Ожоги же Сэма были еще серьезнее, чем у нее.
Она смотрела на темные круги у него под глазами и морщинки в углах рта.
– Сэм, тебе требуется больше, чем один час сна.
Энджи одолжила раскладную кровать и поставила ее в маленькой гостиной Молли. Девочек они уложили спать в единственной спальне. Сэм убеждал ее, что ему не требуется спального места: ожоги на спине и груди не позволяли ему лечь. Когда Энджи вставала ночью с постели посмотреть на него и проверить, как себя чувствуют девочки, она находила Сэма дремлющим за кухонным столом, положив голову на руки.
– Если ты станешь принимать чуть побольше опия, думаю, ты сможешь спать на походной кровати.
– Может быть, сегодня вечером мне это удастся, – сказал Сэм.
Сегодня непременно, решила Энджи, обеспокоенная его осунувшимся, изможденным лицом. Она бы высказала ему свои опасения, но ее внимание отвлек экипаж, подкативший к их дому по Карр-стрит. Сердце ее упало, потому что она узнала Герба Гаунера, помогавшего Винни выйти из коляски.
– Сэм, – поспешила она сказать, положив забинтованную руку ему на плечо, – пожалуйста, не устраивай сцен. Возможно, они приехали, потому что беспокоятся за Люси иДейзи.
Лицо Сэма помрачнело, а глаза его стали жестким и, как синие камешки.
– Что бы мы ни думали об этих людях, они дедушка и бабушка твоих дочерей. А, Сэм? Это ведь делал не Герб Гаунер.
Винни кивнула им, прежде чем направилась к двери в дом Молли. Герб Гаунер нахмурился, потом обошел вокруг закопченного фундамента. В высокой шляпе и безукоризненно сшитой городской одежде он выглядел на этом фоне странно.
– Чего ты хочешь? – проворчал Сэм.
Гаунер поклонился Энджи, потом оглядел перевязанные руки Сэма.
– Я знаю, Холланд, что ты считаешь, что это я устроил пожар, но это не так. Я не имею к нему никакого отношения. – Он махнул рукой в сторону пожарища. – Я бы никогда не стал подвергать опасности своих внучек. Готов поклясться на Библии.
– Но ты дал мне понять, что отвечаешь за пожары в доме профсоюзов и в доме Уиттира.
Бровь Гаунера поползла вверх, будто он ожидал по крайней мере спора об этом, потом оперся на свою палку.
– Я никакого отношения к ним не имею. Когда я услышал, что случилось с тобой из-за этих пожаров, я пожалел, что не я их устроил, – ответил он решительно. Он пожал плечами и с любопытством посмотрел на Сэма. – Впрочем, я не сомневался, что ты обвинишь в этом меня. Но это чепуха и ложь.
– Я так и думал, пока не узнал, что поджигатель в тюрьме. Этот пожар начался в результате несчастного случая.
– Но ведь это вы пытались устроить пожар в доме преподобного Драйфуса, – вмешалась Энджи, подойдя ближе к Сэму.
У Герба Гаунера были такие же бледно-золотые волосы, как у Люси и Дейзи, но трудно было испытывать теплые чувства к этому человеку, даже понимая, каких усилий ему стоило прийти сегодня сюда.
– Кто чиркнул спичкой, значения не имеет, но ему были даны указания никому не повредить и не причинить серьезного ущерба, – сказал Гаунер, выдержав суровый взгляд Сэма. – Я хотел вытеснить тебя из бизнеса.
– Ты и получил, что хотел. Но не получишь права опеки над моими дочерьми. Сегодня я подписал бумаги на продажу своего месторождения, – сказал Сэм, медленно произнося слова. – После подписания бумаг я отправлюсь прямо в салун Сильвана и дозвонюсь до доктора Дейзи в Колорадо-Спрингс, чтобы назначить день операции. Марш Коллинз сообщит об этом суду до истечения установленного им срока. Ты проиграл, Гаунер.
