Уоррик решил не вступать в извечную дискуссию по поводу достоинств северян по сравнению с южанами.
— С мамой связаны счастливейшие воспоминания моего детства. Моя сестра, насколько мне помнится, была очень на нее похожа. В восточном крыле висит портрет Гвендолин — как-нибудь я вам покажу.
— Я знаю, что ваша сестра умерла. Кроме нее, у вас не было братьев или сестер?
— Нет, нас было только двое. Отпив глоток чаю, Арриан отложила салфетку в сторону.
— А с отцом вы были близки? Уоррик поднялся со своего места и отодвинул стул для Арриан.
— Продолжим наш разговор в гостиной, если вы не возражаете.
Арриан с нарочитым спокойствием оперлась на руку Уоррика, однако краем глаза все же следила за ним, поскольку не знала, чего от него ждать.
В гостиной горели свечи, в камине весело потрескивал огонь, и в его красноватых отблесках убогость обстановки не так бросалась в глаза. На стенах висели прекрасные и дорогие картины, но от самих стен, казалось, веяло духом запустения.
Присев на канапе, Арриан сложила руки на коленях. Уоррик сел рядом.
— Так о чем мы говорили? — Закинув ногу на ногу, он обхватил ладонью начищенное голенище сапога.
— Я спрашивала вас об отце.
— Думаю, Арриан, что мой отец был в каком-то смысле полной противоположностью вашему. Возможно, вы уже слышали, что он насильно выдал мою сестру за Гавина Макайворса. Будучи человеком гордым и не желая ударить в грязь лицом перед вражеским кланом, он выделил ей немалое приданое, для чего ему пришлось продать лучшие стада коров и овец. Все вырученные от продажи деньги перешли к Гавину Макайворсу. — Уоррик всмотрелся в портрет на стене. — Хорошо еще, что Гленкарин — заповедное родовое имение, которое не может быть распродано по воле владельца, не то мы лишились бы тогда всех наших ценностей.
Неожиданно для себя Арриан почувствовала в душе прилив сострадания к этому человеку.
— Вам было тогда очень тяжело, да?
— Тяжело было не мне, а моей сестре Гвендолин. Перед замужеством она была так же молода, как вы сейчас, и очень боялась Гавина Макайворса.
— Гавин ведь был отцом Йена?
— Да, и к тому же наследником Джилла Макайворса.
— Как сейчас Йен?
— Да, именно так. Найди Гвендолин счастье и любовь в этом замужестве, жизнь моя, пожалуй, обернулась бы совсем по-другому. — Уоррик задумчиво взглянул на золотистую головку Арриан. — Не исключено, что мы с вами встретились бы однажды в доме вашего дедушки и стали бы… друзьями.
— Вы уверены, что ваша сестра умерла именно в свою брачную ночь?
— Да. Я был там и своими глазами видел, как жестоко Гавин Макайворс с нею обращался.
— Вы, вероятно, были еще очень молоды в то время?
— Да, но не настолько, чтобы не понимать происходящего. Моя сестра звала меня на помощь, и я бросился к ней, но в этот момент кто-то подкрался ко мне сзади и нанес удар… Мактавиш потом сказал мне, что это был Йен.
— Не могу поверить, чтобы Йен мог так поступить… разве что он боялся за жизнь отца.
— Он правильно боялся. Доберись я тогда до Гавина, я убил бы его на месте… И моя Гвендолин осталась бы жива.
Сколь бы чудовищно и неправдоподобно все это ни звучало, однако что-то подсказывало Арриан, что Уоррик не лжет.
— А что было потом?
— Очнувшись на другое утро, я немедленно отправился на поиски сестры. Тогда-то мне и сказали, что она умерла — якобы бросилась с лестницы, спасаясь от своего супруга. Не знаю, доведется ли мне когда-нибудь узнать, как в действительности все было, но мысли о той ночи до сих пор преследуют меня как наваждение.
