Увы, сейчас Кэссиди ничем не могла облегчить боль своей дочери. Позднее, когда душевные раны Арриан начнут затягиваться, они обо всем поговорят.
Плавание благополучно подходило к концу, и «Соловей» уже направлялся к берегу. Стоя на палубе, Арриан поймала на себе явно обеспокоенный взгляд капитана Норриса.
— Хотите о чем-то меня спросить, капитан?
— Да. Я очень волновался за вас, миледи: ведь об этих двух кланах и как они между собой враждуют, чего только не рассказывают. Вот я и думаю, не привело бы случившееся к новому кровопролитию.
— На этой земле и без того уж пролито немало крови. Я постараюсь, чтобы дело было улажено мирно.
— Хочу сказать вам одно, леди Арриан: вы всегда можете рассчитывать на мою помощь. Я ведь помню вас совсем малышкой, вы только-только научились ходить, а уже любили карабкаться ко мне на колени. С тех пор я питаю к вам самые нежные чувства.
Она улыбнулась.
— Вы, как всегда, добры ко мне, капитан. Но теперь извините меня, я бы хотела спуститься в свою каюту. — С этими словами она направилась к трапу.
Капитан и подошедшая Кэссиди проводили ее глазами.
— Видно, придется обо всем рассказать его светлости, — сказал капитан Норрис.
Кэссиди вздохнула: она не хуже капитана понимала, что Рейли — сила, с которой нельзя не считаться.
— Да, придется. Вы поговорили с лорд-мэром без свидетелей, как я просила?
— Да, ваша светлость. К сожалению, он бессилен расторгнуть союз леди Арриан и лорда Уоррика без письменного согласия обеих сторон.
— Понятно. Что ж, возможно, моему мужу удастся убедить лорда Уоррика, что отказ выдать свое письменное согласие может повлечь за собой самые нежелательные последствия.
Капитан Норрис молчал, размышляя, вероятно, о том, как поведет себя Рейли, узнав о случившемся.
Но, чтобы он обо всем узнал, ему сначала надо было обо всем рассказать. А как это лучше сделать, Кэссиди пока не знала.
Хмурым туманным утром «Соловей» вошел в воды Лейтского порта. Сам Лейт был всего-навсего крошечной деревушкой близ Эдинбурга, в которой издавна проживали рыбаки. Яхта тихим ходом подошла к берегу и встала у причала.
Кэссиди ободряюще улыбнулась дочери:
— Помни, моя милая, что любая беда не беда, когда ею можно с кем-нибудь поделиться. Обещаю тебе все время быть рядом.
— Спасибо, мама, мне потребуется много сил, особенно для встречи с Йеном.
— Если хочешь, Арриан, мы можем хоть сейчас отчалить и уплыть в Равенуорт. Стоит только сказать слово капитану — и «Соловей» тут же поднимет паруса.
— Нет, я должна сначала поговорить с Йеном.
Кэссиди пристально взглянула на дочь. В ней, кажется, пробуждались какие-то новые силы, которых не было прежде. Что ж, в таком случае матери оставалось лишь стоять поодаль и ждать, не понадобится ли помощь.
Внезапно с берега до них донесся удивительно знакомый голос.
— Ваша светлость! Барышня! Я уж боялась, что вы вовсе до нас не доберетесь. — Обладательница голоса помахала им рукой. — Я сейчас! Вот только распоряжусь насчет вещей — и мигом к вам.
Арриан улыбнулась матери:
— Я так и знала, что Элизабет первая встретит нас на берегу.
Элизабет прислуживала Кэссиди с незапамятных времен, и все в доме давно относились к ней как к члену семьи. При звуке родного голоса, командующего разгрузкой багажа, Арриан невольно почувствовала себя спокойнее и увереннее.
— Эй, там, поосторожнее с сундуками ее светлости! Как-никак, они из Франции, из самого Парижа. Глядите мне, чтобы ни одной царапины!
После чего, проворно забравшись на палубу, Элизабет заключила Арриан в объятия.