– Я уже слышал о предложении Эпплби. – Герб Гаунер выпрямился. – Я пришел поговорить о будущем. – Поколебавшись, он продолжал: – Я не из тех, кто любит просить, Холданд, но Люси и Дейзи – наши внучки. Это все, что у нас осталось от нашей дочери. Прошу тебя разрешить нам иногда видеться с ними.
– Приведи хоть один довод, почему я должен это делать. Приведи хоть одну причину, почему мне не послать тебя к черту, почему не сказать тебе: «Убирайся».
– Мы – это последняя нить, связывающая Люси и Дейзи с их матерью. Мы их кровная родня. Наши внучки имеют право узнать пас, а мы их.
Кончики пальцев Энджи сжали рукав Сэма, и она мрачно посмотрела на него.
– Он прав, – сказала она тихо. – Я не предаю тебя, – добавила Энджи, заметив укор в его взгляде. – Думаю, Лоре было бы приятно, если бы ее семья сплотилась. Тебе удастся вырастить своих дочерей, Сэм. И ты будешь оказывать на них влияние. Оно будет превалирующим. Но разве девочки не имеют права узнать и свою родню со стороны матери?
– Родители Лоры отвергли ее, когда она выразила желание жить собственной жизнью!
Голос его был тихим и зловещим.
– Мы все совершаем ошибки. – Их глаза сцепились.
– Что важнее? Чтобы ты удовлетворил Свое чувство мести к Гаунерам или чтобы твои дочери выросли, зная, что у них есть дедушка с бабушкой?
В конечном счете решение оставалось за ним. Она сделала все, что могла, чтобы оказать на него влияние.
Кивнув мистеру Гаунеру, Энджи скромно подобрала юбки кончиками пальцев и вернулась в дом Молли. Она подходила к двери черного хода, когда из спальни появилась Винни. В глазах ее блестели слезы.
– Как подумаю, что они были так близки к смерти… – Она покачала головой и прижала дрожащей рукой носовой платок к губам. Потом скользнула взглядом туда, где стояли Эбби и Тилли. – Есть место, где мы могли бы поговорить без помех?
Не обращая внимания на протест Энджи, Эбби и Тилли поднялись из-за кухонного стола и направились к двери.
– Пойдем проведаем свои дома, а через час вернемся. Несмотря на то что Гаунеров вынудило обратиться к Сэму отчаяние, Энджи было трудно соблюдать учтивость в разговоре с Винни. Она скрепя сердце налила остатки кофе в чашку и поставила на стол перед Винни. Если бы Винни не была такой бесчувственной, она бы увидела, какого труда стоило Энджи управляться с кофейником и чашкой забинтованными руками, и предложила бы ей помощь.
– Перейду сразу к делу, – сказала Винни, перекручивая платок, лежавший на коленях. – Мистер Гаунер сообщил мне, что мистер Холланд, вне всякого сомнения, сумеет организовать и оплатить операцию Дейзи, до того как истечет крайний срок, установленный судом. Не стану поздравлять вас.
– Я и не ожидала от вас поздравлений, – со вздохом ответила Энджи.
– Но возможно, это и к лучшему.
Энджи удивило это замечание. Она не ожидала такого признания от Винни Гаунер.
– Я бы выполнила свой долг, – поспешила добавить Винни. – Но возможно, к лучшему то, что детей будут воспитывать люди помоложе нас.
– Миссис Гаунер, я ужасно занята.
Она еще не освоилась в кухне Молли. Груды принесенной доброхотами одежды громоздились в маленькой гостиной. Ее надо было рассортировать и убрать. Ей надо было срочно повидаться с мистером Кравицем и заказать новые башмаки для Дейзи. Им был нужен новый ледник и больше льда, чтобы сохранить ежечасно приносимую еду. Ей надо было одолжить еще одну раскладную кровать для Сэма. Скоро он уже сможет лежать, и для него потребуется спальное место. Каждую минуту она напоминала себе о чем-то важном, что надо было сделать немедленно.
