Рухнула дверь дровяного сарая, упали скошенные розовые кусты. Макловио налетел на курятник. Дверца распахнулась, и куры с кудахтаньем выскочили на свободу.– Санта-Мария, Макловио, посмотри, что ты наделал! Сафиро метнулась к нему, но Сойер удержал ее.– Ты что, ненормальная? Он пьяный, да еще с мечом! Он может тебя убить!– А тебе-то какое дело? – Сафиро попыталась выдернуть руку. – Ты же уезжаешь. Отпусти меня, а не то Макловио разрушит все, что у нас есть!На веревке, протянутой между двумя дубами, висели старые ковры. Сафиро выбивала их сегодня утром. Макловио подошел к веревке, и в считанные секунды два ковра превратились в жалкие лохмотья.– Сейчас он у меня получит! – прорычал Сойер и, отпустив руку девушки, захромал к пьяному старику.– Не бей его, Сойер! – закричала Сафиро. – Ради Бога, не бей...– Ничего с ним не случится! Разве только протрезвеет. Увидев приближающегося Сойера, Макловио с улыбкой поднял меч.– Наконец-то мы с тобой сразимся, Сойер Донован! Я давно мечтал набить тебе морду и сейчас это сделаю!Сойер понимал, что с раненой ногой не выдержит долгой драки. Надо было быстро уложить старика. Стиснув зубы от боли, он ринулся на Макловио, ударил его головой в живот и, вырвав тяжелый меч из рук старика, зашвырнул его в ближайшие кусты.Оба мужчины упали на землю. Макловио лежал на спине, удивленно взирая на звезды и пьяно улыбаясь.– Да, Сойер, – проговорил он заплетающимся языком, – люди приезжали отовсюду, чтобы взглянуть на мое искусство наездника. Вот это были денечки, а теперь... теперь все прошло.Сойер с трудом поднялся на ноги. Ему стало жалко старика бандита.– Теперь у тебя есть золото, Сойер? – спросила Асукар. Тот обернулся. Старуха по-прежнему сидела на камне и причесывала свои сухие волосы с таким видом, словно это были пышные локоны.Тья безуспешно пыталась поднять Педро. Старик лежал около невысокого деревца, которое называл крестом Господним.На крыльце спал Лоренсо. Голова его наполовину провалилась в дырку от выломанной доски, но старик спал так крепко, как будто лежал на пуховой перине.Сойера невольно охватила жалость.Сафиро в это время гонялась за курами. Несушки побежали в лес, девушка – за ними. «Если она не поймает птиц, У них не будет яиц. А яйца им нужны. Господи, им столько всего нужно!»Сойеру не хотелось сочувствовать этим людям. Он в который раз напоминал себе, что, оставшись в Ла-Эскондиде, он потеряет не только память, но и рассудок.Но он решил сделать для Сафиро одно доброе дело – помочь ей поймать кур. Да, он найдет ее кур, а потом уедет.Сойер медленно шел по лесу и наконец выбрался к ручью. Вдруг он услышал, что кто-то плачет. На берегу ручья сидела Сафиро и рыдала. На коленях у нее лежали две курицы. Даже издали было видно, как крупные слезы капают на их перья.Молодой человек подошел к девушке и сел рядом.– Прекрати реветь. Ты утопишь кур в слезах. Сафиро, испуганная, резко вскочила, уронила кур и чуть не упала в ручей. Она смотрела на Сойера, и отчаяние все больше охватывало ее.Он уезжает. Куры разбежались. Макловио разрушил половину Ла-Эскондиды. А Луис... Луис скоро ее найдет!– Беда, – прошептала она, уткнувшись в его рубашку, – скоро придет беда.– Что?– И куры разбежались. Теперь у нас не будет яиц. Сарай скоро обвалится, заборы все... Ох, Сойер, что же мне делать? Я стараюсь, – всхлипнула она, – но я не могу все сделать сама.И она опять зарыдала. Сойер растерянно обнимал девушку, не зная, что сказать, как ее успокоить.