Она не станет просить!
Сара сердито посмотрела на молодого человека, вновь выругалась потихоньку, повторив так понравившееся ей проклятие. Но она не хотела, чтобы Доминик услышал, как она бранится. Он сразу же обрадуется, что довел ее до бешенства. Сара гордо прошествовала к стволу эвкалипта, устроилась с другой стороны, опираясь спиной на ствол. Конечно же, спать не придется. Эта наглая свинья может бросить ее, если она задремлет. Сара просунула руки под пончо, обняла колени, откинула голову на грубую кору эвкалипта. Попыталась затылком найти какую-нибудь удобную впадинку. Ствол был неровный, сидеть было неудобно. Сара в последний раз взглянула неприязненно на Доминика и отвернулась. Она приготовилась к тому, что ей придется провести ночь в такой неудобной позе и попытаться не спать, держалась из последних сил, тупо уставившись в темноту слипающимися от усталости глазами.
ГЛАВА 18
– Если ты дашь мне какую-нибудь лошадь, то я смогу ехать сама.
Стоял жаркий полдень. Сара вновь утомленно полулежала на сильной груди Доминика. Вернее, почти сидела у него на коленях, иначе боком сидеть было невозможно. Одна рука мужчины придерживала ее за талию, другая слегка опиралась на бедро. Сара иногда чувствовала макушкой прикосновение его подбородка. Сегодня она заплела волосы в одну толстую косу, у нее не было ни щетки, ни расчески, пришлось кое-как пригладить волосы пальцами. Вместо ленты в конец косы она вплела полоску ткани, оторвав ее от безобразно потрепанного подола ночной сорочки. Любой сторонний наблюдатель решил бы, что у этой парочки самые близкие отношения, ведь женщина так доверчиво прильнула спиной к высокому, широкоплечему, сильному мужчине, который бережно обнимает ее. Но ни один наблюдатель не смог бы поверить, что молодые люди настроены по отношению друг к другу не просто неприязненно, а враждебно.
– Ты устала от моего общества? Да, прошлой ночью ты вдоволь насладилась им, – ерничал Доминик.
Сара изо всех сил стиснула зубы. Ночью пришлось умолять его, чтобы он взял ее с собой на дежурство. И теперь Доминик не упускал возможности упрекнуть ее по поводу поведения в ручье. Саре хотелось громко и неистово высказать все, что она думает по этому поводу, а потом врезать ему оплеуху, разбить в кровь это наглое красивое лицо. Но она молчала, досадуя и злясь. Такой поступок означал бы ее падение. Она не хотела показывать этому подонку, что его слова, полные желчи и яда, задевают ее за живое.
– Тебе самому неудобно ездить вместе, – равнодушно заметила она.
– Конечно, – согласился он вполголоса и проворчал:
– Но ты же знаешь, что лошади везут провизию. Если посадить тебя на одну из них, то придется оставить часть груза, у нас и так еды в обрез. Скажи мне честно, как ты думаешь, что предпочли бы бандиты: тебя или кусок копченой свинины? Я вот знаю, что бы выбрал.
– Не надо сваливать меня в кучу с вами, подонками, – сердито фыркнула Сара, – Вы – воры, грабители, похитители. А я просто невинная жертва.
– Невинная?!
Замечание ядовито намекало на то, что она лишилась девственности, и Сара еле сдержалась, хотя ей все труднее было управлять эмоциями.
– Я не принимала участия в нападении на Ловеллу и собственном похищении. Не поджигала конюшню и загоны для молодняка, не крала овец у моего отца, – целомудренно перечисляла девушка, словно бы не услышав его намека.
– Если ты не прекратишь, то я отлуплю тебя, – пригрозил он.
Сара улыбнулась с победоносным видом. Она оказалась права. Их игра, похоже, заключалась в том, чтобы вывести из себя противника. И вот ей это наконец-то удалось. Теперь счет стал равным. Последний обмен любезностями даже немного выдвинул ее вперед. Сара торжествующе подсчитывала победы.
– Раздражение, раздражение, – упрекнула она радостно и даже не поморщилась, когда услышала в ответ тихое проклятие. За ночь и день она наслушалась гораздо больше отвратительных выражений.
Теперь, когда победа осталась за ней, Сара могла погрузиться в размышления. Она вновь натянула на лицо платок, а шляпу – на нос. Несмотря на то, что по всей видимости, он люто ненавидел ее, Доминик все-таки решил оставить ей все. Сара даже допускала наличие зачатков милосердия в этом наглеце. А может быть, он просто хотел унизить ее, считая слабой и беспомощной. Конечно, она не сможет обойтись без шляпы и платка, а он, сильный мужчина сможет. Какой бы ни была причина, Сара злорадствовала, глядя, как он страдает от нестерпимого зноя.
