— По-моему, можно найти более простой способ поливать цветы. Знаете, я вижу вас мокрой не реже, чем сухой.
— А как, по-вашему, почему? — ледяным голосом осведомилась Мэллори.
— Ну, уж в том, что вы промокли на сей раз, я не виноват.
Мэллори не заметила протянутую ей руку и выбралась на сушу сама.
— Вам не кажется, что вы должны находиться в постели? — сердито спросила она.
— И пропустить представление с нырянием в пруд? Ни за что!
Девушка стояла перед ним растрепанная и промокшая.
— Если у вас вновь начнется кровотечение, лорд Майкл, я обещаю, что не стану вам помогать, а позову опять арабского врача и разрешу ему вдоволь практиковаться на вас. Я даже сама буду подавать ему его ржавые инструменты.
Губы Майкла раздвинулись в улыбке.
— А вы, когда промокнете, становитесь кровожадной, верно?
В отличие от него Мэллори не находила ничего забавного в этой ситуации.
— Ваша матушка когда-нибудь учила вас хорошим манерам?
— Увы, да. Но я так ничего и не запомнил. Давайте я провожу вас в дом, покуда с вами ничего больше не случилось.
— Спасибо, не надо, — сверкнула глазами Мэллори. — Я как-нибудь справлюсь сама.
Майкл наблюдал, как девушка повернулась и пошла к дому — с гораздо большим чувством достоинства, чем того требовала ситуация. У него вырвался смех, и он вдруг подумал, что уже очень давно не смеялся. Нет, забавнее леди Мэллори не сыскать никого.
Майкл оглядел окруженный стенами сад, который стал его пристанищем в трудную для него минуту. Мэллори приняла его, лечила и не задавала никаких вопросов. Это отличало ее от всех женщин, которых он знал. И она действительно чем-то напоминала ему сестру, Эрриан.
Сафат провел лорда Майкла в столовую, предназначенную для членов семьи. Другой слуга накрывал стол на двоих.
— Где леди Мэллори? — поинтересовался Майкл.
— Она просила извинить ее за опоздание и сказала, что скоро придет.
Майкл улыбнулся самому себе. Скорее всего она опаздывала потому, что сушила волосы после падения в пруд.
Внезапно девушка появилась возле него. От нее пахло цветами, и она напоминала ему об Англии.
— Прощу прощения за опоздание, милорд. Он отодвинул ей стул и затем сел напротив нее.
— Я хочу поблагодарить вас за доброту, с которой вы ухаживали за мной, и за ваше гостеприимство, — с чувством произнес он.
— Уверена, что на моем месте вы поступили бы точно так же, — ответила девушка. — Кроме того, я уверена, вы сейчас думаете, что незамужняя девушка в Англии никогда не стала бы развлекать мужчину за ужином в то время, как ее родители в отъезде. Но вы должны признать, что нынешние обстоятельства весьма необычны.
— Я признаю это и высоко ценю ваше отношение. Но мы с вами не в Англии, не так ли, леди Мэллори?
Мэллори подозрительно поглядела на Майкла, точно пытаясь найти какой-то скрытый смысл в его невинном замечании.
Взгляд молодого человека остановился на ее длинной нежной шее. Сегодня в ней было что-то новое, и некоторое время ему никак не удавалось понять, что же это. Теперь ее волосы были подобраны вверх и уложены на макушке. Майкл догадался, что таким образом она пыталась выглядеть старше.
Если бы только она знала, что в своем гладком сером платье с простеньким кружевным воротником она выглядит красивее всех остальных дам, разряженных в шелка! Он, верно, и впрямь обидел ее, сказав, что в ней нет изысканности, но ведь этим он лишь хотел польстить ей.
— Моя благодарность вам совершенно искренна, леди Мэллори. Если я когда-нибудь смогу быть вам полезен, только кликните.
Она опустила взгляд и стала наблюдать, как Сафат подает первое блюдо.
— Я беспокоюсь за вас, милорд. Надеюсь, когда вы уйдете отсюда, вы будете более осторожны.
— А я волнуюсь за вас, леди Мэллори. Египет сейчас — опасное место. Вы знаете, когда возвращается ваш отец?
Ее нижняя губа задрожала, будто она пыталась сдержать слезы.
— Нет, мне ничего не известно о родителях.
— Я полагаю, что, если они не вернутся в ближайшее время, вам следует отправиться в британское консульство и попросить подыскать для вас подходящего компаньона, чтобы вернуться в Англию.
— Мне некуда возвращаться, милорд. — Мэллори взглянула на Майкла. — Вы действительно чувствуете себя хорошо?
— Да, вы оказались великолепным врачом. Я уйду сразу после ужина.
Несколько секунд Мэллори смотрела на него. Ей очень не хотелось, чтобы он уходил.
— Я боюсь, как бы не открылась ваша рана.
— Уверяю вас, я чувствую себя прекрасно. — Пытаясь доказать ей это, он поднял обе руки. — Видите? И совсем не больно!
— Вы так и не рассказали мне, откуда у вас еще одна рана.
— Ну, — улыбнулся он, — допустим, я наткнулся еще на один нож как-то ночью на борту «Иберии».