— Не вижу ничего удивительного в том, что в момент отчаяния девушка предпочла смерть постылому замужеству. Если она при этом любила другого, как я люблю Йена, то ее чувства вполне понятны.
После долгого молчания Уоррик, задетый замечанием собеседницы, сухо произнес:
— Вы, верно, устали сегодня и хотите поскорее удалиться в свою комнату?
Арриан немедленно поднялась. Возможно, любовь к сестре хоть в какой-то мере поможет ему понять горечь ее нынешнего положения.
— Желаю вам доброй ночи, милорд.
Глядя ей вслед, Уоррик думал о том, что, несмотря на юный возраст, эта девушка очень умна и что в разговоре она только что взяла над ним верх. Ему следовало бы гордиться такой женой — будь она и вправду его женой. Но при малейшей возможности она снова и снова напоминала ему, что сердце, ее принадлежит Йену Макайворсу.
Арриан задумчиво переодевалась ко сну. В этой комнате жила когда-то сестра Уоррика… Бедняжка! Наверное, перед той постылой свадьбой и ей было так же страшно и одиноко… Когда-нибудь, поклялась себе Арриан, она узнает правду о смерти Гвендолин.
У себя в комнате Уоррик еще долго предавался мрачным размышлениям. Как ни горько было сравнивать себя с Гавином Макайворсом, однако, в сущности, он сам повел себя ничем не лучше, а, пожалуй, даже хуже: ведь его сестра выходила за Гавина с родительского благословения, а Арриан… Впрочем, леди Элен ведь тоже принудили к замужеству силой. Нет, он правильно сделал, что женился на Арриан. Только так он сможет отомстить врагам за нанесенное оскорбление.
Он снял рубаху и бросил ее на спинку стула. Кажется, сегодня его супруга впервые почувствовала к нему некое доверие. Что ж, он попробует добиться ее расположения и даже любви. Последнее скорее всего будет нетрудно: опыт подсказывал ему, что эта невинная девушка уже вполне готова к встрече с мужчиной.
Закрыв глаза, он все еще видел перед собой ее милую улыбку. Он обещал не навязывать ей своего общества — так что ж из того? Разве кто-то мешает ему завоевать ее сердце?
В памяти снова всплыло лицо сестры, ее последний крик о помощи, и Уоррик до боли сжал зубы.
Он заставит Арриан искать своего общества. Да, он завоюет ее, и только после этого отправит обратно к Йену Макайворсу.
Глава 12
Когда «Соловей» подошел к берегу, его уже дожидался посыльный с известием о том, что леди Мэри в Эдинбурге. Сейчас Кэссиди стояла у тетушкиной постели, дрожа от гнева и боясь верить услышанному.
— Значит, лорд Уоррик силой заставил мою дочь выйти за него замуж?
— Ну, не силой оружия, разумеется, но все же заставил… С его наружностью он мог бы выбрать себе любую жену, но ему понадобилась Арриан, чтобы с ее помощью осуществить свою месть.
Сердце Кэссиди готово было разорваться от тоски и отчаяния.
— Я чувствовала, что что-то не так! Я должна немедленно ехать к ней. Скажите, тетя, он… не обидит ее?
— Нет, Кэссиди, за это я не волнуюсь: судя по всему, этот человек строго блюдет законы чести. Он не обидит ее, хотя и немало выстрадал в своей жизни от Макайворсов. Знаешь, если верно все то, что мне пришлось выслушать в Айронуорте, у него достаточно оснований для ненависти к нашей семье.
— Ах, тетя Мэри, какое мне до него дело? Я хочу лишь одного: поскорее увидеть Арриан и убедиться, что с нею все в порядке. Бедненькая! Как она, наверное, испугалась!
— Можешь гордиться своей дочерью, Кэссиди. Даже в самые тяжелые минуты она держалась превосходно.
— Я немедленно выезжаю в Айронуорт!
