Что, если с его семенем что-то не так?
Николас вспомнил историю, как-то рассказанную отцом о неком сквайре Олворси. Многие годы все считали его жену неспособной родить, поскольку у этой пары детей не было. Однако когда как после его смерти вдова вновь вышла замуж, она удивила соседей, преподнеся новому мужу крепеньких близнецов ровно через девять месяцев после свадьбы. Так что Аврора, вполне вероятно, тут вовсе ни при чем.
Между тем экипаж подъехал к дому, и Николас, расплатившись с кучером, остановился у ворот, глядя на окна спальни жены. В окнах было темно. Аврора, очевидно, легла спать.
Устало вздохнув, Николас медленно поднялся по ступеням и пошел прямо к себе. В эту ночь, впервые с тех пор, как она вышла замуж, Аврора спала одна.
Открыв глаза, Аврора огляделась. Солнце светило в окна, было раннее утро. Вторая половина кровати, где обычно спал Николас, обнимая ее, была пуста.
Аврора потерла заспанные глаза, встала и, накинув пеньюар, подошла к дверям, ведущим в смежную комнату.
Николас лежал на спине, прикрыв рукой глаза.
Почему он лег у себя? Почему не пришел к ней, как это было всегда?
Аврора на цыпочках подошла к кровати и, присев на край, дотронулась до плеча мужа.
— Николас, просыпайся.
Аврора потрясла его за плечо. Он открыл глаза и уставился на нее с таким видом, будто перед ним был совершенно чужой человек.
— Николас, ты не пришел ко мне прошлой ночью. И я волнуюсь, — сказала Аврора.
Николас тряхнул головой, словно хотел очистить ее от остатков сна.
— Я вернулся домой поздно и не хотел тебя будить.
— Я тронута твоим участием, Ник. — Аврора улыбнулась и провела кончиками пальцев по мышцам его плеч.
Обычно этого бывало достаточно, чтобы Николас валил ее на постель. Для него это было предложением заняться с ней любовью. Но на этот раз он ответил ей бледной улыбкой и слегка потрепал по щеке.
Недоброе предчувствие зашевелилось в душе Авроры.
— Николас, ты не хочешь меня?
— Я вчера здорово продулся в карты, — пробормотал Николас, стараясь не смотреть жене в глаза. — И вместе с деньгами подрастерял энтузиазм.
Аврора не очень поняла связь между проигрышем и нежеланием заняться любовью, но про себя решила, что еще очень плохо знает мужчин.
— Понимаю, — сказала она и, помолчав, спросила: — Надеюсь, это не навсегда?
Николас улыбнулся:
— Нет, моя милая Рора, надеюсь, нет.
Аврора облегченно вздохнула.
Николас сдержанно зевнул.
— Я вчера так поздно лег, что…
— Ты хочешь спать, — тут же подхватила Аврора и, стараясь не показывать своего разочарования, добавила: — Я понимаю.
— Ты умница.
Аврора с улыбкой кивнула и вышла. Она была уверена, что завтра Николас станет прежним и все опять у них наладится.
Но шли дни, а Николас становился все угрюмее, все несчастнее.
Внешне он оставался прежним. Когда они появлялись на публике, он неизменно был внимательным и остроумным, непринужденно шутил и смеялся, был душой общества. Но когда они оставались вдвоем и разговаривали, сидя у камина, Аврора часто замечала его остановившийся взгляд, полный тоски и беспокойства.
Даже в постели он казался отстраненным. Страсть не захватывала его целиком. Если не физически, то эмоционально он отстранял жену от себя.
Аврора чувствовала, как постепенно теряет его, как он прячется за некую стену отчужденности, и эта стена с каждым днем становилась выше и прочнее. Самое страшное, что она не знала причины.
«Ну что же, — сказала она себе однажды, — я должна это выяснить, и чем скорее, тем лучше».
Николас стоял у окна, уныло глядя на длинный ряд домов на противоположной стороне площади.
