Воистину Элисон порой бывает беспощадной.
– Ты не незаконнорожденная, детка. Мы с твоей матерью вступили в законный брак, но решили сохранить все в тайне, пока я не поставлю в известность своего отца. Разве она не рассказала тебе об этом?
– Она умерла, когда я была совсем маленькой, но не думаю, что дед с бабушкой стали бы скрывать от меня правду. Когда я однажды спросила, они сказали, что моя мать верила, что вышла замуж, но поскольку у нее не было ни свидетелей, ни бумаг, все считали, что она заблуждается. Теперь я понимаю, что они думали, будто ты вскружил ей голову своими обещаниями. Очевидно, у тебя была не лучшая репутация. – Элисон произнесла свою небольшую речь с удивительным спокойствием, без тени осуждения.
При этом она деловито помешивала свою овсянку, сдобрив ее молоком и добавив в нее кусочек коричневого сахара. Рори чуть не подавился собственной едой при виде ужаса и недоверия, отразившегося на лице ее отца.
– Будь я проклят! Вскружил голову? Да как они… – Сообразив насколько такие выражения неуместны за столом, граф прервал бессвязный поток фраз и свирепо воззрился на своего зятя, пытавшегося проглотить застрявший в горле кусок. – Мы поженились на корабле в присутствии всех офицеров. Если вы имеете представление о собственных законах, то должны знать, что никакого разрешения или церковного обряда не требуется. Бумаги я взял с собой, чтобы представить их своему отцу по возвращении. Элисон моя законная дочь. Она должна вращаться в свете, а не жить на краю света в этой развалюхе. Я забираю ее с собой в Корнуолл.
Элисон намазала, маслом лепешку.
– Интересно. И как же ты это сделаешь? Похитишь меня? – Она подняла на него смеющийся взгляд, ощущая в душе необычайную легкость и, радость от сознания, что она рождена в браке.
Рори задумчиво жевал, размышляя о последствиях такого развития событий. В отличие от Элисон, он понимал, что граф не шутит и имеет все основания для недовольства. В других обстоятельствах его, Рори, и на пушечный выстрел не подпустили бы к такой благородной и богатой девушке, как Элисон. Несмотря на вес старания тетки выдать его за джентльмена, репутация авантюриста слишком прочно закрепилась за ним, чтобы отец, имевший дочь на выданье, пустил его на порог. Но, черт побери, он происходит из аристократического рода, более знаменитого и древнего, чем этот английский граф, даже если король Георг отказывается признавать его титул. Рори проглотил кусок и твердо встретил вызывающий взгляд своего тестя.
– Мы поженились по английским законам и церковному благословению. Элисон носит моего ребенка. Я имею полное право убить вас, если вы попытаетесь увезти ее. Выбор за Элисон. Я никогда не удерживал ее против воли.
Элисон одобрительно улыбнулась, выслушав это не совсем правдивое заявление, и жестом предложила своему отцу еще чаю.
– Я понимаю насколько важно, чтобы кто-то из нас вернулся в Корнуолл, но у меня слишком много дел здесь. Рори, любовь моя, ты опрокинешь свою чашку, если не будешь следить за руками.
Начиная привыкать к манере Элисон пропускать мимо ушей то, что ей кажется несущественным, граф обратился к ее более прагматичному мужу:
– Вы сами признали, что из-за вашей вражды, с соседом кто-то стрелял в Элисон, Как же вы можете, зная это, удерживать ее здесь?
Удар пришелся по свежей ране, и на щеках Рори заходили желваки. Он не представлял, что можно выгадать, покушаясь на Элисон, но ненависть Драммонда могла принять любые, самые дикие формы. У него хватило бы низости воспользоваться Элисон, чтобы добраться до него, Рори. Он стиснул зубы, борясь с приступом ярости.
Когда Рори помедлил с ответом, Элисон бросила на него обеспокоенный взгляд. Ей никогда не приходило в голову, что он захочет отослать ее прочь. Наверное, потому, что в своей слепой влюбленности она не видела дальше собственного носа. Но завеса ненадолго приподнялась, и все предстало в истинном свете. В сущности, Рори никогда не клялся ей в любви. Он женился на ней из соображений выгоды и казался довольным таким положением вещей, пока это не препятствовало осуществлению его планов. Но она всегда была для него обузой. И если он взял ее в Шотландию, то только потому, что она вынудила его, пообещав свое тело. А теперь, когда она стала слишком неуклюжей для любовных игр, он готов ухватиться за любой повод, лишь бы избавиться от нее. Элисон сомневалась, что вынесет разлуку, но ни одна из этих мыслей не отразилась на ее лице.
– Майра говорит, что ребенок появится в апреле. Я не могу двинуться в путь раньше этого срока, так что у вас будет достаточно времени для споров. – Она отложила недоеденную лепешку и подняла взгляд на отца. – Почему бы тебе не рассказать нам, где ты провел все эти годы? Уверена, это будет захватывающая история, особенно в такой день, как сегодня, когда не хочется высовываться наружу.