— Милая, боюсь, тебя просто не пустят туда. Тебе наверняка приходилось слышать рассказы о том, как Драммонды умеют защищать свои владения, — полагаю, что эти рассказы очень близки к истине.
— Но моя доченька там одна, без единой родной души!
— Я знаю и даже не далее как вчера сама пыталась убедить служанку Арриан отправиться в Айронуорт, но Таттл так перетрусила, что пришлось немедленно дать ей денег на дорогу в Англию.
— Вот как? — Кэссиди задумчиво сложила перед собой ладони. — Я слышала, что нога у вас как будто заживает неплохо и что дедушка скоро пришлет за вами карету… Пожалуй, сейчас я гораздо нужнее Арриан, чем вам.
— Что ты надумала? — подозрительно покосилась на нее леди Мэри.
Кэссиди присела перед нею в почтительном реверансе и неожиданно затараторила, очень похоже копируя просторечный лондонский выговор:
— Слыханное ли дело, оставить барышню без преданной служанки?! Неужто и ей посмеют отказать в такой малости?
Леди Мэри сердито покачала головой:
— Кэссиди, не смей! Я и без того не знаю, как мне объясняться с Рейли. Что, по-твоему, я должна ему говорить, когда он появится? Что вы обе отправились погостить к лорду Уоррику?
— Ах, что за дело лорду Уоррику до барышниной прислужницы? Пусть себе прислуживает, коли жить не может без своей хозяйки.
— Нет, с вашей семейкой сплошное наказание! Это, верно, английская кровь толкает Винтеров на вечные безумства! Не делай этого, Кэссиди!
Кэссиди наклонилась над кроватью и поцеловала леди Мэри.
— Не волнуйтесь, тетя. Я поеду за своей дочерью и скоро вернусь вместе с ней.
Увы, Кэссиди уже было не остановить, и леди Мэри это прекрасно понимала.
— С Арриан вдвоем вы, пожалуй, превратите жизнь бедного лорда Уоррика в настоящую пытку. Ну да поделом ему!
— Надеюсь, я успею вызволить Арриан до того, как Рейли закончит в Лондоне свои дела, иначе все пропало. Умоляю вас, тетя Мэри, если он приедет раньше меня, заморочьте ему голову, говорите все, что угодно… кроме правды! Я не хочу, чтобы мой муж ввязывался в войну, пока есть хоть ничтожный шанс ее избежать.
— Кажется, лорду Уоррику не поздоровится, — заметила леди Мэри. — В твоем лице он получит достойную противницу.
— Вы правы, — взбивая подушку, отозвалась Кэссиди. — И если он осмелился обидеть Арриан, он очень скоро об этом пожалеет.
Леди Мэри нахмурилась:
— Так-то оно так, но я все равно советую тебе подождать Рейли.
— Нет уж, тетя, постараемся обойтись без Рейли. Думаю, с графом Гленкарином я как-нибудь сама разберусь.
— Не сомневаюсь, Кэссиди, — кивнула леди Мэри, видимо, сдаваясь окончательно. — Право, полгода жизни отдала бы за то, чтобы полюбоваться, как ты возьмешь его в оборот…
…Арриан радостно сбежала по лестнице. Какое счастье — хоть на несколько часов вырваться из этой унылой комнаты. Сегодня Уоррик пригласил ее на верховую прогулку.
Уоррик, уже верхом, ждал ее около конюшни.
Когда она подошла, мальчик-конюх вывел ей навстречу оседланную лошадь.
— Я вижу, у вас нашлось даже боковое седло, — заметила она.
— Это седло осталось от моей сестры. Им уже много лет никто не пользовался. Тэм возился с ним вчера весь вечер, приводил в порядок к нашей сегодняшней прогулке.
— Спасибо, Тэм. — Она улыбнулась рыжему веснушчатому парнишке. — Я очень благодарна тебе за заботу.
— Не стоит, миледи…
Он подвел лошадь к лежащей на земле колоде и помог Арриан забраться с нее в седло.