Внезапно в дверь постучали. В комнату буквально ворвалась Аврора.
Николас поцеловал жену в щеку.
— Доброе утро, Рора.
— Я хочу знать, что тебя тревожит последнее время, — без тени улыбки сказала Аврора.
Николас приподнял брови и изобразил удивление.
— А что может меня тревожить? Разумеется, ничего.
— Не лги мне, Николас! — воскликнула Аврора. — Ты чем-то всерьез озабочен, и я хочу знать, чем именно.
Аврора казалась ему такой сильной. Копна медно-рыжих волос обрамляла ее лицо. Взглядом она словно говорила, что способна понять и принять любую правду, какой бы шокирующей она ни была. На минуту Николас готов был упасть к ней на грудь и зарыдать, как беспомощный ребенок, высказав ей свои самые сокровенные страхи и сомнения.
Но он не мог позволить себе предстать слабым ни перед мужчиной, ни, тем более, перед женщиной, даже если эта женщина — самый близкий человек. Он был слишком гордым и упрямым, чтобы принять протянутую ему руку помощи.
— Я же сказал, что меня ничто не беспокоит! — закричал он.
Лицо Авроры исказила гримаса боли. Она отшатнулась, словно ей дали пощечину.
— Ты изменился, Николас, Ты стал другим. Теперь я едва ли могу сказать, что знаю тебя.
— Чепуха! Ты все выдумала. Я все такой же.
— Нет, Николас. Человек, за которого я вышла замуж, был всегда честен со мной.
Аврора подошла к нему поближе с надеждой во взгляде.
— Ты построил между нами стену, Николас. Ты исключил меня из своей жизни. Скажи, что я сделала, чтобы так тебя разозлить? — беспомощно поведя плечами, спросила она. — Скажи, и я больше никогда ничего подобного не сделаю. Или это все потому, что ты меня больше не любишь? — дрожащим голосом прошептала она. — Потому, что у тебя пропало ко мне желание?
Николас сделал над собой немалое усилие, чтобы не поддаться на мольбу, звучавшую в голосе жены, и не раскрыться перед ней. Все, чего ему хотелось, это схватить ее и прижать к себе, чтобы никто не смог ее отнять у него.
— Я по-прежнему тебя люблю, — просто сказал он. — Все остальное — это мое дело.
— Твое дело? — удивленно переспросила Аврора. — До сих пор я считала, что муж и жена делят друг с другом радости и беды.
Всхлипнув, Аврора выбежала из комнаты.
Оставшись один, Николас изо всех сил ударил кулаком по столу и в сердцах выругался. Почему он так злится на себя? Неужели он не получил того, что хотел? Он хотел, чтобы Аврора оставила его в покое, — так и получилось. Но почему он чувствовал себя таким несчастным?
Аврора сидела в наемном экипаже, то и дело поднося к глазам платок, но слез не было. Их просто не осталось.
Выскочив из кабинета Николаса, она поднялась к себе, заперлась и, бросившись на кровать, зарыдала. Потом она ждала, не послышатся ли за дверью шаги Николаса. В любой момент он мог прийти и повиниться. Он плохо с ней обошелся и просит прощения.
Она слушала и ждала, ждала и слушала, но так ничего и не дождалась.
Когда Аврора поняла, что он не придет, она заплакала так, как не плакала никогда раньше. Плакала, пока не кончились слезы. Тогда она поднялась с кровати, спустилась вниз и велела дворецкому заказать экипаж.
И вот сейчас экипаж подъезжал к дому, который она назвала кучеру. Велев подождать ее, она поднялась на крыльцо и позвонила в дверь.
Аврору впустили и провели в гостиную. Долго ждать ей не пришлось.
— Аврора, какой приятный сюрприз! — сказал Олли, встречая гостью. Он выглядел порядком обескураженным. — Где Ник? Он с тобой не приехал?
