Елена похолодела и задохнулась.
– Что? – отец оттолкнул ее и наклонился над кроватью.
– Что ты сказал?
Елена взмолилась, чтобы Мигуэль не отозвался на его вопрос и ничего не ответил.
– Никто… никто не знает тайны…
Поняв, что должна что-то сделать, Елена схватила отца за руку.
– Не обращай внимания, это бред. У него длительная лихорадка.
Отец оттолкнул ее руку и наклонился еще ниже.
– Какая тайна? Ты можешь сказать мне, – настойчиво пытался он вызвать больного на разговор.
– Нет. Никто не знает… Диего… Эль Гато…
– Что с Эль Гато?
Обезумев от страха и волнения, Елена схватила отца за руку, пытаясь оттащить от постели больного.
– Отец, ты должен уйти. Его болезнь может быть заразной.
– Успокойся, Елена!
– Елена… – произнес слабый голос, – не может знать… Диего – это Эль Гато…
Елена была в панике, она не знала, что ей теперь предпринять, пыталась засмеяться, но из ее горла вырвалось рыдание.
– Видишь, отец, он бредит. Болезнь лишила его разума.
Отец пристально посмотрел на нее.
– Я не уверен. – Он снова обратил взгляд на раненого. – Диего – это Эль Гато? А кто ты?
С бьющимся сердцем Елена уставилась на Мигуэля. «Боже! Пожалуйста, не дай ему ответить».
– Елена! – Мигуэль открыл глаза. – Милая… я люблю тебя.
Его ресницы снова опустились, и он опять впал в беспамятство.
Де Вега выпрямился и медленно отвернулся от больного, пронзив Елену обвиняющим взглядом.
– Что ты знаешь об этом человеке?
Елена ничего не ответила. Не обращая внимания на попытку Энрико оттолкнуть ее, она осталась стоять между своим отцом и Мигуэлем.
Бросив на нее уничтожающий взгляд, старик подошел к гардеробу и открыл дверцу.
Бормоча что-то о своем золоте, он стал перебирать его содержимое.
– А-ха-ха! Посмотри на это! – Он вытащил похожие на подушки прокладки.
Расхрабрившись от своей любопытной находки, он продолжил поиски. Через минуту он вытащил узел с темной одеждой.
Узнав черный костюм Эль Гато, Елена почувствовала боль в сердце. Кровь отхлынула от ее лица. Она закусила губу, чтобы не закричать.
Де Вега развернул одежду – черную рубашку и брюки. Кусок черного шелка упал на пол. Он поднял – его, просунув пальцы в прорези глаз маски. Он перевел взгляд на Елену.
– Я так и подумал. – С торжествующим выражением на лице он подошел к шкафу.
Елена задрожала, зная уже заранее, что именно он там найдет.
Энрико пошарил в ящике и достал парик с каштановыми волосами. Он бросил на Елену уничтожающий взгляд, подошел к больному и кинул парик и усы на человека, находящегося без сознания.
– Диего, я с трудом вас узнал. – Полный ярости, он подошел к дочери. Его глаза сощурились. – Ты все знала, не так ли?
Елена прерывисто дышала.
– Знала что?
Дрожь в ее голосе выдавала ее.
Не говоря ни слова, Энрико де Вега, как буря, вылетел из комнаты.
Ноги больше не держали Елену, и она опустилась на стул возле постели мужа. Она подняла влажную руку Мигуэля и поднесла ее к губам.
– О, любовь моя, что он с тобой сделает?
Мучимая тревогой, Елена опустила голову и зарыдала.
Через некоторое время Елена услышала, как дверь открылась. Боясь, что это может быть опять отец, она насторожилась. Но облегченно вздохнула, увидев, что Джуан и Консуэла вошли в комнату.
Джуан, заметив ее заплаканное лицо, бросился к ней.
– Елена, что произошло? – его взгляд быстро скользнул по лицу Мигуэля. – Он…
– Нет! – закричала она. – Это из-за отца. Он был здесь и все знает.
