На губах Джулиана мелькнула печальная улыбка.— Ты думаешь, я нуждаюсь в твоей жалости?— Нет — так же как и в моем презрении! Однако ты почему-то молча сносил его! Так и Генри сказал! — с мукой в голосе вскричала она. — Почему ты не рассказал мне раньше?— Ты ведь была ребенком, — пробормотал Джулиан, — понимаешь? Ребенком. Который к тому же только что потерял обоих родителей.— Ты хотел защитить меня?— Да, — хрипло прошептал он.— А себя? О себе ты не думал, верно? А ведь благодаря моему отцу ты и так потерял немало! Господи, подумать только, что все эти годы я винила во всем тебя… Как я ошибалась… как ужасно я ошибалась! — Мерси робко коснулась его плеча. — Скажи… ты любил ее?Она вдруг почувствовала, как он напрягся.— Любил? Кого?— Ту девушку, которая умерла. Женевьеву Дюпре.Джулиан ничего не ответил.— Генри рассказал мне, как сильно ты страдал, — продолжила Мерси. — Как тебя потрясло все это… О, Джулиан, мне очень жаль!Джулиан стиснул хрупкий хрустальный бокал, стараясь не выдать раздиравших его чувств. Он украдкой глянул на Мерси и невольно вздохнул при виде мучительной боли, исказившей ее лицо. Итак, девочка наконец узнала правду. И прямо у него на глазах с ней произошла разительная перемена — холодная ненависть, к которой он уже привык, исчезла без следа. И сейчас он хотел только одного — целовать ее, целовать без конца, пока они оба не забудут обо всех несчастьях…И вдруг Джулиан заметил в ее глазах жалость, и в то же мгновение что-то умерло в нем.Она не любила его! Она просто жалела несчастного страдальца. Но Джулиан скорее бы умер, чем принял это. Нет уж, лучше ненависть, с горечью подумал он.— Жаль? — с иронией переспросил он. — Что ж, мне тоже жаль тебя, дорогая… Подумать только, в какой ты, должно быть, растерянности! Ты ведь так привыкла ненавидеть меня, что сейчас, вероятно, просто не представляешь, как себя вести!— Но я же не знала! — в отчаянии закричала Мерси.— Конечно, не знала, — согласился он. — Ну а просто поверить мне ты ведь не могла? Нет, ты, как всегда, поверила худшему — ведь речь шла обо мне! Интересно, как же ты поступишь сейчас, когда объект твоей ненависти вдруг неожиданно взял да и превратился в существо, достойное, по твоим словам, только жалости?— Джулиан, прошу тебя… — Шагнув к мужу, Мерси осторожно тронула его за руку. — Джулиан…И вдруг он, резко обернувшись, схватил ее в объятия. С трудом устояв на ногах, она испуганно посмотрела в его сверкающие глаза.— Успокойся, любовь моя, — проговорил он с издевательской мягкостью в голосе, от которой у нее сжалось сердце. — Я не нуждаюсь ни в твоих извинениях, ни в твоей жалости. И притворяться, что я для тебя хоть что-то значу, тоже не стоит — мы оба знаем, что это ложь. Разве ты недостаточно ясно дала мне понять, что именно ты ценишь во мне? И что для тебя главное в нашем браке? Что ж, будем радоваться, что у нас с тобой есть хотя бы это…И Джулиан понес ее в постель.Не обращая внимания на ее протесты, он тяжело рухнул вместе с ней на кровать, накрыв ее своим тяжелым телом. Губы его жадно завладели ее ртом, и страх, терзавший Мерси, смешался с неистовым желанием. Почувствовав, что он сгорает от страсти, она задрожала. Где-то в самом низу живота вспыхнула знакомая сладостная боль.Но хотя тело Мерси пылко откликнулось на страсть мужа, сердце подсказывало ей, что сейчас между ними происходит что-то нехорошее. Джулиан посмеялся над ее чувствами, не поверив в искренность ее раскаяния. И теперь в очередной раз старался доказать ей, что они испытывают лишь физическую тягу друг к другу, даже не понимая, что этим причиняет боль и ей, и себе. Не выдержав, Мерси уперлась ему в грудь руками.