— Господи боже мой, барышня, я уж не чаяла видеть вас живой! Так волновалась, что, ей-богу, впору было самой идти приступом на этот вражий замок!
— Скажи-ка, Элизабет, — вмешалась Кэссиди, — тетя Мэри еще в Эдинбурге?
— Нет, ваша светлость. Она велела вам передать, что поехала к своему родителю.
— А от моего мужа и сына вестей не было?
— Они, я так понимаю, все еще в Англии — ждут, пока ваш корабль за ними вернется. Кэссиди обернулась к капитану Норрису.
— Направляйтесь прямо в Лондон и передайте его светлости это письмо. Я прошу его спешно прибыть в Шотландию.
Капитан Норрис кивнул и забрал письмо.
— Будем надеяться на попутный ветер, ваша светлость.
Пока они разговаривали, Арриан запрокинула голову и закрыла глаза. Солнце пригревало, но на сердце у нее от этого не становилось теплее. Еще недавно она поднималась на борт «Соловья» с мечтами о скорой свадьбе с любимым. Теперь она не знала, нужна ли она Йену, и, более того, не знала, нужен ли он ей… Да, она была уже не та наивная девочка, которая влюбилась в Йена Макайворса.
Кэссиди взяла дочь за руку, они вместе сошли по сходням и направились к карете, где их уже ждала Элизабет.
— Сделаем так, Арриан: сперва проедемся по магазинам — тебе нужно кое-что докупить, — а оттуда прямиком в Давиншем. Мне почему-то кажется, что нам надо спешить. Арриан кивнула:
— Хорошо. Я бы хотела поговорить с Йеном, увидеться с дедушкой, а потом вернуться домой.
Глава 20
Был славный денек: деревья только что оделись молодой листвой, в траве тут и там пестрели весенние цветы. Лошади резво бежали по дороге, и Арриан, покачиваясь в просторной карете, вспоминала, как еще совсем недавно она проезжала по этим самым местам вместе с Майклом и тетушкой Мэри, и тогда сердце ее замирало от радостных предчувствий. Увы, сейчас радости не было и в помине. Вздохнув, Арриан перевела взгляд на Элизабет, дремавшую в углу. Голова служанки покачивалась из стороны в сторону в такт движению кареты.
— Знаешь, Арриан, — нарочито бодрым голосом заговорила Кэссиди. — Со следующего холма уже будет виден Давиншем.
Арриан постаралась изобразить живую заинтересованность.
— Мне кажется, мама, Давиншемский замок похож на нашего дедушку — такой же стойкий, гордый и неприступный.
— Да, пожалуй, они действительно похожи. Но я давно уже поняла, что дедушка совсем не такой суровый, каким хочет казаться.
— Тетя Мэри говорит, что вас он любит больше всех.
— По-моему, Арриан, тебя он любит не меньше. Зато с теми, кто у него в немилости, он и правда бывает весьма суров.
Арриан наконец решилась произнести вслух то, что одинаково занимало сейчас и ее, и Кэссиди.
— Мама, я думаю, что будет лучше, если я обо всем расскажу Йену наедине. Я решила сказать ему, что не выйду за него замуж.
Кэссиди всмотрелась в лицо дочери.
— Ну что ж, раз ты так решила… Но тогда держись стойко, чтобы ни Йен, ни дедушка не смогли навязать тебе свою волю. Ты ведь знаешь, как они оба хотели этой свадьбы. Я уже отослала капитана Норриса в Англию, так что скоро твой отец будет здесь.
— Хорошо. Мне так хочется положить голову ему на плечо и услышать, как он говорит мне: не беда, все будет хорошо…
— Ах, Арриан! Одно дело, когда в детстве ломалась твоя любимая кукла, тогда Рейли мог ее починить; или ты обижалась на кого-нибудь, а он смешил тебя, и ты улыбалась, как прежде… Но боюсь, что в этом случае он мало чем сможет тебе помочь. Чтобы снова улыбаться и быть такой, как прежде, ты должна найти силы в себе самой.
