— Вы не ослышались, дорогая тетушка, речь идет о Майкле.
— Скорей едем домой! — воскликнула Эрриан. — Повар приготовил папины любимые блюда. Сегодня у нас большой праздник!
— Да, — отозвалась Кэссиди, — сегодня праздник. Мы отмечаем счастливое возвращение домой отца и брата и приветствуем нашу новую дочь и внучку.
В зале для приемов на первом этаже лондонского дома было шумно и весело. Все собрались за праздничным столом, уставленным изысканными кушаньями.
После обеда — возились с детьми. Мэллори взяла на руки новорожденную девочку, не в силах отвести от нее глаз.
— Какое чудесное дитя!
— Правда? — рассмеялась Эрриан.
Потом няня отвела детей спать, а взрослые перешли в малую гостиную.
Сидя у окна, Мэллори наслаждалась теплом, которое излучала семья Винтер. Она с удовольствием слушала, как тетушка Мэри подтрунивала над Майклом и Эрриан. Брату она советовала купить дом попросторней, а сестре подсчитать, сколько у нее будет детей, если она собирается рожать каждый год.
— В этом доме прошли холостяцкие годы Рейли, — рассказывала Кэссиди, сидя подле Мэллори. — Когда Майкл достиг совершеннолетия, мы подарили этот дом ему. Правда, он может показаться тесноватым, но западное крыло — целиком в вашем распоряжении. Есть еще и наш любимый Равенуорт. Вот там уж хватит места для всех.
Майкл, поставив ногу на медную решетку камина, откинул со лба черную прядь и пристально посмотрел на Мэллори.
— Мне кажется, на какое-то время этот дом нас вполне устроит. Я не уверен, что готов надолго засесть в сельской глуши.
— А я готов, — воскликнул Рейли, — завтра же уезжаю в Равенуорт! Уоррик, Эрриан, поедете с детьми вместе с нами?
— По-моему, Майклу и Мэллори надо отдохнуть от всех нас, — заметил Уоррик.
Все взгляды устремились к Мэллори. Понимая, о чем они думают, она могла бы сказать им, что уже несет в своем чреве наследника семьи, но сейчас был явно неподходящий момент.
— Как хотите, а я поехала домой, — прервала затянувшееся молчание леди Мэри. — Пора немного отдохнуть от обилия радостных переживаний.
Она подошла к Мэллори и взяла ее за руку.
— Мой внучатый племянник сделал правильный выбор, я и не представляла, что он способен найти такую прелестную жену. Мне всегда была не по душе леди Саманта Тейлор — весьма поверхностная особа!
Мэллори смущенно смотрела на нее, не зная, что сказать.
— Было очень приятно познакомиться с вами, леди Мэри, — с трудом выговорила она. — Майкл так много рассказывал о вас.
— Зовите меня просто тетушкой Мэри. И не думайте, что я оставлю вас в покое. Скоро обязательно заеду!
— Я буду счастлива. Вы не откажетесь показать мне Лондон, тетушка Мэри?
В глазах пожилой дамы блеснул озорной огонек. Она взглянула на простое коричневое платье Мэллори и, лукаво подмигнув, пообещала:
— Непременно, дитя мое. Первое, что мы сделаем, это поедем по магазинам и выберем для вас самое лучшее платье.
Кэссиди поспешила на выручку Мэллори:
— Не принимайте близко к сердцу все, что говорит моя обожаемая тетушка. Ей не всегда удается сдерживать свои чувства.
Леди Мэри свысока оглядела присутствующих.
— Когда вы доживете до моих лет, вы тоже будете говорить правду, невзирая на лица. На меня никто не обижается, потому что считают, что я впала в старческий маразм. Однако это далеко не так.
— Вы будете блистать остроумием даже тогда, когда из нас уже будет сыпаться песок, тетушка, — заметил Майкл, провожая леди Мэри к выходу.
— Береги ее, — сказала та, подставляя Майклу щеку для поцелуя. — Она слишком хороша для таких, как ты.