Овец гнали по выжженной пустыне, которая тянулась вдоль ручья. Сара догадывалась, что этого курса они будут придерживаться как можно дольше. Только идиот мог сейчас отвернуть от ручья без необходимости. В такую жару пересыхают даже очень крупные водоемы. Никто не говорил, но Сара понимала, что шайка направляется в Сидней. В многолюдном, суетливом порту легче продать овец какому-нибудь неосторожному или не очень щепетильному покупателю. Но до Сиднея еще много миль пути. Если овец отогнать от воды, а по пути не будет других источников, то животные начнут умирать словно мухи.
Сару мучили то надежда, то страх. Она представляла, что будет, если грабители явятся в порт назначения ни с чем.
Они остановились на ночлег только после наступления темноты. В этот раз первым дежурил Доминик, и Сара отправилась с ним. Овцы напились вдоволь и нашли несколько лужаек с зеленой травой. Они удовлетворенно блеяли, устраиваясь поудобнее на ночь.
Доминик ездил вдоль отары до полуночи, три других мужчины тоже объезжали свои участки. Сара даже не заметила, когда их приехали менять, она крепко уснула в объятиях молодого человека, убаюканная ритмичным биением его сердца и покачиванием в седле.
Когда они вернулись в лагерь, Доминик грубовато потряс ее за плечи и разбудил. Сара недовольно открыла глаза, а Доминик уже выскользнул из седла и снял Сару с лошади. Она еле стояла на ногах от усталости.
Доминик тем временем привычно распрягал коня, привязывал его, и укладывал снаряжение рядом с костром, который еле теплился. Сара нервно и беспокойно поглядывала на подъехавших следом всадников и ходила следом за молодым человеком по пятам. Да он был несносным, злобным и жестоким. Она посмотрела на высокую фигуру, склонившуюся над одеялом и сказала:
– Лучше иметь дело со знакомым чертом, чем с незнакомым, – про себя она подумала, что знакомый черт не намного лучше.
Она очень удивилась, когда Доминик не направился к костру, чтобы приготовить пищу, а лег на одеяло, лениво потянулся, сложил руки под голову. Пренебрежительно посмотрев на нее, он приказал:
– Сними с меня ботинки.
– Сам снимай свои проклятые ботинки, – Сара очень устала, была грязная, голодная и злая. Она не в том настроении, когда задумываются над выражениями, которые приходится употреблять в разговоре.
Она еще никогда не пользовалась бранными словами в разговоре с Домиником. Но теперь ругательства все чаще срывались с ее языка. Наверное, она попала под его дурное влияние.
– Что вы сказали, мисс Сара? – он удивленно приподнял бровь, демонстрируя неодобрение. – Не могу поверить, что слышу скверное слово, сорвавшееся с ваших невинных губ.
Сара уже почти слышала свой ответ из еще более гадких слов, которым научилась у него. Но она сдержалась. Он подорвал ее безупречную репутацию. Он похитил ее из усадьбы. Теперь никто не поверит, что она вынужденно провела в этой шайке несколько дней, а, возможно, ее пребывание в плену затянется на несколько недель. Несколько недель наедине с беглыми каторжниками, грабителями, преступниками! Даже если бы она осталась чистой, как первый снег, никто не поверит в ее невинность. Сара полностью лишилась покоя и уверенности в себе. Да ну его к… Будь она проклята, если позволит довести себя до грязных ругательств! Черт его побери!
– Я не собираюсь повторяться, Сара. Но мне приходится. Сними с меня ботинки.
Сара расправила усталую спину и сердито посмотрела на Доминика. Ботинки и брюки молодого человека были покрыты толстым слоем пыли. Теперь вся одежда, включая когда-то красную рубашку, стала одинакового серого цвета. Лицо Доминика загорело до цвета темной сепии, на темном фоне голубые глаза казались синими. Лицо обрамляли черные волосы. Они беспорядочно вились. Длинные, крепкие, мускулистые ноги некрасиво торчали в разные стороны. Однако молодой человек был таким красивым, что Саре стало дурно.
Мысли о собственной внешности не улучшали ее настроения. Она тоже покрыта пылью с ног до головы, казалось, пыль забилась в поры кожи, в густые волосы. Одежда Сары была омерзительна, ночная сорочка пропиталась потом и грязью. Сара боролась с желанием сбросить эту тряпку со своего тела. Импровизированное пончо стало черного цвета, пыльная шляпа болталась у нее за спиной. Растрепанный вид Сары только подчеркивал яркую мужественность Доминика. У девушки не осталось ни одного признака привлекательности, которые хоть изредка проглядывали в ее заурядной внешности.
– Сам снимай свои ботинки, – грубо сказала она, нарочно обходя вниманием рвущиеся после каждого слова проклятия. Доминик лениво улыбнулся. Сара увидела характерный изгиб уголков губ и почувствовала себя неуютно. Она испугалась.
