Сара была в одной ночной рубашке, которая сбилась во время бешеной скачки, теперь стройные ноги девушки были обнажены. Сара обняла потную шею коня, прижалась, нежно поглаживая, успокаивая животное. В ответ на ласку гнедой тихо вздрагивал и косил глазами, показывая белки. Сара понимала, что конь все еще не успокоился, больше всего на свете лошади боятся пожаров. Только безмерная усталость могла заставить его умерить шаг. Если бы Сара была в туфлях, то она бы спешилась и отвела коня на Ловеллу. Но она боялась, что изранит босые ноги об острые камни и твердые, словно лезвия, стебли пересохшей травы. Назад придется ехать верхом, но медленно, очень медленно.
Они находились в зарослях низкого кустарника. Невдалеке над выжженой землей жуткими призраками вздымались оголенные стволы эвкалиптов и окружали непроницаемой стеной.
Внезапно девушка вспомнила, что аборигены боятся находиться ночью в эвкалиптовых рощах, считая, что в эти деревья вселяются души умерших людей. Сара непроизвольно вздрогнула. Возможно, так оно и есть. Светло-серые стволы эвкалиптов-папауна кажутся в темноте призраками. Можно было бы посмеяться над подобным утверждением, но только днем. А ночью, когда на многие мили не встретишь ни одной живой души… Сара прислушалась к тихому поскрипыванию сухих веток. Оно больше похоже на стон. Девушка постаралась направить мысли в другое русло.
Без уздечки было трудно управлять Малаки. Сара немного подумала, наклонилась, оторвала от подола сорочки узкую полоску, привязала концы к недоуздку. Потом заставила Малаки приподнять голову, сжала пятками босых ног его бока и направила коня в сторону дома. Конь подчинился и, раздувая покрытыми испариной боками, медленно зашагал по направлению к ферме. Сара шептала ласковые слова, поглаживала по шее, все время подбадривала коня.
Прошло, наверное, около часа прежде, чем они добрались до пересохшего русла, откуда рукой подать до поместья. Ночь была пугающе-тихой. Какое-то время выстрелов не было слышно, но Сару это обстоятельство не успокаивало, а настораживало.
В такую засуху овцы обычно, не пасутся свободно, их собирают в загоны, таким образом животных легче напоить. Сара не слышала их блеяния, которое было неотъемлемой частью жизни на ферме.
Молчали птицы. Только где-то очень далеко завывала динго, должно быть, вышла на ночную охоту. Прямо над горизонтом повисла белая, загадочная луна. Под призрачным неверным светом сверкали мелкие песчинки, поднятые в воздух ночным жарким ветром.
Сара остановила Малаки перед холмом, за которым будет видна усадьба. Ветер принес едкий запах гари. К запаху горелого дерева примешивался другой, более сильный и ужасающий. Сара не смогла сразу распознать его, вонь была отвратительная. Малаки тревожно вскинул голову и бешено замотал ей, вращая глазами. Он отказывался двигаться вперед, храпел и пятился боком. Сара с большим трудом заставила его идти к дому. Но только тогда сообразила, что пахнет горелым лошадиным мясом. Ее сильно замутило, пришлось зажать рот, чтобы желудок не вывернуло наизнанку.
Малаки снова засуетился, Сара растерялась от такого упрямства лошади, но ей надо было взять себя в руки и действовать трезво. Конь явно не желал возвращаться по той же дороге, по которой направляла его хозяйка. Но только, когда они оказались на вершине холма, Сара поняла, что они не одни. Внизу, словно крошечный городок расположилась Ловелла. А справа, на небольшом расстоянии от Сары в том же направлении двигалась толпа мужчин. В руках они держали факелы, лопаты, топоры, несколько человек несли на плечах ружья. Сара остановила Малаки и внимательно пригляделась. Эта была целая армия, мужчины направлялись на Ловеллу. Слышался только топот ног, молчание этих людей было зловеще пугающим.
Мятеж! Сара задохнулась от внезапно пришедшего объяснения. Наверное, как и в усадьбе Бриктонов, каторжники Ловеллы взяли оружие и собирались расправиться с хозяином. Но мужчин чересчур много, не может быть, что это каторжники только с Ловеллы. В поместье живет только около трех дюжин осужденных. И отец, и Персиваль не любили набирать каторжников, объясняя, что это очень опасно. Они предпочитали нанимать группу странствующих по Австралии рабочих.
Теперь Сара понимала, что опасения отца и Персиваля верны. Если эта толпа выберется до Ловеллы незамеченной, у семьи не останется шансов выжить.
Сара не долго раздумывала, она ударила пятками по бокам Малаки. Конь уже выбился из сил, но ему придется бежать. Необходимо предупредить отца… Малаки рванулся вперед и протестующе заржал. Сара оглянулась, надеясь, что ее не заметят. Но увы. Они остановились вглядываясь в полумрак. Освещенные факелами лица были безобразны, мужчины злобно уставились на нее и глухо зароптали. Потом разделились, часть направилась в ее сторону, остальные продолжали приближаться к Ловелле.