Достаточно было выглянуть в окно, за которым простирался унылый заснеженный пейзаж, чтобы убедиться в справедливости ее слов. Путешествие по этим безлюдным холмам было непростым делом даже в хорошую погоду. Но о том, чтобы выбраться отсюда в разгар зимы, да еще с Элисон на пятом месяце беременности, не могло быть и речи. Это было практически невозможно по суше и затруднительно по морю. Рори скрыть своего облегчения не мог.
– Сегодня Рождество, милая. Оставь в покое своего отца, и давай займемся подарками. Мне, например, не терпится узнать, что в тех свертках, которые Мэри тайком притащила сюда этим утром. Кстати, там есть пакет, который весит полпуда. Я уже несколько дней жажду узнать, что в нем.
Элисон одарила его лукавой улыбкой.
– Ты хуже ребенка, Рори! Всю неделю кружил вокруг подарков. На будущий год я набью пакеты палками и камнями, чтобы ты ни о чем не догадался.
– Только попробуй, – шепнул он ей на ухо и выдвинул ее стул, помогая встать из-за стола.
От его тёплого дыхания по спине Элисон пробежала дрожь удовольствия. На будущий год! Не похоже, что он собирается отослать ее прочь, но лучше не тешить себя пустыми надеждами. Нужно довольствоваться настоящим.
По случаю праздника в главном зале собрались не только постоянные обитатели замка, но и арендаторы, жившие достаточно близко, чтобы не испугаться холодной погоды. Крохотная часовня не имела постоянного священника, но несколько мужчин взялись по очереди читать Библию, а Рори произнес заключительную молитву, пылко благодаря Господа за все то, что он даровал им в своей милости. Глаза Элисон увлажнились, когда он, закончив чтение, окинул ее взглядом. Она всей душой разделяла его страстную речь.
После молитвы началось веселье. В свой последний рейс «Морская ведьма» доставила много вещей, о которых Рори не знал. Здесь были сладости для детей, пачки кофе и чая для взрослых, рулоны шерсти и достаточно кожи, чтобы смастерить башмаки для всех мужчин, женщин и детей в поместье. Все подарки носили сугубо практичный характер и, доставляя радость, не вызывали у людей чувство неловкости, если их собственные дары были слишком скромными.
Элисон не приготовила подарка для своего отца, но ранним утром она вспомнила об одной вещице, которая могла бы доставить ему удовольствие. В сундуках, привезенных из Корнуолла и оставленных у леди Кемпбелл, а затем перевезенных в Шотландию, хранился драгоценный сувенир, с которым она никогда бы не рассталась, если бы жизнь не вернула ей отца. Завернув медальон с портретом матери в шелковый носовой платок, Элисон спрятала его до подходящего момента.
Пока Рори с торжествующим видом вытаскивал из кучи пакетов адресованный ему увесистый ящик, Элисон извлекла из кармана крохотный сверток и вручила его отцу.
– Счастливого Рождества, отец. Надеюсь, тебе понравится.
Глядя на хрупкую фигурку дочери, которую он наконец-то обрел, почтенный лорд перенесся мыслями в прошлое. Именно здесь, в этом ветхом замке, он впервые увидел Брайану. У нее были такие же огромные глаза, гладкая белоснежная кожа и непокорная грива блестящих локонов. Черных как смоль. Немудрено, что он тут же безумно влюбился. Сходство девушки с его возлюбленной наполнило сердце графа щемящей тоской, хотя он уже начал понимать, что Элисон совсем не то нежное и кроткое создание, каким была ее мать. Достаточно было увидеть, как темнеют в минуты волнения ее серо-голубые глаза, приобретая предгрозовой оттенок, чтобы понять, что она унаследовала значительно больше от своей неукротимой бабки, чем могло показаться на первый взгляд. Вздохнув, граф осторожно развернул платок и открыл медальон.
При виде дорогого лица он не сдержал слез и поспешно отвернулся. К счастью, Рори выбрал этот момент, чтобы избавиться от бумаги, в которую был завернут его подарок, и издал громкий вопль, который привлек всеобщее внимание.
– Чтоб я пропал, как ты догадалась? – радостно воскликнул он, восторженно поглаживая кожаные переплеты книг. Сердце Элисон сжалось, когда она представила себе серьезного мальчика, увлеченного науками, каким он был когда-то. Дрожащими руками Рори раскрыл один из томов и принялся перелистывать страницы, украшенные великолепными иллюстрациями. Элисон пристроилась рядом с мужем, опустившись на пол и склонив голову ему на колено.
– Дейдра рассказывала мне, что ты изучал медицину и вынужден был бросить свои книги, когда уехал из Шотландии. Она не знала, что это были за книги, но один из ее друзей назвал, ей наиболее известные издания. Я не была уверена, что ты все еще хочешь их иметь, но не могла придумать ничего лучше.