У Джуана остановилось дыхание.
– Ты имеешь в виду…
Она кивнула.
– Мигуэль бредил. Отец его услышал и все понял. – Елена подняла руку, чтобы погладить Мигуэля по щеке. – Отец нашел одежду и парик.
Он понял, что Мигуэль – это Эль Гато.
– О, Господи!
Консуэла уронила салфетку, которую она сменила на ране больного. – Он Эль Гато – гангстер? Джуан подобрал салфетку и протянул ей.
– Неважно, кто он. Это хороший человек и мой друг. А теперь давайте подумаем, как его спасти.
Он открыл маленький мешочек с измельченными травами, положил их в чашку с горячей водой и размешал.
– Подержи его голову, Елена. Я попытаюсь заставить его это проглотить.
– Мигуэль, проснись. Открой глаза, любовь моя, – умоляла Елена.
– Милая… – раненый поднял ресницы.
Он хмуро взглянул на Джуана и Консуэлу.
– Открой рот, амиго, – приказал Джуан, поднося чашку к его губам. – Выпей все это.
Мигуэль содрогнулся, но послушно проглотил горький напиток. Когда Чашка опустела, Елена опустила его на подушку.
– А теперь, усни, мой друг. – Джуан взглянул на Елену. – Будем молиться, чтобы это подействовало.
Она взволнованно схватила Джуана за руку.
– Ты останешься с нами?
Джуан кивнул.
– Я останусь здесь, вы оба во мне нуждаетесь.
Ночь проходила медленно. Они, все трое, находились возле постели Мигуэля. Елена не ожидала ничего хорошего от наступающего дня. Отец ее пока не возвращался. Увидев его ненависть к Эль Гато, она знала, что покоя для них больше не будет.
С наступлением рассвета раздались громкие голоса и тяжелые шаги. Дверь с шумом открылась. Елена с пересохшим от страха горлом увидела отца в сопровождении Гулермо и каких-то незнакомых людей, входящих в комнату. Она сильнее сжала руку Мигуэля. Он открыл глаза.
– Как трогательно, – насмешливо сказал отец. Он махнул рукой в сторону Мигуэля. – Взгляните, как она суетится около бандита. – Его губы скривились. – Унесите этого вредителя из моего дома. Заприте его в склеп.
– Нет! – воскликнула Елена, прикрывая мужа своим телом.
– Не волнуйся, милая. Джуан, уведи ее, – сказал Мигуэль слабым голосом.
– Нет, я не позволю им! – кричала она, вцепившись за деревянную спинку кровати.
Грубые руки оторвали ее и резко бросили в сторону.
Другие руки, бережные и надежные, протянулись, чтобы удержать ее отпадения.
Джуан держал ее крепко, в то время как она рвалась к Мигуэлю.
– Елена, мы не можем с ними бороться.
Сердце ее разрывалось, она видела, как двое мужчин уносили Мигуэля из комнаты. Елена извивалась в руках Джуана.
– Отец, пожалуйста. Я прошу тебя. Не делай этого. Он умрет.
– Так и получится. – Де Вега дернул плечами, остановив на ней свой холодный взгляд. – Какое это имеет значение? Если он выживет, я посмотрю вместе с тобой, как его повесят.
Следуя за своими людьми, он выскочил из комнаты, стукнув дверью.
Сквозь слезы Елена увидела, что Риккардо и Консиция, очевидно, привлеченные шумом, вошли в комнату. Она бросилась к ним.
– Пожалуйста, помогите мне.
Консиция презрительно сжала губы.
– Я не могу поверить, что ты вышла замуж за Эль Гато. – Она покачала головой, не отвечая на мольбу Елены. – Сестра, ты ведешь себя как дурочка. Этот человек – вор. Я, к примеру, погляжу с удовольствием, как его повесят.
– Нет! – воображение Елены не могло вынести эту страшную картину.
С возгласом отчаяния она упала на руки Риккардо и погрузилась в темноту.