– Пожалуйста, миссис Холланд. – Спесь Винни дала трещину, и глаза ее наполнились слезами. – Пожалуйста, не лишайте нас возможности видеться с внучками. Мы желаем быть рядом, когда Дейзи будут делать операцию. Мы хотим принимать участие в их жизни.
– Не мне принимать решение, – мягко возразила Энджи. Несмотря на антипатию к Винни, она не хотела, чтобы Люси и Дейзи выросли, не зная родных Лоры. Ей это казалось неправильным.
– Но вы можете оказать влияние на мистера Холланда! – Она не была в этом так же убеждена, как Винни. Но это больше не имело значения. Энджи все еще охватывала дрожь при воспоминании о том, как Сэм сообщил ей, что продал свои разработки и что Маркус Эпплби готов выплатить деньги тотчас же.
– Я скоро уеду, – сказала она, пробуя эти слова на вкус. Это означало, что она оставляет Уиллоу-Крик, людей, которых любила, что она оставляет здесь свое сердце.
– О чем вы говорите? – спросила Винни.
– Я сказала вам об этом в первый же раз, когда мы встретились. Я приехала сюда, чтобы получить развод. Теперь у него есть средства, и мы сможем оплатить бракоразводный процесс.
– Мне это совсем не нравится, – отшатнулась Винни.
– Вы меня удивляете, миссис Гаунер, – усмехнулась Энджи.
– Такой мужчина, как он, нуждается в женщине. Это проще простого. Помяните мое слово, пройдет немного времени, и он женится снова. А вы можете сказать, какой будет его новая жена?
Энджи только удивленно раскрыла глаза. Она об этом боялась думать, не хотела это обсуждать.
– Одному Богу известно, подойдет ли она для моих внучек, сможет ли их воспитать.
– Насколько мне помнится, вы и меня считали неподходящей для этой роли.
– Вас я по крайней мере знаю. Я вижу, что мои внучки привязаны к вам. Вы прямая женщина, как и я. Мы можем говорить, понимая друг друга. Не сомневаюсь, что в вас есть недостатки, но во многих отношениях вы напоминаете мне Лору. Вы своевольная, упрямая, решительная. Вы умеете добиваться своей цели. – Сжав губы, она с минуту размышляла. – Нет ли способа добиться, чтобы суд запретил вам развод?
Энджи встала, давая понять, что их разговор окончен.
– Миссис Гаунер, перестаньте пытаться руководить людьми и управлять их жизнью, – сказала она как можно мягче. – Это не сработало в случае с Лорой и не будет иметь успеха со мной. Что же касается вашего присутствия во время операции, я поговорю на этот счет с Сэмом.
По правде говоря, Энджи не была уверена, что сама будет здесь, когда наступит время операции. Оставаться в Уиллоу-Крик до операции Дейзи означало продолжение нынешних отношений с Сэмом. И она еще не знала сама, что думает и чувствует на этот счет.
Когда Винни ушла, Энджи вошла на цыпочках в затемненную спальню посидеть с девочками. На каждой было с полдюжины повязок. Кроме того, их кожа в разных местах была испещрена красными пятнами, не требовавшими особой обработки. Склонившись над кроватью, она поцеловала Люси в лоб и разгладила ее обгоревшую челку, потом поцеловала в щечку Дейзи.
На глаза ее навернулись слезы, пока она смотрела на них. За последние пять месяцев она узнала, что дети могут ставить в тупик, приводить в ярость, что они требует массу времени, терпения и энергии. Но они могут быть нежными, забавными, благородными, щедрыми и любящими и столь бесхитростными во всех этих проявлениях, что у нее сжималось сердце. И она поняла, что дети необязательно должны быть плотью от твоей плоти, чтобы занять место в твоем сердце, в ее сердце.