— Вероятно, вы, как всегда, правы, тетушка, — ответил он, задумчиво глядя вдаль.
33
Прошла неделя с тех пор, как родители Майкла уехали в свое поместье. Майкл почти все время проводил в городе и возвращался лишь поздно вечером, а иногда и ночью. Они всегда спали вместе, и Мэллори стоило большого труда не рассказать ему о ребенке. Но пока она решила молчать.
Сегодня, как всегда, Мэллори пребывала в одиночестве. Стоя у окна, выходящего на улицу, она следила взглядом за проезжавшими каретами, надеясь, что одна из них подъедет к дому и из нее выйдет Майкл. Но, увы…
Поужинав, Мэллори пошла в библиотеку, перелистала несколько книг и отправилась спать, размышляя о своей одинокой жизни. И все же это было не то безысходное одиночество, от которого она страдала в Каире в доме родного отца.
Мэллори уже переоделась на ночь, как вдруг испытала странное чувство. Сначала она подумала, что ей показалось, но нет — внутри ее что-то шевельнулось.
Ребенок! Это шевелился ее ребенок!
В радостном возбуждении она накинула старый голубой халат и пошла в кабинет, который ей отдал Майкл. Сев за стол, она взяла перо, собираясь написать письмо кузине Фиби. Ей хотелось поделиться с кем-нибудь своей радостью.
Письмо было почти закончено, когда через раскрытую дверь до Мэллори донеслись голоса. «Наверное, приехал Майкл и разговаривает со слугами, — подумала она, сбегая вниз по лестнице. — Как хорошо, что сегодня он вернулся не слишком поздно и можно его наконец обрадовать!»
Голоса слышались из гостиной — Майкл разговаривал с дворецким.
В халате, с распущенными волосами, Мэллори буквально влетела в гостиную.
— Майкл, — крикнула она, — произошло… — И застыла на месте.
На диване сидел ее муж рядом с женщиной невиданной красоты. В комнате были еще люди, но она как завороженная смотрела на мужа.
— Майкл, — проговорила леди Саманта, смерив Мэллори презрительным взглядом, — что это за женщина? Она явно не служанка, иначе не обращалась бы к вам столь фамильярно. И что на ней за платье? Такое носили лет десять назад. Если это ваша милашка, то долгое пребывание в пустыне не лучшим образом повлияло на ваш вкус!
У Мэллори дрожали губы, но она гордо подняла голову, бросив на леди Саманту испепеляющий взгляд. Ее унизили, и она этого не потерпит.
— А вы кто такая? — спросила она угрожающе.
— Майкл, — сказала леди Саманта, скривив губы, — надеюсь, вы не позволите, чтобы ко мне обращались подобным образом?
Поднявшись с дивана и слегка пошатываясь, Майкл подошел к Мэллори.
— Признаюсь, я выпил лишнего, но все не так, как ты думаешь, Мэллори! Мы с друзьями сидели в клубе, и вдруг слуга сказал, что на улице в карете сидят дамы и просят нас спуститься.
Мэллори с тем же выражением негодования спокойно произнесла:
— И ты привез их сюда…
— Но это мои друзья.
— Ты не сказал своим друзьям о моем существовании?
В ее голосе не было осуждения, только скрытая боль.
— С какой стати он должен был говорить? — вмешалась леди Саманта. — С такими женщинами, как вы, не знакомят людей нашего круга.
Саманта попыталась положить руку ему на плечо, но он отшатнулся.
— Не будем объясняться при посторонних, Майкл. Я буду в своей комнате.
И Мэллори вышла, не взглянув на гостей.
— Откуда у вас эта красавица, Майкл? — вскочил с кресла лорд Грассом. — Если она вам не нужна, я беру ее! Где вы прятали ее все это время?
Однако, встретившись глазами с Майклом, он попятился и шлепнулся на свое место.
Майкл с отвращением смотрел на этих людей, которых считал когда-то своими друзьями. Отныне у него с ними нет ничего общего. Как он ни пытался вернуться к прежней жизни, ничего не получилось. Значит, так тому и быть!