— Нет, я приехала одна, — ответила Аврора и, заметив неловкость Олли, добавила: — Наверное, мне не следовало приезжать одной к холостому мужчине. Но вы единственный человек, к которому я могу обратиться. Единственный, кому я могу доверять.
Она вновь разрыдалась. Этот новый поток слез напугал и привел в страшное замешательство Олли.
— О Боже, — забормотал Олли. — Может, присядете? Хотите… хотите чаю? А может, э… стаканчик бренди? Да, бренди будет в самый раз.
Он поспешил к буфету и трясущейся рукой налил Авроре полный стакан.
— Вы должны простить меня, Аврора, — бормотал он, — я никогда не знал, что делать, когда женщина плачет. Я всегда чувствую себя таким беспомощным.
Аврора улыбнулась, сама того не желая. К тому времени как Олли предложил ей бренди, рна уже успела прийти в себя.
— Я должна поговорить с вами о Николасе, — сказала она.
— О Нике? Что с ним?
— Что-то тревожит его, Олли. Но он не желает говорить мне — что. Может, вы сможете рассказать мне, в чем дело? — с надеждой в голосе попросила Аврора.
Олли теребил кружевную манжету.
— Что-то тревожит Николаса? Простите, Аврора, но я не могу вам помочь. Если его что-то и беспокоит, со мной он не поделился.
— Но ведь вы его лучший друг. Я была убеждена…
— Простите, Аврора.
Олли встал и пошел наливать себе еще бренди. Он старался держаться к Авроре спиной, чтобы она не видела его лица. Аврора встала и пошла следом.
— Олли, вы не умеете лгать. У вас все на лице написано.
Олли обернулся, сделав страшное лицо, — должно быть, чтобы напугать Аврору. Но он был слишком добрым человеком и слишком плохим актером.
— Леди Аврора, вы меня оскорбляете! — с напускным раздражением заявил он.
— Так как же, дуэль или правда?
Олли выпучил глаза.
— Ни разу меня не вызывала на дуэль женщина!
— Олли, довольно! Мне нужна правда.
— К черту, Аврора! — воскликнул Олли, чувствуя, что его загнали в угол, и не представляя, как выйти из положения, не предавая Ника. — Я же сказал, что не могу вам помочь!
Аврора наблюдала, как на выразительном лице Олли одно чувство сменяло другое. Внезапно ей все стало ясно.
— Олли, — проникновенно произнесла она, — вы дали слово Николасу ничего мне не рассказывать?
— В том не было необходимости!
Аврора отступила. Чем сильнее она будет напирать на Олли, тем отчаяннее он станет сопротивляться. Олли был дружен с Николасом задолго до того, как Аврора познакомилась с будущим мужем. Она понимала, что такое мужская дружба.
— Простите, Олли. Конечно же, Николас просто с вами не поделился. Но поверьте, я говорю правду: Нику действительно очень плохо. Что-то гнетет его. Помогите мне понять, что же это…
Олли был обезоружен. Ему оставалось лишь спросить:
— Он не сказал, в чем дело?
Аврора покачала головой. В задумчивости она подошла к окну и посмотрела на улицу.
— Он ушел в себя и закрыл за собой дверь. Я оказалась отрезанной, — надтреснутым голосом произнесла она. — Мы были так близки раньше. Теперь мы совершенно чужие люди, которым приходится жить под одной крышей.
— Я… Мне очень жаль слышать это, Аврора. Совсем не похоже на Ника. Я знаю, что он вас любит, — добавил Олли бодрым тоном.
Аврора внезапно обернулась. Ей показалось, что причина странной перемены в Николасе стала ей ясна.
— Олли, вы считаете, что здесь замешана женщина? У моего мужа появилась любовница?
Олли в два шага подскочил к Авроре.
— Не говорите глупостей! У Ника нет другой женщины. Он сам много раз говорил мне, что вы для него — все.