– Ты теперь довольна, Консиция?
Консиция отшатнулась от взрыва ярости своего мужа. Ее взгляд перешел на безжизненную фигуру Елены.
«Это не моя вина», – подумала Консиция. Но негодование Риккардо задело и напугало ее. Она никогда еще не видела его в таком гневе. Она робко подошла к нему.
– Риккардо, могу я тебе помочь?
– Ты уже сделала, что могла, – сказал Риккардо ледяным тоном. – Открой дверь и отойди с моей дороги.
Потрясенная, Консиция открыла дверь и отступила в сторону.
– Отнесите ее в комнату. Мы останемся с ней, – сказал Джуан.
Консиция пошла следом, ожидая, когда Риккардо положит Елену в постель в ее спальне. Сестра была бледной как смерть.
– Придет ли она в себя? – спросила Консиция, чувствуя себя виноватой в том, что произошло с Еленой, хотя та в ее глазах и была дурочкой, но все же доводилась ей сестрой.
Консуэла взглянула на нее.
– Я надеюсь на это. Только молюсь, чтобы она не потеряла ребенка.
– Ребенка? – изумился Риккардо, взглянув на Джуана.
– У Елены будет ребенок, – ответил Джуан.
– Я догадываюсь, что это ребенок Эль Гато, – сказала Консиция, сморщив от отвращения свой нос.
– Ребенок будет от ее мужа, Консиция, – взорвался Риккардо. – Теперь, пока ты еще не все зло излила, я предлагаю тебе паковать свои вещи.
Консиция затаила дыхание.
– Паковать вещи?
– Сегодня мы уезжаем из Испанского Ангела. С меня хватит твоих глупостей. Если ты думаешь остаться моей женой, ты сделаешь, как я скажу. Если нет… – Риккардо пристально глянул ей в глаза. – Я никогда не захочу тебя увидеть снова.
Консиция затрепетала, услышав холодное презрение в голосе мужа. Он не шутил. Она уставилась на него. Его лицо говорило, что он полон решимости.
– Ты меня понимаешь?
Ее губы дрогнули, она наклонила голову.
– Да, Риккардо.
– А теперь попрощайся с сестрой и скажи, что ты сожалеешь о случившемся.
– Да, любимый.
Консиция медленно подошла к кровати и опустилась на колени возле Елены, которая открыла глаза. Подняв руку сестры, она посмотрела ей в лицо.
– Дорогая, я сожалею. Прости меня!
Елена кивнула и слабо ей улыбнулась.
– Конечно, Консиция. В конце концов, ты же моя сестра. Я желаю, чтобы вы с Риккардо были счастливы.
Сейчас Консиция сожалела о всех своих поступках, когда она была несправедлива к Елене. Эти чувства вылились в потоке слез отчаяния.
– Я тоже буду молиться за тебя… и твоего мужа, – прошептала Консиция.
Риккардо наклонился и поцеловал Елену в щеку.
– Я тоже, маленькая моя сестренка, – он повернулся к Джуану и Консуэле. – Наблюдайте за ними. Дайте мне знать, если я понадоблюсь.
Он пожал руку Джуану и медленно вышел из комнаты.
Консиция в дверях послала Елене воздушный поцелуй. Когда она взглянула вниз, в холл, то увидела, что Риккардо ждет ее у лестницы. Он протянул ей руку.
Поблагодарив Бога, что она вышла замуж за этого человека, Консиция пробежала холл, чтобы присоединиться к своему мужу.
ГЛАВА 32
Через два дня после того, как Эль Гато был закрыт в склепе, Энрико вернулся, чтобы еще раз осмотреть комнату своего врага, надеясь найти какое-то свидетельство о том, где спрятано похищенное золото. Но когда он вытаскивал вещи Эль Гато, то нашел нечто, потрясшее его до глубины души.
Прижав находку к груди, он, спотыкаясь, дошел до своего кабинета и запер за собой дверь.