— Джулиан, не надо! — взмолилась она, глотая слезы. — Я не хочу… так.— А как? Как ты хочешь? — хрипло спросил он, снова-впиваясь губами в ее рот.Он на мгновение отстранился, чтобы выпустить на свободу свою вздыбившуюся плоть, и руки Мерси опустились ему на плечи. Пусть будет как будет, решила она. Она готова на все, лишь бы хоть немного облегчить боль, поселившуюся в его душе.Почувствовав, что жена больше не сопротивляется, Джулиан заподозрил неладное и взглянул на нее:— Что, никаких возражений, да, Мерси? Стало быть, ты готова принять то единственное, на чем держится наш брак?— Пожалуйста, Джулиан… Мне кажется, что ты меня ненавидишь, — взмолилась Мерси.Лицо Джулиана окаменело.— Значит, ты считаешь, что я тебя ненавижу?— Да.— Если это ненависть, дорогая, — с какой-то странной обреченностью прошептал он, — тогда даже Господь Бог не сможет сказать, что же такое любовь!Несмотря на горькую иронию этих слов, на душу Мерси вдруг снизошел покой. Рука Джулиана скользнула ей между бедер, и она не колеблясь раздвинула ноги, готовая принять его. Умелые руки мужа отыскали набухший бутон, чуть сжали его, и стон наслаждения сорвался с ее губ. И когда его набухшая горячая плоть ворвалась в нее, Мерси закричала.Ее крик еще сильнее возбудил в нем страсть, и он крепко прижал ее к себе. Этому жесту собственника странно противоречил поцелуй, которым он коснулся ее губ, — нежный, как прикосновение крыла бабочки, он превратился для Мерси в самую сладостную из пыток. Он сводил ее с ума медленными умелыми прикосновениями, наслаждаясь зрелищем того, как волны страсти одна за другой прокатываются по ее обнаженному телу. Легкие стоны, прерывистое дыхание жены доставляли ему неизъяснимое удовольствие. * * * Неожиданная печаль, проснувшись в душе Мерси, вдруг сжала ей горло. То, что сейчас произошло между ними, было невыразимо прекрасно, так откуда же эта странная пустота, внезапно образовавшаяся в ее душе? Почему она с трудом сдерживает слезы?Джулиан осторожно высвободился из ее объятий.Мерси судорожно вздохнула:— О, Джулиан…— Не говори ничего, — хриплым голосом попросил он. — Иногда я думаю, что нам вообще нельзя разговаривать…Видя, что Мерси готова возразить, он склонился к ней и яростным, жадным поцелуем заставил ее замолчать.— Ни слова, любовь моя, — пылко прошептал он, опрокидывая ее на спину. — Только это… * * * На следующее утро, сидя за столом напротив мужа, Мерси украдкой поглядывала на него.Наконец, решившись, она храбро начала:— Джулиан, вчера я хотела сказать тебе одну вещь…Он скептически поднял брови:— В самом деле?— Теперь я знаю все, — заявила она, с нарочитой бравадой вздернув подбородок. — И больше ни в чем не виню тебя… Послушай, не слишком ли долго мы мучили друг друга? И у тебя больше нет нужды стараться искупить несуществующую вину. Поэтому я решила дать тебе свободу. Мне известно, к кому тянется твое сердце…— А твое? — оборвал ее Джулиан.— Джулиан, ведь я уже говорила тебе, что никогда не любила Филиппа…— Именно поэтому ты и принимала его вчера наедине?Мерси сжала кулаки.— Мне кажется… будет лучше, если мы с тобой расстанемся друзьями и не станем таить друг на друга зла.Джулиан долго молчал. Потом поднял голову и ласково спросил:— Даже после того, что было этой ночью?— Это… — Мерси с несчастным видом теребила оборку платья. — Это была не любовь.