Но заверения Олли не помогли Авроре рассеять сомнения.
— Я не могу иначе объяснить его равнодушие, — глухо сказала она.
Олли не выдержал и, схватив Аврору за плечи, тряхнул ее.
— Что бы там ни грызло Николаса, любовница тут ни при чем. Памела давно стала частью прошлого. Насколько я знаю, у нее сейчас роман с одним герцогом. Ник забыл ее, да и у нее появилась рыбка покрупнее, чем маркиз. Поверьте мне, Аврора, вам можно не бояться Памелу Литтлвуд.
— Вы ведь не говорите это только для того, чтобы меня успокоить?
Олли отпустил ее и с улыбкой покачал головой.
Аврора вздохнула с облегчением. Затем она распрямила плечи, словно с них свалился тяжкий груз.
— Простите меня. Я отняла у вас довольно много времени, Олли.
— Уже не говоря о том, какой урон вы нанесли моей репутации, приехав ко мне в одиночестве, — лукаво ухмыляясь, сказал Олли.
— Как-нибудь вам придется это пережить, друг мой, — с улыбкой ответила Аврора.
Олли накинул на плечи Авроры плащ. Она вновь стала серьезной.
— Олли, — вдруг сказала она с мольбой в голосе, — если Николас расскажет вам о своих трудностях, прошу вас, сообщите об этом мне. Если бы я знала, что его терзает, я смогла бы разрушить этот барьер между нами.
— Я сделаю все, что смогу, чтобы помочь.
Повинуясь внезапному порыву, Аврора приподнялась на носки и поцеловала Олли в щеку.
— Спасибо, Олли. Вы верный друг. Не стоит провожать меня, я знаю дорогу.
Олли стоял у окна и смотрел, как Аврора садится в экипаж. Затем он подошел к буфету, налил полный стакан бренди и осушил его одним махом. Потом он сел в любимое кресло и, закрыв глаза, увидел перед собой страдающее лицо Авроры. Когда она поцеловала его, он почувствовал себя Иудой.
— Чтоб тебе провалиться, Николас Девениш! — сказал он вслух. — Ты разбиваешь этой девочке сердце и меня делаешь соучастником.
Внезапно доброе лицо Олли исказил гнев и он швырнул стакан в стену. Тонкий звон разбитого стекла доставил ему удовольствие.
Он встал и вызвал экипаж. Может, проигрыш в клубе как-то заглушит чувство вины, которое заставила его испытать Аврора, принудив лгать.
Николас пребывал в подавленном настроении. Ни музыка, ни смех, ни веселье двух сотен гостей, танцевавших в бальном зале, не могли унять его боль.
Глазами он искал жену. Жену? Николас горько усмехнулся. Разве Аврора была ему женой? Сейчас он воспринимал ее лишь как женщину, которая жила с ним под одной крышей. Последний месяц между ними не было никакой близости.
Но никто не догадывался об этом. Аврора вела себя как опытная хозяйка дома, любезная и веселая. Лишь когда она ловила взгляд Николаса, под маской притворной веселости проступала правда. Улыбка сползала с ее лица, и она торопливо отворачивалась.
Верный Олли как-то заявил Николасу, что тот сам виноват — поглощен жалостью к себе.
Впервые за время долгой дружбы Олли всерьез разозлился на Николаса.
— Ты разве не видишь, что творится с твоей женой? Ты, набитый дурак!
Николас все видел, но ничего не мог с собой поделать.
— Леди Силверблейд, вы хорошеете с каждым днем.
Аврора улыбнулась и поблагодарила герцогиню Килкенни. Она радовалась возможности поболтать, отвлечься от мыслей о Николасе. Муж угрюмо поглядывал на нее с другого конца зала.
Аврора и в самом деле чувствовала себя красавицей сегодня. В последнее время она объездила все самые модные магазины, выбирала самые дорогие ткани… Чем же еще было заниматься в Лондоне?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37