Десять лет Энджи считала, что ее собственная жизнь не начнется, пока она не разведется с Сэмом. Но, как выяснилось, она ошибалась. Смахивая слезы и глядя на спящих девочек, Энджи поняла, что ее настоящая жизнь началась, когда она сошла с поезда на вокзале в Уиллоу-Крик.
Они поужинали в спальне девочек тем, что принесли соседи, и это было вроде пикника. Потом Сэм привел всех в восторг, рассказав историю о семье, состоявшей из матери, отца и двух маленысихдевочек, с которыми все время что-то случалось. Кто-нибудь в семье постоянно носил повязки.
– Как мы, – сказала Дейзи, хлопая в ладоши.
– Не была ли старшая из девочек очень храброй? – спросила Люси.
– Очень храброй, – подтвердил Сэм все еще хриплым голосом. – Однажды она упала и содрала кожу с колена, ободрала его почти до самой кости. Было ужасно больно, но она только махнула рукой, сказала «Фу!» и пошла дальше. Энджи попыталась скрыть улыбку:
– Она сказала «Фу!»?
– Именно так. «Фу!»
Дейзи и Люси захихикали и закричали: «Фу!» – и кричали до тех пор, пока все четверо не начали смеяться. Когда наступило время прощаться на ночь, девочки протянули к Энджи руки, будто она всегда их целовала перед сном. Она поцеловала обеих и медленно погладила их нежные щечки кончиками пальцев. И тут ей захотелось плакать.
У двери она обернулась и спросила:
– Дейзи, ты обойдешься без лампы в раковине? Твой папа и я прямо за дверью.
Дейзи зевнула, уже сонная от вечерней дозы лауданума.
– Думаю, что обойдусь.
Энджи послала им воздушный поцелуй и тихонько закрыла за собой дверь.
– Я видел в леднике пару бутылок пива, – сказал Сэм. – Хочешь?
– Благодарю.
Ей хотелось бы выйти на воздух и, как всегда, посидеть на ступеньке, но крыльцо Молли состояло всего из двух ступенек. К тому же запах гари был все еще сильным и неприятным. Они сидели за столом Молли, и Энджи улыбалась, глядя на старую выцветшую клеенку и вспоминая, как Молли высыпала на нее свои бриллианты.
– Что это? – спросила она, когда Сэм положил на стол перед ней конверт.
– Две тысячи долларов. – Он вертел в руке бутылку пива. – Это поможет тебе спокойно прожить год, пока ты будешь ждать окончания бракоразводного процесса.
Теперь это стало реальностью. Но у нее было такое ощущение, будто ее жизнь кончается, а не начинается.
– Хотел бы дать тебе больше.
– Нет, нет, – прошептала она, – этого и так много. – Сэм прокашлялся и поднял голову.
– Я позволю себе вольность спросить: ты останешься, пока Дейзи не сделают операцию? Думаю, твое присутствие успокоит ее и поможет ей пережить трудное время.
И все это продлится не более двух недель.
Теперь все окончательно встало на свои места. Они уже обсуждали ее отъезд.
– Я обещала Дейзи, что буду с ней во время операции. Если бы ты ничего об этом не сказал, я все равно попросила бы у тебя разрешения остаться, пока все не закончится.
– Попросила бы у меня?
Он покачал головой и положил забинтованные руки на стол. После долгой паузы глубоко вздохнул.
– Мы поедем на поезде до Колорадо-Спрингс и остановимся в отеле недалеко от больницы.
– Ты решил позволить Гауиерам быть там, пока не пройдет операция Дейзи?
– Я был бы счастлив никогда больше не видеть Герба и Винни Гаунер, – ответил он не сразу.
– Ты полагаешь, что Лора хотела бы этого? – мягко спросила Энджи. – Ты ведь говорил, что она страдала от этой размолвки с родителями.
– Я могу тебе сказать с полной уверенностью, что, если бы Герб и Винни получили право опеки, они бы ни за что не разрешили мне видеться с дочерьми!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42