Наклонившись, Мэллори дотронулась до его руки.
— Мне неизвестна ваша история, но я знаю, что у вас есть враги. Обещайте, что будете осторожны.
Улыбнувшись, Майкл взял ее руку и поднес к губам.
— Уверяю вас, что с этого момента я буду начеку, мой ангел-хранитель. Мэллори отняла руку.
— Многие считают меня скорее чертом, нежели ангелом.
— Почему же?
— Потому, что у меня скверный характер, — призналась она.
— Вот это точно!
Мэллори взглянула на него, и глаза ее опять сверкнули, однако искренний смех Майкла остудил ее гнев.
— И все же вы — мой ангел. Ее лицо стало серьезным.
— В одну из ночей, когда у вас был жар, вы бредили и говорили о своем отце.
— И что же я говорил? — требовательно спросил Майкл.
— Из вашего бреда я поняла только, что ваш отец пропал где-то здесь, в Египте.
— Да, — с неохотой подтвердил он, не желая обсуждать с ней эту тему.
— Не станете же вы пытаться отыскать его, не заручившись могущественной поддержкой? На вас и так уже было совершено два покушения.
Лицо Майкла стало жестким.
— Я уже сказал вам, что в следующий раз меня не удастся застать врасплох.
— Не могли бы вы подождать, пока вернется мой отец? Может быть, он сможет помочь вам. Он хорошо знает Египет.
— Нет, я не могу ждать.
Несколько секунд Мэллори молчала, а потом подняла взгляд и посмотрела в глаза Майкла.
— Что вы будете делать?
Вытерев губы, он отложил салфетку.
— Этого я пока не знаю, но сейчас мне нужно идти. — Он поднялся со стула и посмотрел на девушку. — Как я могу вас отблагодарить, леди?
— Берегите себя, — ответила она, вставая.
— Не могли бы вы выпустить меня через садовую калитку?
В ответ Мэллори кивнула головой. После того как они по тропинке подошли к калитке, Майкл остановился и обернулся к девушке.
— Обещайте мне, что не станете выходить из дома одна.
— Не стану. Когда я выхожу за ограду, меня всегда сопровождает один из наших слуг. Вы думаете, ваши враги знают, что вы — здесь?
— Не уверен, но все равно мне не хотелось бы навлекать на вас опасность. Мои враги безлики и безымянны. Они могут быть везде, они могут оказаться кем угодно.
Мэллори ощутила, как болезненно сжимается ее сердце, чувствуя разлуку.
— Мы еще увидимся?
Не говоря ни слова, Майкл притянул девушку к себе и прижался к ее губам. Мэллори перестала дышать. Резко отстранившись, Майкл долгим взглядом посмотрел в ее глаза.
— Я уверен, что мы еще встретимся, мой ангел.
И прежде, чем она успела ответить, он вышел из сада и растворился в темноте. В первый момент ей захотелось окликнуть его, но затем она просто закрыла калитку.
Прислонившись спиной к ограде, девушка долго стояла с бьющимся сердцем. А потом, сама не зная почему, заплакала.
13
Единственной новостью, которую узнал Майкл, снова придя в консульство, было то, что консул до сих пор не вернулся из Англии. Майклу вновь пришлось иметь дело с Абрамсом, и он ушел, взбешенный некомпетентностью этого человека и раздумывая, к кому бы обратиться за помощью.
Вернувшись к себе, он еще раз просмотрел письма и документы отца, но не нашел никаких подсказок тому, куда и с кем отправился герцог. Майкл находился в растерянности и не знал, что делать дальше.
— Прости, мама, — сказал он, сев на постель и обхватив голову руками. — Ты верила в меня, а я тебя подвел.
В дверь неожиданно постучали, и Майкл рывком отворил ее. Увидев мужчину в свободной черной одежде и с повязкой на глазу, он обрушил на него весь свой гнев:
— Какого черта вам надо?
— Эффенди, я пришел к вам как друг.
— У меня нет друзей в этой проклятой стране.
— Вы ошибаетесь, эффенди. Мой господин приглашает вас в свой лагерь. Он велел мне пригласить вас поужинать с ним и с вашим отцом.
Майкл схватил незнакомца за одежду и рванул к себе.
— Ты принимаешь меня за дурака? Если бы мой отец был с твоим господином, он написал бы мне или приехал сам.
— Он не мог приехать, эффенди. Он заболел пустынной лихорадкой — перегрелся на солнце. Сейчас он едва может сидеть. Так вы поедете?
Майкл подозрительно оглядел пришельца.
— Из какого ты племени?
— Я принадлежу к племени муталиб, эффенди.
— Мне мало что известно о ваших племенах, живущих в пустыне, но, насколько я знаю, «эффенди» — это турецкое обращение, выражающее уважение, не так ли?
Незнакомец закатил свой единственный глаз.
— Вы очень проницательны, эффенди. Моя мать была турчанкой, и именно у нее я перенял много турецких слов и привычек.
— Как выглядит мой отец?
— Он похож на вас, эффенди, только старше. И вы с ним одного роста.