– Неужели ты хочешь, чтобы я отдал тебя Мингеру? – тихий вопрос буквально взбесил ее. Сара хотела сказать о том, что ей все надоело, пусть он делает, что хочет и пошел он… Да ну его! Но она не посмела взбунтовать. Он может поймать ее на слове, он, свинья, на все способен. Сара сжала под пончо кулаки и двинулась к его ногам. Не хотелось радовать его, показывая, что она взбешена. Наклонившись, она сцепила зубы, чтобы грязные ругательства не хлынули ненароком из ее рта. Взявшись за ботинок, она рванула его, он был обляпан грязью. Ботинок остался на ноге, а руки Сары стали такими же отвратительно грязными, как и все остальное. Не сдержавшись, Сара с ненавистью посмотрела на развалившегося перед ней мужчину. Доминик довольно ухмыльнулся. Сара почувствовала, как в ней закипает ярость, она была готова испепелить Доминика взглядом.
Однако необходимо взять себя в руки. Если она поддастся искушению и выскажет с исчерпывающими деталями, что он может сделать с собой и своими проклятыми ботинками, то настроение у него станет еще лучше, она развеселит его и не более того. Они оба знают, что у нее нет выбора. Она нуждается в его защите от Мингера и подобных ему типов. Но как только она вернется на Ловеллу, а она не сомневалась, что рано или поздно это произойдет, его закуют в цепи, и отец Сары отомстит Доминику за все. Сара заставит его заплатить за все, ему придется страшиться ее собственного гнева, а не гнева Эдварда Маркхэма!
– Не так. Повернись, – сказал он, совершенно довольный.
Сара поджала губы. Она надеялась, что Доминик этого не заметит. Она повернулась и ждала дальнейших указаний.
– Теперь упрись хорошенько и сними ботинок.
Сара, неловко двигаясь, подчинилась, сожалея о том, что не очень сильна и не может сломать кость этой грязной лодыжки.
– Держись!
Сара, задумалась и не слышала его предупреждения. Перед ее носом появился второй ботинок, нагло ткнувшийся в руку. Прежде, чем Сара успела ухватиться покрепче, Доминик дернул ногой, и она упала. Но без ботинка.
– Я приказал тебе держаться. Вернись, давай снова попробуем.
Сара выпрямилась и зло сверкнула глазами, но подчинилась. Он многозначительно посмотрел на нее голубыми глазами, потом взглянул на компанию бандитов, которые стояли по другую сторону костра и внимательно наблюдали за разыгравшейся сценой. Сара отвернулась, чтобы не видеть ухмыляющихся рож, наклонилась и подхватила грязный ботинок, безудержно ругаясь про себя. Она терпеливо начала все сначала, а Доминик упирался ей в спину и толкал. На этот раз ботинок поддался. Сара какое-то время тупо смотрела на добычу, зажатую в руках, она боролась с желанием запустить ботинком в ухмыляющееся довольное лицо Доминика.
Но благоразумие пока что восторжествовало.
Сара внезапно почувствовала себя очень несчастной. Ботинки она аккуратно и ровненько поставила у края постели.
– Что-нибудь еще, хозяин?
Она говорила сарказма ради – по ее тону, он прекрасно все понял. Но сделал вид, что принял ее вопрос за чистую монету, ему нравилось мучить девушку.
– А теперь можешь принести мне поесть.
Сара удивленно смотрела на Доминика, он развалился, как паша, и приказывал ей, а она должна была подчиняться и прислуживать. Она понимала, что если откажется, то снова доставит ему удовольствие, и он снова примется понуждать и поучать. Уж если выполнять распоряжения, то лучше делать это, не роняя чувства собственного достоинства, не вступая в пререкания. Лучше не сопротивляться, она ведь наверняка проиграет.
Не вымолвив ни слова, Сара вытащила из седельной сумки оловянную тарелку, чашку и ложку и направилась к тому месту, где над углями висели котелок и чайник.
Наложив в тарелку коричневого варева, которое они именовали «рагу», Сара ощутила прилив непреодолимого желания плюнуть прямо на вершину клейкой мясной горки. Но она напомнила себе, что она леди, несмотря на кошмар, в котором очутилась благодаря этому каторжнику. А леди определенно воспитаны и не плюют в пишу.
Еле удерживая тарелку и наполненную до краев горячим чаем кружку, плюс нож, плюс ложка, Сара подошла к постели, где развалился Доминик. Как только она приблизилась, он сел, светясь лукавой поддразнивающей улыбкой. Сара сделала вид, что не замечает его радости. Она подала ему рагу и встала, внимательно наблюдая, как он с жадностью поглощает пищу. Он ел с явным удовольствием, не предлагая ей присоединиться к нему. Сара снова начала злиться. Она ведь тоже голодна, черт возьми, она тоже устала и грязна! Неужели он уверен, что она будет стоять и молча ожидать, когда он управится и с ее порцией?
– Если ты закончил объедаться, то напомню, что вместе со своей ты сейчас проглотишь и мою долю.
Она говорила ледяным тоном, вызывающе упираясь руками в бока.
– А, снова проглядывает мисс Сара, – обрадовался он, даже не взглянув в ее сторону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46