Поправив на голове шляпку, Арриан наконец обернулась к Уоррику.
— Ну что, вперед?
Из ворот замка они свернули на горную тропу. Солнце уже начало пригревать, и теплый ветер ласкал щеки Арриан. Выехав на холм, Уоррик натянул поводья и обернулся.
— Посмотрите, какой отсюда вид. В детстве я часто приходил сюда и часами смотрел на море — все думал, что там, на другом его конце. — Взгляд Уоррика на мгновение задержался на Арриан. — Мог ли я знать, что однажды волны Северного моря принесут мне вас?
Арриан поспешно отвернулась и обвела глазами раскинувшуюся перед ней панораму. К западу от них простиралось бескрайнее море, на востоке стояли горы, за ними сквозь дымку проступали все более и более высокие хребты. В низинах бурлили бегущие к морю горные речки, одна из них огибала их холм, и откуда-то снизу доносился шум невидимого водопада.
Слева курился дымок: здесь между холмами раскинулась деревня, и видна была часть деревенской мощеной улицы, припорошенной снегом. На солнечных проталинах уже зеленела первая весенняя травка.
Привстав в седле, Арриан сорвала с ветки сосульку и нацелила ее острие Уоррику в грудь.
— Защищайтесь, Драммонд! Ваша жизнь в руках Винтеров! — дурачась, сказала она, после чего невозмутимо откусила кончик своего оружия.
Уоррик расхохотался, откинув голову.
— Сдаюсь! Я сразу понял, что имею дело с грозным противником.
Он спрыгнул на землю и протянул ей руки.
— Но если уж быть до конца точным, — он подхватил Арриан за талию и легко опустил на землю, — то вы теперь уже не относитесь к семейству Винтер. Вы леди Арриан Гленкарин из клана Драммондов.
— Ваши слова повергли бы моего дедушку в ужас, — сморщив носик, сказала Арриан.
Уоррик взял ее за плечи и развернул лицом к Северному морю.
— Взгляните туда, Арриан. Видите, что-то темнеет над волнорезом? Это пещера. Мы с сестрой в детстве бегали туда искать клад. Почему-то мы решили, что викинги должны были прятать награбленное добро именно там.
Арриан с улыбкой обернулась и нечаянно скользнула губами по щеке Уоррика. Взгляды их встретились, и от его светлых глаз, оказавшихся так близко, у Арриан все напряглось внутри и стало вдруг нечем дышать.
Уоррик молча убрал руку с ее плеча и начал спускаться с холма. Арриан последовала за ним. Всякий раз, когда ее маленькая ножка наступала в след от его сапога, ею овладевало странное чувство.
Перед Богом и людьми этот человек был ее мужем, и его присутствие словно бы обнимало ее всю, как след от его сапога обнимал ее маленький след.
— Конечно, еще не совсем потеплело, но, может быть, вы желаете спуститься к морю? Прилив начнется только через несколько часов.
— Мне бы хотелось осмотреть пещеру.
— Что ж, идемте. — Уоррик подал ей руку. — За лошадей не беспокойтесь, они прекрасно обучены и будут ждать на месте, пока мы не вернемся.
Арриан без колебаний подала ему руку, и они продолжали спускаться с холма вместе. Неожиданно она поймала себя на том, что прикосновения его рук уже не вызывают в ней протеста — напротив, они даже приятны ей.
Это новое открытие так смутило Арриан, что она почувствовала себя предательницей по отношению к Йену и немедленно высвободила руку.
Впрочем, стоило ей ступить на отлогую приливную полоску, как все, кроме катящихся навстречу волн, вмиг улетучилось из ее памяти. Небрежно отбросив в сторону изысканную шляпку, она подбежала к пенистой кромке и долго с запрокинутой головой вслушивалась в шум волн и крики морских чаек.
Тугой узел на ее затылке рассыпался, и Уоррик не мог оторвать взгляда от горящего на солнце золота ее волос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40