Несколько часов Энрико просидел, опершись о стол, с нетронутым стаканом бренди перед ним. Он оставался там до тех пор, пока не наступила темнота и бледный серебристый свет луны не осветил ночное небо. Слезы о далеком и печальном сбегали по его лицу и застревали в глубоких морщинах на его щеках.
Его мысли ушли в давние времена, к воспоминаниям, которые преследовали его долгие годы. Сжатая ладонь его руки согрела холодное золото медальона, который он нашел в маленькой резной шкатулке в комнате Диего – медальон с изображением внутри него Терезы, его единственной любви.
Он едва не отбросил его в спешке, разыскивая ключ к своему похищенному состоянию. Что-то остановило его руку и заставило открыть медальон. А когда он это сделал – Тереза, молодая и красивая, с нежной улыбкой на лице, взглянула на него. Как часто он любовался этой улыбкой, когда они вместе играли детьми.
Воспитанные на соседних маленьких ранчо, они много общались. Он любил ее всю жизнь. Когда они повзрослели, он молился, чтобы она стала его женой, хотя ее отец не желал этого брака, потому что она была чистейшей испанкой из Кастилии, а Энрико был смешанного происхождения. Даже тогда, когда отец Терезы готов был уже согласиться, богатый кузен Энрико, Викторио Сандовал, остановился на их ранчо на обратном пути из Чикуахуа. Он намерен был быстро следовать дальше, но, увидев Терезу, продлил свое пребывание.
Энрико покачал головой. Как мог он, Энрико де Вега, похожий на свою мать-индианку, соперничать с высоким красавцем, напористым испанцем?
Тереза влюбилась в Викторио. Позднее, когда они поженились, Энрико думал, что умрет от боли.
С этого времени он возненавидел все, что напоминало ему о его индейской крови. Считал, что из-за нее он потерял любимую.
Он пытался возместить это тем, что научился читать, был образован, а этим не могли похвастаться многие идальго. У него появилась навязчивая идея занять более высокое положение в обществе.
Меньше чем через десять лет Викторио умер, убитый быком, оставив Терезу вдовой с маленьким ребенком на руках. Родители ее умерли от лихорадки. Энрико снова обрел надежду. Это было еще до того, как старый Дон Луис Сандовал, отец Викторио, запретил ему видеться с ней.
Доведенный до отчаяния, Энрико задумал взять в плен старика и увезти Терезу. Он был уверен, что, если она узнает, как сильно он ее любит, то ответит ему взаимностью.
Он считал, что, удерживая ее у себя достаточно долго, тем самым скомпрометирует ее, и, чтобы избежать скандала, Дон Луис Сандовал будет настаивать на их венчании.
Энрико не хотел ничего другого, как жениться на ней и воспитывать ее сына как собственного.
Но из его планов ничего не вышло. Рука старика сжала медальон. Рыдания сотрясали его тело, и он обратил свои мучительные воспоминания к тому роковому дню.
Энрико все тщательно спланировал, ожидая, когда охранников не будет на дороге, но у лошади его отлетела подкова, и он опоздал на встречу.
Когда же он добрался до места, чтобы встретить Гулермо и людей, которых нанял, они уже уехали.
Де Вега задрожал, вспоминая тот ужас, что он увидел, когда, наконец, приехал в гасиенду.
Мертвые тела. Женщины с окровавленными ногами и следами от насилия, которому они подвергались прежде, чем их убили. Мертвые старики, даже дети…
– Нет! – закричал он в темноту, вспомнив, какой он нашел свою любимую Терезу.
На постели в своей комнате она покончила с собой, предпочтя смерть бесчестию. Он нашел ее маленького сына, затоптанного в грязь. Его пиджак был единственной вещью, по которой ребенка можно было опознать.
Потеряв голову от горя, Энрико охотился за Гулермо. Но когда нашел его, молодой охранник, которого де Вега считал своим другом, презрительно встретил его. Гулермо сказал, что в случившемся не его вина. Охранники в гасиенде затеяли сражение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35