– Твои куры где-то здесь. – Он погладил девушку по голове. – Никуда они не денутся, проголодаются и вернутся домой. Ты же знаешь, какие эти куры – только и ищут приключений!Молодой человек надеялся, что хоть немного развеселит девушку. Но та даже не улыбнулась.– Сафиро...– Как жаль, что со мной больше нет дедушки! Он бы что-нибудь придумал. И отца тоже нет. Папа погиб, когда я была совсем маленькой. Он умер у меня на руках.Сойер все больше жалел бедняжку.– Когда он умер, я была еще маленькой, я плохо его помню Это так печально. Я понимаю, каково тебе... Не помнить собственного отца... И мать.. Ты даже не знаешь, живы ли они. Мне очень жаль, что ты забыл свое прошлое, Сойер.Девушка жалела его за то, что он потерял память, тогда как у нее самой было столько неприятностей! Сойер был растроган до глубины души.– А что случилось с твоим отцом?Сафиро выскользнула из его объятий, отвернулась к ручью и долго смотрела на отражение луны.– Его застрелил один ужасный человек.Луис. Одно его имя вызывало в ней дрожь, но она не скажет об этом Сойеру. Зачем?Сойер уезжает.Тяжело вздохнув, Сафиро побрела к лесной тропинке. Сойер – следом.– Я сама буду искать кур, – сказала она, – ты собрался уезжать, я не буду тебя задерживать.Сафиро его отпускала, но Сойер почему-то не чувствовал облегчения. На душе у него было тревожно, и он никак не мог избавиться от этой тревоги.– Сафиро...Она остановилась.– Я не прошу тебя стать моим воином в блестящих латах, уезжай. Я буду молиться за то, чтобы память вернулась к тебе, Сойер.Нотки отчаяния в голосе девушки тронули сердце Сойера. Он отвернулся, отошел на несколько шагов. Вдруг что-то сверкнуло в кустах.Меч.Молодой человек поднял древнее оружие. Рукоять удобно легла ему в руку.А может, это и в самом деле знак с небес? Ведь что-то привело его сюда, в Ла-Эскондиду, и вернуло обратно, когда он попытался уехать. Было ли это случайностью или волей высшего разума, он не знал.Молодой человек вытянул меч перед собой и повернул клинок. В свете луны сталь отливала серебром. На память Сойеру пришли слова Сафиро: «Наконец-то появился человек, который оградит нас от беды». Она не понимает. Он не может оградить их от беды. Даже если он попытается, у него ничего не выйдет.И вообще, какая беда могла случиться с девушкой и ее стариками, если они так надежно спрятаны? Во всей округе было только два опасных существа – это Джинджибер и Макловио.Или остаться на какое-то время? Починить кое-что во дворе? А если научить Сафиро, правильно ставить капканы, у них всегда будет свежее мясо.Да, надо попробовать. И тогда она сама сможет о себе заботиться. О себе и о своей банде.Что ж, наверное, он все же сумеет стать ее рыцарем в сверкающих доспехах.Может быть, он пожалеет о своем решении. Пусть Сойер улыбнулся, повернулся к Сафиро и встал на одно колено.– Сэр Сойер Донован к вашим услугам, миледи. Глава 6 Всю следующую неделю Сойер пролежал в постели. После усердного лечения Тья и нескольких сытных обедов из оленины (спасибо охотничьему искусству Марипосу) самочувствие его значительно улучшилось. Он решил заняться строительством. Тья велела своему «мальчику» не браться за тяжелый труд, но Сойер ее не послушал.В сарае он нашел старые инструменты. Ими, видимо, еще Сиро строил Ла-Эскондиду. Кое-что пришло в негодность, но остальное надо было только почистить и наточить.Правда, совсем не было гвоздей. Их наверняка продавали в ближайшей деревне. Но где взять денег. Вот если б Сафиро согласилась продать свой сапфир! Но девчонка сумасшедшая, а если сумасшедшим что-нибудь втемяшится в голову, их не переубедишь. Поэтому Сойер решил довольствоваться теми инструментами, что нашел в сарае.