Сара снова ударила пятками по бокам гнедого, лошадь рванулась к дому. Сара старалась не думать о том, что случится, если бандиты настигнут ее.
На Ловелле было тихо. Сара чувствовала, как ужас сковал горло. Вот-вот банда настигнет ее… Но они, конечно, не могут догнать ее. Она верхом, а они передвигаются пешком.
Стук копыт Малаки гулко отдавался в ушах. Еще чуть-чуть, она сможет закричать, предупредить… Внезапно Сара сообразила, что слышит стук копыт не одной лошади… Обернувшись, заметила, что ее догоняют три всадника. Их бесформенные силуэты, показались ей тенями, восставшими из ада.
– Давай, Малаки, – завопила Сара, изо всех сил пиная лошадь и подстегивая импровизированными поводьями. Гнедой вел себя поистине героически, мчался вперед, перемахивая через ямы и выбоины галопом. Малаки рвался к дому, только там можно оказаться в безопасности. За ним по пятам неслись три всадника.
– Мятеж! – закричала Сара изо всех сил, приближаясь к усадьбе. Конюшня выгорела дотла, среди черных дымящихся руин стояла полуразрушенная стена. Сара не оглядывалась, вдруг всадники уже совсем рядом. Прижавшись к шее животного, она вновь пронзительно закричала. Малаки испугался ее крика и дико рванулся вперед. Он буквально обезумел от ужаса. Но Сару это уже не волновало. Она должна предупредить тех, кто находится в усадьбе.
– Мятеж! – снова закричала она и торопливо оглянулась. Всадники почти настигли ее, следом за ними к дому приближалась толпа мятежников. Люди уже не молчали, яростные крики и топот смешались со скрежетом металла и стуком оружия. Сара еще раз пнула Малаки и ощутила под ногами вздувшиеся от напряжения мышцы. Конь выжал все, что мог!
– Мятеж!
Сара обратила внимание на то, что окна дома были странно темными. Она очень удивилась. Конечно же, после поджога они должны подготовиться к другим неприятностям. Она с ужасом предположила, что мужчины не вернулись от овечьих загонов, и в доме остались одни женщины. Ошалев от страха, Сара набрала побольше воздуха и завизжала что есть силы. Но это было уже ни к чему. Позади, подобно грому, раздавался приближающийся шум толпы.
Внезапно она заметила, как от дома и стоящих рядом построек отделились мужчины, выстроились в линию и подняли ружья, нацеливаясь на толпу. Сара вскрикнула от радости и вдруг удивилась – почему же они не открывают огонь?
– Убирайся с дороги, Сара! – из-за дома появился отец. И тогда девушка поняла, почему мужчины не стреляют. Как она ни старалась, ей никак не удавалось остановить Малаки. Теперь она вцепилась в поводья, повернула голову гнедого вправо и оказалась между защитниками Ловеллы и бандой каторжников. Наконец Малаки и Сара не находились на линии огня, но гнедой по-прежнему мчался, не останавливаясь. Защитники Ловеллы открыли огонь.
Оказавшись в безопасности, Сара принялась ритмично похлопывать Малаки по шее, успокаивая коня. Гнедой постепенно замедлял шаг.
Внезапно сзади ее схватила сильная рука и легко стянула со спины Малаки. Сара громко завизжала, сообразив, что оказалась переброшенной через спину лошади перед седлом. Лошадь мчалась во весь опор. Поначалу Малаки пытался бежать рядом, но потом безнадежно отстал.
ГЛАВА 14
Похоже они уже несколько часов подряд мчатся галопом в темноте. Саре этот ночной кошмар казался бесконечным. Девушку небрежно перекинули через седло, и она не соскальзывала со спины лошади только потому, что похититель крепко держал ее за подол ночной рубашки. Сначала она пыталась освободиться, извиваясь, пиналась и истошно визжала. Но сопротивление ни к чему не привело, она только совершенно выбилась из сил. Похититель продолжал погонять лошадь, как ни в чем не бывало, будто бы она была не женщиной, а визжащим щенком.
Наконец Сара примирилась с неизбежностью и затихла. По крайней мере, перестала сопротивляться и дергаться. Но была по-прежнему в ярости. Унизительность положения, не говоря уже о боли, доводила буквально до бешенства. Как бы ей хотелось достать, дотянуться до подлого ублюдка, который посмел так с ней поступить. Она бы с огромным удовольствием выцарапала ему глаза. Сара специально концентрировала кипящую в душе злость на молчаливого бандита, это помогало на какое-то время забыть о неприятной ситуации, в которую ее угораздило попасть. Она чувствовала неуклюжесть своего положения. Его крепкие колени прижимались к ее плечу и ягодице. Она находится в полной власти молчаливого бандита и может надеяться только на его милость.