— Теперь я уже точно знаю, что люблю Уоррика, хоть он и поступил со мною дурно. Когда мы покидали Айронуорт, мое сердце чуть не разрывалось от горя.
— Но еще недавно ты точно так же знала, что любишь Йена, — напомнила ей Кэссиди. — Не надо спешить, проверь свои чувства.
— По сравнению с новой любовью та детская влюбленность в Йена кажется теперь просто смешной. Чувство к Уоррику переполняет меня до краев, я могу думать только о нем и, что бы там ни было, не держу на него зла… Разве это не настоящая любовь?
Кэссиди крепко зажмурилась, пытаясь сдержать слезы.
— Знаешь, Арриан, я так ясно помню свою первую настоящую любовь. Я, как и ты, полагала, что он не отвечает мне взаимностью, но все же страстно хотела его…
— Ты говоришь о папе?
— Да.
— Что ж, возможно, тут есть какое-то сходство, но развязка у вашей с ним истории оказалась совсем другой.
Кэссиди вспомнила удрученный взгляд молодого Гленкарина. Что его мучило: угрызения совести или …? Ее почему-то не оставляло чувство, что они с ним еще увидятся, и, кроме того, — хоть она и не сказала этого Арриан — что он нарочно позволил им бежать из Айронуорта.
Арриан откинулась на сиденье.
— Я буду любить его всю жизнь, — тихо сказала она.
Кэссиди молчала. Она думала о том, что лорд Уоррик, возможно, страдает сейчас не меньше ее дочери и что скорее всего он не такой уж злодей, каким показался ей вначале.
По всем дорогам, до самых дальних границ дедовских владений, скакали гонцы Йена с приказом: всем, кто способен держать в руках оружие, надлежит немедленно явиться в Давиншем. По одному и группами воины подъезжали к замку, где им выдавалось оружие. Ждали только сигнала к началу наступления.
Ненависть ядовитой змеей извивалась в сердце Йена. На сей раз он не намерен был останавливаться, пока не увидит Уоррика Гленкарина бездыханным, но прежде он хотел насладиться страданиями врага, услышать, как он молит о пощаде и призывает смерть, которая бы избавила его от мук.
Йен только что вышел из конюшни, когда к крыльцу подкатила карета. Он уже решил, что это кто-то из его воинов, но на подножке, к его удивлению, появилась Кэссиди.
— Здравствуй, кузина. Поверь, я очень расстроен происшедшим. Но спешу сообщить тебе, что я уже собрал людей и через какой-то час мы выступаем в поход на Гленкарин. Не волнуйся, Арриан будет спасена…
Внезапно он смолк, потому что в этот момент на подножку кареты шагнула сама Арриан. Йен ошарашенно смотрел на нее. Почему-то она казалась странно неуверенной и не поднимала на него глаз. Опомнившись, он бросился ей навстречу и прижал к себе.
— Арриан! Слава богу, с тобою все благополучно. Ты вернулась ко мне!
Кэссиди, заметив тоску, мелькнувшую в глазах дочери, поспешила к ней на помощь.
— Йен, не забывай, что ей пришлось много пережить. Она должна отдохнуть и только потом сможет разговаривать с кем-то ни было.
Разжав объятия, Йен заметил, что она и впрямь очень бледна.
— Конечно, моя милая, тебе надо отдохнуть. Не волнуйся ни о чем, скоро мы заставим лорда Уоррика горько пожалеть о том, что он совершил.
Арриан покачала головой:
— Нет, Йен, ты не должен этого делать. Я прошу тебя немедленно, еще до нашего с тобой разговора, распустить людей.
— Арриан, женщинам не стоит вмешиваться в мужские дела. Я поступаю так, как считаю нужным.
— Йен, — вмешалась Кэссиди. — Прошу тебя ничего не предпринимать хотя бы до того, как я переговорю с дедушкой.