Не отрывая взгляда от книги, Рори положил свободную руку ей на голову и погладил шелковистые волосы. Горло его так сжалось от нахлынувших эмоций, что ему пришлось выдержать паузу, прежде чем он овладел своим голосом.
– Ты не нашла бы лучшего подарка, даже если бы прочитала мои мысли, милая. Вот теперь я чувствую себя по-настоящему дома!
Отложив книги, он притянул Элисон к себе на колени, прижал ее голову к своему плечу и зарылся лицом в ее мягкие волосы, пряча увлажнившиеся глаза. В мире мало справедливости, но бывают радостные мгновения, возмещающие годы страданий!
Чтобы отвлечь внимание собравшихся от этого трогательного момента, Дугал с Майрой затеяли шумную игру с детьми. Наградой был апельсин. Смех и ребячьи крики вызвали всеобщее оживление, напомнив хозяевам дома об их обязанностях. Ничуть не смутившись, Элисон подняла взгляд на обветренное лицо Рори и дернула его за аккуратную рыжеватую косичку.
– Если хочешь, Майра может научить тебя ремеслу повитухи, – сообщила она с лукавой улыбкой.
– А я-то думал, что достаточно заглянуть под капустный лист, чтобы заиметь ребенка. – Рори чмокнул ее в нос и взглянул на ее отца, который, удалившись в относительно тихий уголок комнаты, сидел там, уставившись невидящим взглядом в пространство. – Что за чары ты напустила на нашего благородного гостя? У него такой отрешенный вид, словно он забыл о нашей маленькой вечеринке.
Неохотно высвободившись из объятий мужа, Элисон обернулась. Выражение лица графа не оставляло сомнений, куда унеслись его мысли.
– Он погрузился в прошлое. Как ты думаешь, это правда, что он женился на моей матери? – Последнюю фразу она произнесла взволнованным тоном, не в силах поверить в свое счастье – слишком долго ее убеждали в обратном.
Рори обнял ее и прижал к себе, наслаждаясь свежим благоуханием ее волос и сожалея, что не может выразить свои чувства. Он так привык хранить их погребенными глубоко в душе, что теперь не решался выпустить наружу и нес легкомысленную чепуху, хотя каждое сказанное им слово было правдой.
– Если ты хоть немного похожа на свою мать, надо быть сумасшедшим, чтобы не жениться на ней. По-твоему, он выглядит как безумец?
Элисон рассмеялась и, чмокнув мужа в щеку, направилась к отцу, чтобы вернуть его в настоящее. Рори проводил ее жадным взглядом, испытывая такую тоску, что чуть не вскрикнул от боли. Как странно! Он не ощущал убогости и пустоты своей жизни, пока в нее не вторглась Элисон, с ее нежной красотой и невинностью. Холодная каменная крепость, окруженная голыми холмами, где гуляют ледяные ветры, – не место для нее. Рори удрученно вздохнул. Лучше бы они остались на Барбадосе.
Твердо решив, что не позволит сомнениям испортить этот день, Рори занялся поисками пакетов, адресованных Элисон. Глупышка получала столько удовольствия, делая подарки другим, что даже не подумала, что у кого-то может возникнуть желание ответить ей тем же. Возможно, она не привыкла получать подарки, но в его силах исправить это упущение.
Элисон удивленно вскинула голову при виде Рори, приближавшегося к ней с охапкой пакетов. За ним следовала процессия детей, нагруженных свертками самой разнообразной формы и размеров. Заиграла скрипка, комната огласилась звуками незатейливых инструментов, подхвативших веселую мелодию. Элисон вспыхнула, сообразив, что оказалась в центре внимания.
Галантно поклонившись, Рори сложил подарки к ее ногам и отошел в ожидании к камину.
Сидя рядом с отцом, с веселым любопытством наблюдавшим за ней, Элисон перевела взгляд с высокой фигуры мужа, небрежно облокотившегося о каминную доску, на гору лежавших у ее ног подарков. Затем взглянула на детские рожицы, нетерпеливо глазевшие на нее. Грязные пальчики сжимали загадочные предметы, созданные любящими руками специально для этого случая; Никогда в жизни она не была объектом такой любви и внимания. Элисон чувствовала, как ее наполняет счастье, которого она и представить себе не могла. Не в силах совладать с эмоциями, она разрыдалась.
При виде вытянувшегося лица Рори, не ожидавшего подобной реакции, граф расхохотался, а когда тот поспешно опустился на колени рядом с креслом жены и заключил ее в объятия, отец Элисон пришел в отличное настроение.
– Совсем как ее мать. Никогда не видел большей плаксы, чем Брайана, даже в нашу брачную ночь… – Он хмыкнул. – Не волнуйся, парень, это она от счастья. Как это вы шотландцы говорите? «Не тревожься понапрасну»?
Дети захихикали, когда английский аристократ попытался изобразить местный диалект, а Элисон улыбнулась сквозь слезы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59