— Вон из моего дома! Все! Вы даже не в состоянии разобрать, когда с вами говорит настоящая леди. Ни один из вас не стоит ее мизинца! Мэллори — моя жена.
В комнате воцарилось неловкое молчание. Наконец леди Саманта не выдержала:
— Жена? Но мне никто не говорил, что вы женаты.
— Я должен был сказать вам об этом, Саманта. Но не хотел. Она не такая, как мы, черствые и циничные. Вы оскорбили ее, Саманта, а я оказался трусом и промолчал.
— Майкл, а как же я? Ведь вы дали мне понять, что мы поженимся. Я ждала вас! И что же теперь? — вскричала леди Саманта.
Все еще не протрезвев до конца, Майкл покачал головой. Теперь он видел перед собой лишь жесткий взгляд Мэллори.
— Скажу, что надо было прислушаться к словам старой цыганки. Все, что она предсказала, сбылось. Так что приношу свои извинения.
Он подозвал дворецкого и внятно произнес:
— Вывести всех вон из дома.
Мэллори вызвала горничную и велела принести с чердака свой старый чемодан. Во взгляде горничной читалась жалость, от которой было не менее больно, чем от оскорблений леди Саманты.
— Приготовьте карету, и пусть кто-нибудь придет за моим чемоданом. Я уезжаю.
— Слушаюсь, миледи. — Горничная вышла, и Мэллори закрыла лицо руками, чтобы не разрыдаться.
Она даже не взглянула на Майкла, вошедшего в комнату в тот самый момент, когда она торопливо заталкивала вещи в чемодан.
— Ты не уедешь! — сказал он, прислонившись к двери.
Она не сразу ответила, печально глядя на него.
— Я все равно уеду, Майкл. Я пыталась не мешать тебе, не нарушать твой привычный образ жизни, думала, тебе надо время, чтобы привыкнуть ко мне. Но я не знала, что ты способен на хладнокровную жестокость. Сегодня ты унизил меня.
И себя тоже.
— Все совсем не так. Я же сказал тебе, что выпил лишнего в клубе.
— Желаю тебе тяжелого похмелья. Он опустился на кровать. В голове наконец прояснилось.
— Я тебя не пущу!
— Мне очень жаль, но это тебе не удастся.
— Мэллори, прошу тебя, не уходи!
— Ты хочешь, чтобы я осталась и твои друзья издевались надо мной? Чтобы я стала мишенью для их плоских шуток? Ты плохо меня знаешь. У меня никогда не было настоящего дома, и я надеялась, вернее, мечтала, что мы вместе создадим свой очаг. Но сегодня я поняла, что моя мечта неосуществима.
Майкл попытался обнять жену.
— Я очень виноват, но, поверь, я не хотел причинить тебе боль. Все произошло случайно.
— Верю. Но ты предпочитаешь проводить время с друзьями в клубе, а не со мной.
— Я пытался вернуться к прежнему образу жизни, но оказалось, что это невозможно. Я стал другим, а мои друзья не изменились. Теперь у меня нет с ними ничего общего.
— А у меня — с тобой.
— Мэллори, попытайся меня понять!
— Я пытаюсь. Друзья тебе надоели, со мной тебе скучно, теперь ты ищешь чего-то нового, чтобы заполнить свою жизнь. Разве не так?
— Нет! Совсем не так! Он больно сжал ее плечо.
Мэллори вырвалась, закрыла чемодан, застегнула кожаные ремни и направилась к выходу.
— Я подожду в карете, пока принесут чемодан.
— Куда ты едешь?
— Я напишу тебе.
Майкл смотрел ей вслед и понимал, что бессилен что-то изменить. Слишком поздно. И только сейчас он осознал, что не может без нее. И в то же время — не может ее удержать.
Мэллори села в поджидавшую карету. В глубине души теплилась надежда, что Майкл побежит за ней, но его не было видно, и она, откинувшись на кожаную спинку, сказала кучеру:
— Мы едем в Равенуорт.