— Люди уже рвутся в бой… Ну что ж, постараюсь их на какое-то время задержать.
— Пожалуйста, — Арриан умоляюще взглянула на него. — Я совсем не хочу, чтобы из-за меня пролилась чья-то кровь: я не вынесу этого!
— Когда мы с тобою сможем поговорить? Я хочу выслушать все, от начала до конца. Мне надо знать все.
— Сегодня вечером, после ужина, — сказала она и отошла к матери.
От пристального взгляда Кэссиди не укрылись злость и смятение, вспыхнувшие в глазах ее двоюродного брата. Да, нужно было сделать все, чтобы помешать ему обратить свою злость в злодейство.
— Йен, тетя Мэри уже здесь? — спросила она.
Йен кивнул, все еще не сводя глаз с Арриан. Наконец он решил, что она изменилась и даже как будто не очень радовалась встрече.
— Да, она здесь. Кстати, Кэссиди, у нас тут неприятности. Дедушка серьезно болен.
Не говоря ни слова, Кэссиди развернулась и легко взбежала на крыльцо. Арриан устремилась за ней. Из холла они направились прямо в комнату Джилла Макайворса, где столпились родственники вождя и созванные Йеном воины.
При виде Кэссиди и Арриан все расступились. Кэссиди с замирающим сердцем приблизилась к кровати. Глаза лорда Джилла были закрыты. Опустившись на колени рядом с ним, Кэссиди ткнулась лбом в измятую постель, потом, взяв в руки горячую сухую ладонь, поднесла ее к своей щеке. Арриан тоже опустилась на колени: она знала, что матери, искренне любившей этого седовласого старика, сейчас как никогда нужна ее поддержка.
— Дедушка, это я, Кэссиди. Я здесь. С безжизненного лица на нее взглянули тусклые голубые глаза, и горячие пальцы сжали ее пальцы.
— Ну вот, — дрожащим шепотом произнес он. — Успел взглянуть на свою любимую внученьку, теперь можно и помирать… Я же им говорил, что не умру, пока не повидаю тебя. Златовласая ты моя красавица, вся в бабушку…
Он слабо улыбнулся и в последний раз глубоко вздохнул, потом воздух с сипением вырвался из его груди. Кэссиди точно знала, когда оборвалась его жизнь, потому что в этот момент рука лорда Джилла выскользнула из ее пальцев и безвольно упала на кровать.
Доктор шагнул вперед и медленно склонил голову.
— Вождь скончался, — сказал он.
Бросая последний взгляд на усопшего, друзья и родные скорбной вереницей выходили из дверей. У смертного одра остались лишь леди Мэри, Кэссиди и Арриан; три женщины, любившие старика, остались, чтобы, поддерживая и утешая друг друга, выплакать свое горе.
Целый день волынки выводили одну и ту же протяжную, заунывную мелодию. Стоя у окна кабинета, Йен глядел на дождевые капли, только что начавшие стучать в стекло. Аицо его, когда он обернулся к брату, было хмуро.
— Послушай, Джейми, кончится когда-нибудь это проклятое завывание или нет? Оно начинает действовать мне на нервы.
Джейми покачал головой:
— Ты же знаешь, это дань уважения.
Йен уселся в кресло и провел рукою по взъерошенным желтым волосам.
— А мне уже казалось, что старик нас всех переживет, — язвительно заметил он. — Оглянись-ка кругом, Джейми, и скажи мне: что ты видишь?
— Дедушкин кабинет.
— Вот и ошибаешься. Он уже не дедушкин. Он мой. Теперь все здесь принадлежит мне, потому что я вождь клана Макайворсов.
— Да, конечно… Но мне очень грустно от того, что наш дед умер, и я пока не могу думать ни о чем другом.
— Только, ради бога, Джейми, не уверяй меня, что ты его любил. Он ведь тебя ни в грош не ставил.
— Знаю, но я всегда уважал его и теперь не представляю, как мы все будем без него жить. А ты, Йен, разве ты не любил его?
— Никогда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40