Сначала он взялся рубить деревья. Эта работа оказалась невероятно трудной. Мало того что молодой человек еще не совсем окреп после болезни, так еще старики вечно путались под ногами. Ходили вместе с ним в лес, чтобы их спасителю не скучно было, и своими разговорами и ссорами не давали ему спокойно работать. Однажды Лоренсо чуть не пришибло спиленным деревом. Тогда Сойер потребовал, чтобы Сафиро запирала стариков в доме.– Ты мог бы давать им какие-нибудь мелкие поручения, Сойер.– Пусть лучше во дворе травку пропалывают. Эта работа по ним.Сафиро любовалась своим красивым собеседником. Сойер обрубал ветви. Мускулы буграми вздувались на его руках. Даже оставшиеся от ран шрамы не портили его великолепного тела.В лесу было прохладно, но девушку бросило в жар, как будто она стояла под жарким солнцем.– Знаешь, Сойер, когда я смотрю, как ты работаешь без рубашки, мне становится жарко. И я не пойму почему.Он усмехнулся:– Ты, кажется, говорила, что Асукар рассказывала тебе про любовную близость.– А при чем здесь любовная близость? Какое она имеет отношение к моему жару?«Видимо, Асукар не так уж много рассказывала», – подумал Сойер. Скорее всего старая проститутка ни слова не говорила о желании, а сразу переходила к подробному описанию самого акта.– То чувство тепла, которое ты испытываешь, имеет самое прямое отношение к любовной близости, Сафиро, – сказал Сойер.Девушка заметила, что его голос изменился – стал хриплым. Эти звуки словно ласкали ее.Сафиро было так жарко, что она расстегнула верхнюю пуговицу блузки.– Надо... надо спросить у Асукар про это чувство тепла. Она должна знать.– Я сам могу тебе рассказать, – произнес Сойер, – хотя нет, лучше я тебе покажу.Молодой человек смотрел в вырез ее блузки, где были видны нежные округлости грудей.– Сойер, ты смотришь на мою...– Знаю.– Прекрати.– Ты не возражала, когда я делал это раньше.– Но сейчас мне так жарко, что даже трудно дышать.Он знал, что Сафиро не преувеличивает. Грудь ее тяжело вздымалась. С каждым вздохом половинки блузки расходились, еще больше открывая ее прелести.Интересно, позволит ли она поцеловать ее? Дотронуться до нее? Сойер огляделся, желая убедиться, что поблизости никого нет.– Я заперла стариков в доме, как ты велел, Сойер, – сказала Сафиро, – хотя они могли бы тебе помочь.Эти слова мгновенно охладили пыл Сойера. Проклятые старики! Даже когда их не было рядом, они все равно ему мешали!Молодой человек отер пот со лба.– Вон то дерево чуть не забило Лоренсо в землю. Знаешь, как молоток гвоздь забивает. А Педро? Чем он мне поможет? Он топор-то с трудом поднял. Куда ему еще деревья рубить. Мне их помощь – как мертвому припарки, Сафиро, так что не выпускай их из дома, пока я работаю. И Асукар тоже. Когда к человеку пристают, он не способен рубить деревья.– Хорошо , – сердито сказала девушка, – но ты взваливаешь на себя слишком много. Справишься один?– Я не хочу, чтобы мне помогали, ясно? Я все буду делать сам.– Ладно! Делай все сам, все до последней мелочи. Хочешь перелететь через голову?«Какого черта она употребляет выражения, если не знает, как они правильно звучат?»– Я не хочу прыгнуть выше головы, да мне и не надо этого делать. Работы, конечно, много, но я справлюсь. А вот возиться с твоими стариками – это мне действительно не под силу!Сафиро решила, что пришло время опять попросить Сойера, чтобы он помог ее людям вспомнить забытые навыки. То, что старики ничего не умеют, ему не нравится, значит, он не станет смеяться, как в тот раз.