Майкл еще крепче ухватил человека за ворот.
— Какого цвета у него глаза?
— Не такие, как у вас, эффенди. У него глаза темные, эффенди. Темные, как у араба.
Майкл отпустил посланца, боясь даже надеяться. Вот она, та самая возможность, которую он ждал.
— Когда мы можем выехать?
— Немедленно, эффенди. У меня с собой все необходимые припасы и лошадь для вас. Майкл кивнул.
— Сколько дней добираться до лагеря твоего хозяина?
— Шесть дней, не больше, эффенди.
— В таком случае поехали.
Одноглазый осклабился и взмахнул рукой.
— Все готово, эффенди. Следуйте за мной.
Три дня Майкл и четверо сопровождавших его ехали по пустыне. Обжигающий песок, вздымаемый ветром, хлестал его по лицу, солнце опаляло кожу. Его губы растрескались.
Пути, казалось, не будет конца, однако небольшие местные лошадки оказались на удивление выносливыми и легко несли путников через пески.
Глядя по сторонам, Майкл видел, что в этом бесплодном краю удавалось уцелеть лишь самым стойким растениям. Они миновали колоссальные фигуры, высеченные из известняка по приказу какого-то давно забытого фараона, которые теперь отбрасывали изломанные тени на мертвые песчаные просторы.
В ту ночь они, как обычно, разбили лагерь и Майкл съел кусок непонятного мяса, которое дал ему один из проводников. Он решил, что происхождением этой пищи лучше не интересоваться.
— Когда я увижу отца? — спросил он одноглазого. Судя по всему, тот был единственным из всей компании, кто говорил по-английски.
— Через два дня, эффенди. Если не будет песчаной бури, мы доедем быстро.
Взглянув на полную луну, Майкл в беспокойстве вышел за пределы лагеря. Поднявшись на бархан, он смог оглядеть раскинувшиеся вокруг пески. За следующей дюной была другая, за ней — еще одна… В этом песчаном кошмаре человек мог блуждать вечно.
В отдалении послышался вой шакала. Значит, пустыня все же не совсем безжизненна — здесь обитали те, кто умел тут выжить.
Майкл пошел обратно в лагерь. Песок, всегда находившийся в движении, делал его поступь бесшумной. Ему казалось, что это место может поглотить человека, не оставив ни малейшего следа. Может, так случилось и с его отцом? Может, это случится и с ним?
Войдя в палатку, Майкл без сил рухнул на овечью шкуру, постланную специально для него. Нынешней ночью он решил не расставаться с пистолетом. Он по-прежнему не доверял этим людям, поскольку они вели себя подозрительно: постоянно собирались в кучку и шушукались, бросая в его сторону быстрые взгляды.
Майкл заснул, и ему снились мучительные сны. Он снова был в Лондоне, и старая цыганка опять предсказывала ему будущее. Она говорила, что кто-то из его близких в опасности, предупреждала, чтобы он опасался одноглазого человека. Внезапно Майкл сел. Али Хитин был одноглазым! Не веря собственным подозрениям, Майкл потряс головой.
Это невозможно — никому не дано видеть будущее. Но почему тогда сбылись уже многие предсказания старой цыганки? Майкл снова уснул, но теперь сон его был чутким, он просыпался при малейшем звуке. Не станет он больше думать об этой гадалке. Али Хитин приведет его к отцу, как он и обещал.
Майкл все еще находился в полудреме, когда услышал леденящие кровь вопли. Схватив пистолет, он выскочил из палатки и столкнулся с несколькими бедуинами, одетыми в черное.
Майкл поднял пистолет, но прежде, чем он успел хоть раз нажать на курок, все четверо его проводников были застрелены. Али Хитин лежал, уткнувшись лицом в песок, его тело содрогнулось в предсмертной конвульсии и затихло. Все они были мертвы — это не вызывало сомнений. Двое мужчин вырвали пистолет из рук оцепеневшего Майкла. Силы были настолько неравны, что он даже не пытался сопротивляться.
Глядя на мужчину, который, по всей видимости, был главным, Майкл ждал, что пуля вот-вот вопьется в его тело, но бедуин молча махнул рукой в сторону лошади, давая Майклу знак сесть в седло.
Всунув ногу в короткое арабское стремя, Майкл бросил последний взгляд на своих мертвых провожатых — бедняги, у них не было шансов уцелеть. Он недоумевал, почему не убили и его. Может быть, у тех, кто взял его в плен, было припасено для него нечто более ужасное, чем смерть?
— Почему вы это сделали? — обратился он к тому, кто казался предводителем.
Вместо ответа тот выкрикнул какой-то приказ, из рук Майкла вырвали поводья и повели лошадь под уздцы. Итак, он — пленник. Молодой человек не представлял, куда его везут, а сообщать об этом ему, видимо, никто не собирался.
Через два дня он должен был встретиться с отцом. Растерянность уступила место гневу. Кем были эти люди, так безжалостно расправившиеся с его провожатыми?
Они ехали в ночи, и Майкл смотрел прямо перед собой. Луна опустилась к горизонту, неутомимые лошадки карабкались по песчаным холмам — высоким, словно горы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38