Джулиан при этом неожиданном признании чуть не влепил ей пощечину. Подумать только, всю ночь она отдавалась ему с пылкостью многоопытной женщины, а теперь имеет наглость презирать то, что было между ними! Да еще отсылает его прочь, словно лакея, чьи услуги ей больше не нужны! Конечно, их брак не имеет ничего общего с любовью — во всяком случае, для нее! Мерси опять — в который раз! — ловко воспользовалась его слабостью.Что ж, если ей угодно торговаться, пусть будет так.— Дать свободу? — с усмешкой протянул он. — Но вы забыли, моя дорогая, что вы для меня — своего рода вложение капитала. Я перестал внушать вам страх, и вы тут же потеряли ко мне интерес. И хоть вы, может быть, считаете, что я достоин вашей жалости, однако на самом деле не испытываете ничего подобного. Так что и я не намерен вас жалеть!— Джулиан… — растерялась Мерси.— Похоже, ваше первоначальное мнение обо мне, мадам, было куда более верным. Советую подумать об этом на досуге.И прежде чем она сообразила, что сказать, Джулиан вышел из комнаты и захлопнул за собой дверь. Глава 25 Чуть позже, сидя в карете, которая везла его к Жюстине, Джулиан уныло размышлял о своих отношениях с женой.Из-за низко нависших над землей туч казалось, что природа тоже хмурится, сочувствуя его невеселым мыслям. Итак, теперь его жена знала об истинной роли, которую он сыграл в смерти ее отца. Однако их отношения нисколько не изменились к лучшему.Генри остановил карету возле дома, где жила Жюстина. Сойдя на землю, Джулиан озадаченно нахмурился, увидев у крыльца незнакомый экипаж. Тревога погнала его к дому, и он чуть ли не бегом кинулся к дверям. Генри с трудом поспевал за ним.На его отчаянный стук появилась Жюстина с белым как смерть лицом. К глазам она прижимала платок.— Что случилось? — с тревогой спросил Джулиан.— Арно, — рыдая, ответила она. — Я вызвала доктора, он сейчас с ним.Схватив за руку, Джулиан потащил ее по коридору туда, где была спальня их сына. На пороге комнаты он замер. То, что он увидел, заставило его сердце сжаться от боли и мучительного страха.Арно метался на своей постели, щеки полыхали от жара, сжигавшего хрупкое детское тельце. Стоя рядом с ним, доктор с озабоченным лицом что-то искал в саквояже.Только через несколько минут Джулиан смог переступить порог комнаты. Он по-прежнему держал Жюстину за руку.— Что с моим сыном? — сурово спросил он.Худой лысый доктор, вздохнув, обернулся.— Месье, я пока не уверен… но, судя по сыпи и налету на языке, я подозреваю, что это скарлатина. Немного рано для этого времени года, но на Канале уже был один подобный случай.Вскрикнув, Жюстина перекрестилась, Джулиан машинально привлек ее к себе, и они испуганно посмотрели на малыша.Джулиан повернулся к доктору.— Это серьезно?— Боюсь, что да. У вашего сына сильный жар. К тому же задеты легкие. Так что положение угрожающее.Джулиан подошел к постели. Положив руку на горящий лоб Арно, он с тревогой прислушивался к неровному дыханию ребенка. Почувствовав отцовскую руку, тот открыл глаза, с трудом улыбнулся и тут же уснул.Обезумев от страха, Джулиан обернулся к доктору.— Боже милостивый, он весь горит! Может, лучше отвезти его в больницу?— Думаю, месье, Арно дома будет гораздо лучше, — покачал головой доктор. — А дорога может ухудшить его состояние. Постоянно обтирайте его губкой, смоченной в холодной воде, чтобы сбить жар, и как можно чаще давайте пить, и, даст Бог, все обойдется. — Доктор неодобрительно покосился на Жюстину. — Его мать не позволила мне пустить ему кровь.— Я с ней совершенно согласен, — сухо оборвал доктора Джулиан. — Наш сын и без того достаточно слаб, а вы хотите еще пустить ему кровь!