Он раскричится, а может быть, даже уедет. Ведь ему кажется, что он остался в Ла-Эскондиде только затем, чтобы сделать ремонт. Он постоянно твердит ей об этом.Конечно, она глубоко признательна Сойеру за работу. Но сломанные заборы, ветхий сарай, сломанная ступенька – это все не смертельно.Надо рассказать ему о Луисе. Надо, чтобы он все-таки взялся учить ее людей боевому искусству.– Сойер, насчет моих людей...– Да? – Он заметил нерешительность девушки и понял, что та задумала что-то неприятное. – Что насчет твоих стариков?– Понимаешь, – начала она, – может быть, они и второй юности...– Не первой молодости.– Не первой молодости? Да, так в самом деле лучше. Ты прав, я ошиблась.«Больно быстро она согласилась», – отметил про себя Сойер.– Сафиро, говори прямо – что тебе надо? То, что твои люди старые, я уже знаю.– Да, старые, но если лед покрывает пламя, это еще не значит, что крыша холодная. Я хочу сказать... я хочу сказать, что под их морщинами еще горит огонь.– Может, на крыше лежит снег, но в доме горит огонь?– Да, и мои старики сохранили много огня. Ну, может, и не огня, а углей, но из этих углей можно раздуть пламя.Сойер догадался, к чему она клонит.– Ты по-прежнему хочешь, чтобы я занялся с твоими людьми? Превратил их в прежних опытных бандитов?Сафиро кивнула и одарила его милой улыбкой. Но Сойер покачал головой: – Нет.– Сойер, дай я объясню, зачем мне нужна твоя...– Не буду я слушать твои объяснения! Я сказал «нет» – значит, нет!– Но ты не понима...– Нет, нет, нет и нет! Это мое последнее слово, Сафиро. Я остался только для того, чтобы отремонтировать ваш развалившийся дворец.– Ты фирменный мерзавец!– Или форменный негодяй. Выбирай, что тебе больше нравится. Но в любом случае я не хочу иметь дела с тремя одряхлевшими бандитами.– Ах так? Ну ладно!Сафиро развернулась и, гордо вскинув голову, ушла.Сойер вернулся, когда уже стемнело, и сразу направился в свою комнату, отказался от ужина – у него даже не было сил, чтобы поесть. Проходя мимо спальни Сафиро, молодой человек заметил под дверью свет и остановился. Ему показалось, что он слышит приглушенное всхлипывание. Она плачет? Плачет целый день – с тех пор как он накричал на нее в лесу?«Ерунда, – подумал Сойер. – Женщины вечно плачут, если что-то выходит не по их».Пусть ревет хоть всю ночь. Какое ему дело? Он весь день валил деревья и жутко устал. Еще не хватало волноваться из-за женских слез!Все-таки надо войти. Он взялся за ручку двери... А если она не одета? Ну и что? Она-то видела его без одежды, и не раз.Дверь тихо скрипнула, и Сойер увидел Сафиро. Девушка сидела на кровати, а вокруг были разложены маленькие портреты. Девушка была одета, но прозрачная ночная рубашка совсем ничего не скрывала.Он видел ее тело под бледно-розовой тканью – темные кружки сосков и тень в ложбинке между грудями.– Я... – пробормотал он, не в силах оторвать глаз от ее груди, – я подумал, что ты не спишь.Сойер чувствовал себя юношей, который впервые увидел женские прелести.– Я пойду...– Если хочешь, можешь остаться.Он не хочет. Хотя нет, он хочет!Но это неприлично! Уже поздно, и на ней нет ничего, кроме рубашки. Трудно сказать, что может случиться, если он останется.«Надо немедленно уйти», – подумал Сойер. И остался.– Так, значит, вот где ты спишь, – сказал он, закрывая за собой дверь.Ее спальня была такой же маленькой, как у него. В бутылках и банках стояли небольшие сосновые ветки, и сильный аромат хвои был под стать упрямому характеру Сафиро.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30