и убил когда-то, – посерьезнел Фрэнк. – Он никогда об этом не рассказывал, а я никогда не спрашивал. Знаешь что? Память доставляет человеку немало хлопот… – Фрэнк покачал головой и усмехнулся. – Тюрьма – что! Из нее всегда можно выбраться во как освободиться от своей памяти?!
Он налил себе еще одну чашку кофе и выглянул в окно, недовольно косясь на багрово-оранжевые облака, застилавшие горизонт.
– А что это за вражда между Шоном и Сейбром?
– Пока ты увидела всего лишь верхушку айсберга, милая моя! Такие ребята постепенно накапливают свою злобу и ненависть. Поставь чайник на огонь и жди. Что будет? Вода либо выкипит досуха, либо выплеснется наружу. Одно из двух. Так и у них. Только в их чайниках закипает не вода, а гордость, упрямство и ярость. Злость. Ник закупоривает все свои чувства внутри, а Шон понемногу выплескивает… Иногда я спрашиваю себя: что хуже?.. – Фрэнк еще раз глянул в окно и проговорил: – Скоро уже должен вернуться. – После недолгого раздумья он взглянул на Саммер. – Напомни мне как-нибудь, и я расскажу тебе, как я однажды готовил царский обед для своего брата и его компаньонов, но вдруг…
Фрэнк резко обернулся к двери, чуть наклонив набок голову и сдвинув брови. Он явно к чему-то прислушивался. Решив, что это возвращается Сейбр, Саммер вскочила и подбежала к двери, готовая в любую минуту улизнуть в другой конец дома. Фрэнк окликнул ее и сказал:
– Перевернешь лепешки, когда надо будет!
– Что-то случилось?
Его голубые глаза сузились.
– Овцы что-то волнуются…
Выглянув на улицу, Саммер увидела, что овцы нервно мечутся по загону и взволнованно блеют.
– Что такое? – Теперь она и сама поняла, что в атмосфере носится нечто тяжелое. Овцы вдруг как по команде притихли. Наступила какая-то нехорошая, почти пугающая тишина.
Фрэнк вышел из дома и устремил взгляд на далекие горы. Постепенно плотные сумерки приобрели желтовато-зеленый оттенок и горы исчезли под непроницаемым облаком пыли. Гигантским облаком. Фрэнк засунул два пальца в рот и оглушительно свистнул. В ответ вдали раздался собачий лай.
– Отлично, – пробормотал негромко Фрэнк. – Она загонит их в ложбину. Не даст пропасть.
– Фрэнк… – прошептала Саммер испуганно. – Может, ты все-таки скажешь мне, что случилось?
– Идет северо-западный, – ответил он чуть торжественно. – Видишь пыль? Ее несет сюда ветер и дождь. Я тебе так скажу: через пять минут здесь будет настоящая преисподняя. – Движения Фрэнка стали необычно быстрыми и ловкими, он будто помолодел не глазах. В два прыжка он одолел крыльцо и скрылся за дверью. Саммер бросилась за ним. – Кукурузные лепешки! – бросил он через плечо. – Доигрались!
– Куда ты?
– Ник уже должен возвращаться от Бена. Если он угодит в эту мясорубку…
Со сковородки валил густой дым. Пришлось срочно выбрасывать подгоревшие лепешки. Швырнув их в собачью миску, она устремилась догонять Фрэнка. Тот уже вскакивал на лошадь. В это мгновение налетел невиданный по силе порыв ветра, пошатнувший весь дом. Он ударил девушку в грудь, будто кулаком, и она вскрикнула от неожиданности.
– Запирайся и не вздумай выходить! – крикнул ей Фрэнк. – Бедовая погода идет!
– Куда ты?! – Крикнула она в ответ.
– Начнется ливень, река быстро выйдет из берегов. Если накроет человека… – Порыв ветра заглушил его последние слова. Пыль ослепила Саммер, и когда ей удалось проморгаться, Фрэнка уже не было видно.
Она успела заскочить в дом и захлопнуть дверь всего за пару секунд до того, как на окрестности обрушился сумасшедший ливень. Крыша ходила ходуном. Оглушительно хлопала какая-то оторвавшаяся доска. Саммер бросилась в гостиную, обхватила голову руками, зажмурилась и с ужасом стала ждать, когда рухнет потолок. Наконец она опомнилась и бросилась в кухню, где потушила огонь в печи, опасаясь того, что в любую минуту дом может обвалиться. В поисках более или менее надежного укрытия она забежала в спальню, куда Фрэнк после долгих и горячих споров поставил ее вещи.
Сидя, скрестив ноги, посреди большой кровати, она со страхом прислушивалась к шуму дождя и завыванию ветра. В сотый раз за этот день она с отчаянием спрашивала себя: что занесло ее на эту заброшенную овцеводческую ферму? Какого черта она вышла замуж за незнакомого человека, как он посмел пинком выкинуть ее из своего дома?
– Что ж… По крайней мере, теперь ей не придется пройти через отвратительную процедуру исполнения супружеского долга. Одна только мысль об этом вызвала в ней нервную дрожь. Надеясь выплеснуть свои эмоции, она изо всех сил ударила подушку кулаком. Еще раз! Еще и еще…
– Это за то, что сбросил меня с крыльца!
Удар.
– Это за то, что я тебе не понравилась!
Удар.
– А это за то, что ты красив!
Удар.
– За то, что ты не лысый коротышка, как Фрэнк!
Удар, удар, удар…
Измучившись, она швырнула подушку обратно в изголовье кровати и зарылась в нее лицом.
Странно, подушка не пахла овчиной, как она полагала. Она пахла… Лавровишневой водой и мылом. Вдруг у девушки засосало под ложечкой. Нахмурившись, она перевернулась на спину, раскинула руки и принялась смотреть в потолок, подрагивающий от ветра.
Дом явно разочаровал Саммер: стены, ни обоев, ни краски. Ни оной картины во всем доме! Ни одной вещицы, которая бы хоть что-нибудь говорила о прошлом Ника. Вот у Шона – в каждом углу красовалась какая-нибудь безделушка. Правда, все они были покрыты толстым слоем пыли, но все же…
Эх, если бы ей позволили… Если бы ей позволили, она, разумеется, тут же накупила бы ковров и прикрыла ими убогие полы в жилище Сейбра. Окна можно украсить кружевными занавесками, которые спускались бы до самого пола. Помимо всего этого, в доме явно не хватало мебели. Особенно это относилось к гостиной: там даже стулья для гостей отсутствовали. Как обойтись без нового дивана? Или пары кресел-качалок? Камин можно украсить медной решеткой… Ах, чуть не позабыла – клетка с канарейкой! Без нее никак нельзя!
Мечты… Увы, она могла только мечтать.
Спрыгнув с кровати, Саммер прошлась по гостиной, затем вернулась в кухню и увидела нишу, прикрытую занавеской.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36