— Как угодно, месье…Не отрывая глаз от Арно, Джулиан судорожно пытался проглотить вставший в горле комок.— Как долго нам…— Дня три-четыре. Только тогда мы сможем с уверенностью сказать, что в его болезни наступил перелом. Все необходимые лекарства я оставлю на столике и при первом же удобном случае заеду его проведать.Джулиан кивнул:— Спасибо, доктор. Мы с Жюстиной позаботимся о нем.— Тогда я пожелаю вам всего доброго, месье.Едва за доктором закрылась дверь, Жюстина, задыхаясь от слез, бросилась в объятия Джулиана:— О, Джулиан! Что же будет?Осторожно смахнув слезинку с ее щеки, Джулиан заглянул ей в глаза:— Почему ты сразу не дала мне знать?— Так ведь еще вчера с ним было все в порядке, — объяснила она, комкая в дрожащих пальцах мокрый от слез платок. — Мне только показалось, что он немного возбужден, и поел он меньше обычного — пожаловался, что горло немного болит. — Покосившись на сына, она с трудом подавила рыдание. — А уже утром он проснулся от сильного кашля, и я поняла, что у него жар. К тому же бедняжка был так слаб, что даже не смог встать с постели! И вот тогда-то я и заметила, что у него по всему телу сыпь, и послала за доктором. Но когда он пришел, Арно был уже без сознания. Все произошло так быстро… Но я собиралась послать кого-нибудь за тобой сразу, как уйдет доктор.Он прижал ее к себе.— Все в порядке, милая. Я все понимаю.— Но скарлатина… это так страшно. Арно ведь может умереть!— Шшш! — прошептал Джулиан, прижав пальцы к ее губам. — Не говори так! Он может услышать.— О Боже милостивый! — воскликнула Жюстина, бросив испуганный взгляд на сына, и снова беззвучно зарыдала у него на плече.Испытывая ужас от своего бессилия, Джулиан ласково поглаживал ее по плечу, пытаясь успокоить несчастную мать. Краем глаза уловив какое-то движение, он резко обернулся и заметил Генри, бесшумно проскользнувшего в комнату. Лицо доверенного слуги посерело от страха.— Хозяин, я все слышал. Могу я чем-нибудь помочь?— Отведи Жюстину на кухню, заставь ее поесть и выпить горячего чаю.— Нет! — закричала Жюстина. — Я не оставлю его!Джулиан нежно взял ее лицо в ладони.— Ты ведь еще не ела сегодня, дорогая? Я угадал?— Да, но…— Тогда ты первым делом должна поесть. Потом ты обязательно вернешься, но пообещай мне, что сначала поешь и немного отдохнешь. Нельзя, чтобы и ты заболела.— Он прав, Жюстина, — сурово сказал Генри.Она молча кивнула и, в последний раз с тревогой взглянув на сына, безропотно последовала на кухню.С тяжелым вздохом Джулиан опустился на стул у изголовья кровати. Боль, терзавшая малыша, раздирала ему сердце. Сейчас он с радостью пожертвовал бы жизнью, лишь бы его сын снова был здоров.Заметив стоявший у постели кувшин и таз, Джулиан взял полотенце, намочил его в ледяной воде и принялся обтирать горевшее в лихорадке тело Арно. Лицо его окаменело от страха. * * * А пока Джулиан ухаживал за сыном, Мерси окончательно впала в уныние.Ее попытка помириться с Джулианом закончилась провалом. Муж непонятно почему вообразил, что она испытывает к нему только жалость.Жалость! Чушь какая! Неловкость, смущение и безнадежная любовь — вот что терзало Мерси. Вспомнив, как страстно он ласкал ее минувшей ночью, Мерси зажмурилась, и из груди ее вырвался низкий стон. Боже правый, даже вспомнить стыдно, какие вещи она позволяла ему!И несмотря на это, утром он объявил ей, что нынешняя ночь ничего для него не значит, просто он, видите ли, решил доставить себе удовольствие!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34