Когда они оказались у ворот величественного замка, солнце уже клонилось к закату. Кэссиди срезала в саду цветы. Увидев карету, она бросилась навстречу.
— Какой сюрприз, дорогая! Как жаль, что вы не предупредили о своем приезде и я не подготовилась. А где же Майкл?
— Я приехала одна, — ответила Мэллори, опустив голову.
— С ним что-нибудь случилось?
— Нет, с Майклом все в порядке. Я просто… Дело в том, что… Я не знала, куда мне деваться… И приехала к вам.
Кэссиди велела кучеру принести чемодан.
— Ничего не надо говорить. Вы — у себя дома. А сейчас необходимо отдохнуть.
Мэллори упала ей на грудь.
Она очнулась от того, что кто-то прикладывал ей ко лбу мокрое полотенце, и увидела склонившееся над ней лицо Кэссиди.
— Простите, что причиняю вам беспокойство, — сказала она.
— Не надо слов, дорогая. Мой сын знает, что вы ждете ребенка?
— Нет, — ответила Мэллори, даже не удивившись, что герцогиня разгадала ее тайну.
— Понимаю.
— Вы не скажете ему?
— Нет. Вы сами ему обо всем расскажете. — Кэссиди направилась к двери. — Когда вы ели в последний раз?
— Не помню, кажется, вчера.
— Отдыхайте, я что-нибудь принесу. Теперь вам надо есть понемногу, но часто. В вашем положении это очень важно.
Мэллори сжала ее руку.
— Майкл ни в чем не виноват. Он… Просто он не любит меня.
Впервые в жизни Кэссиди рассердилась на сына.
— Он так сказал?
— Нет, он не произносил этих слов, но я все поняла. Все дело — в ребенке. Я знаю, как важно ему иметь наследника рода Винтер.
Она вытерла заплаканные глаза.
— Но я хочу вам сказать, что никогда не брошу своего ребенка, как бросили меня родители. Это — мой ребенок, а не только Майкла.
Кэссиди закрыла глаза, так больно пронзили ее слова Мэллори.
— Меня не касается, что произошло между вами. Хочу только сказать, что этот дом — в такой же степени ваш, в какой и Майкла. И если вы не захотите видеть Майкла, мой сын больше не переступит порог этого дома.
— Вы так великодушны!
— Отнюдь. По правде говоря, я чувствую себя очень одинокой с тех пор, как Эрриан и Уоррик уехали с детьми в Шотландию.
— Вы, наверное, осуждаете меня?
— Нисколько. Именно о такой жене для сына я всегда мечтала. Вам трудно в это поверить, но я вас прекрасно понимаю. Когда-то Рейли был таким же, как Майкл. Поэтому не отчаивайтесь. Надо только не терять надежду. Если есть любовь, все обойдется, а я уверена, что Майкл вас любит.
— Мне кажется, это не любовь, а что-то другое. Но мне бы не хотелось его огорчать. Если будет оказия, не могли бы вы написать ему, что я здесь? Я буду вам очень благодарна.
— Непременно.
Мэллори в изнеможении закрыла глаза.
— Пожалуй, я немного отдохну.
Кэссиди придвинула стул к кровати, села и долго смотрела на Мэллори, чье лицо даже во сне было отмечено печатью страдания. «Бедная девочка! — думала Кэссиди. — Ей сейчас так же тяжело, как было мне, когда мы с Рейли поженились и я мучительно сомневалась в его любви».
Она встала и пошла искать мужа, чтобы сообщить ему важную новость, — отныне Майкл не просто их сын. Он — мужчина, несущий бремя ответственности за род Винтер.
Майкл, проснувшись, побежал вниз, но карета, в которой уехала Мэллори, еще не вернулась. Он не находил себе места, снова и снова перебирая в памяти каждое слово вчерашней драмы. А если с ней что-нибудь случилось? Наконец карета приехала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38