Сара предпочитала не думать о внешнем виде, густые рыжеватые волосы выбились из косы, встречный ветер рассыпал их по коленям мужчины и на темном крупе лошади, длинные обнаженные ноги и руки нелепо свисали почти до земли, подол ночной рубашки крепко зажат в руке мужчины. Не хотелось думать о том, что она почти обнажена. На Саре не было ничего, кроме тоненькой ночной рубашки, она туго обтягивала тело и не приносила никакой пользы, разве только служила страховкой от падения.
Теперь Сара уже хорошо знала, что такое мужчины и их вожделение. Внезапно она с ужасом осознала, какие мысли может вызвать ее вид у похитителей. Он… они изнасилуют ее?! Девушка содрогнулась от одного слова. А о том, что с ней будет, она и думать не могла. Это ужасно. Она ужасно чувствовала себя с Галагером, который по крайней мере старался увлечь ее и доставить удовольствие. Последнее пришлось признать со стыдом и неохотой. А с незнакомцами – грубыми, неласковыми, которые будут наслаждаться ее падением и унижением, будут удовлетворять собственную похоть, издеваясь над ней – это станет невыносимой пыткой. Через тонкую ткань рубашки Сара ощутила грубую руку всадника, тот снова небрежно подтянул к себе девушку. Неужели он сейчас строит планы, каким образом распорядиться ей? От подобной мысли Саре стало совсем плохо. Она попыталась решительно отогнать дурные мысли и предчувствия. Да, возможно, ее изнасилуют. Может быть, потом убьют. Но что толку ударяться в панику раньше времени? Это не доведет до добра. Необходимо раскинуть мозгами и сообразить, каким образом спастись. Несомненно, мужчина, похитивший ее, ожидает, что бедная женщина станет бояться его. Сара решила дождаться удобного случая и в подходящий момент сделать все возможное, чтобы сбежать. Если у нее не будет шансов, выжить, она не станет колебаться, все равно сбежит. Должна сбежать.
Наконец, лошадь перешла на рысь, потом двинулась шагом и совсем остановилась. Если бы Сара не была так напугана, то вздохнула бы с облегчением. Что же теперь ей предстоит? Мужчина легко спешился, обхватил ее за пояс и стащил с лошади. Каждая клеточка требовала сопротивления. Надо было бить, лягать, кусаться, царапаться, вырваться на свободу. Но девушка принудила себя симулировать обморок и безвольно обмякла.
Может быть, он решит, что она без сознания и оставит ее в покое? Просто положит на землю и оставит одну… Он снимал ее с седла, одной рукой обнимая за пояс. У Сары безвольно поникла голова, волосы, пальцы рук и ног касались земли. Мужчина выругался, и перекинул женщину на другую руку, повернув лицом вверх. Сара не двигалась, делая вид, что она в обмороке. Она обмякла, закрыла глаза и дышала быстро и поверхностно, как, обычно делает это Лиза в подобной ситуации.
Вдруг мозолистая пятерня с жесткими длинными пальцами накрыла ее грудь. Сара резко дернулась, вскочила, открыла глаза и сбросила чересчур нахальную руку.
– Ты!.. – Сара возмущенно выдохнула несколько оскорбительных слов, совершенно не замечая, что говорит и делает. Она бросилась на мужчину, сцепив зубы и сжав пальцы в кулаки. Его руки опустились ей на предплечья, мужчина оттолкнул ее прежде, чем она успела ударить его и тем самым нанести хоть незначительный ущерб. Сара злобно уставилась на цветастый платок, которым была перевязана нижняя часть лица похитителя. Невозможно было разглядеть его глаза. Сильные руки безжалостно сжали предплечья. Сара застонала от боли и перестала сопротивляться. Он не отпустил ее, но слегка ослабил хватку.
– Лучше связать эту мегеру. Или придуши ее, – лениво, но не без удовольствия предложил мужчине один из компаньонов. Сара обратила внимание на то, что как и у ее тюремщика, лица мужчин были прикрыты цветными платками. Один спешился и передал здоровяку, который все еще сжимал ей руки, веревку, свернутую кольцом. Мужчина отпустил одну руку Сары, взял веревку и повернул девушку спиной к себе.
Сара поежилась, у нее почти не осталось надежды. Но мужчина просто крепко связал ей руки, он не причинил боли, но как бы намекал своими действиями, что мог бы это сделать.
Сара подняла голову и тоскливо огляделась по сторонам. Высоко в небе серебрился великолепный полукруг.
Случайное облачко попыталось заслонить луну. Вокруг простиралась бесплодная, унылая земля, пустынность которой скрашивали огромные одинокие эвкалипты и островки низкого чахлого кустарника. Пустошь Мерцала в безжизненном свете луны, нигде никого не было видно. Нигде никого, только Сара и трое мужчин. Помощи ждать неоткуда. Руки крепко связаны за спиной. Сама себе она помочь не в силах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46