— А во-вторых, люди из Орегона, которые заплатили за эти фургоны, оплатили только стоимость вашего проезда, но не наняли возниц. Так что либо вы сами будете править своим фургоном, либо никуда не поедете. И третье: как вы уже поняли, в этом путешествии никто не может требовать особого к себе отношения.
Лицо Августы Бойд исказила гримаса ярости.
— Мой отец был всеми уважаемым банкиром и три срока занимал пост мэра Чейзити! — Поскольку эти слова не произвели на Коуди ни малейшего впечатления, она сочла нужным добавить: — Это наш дом, вон там. — И кивнула в направлении усадьбы, видневшейся меж деревьев. — Мой отец был самым уважаемым…
— Мне плевать! Будь ваш отец хоть первым человеком на всем Западе, мисс Бойд. — Она в изумлении замолчала. — В моем караване все пассажиры равны. Запомните: вы сами правите своим фургоном, сами готовите еду, сами ставите палатку, как и все остальные. Вы выполняете свою часть работы — или для вас здесь места нет!
Гнев словно заморозил ее синие глаза; она высокомерно вздернула подбородок.
— Я — леди, мистер Сноу. Это возмутительно, что мистер Кламат, мой будущий муж, не обеспечил меня кучером, и когда я с ним встречусь, то непременно поговорю об этом. — Она посмотрела на мужчин, вытаскивающих поклажу миссис Уэйверли из фургона. — Ясно, что мне потребуется дополнительный фургон для мебели и постельных принадлежностей. Я уверена, что хоть с этим вы согласитесь.
Коуди заскрипел зубами и проглотил крепкое словцо.
— Заказан и оплачен только один фургон — тот, что вы получили. Вещи, которые не поместятся в него, придется оставить, — сказал он, силясь оставаться спокойным.
— А моя мебель?!
После десятиминутных уговоров с ее стороны и непреклонных «нет» с его стороны в глазах мисс Бойд появились слезы, но в конце концов она с угрюмым видом сдалась — ее мебель не поедет с ней в Орегон.
— Если бы я только знала об этих ограничениях раньше… — прошептала она, прижимая обтянутые перчаткой пальцы к дрожащим векам.
— Мисс Бойд, вам когда-нибудь приходилось управлять мулами? — Глядя на нее, он не мог представить, что она способна выполнять хоть какую-нибудь работу, разве что держать в руке иглу для вышивания.
— Моя служанка Кора будет править фургоном, — сказала Августа, окидывая жалостливым взглядом свою мебель.
— Служанка? — Он посмотрел на нее недоверчиво.
— Кора Троп. Она выросла на ферме и, полагаю, знает, как управлять фургоном. — Бросив на Коуди взгляд, который заклеймил его как бесчувственного мужлана, она отвернулась и несколько секунд спустя спросила: — Это все, мистер Сноу?
Коуди уставился в одну точку, размышляя, как устроить еще одного пассажира, о котором он не знал заранее. Служанка! После внутренней борьбы он сдался: теперь, когда миссис Уэйверли перебралась к мисс Клам, появилось свободное место. По крайней мере он надеялся, что миссис Уэйверли уладит дело с мисс Хильдой Клам.
— Это долгое путешествие, мисс Бойд, и я не хочу лишних проблем. Если… — он замялся, — если с кем-нибудь из дам вы не сможете ужиться, то вам следует еще раз обдумать, стоит ли пускаться в подобное предприятие. У нас и так будет достаточно забот…
— Если вы имеете в виду эту тварь, — проговорила она, цедя слова меж своих безупречных зубов, — то ее нужно выдворить из каравана! Присутствие здесь этой подлой особы оскорбляет всех приличных дам.
— Если вы в чем-то обвиняете миссис Уэйверли, выражайтесь яснее.
Подбородок Августы вздернулся, по щекам и шее разлилась краска.
— Леди, не говорят о подобных вещах!
Коуди внимательно посмотрел на нее и едва сдержался — так хотелось высказаться напрямик.
— Насколько я понимаю, миссис Уэйверли имеет такое же право находиться здесь, как и все остальные. И если вы решите остаться, то я считаю, что вам и миссис Уэйверли придется забыть о своих разногласиях, по крайней мере пока мы не прибудем в Кламат-Фоллс. Понятно?
Слова Коуди потрясли ее. Глаза мисс Бойд подернулись влагой.
— Со мной никогда не говорили в таком тоне!
При виде ее слез Коуди захотелось заорать и пнуть ногой что-нибудь. Обиженное выражение лица и слезы наверняка являлись таким же оружием, как ямочки на щеках и тоненькая талия. Эта дама не поняла только одного: он прекрасно знал назначение слез и всех этих женских уловок. Если она чего-нибудь и добилась своими слезами, так только того, что Сноу еще больше разозлился.
— Запомните все, что я вам сказал. — Намеренно забыв приподнять шляпу, он зашагал прочь в таком раздражении, что не заметил миссис Уэйверли и чуть было не наступил на подол ее платья.
Бросив быстрый взгляд на Августу Бойд, Перрин сообщила, что Хильда Клам согласна ехать с ней в одном фургоне. Ее лицо было измученным и бледным, но Коуди понял, что она испытывает облегчение.
— Отлично, — отрезал Сноу. Он отдал необходимые распоряжения Геку и парням и поспешно удалился — опасался, что может высказаться по поводу женских капризов и скажет такое, о чем потом, несомненно, пожалеет.
Подойдя к фургону-кухне, он налил себе кружку крепкого кофе из старого, закопченного котелка, который почти всегда кипел у Копченого Джо. Краем глаза Коуди наблюдал, как подъехавший верхом Уэбб Коут, проводник, привязывает свою лошадь к задку фургона.
— Копченый сказал, у тебя проблемы… — Широко улыбаясь, Уэбб откинул черную гриву длинных, до плеч волос и, вытащив кружку из какой-то коробки на земле, потянулся к котелку с кофе.
— Я все время себя спрашиваю, что это меня угораздило согласиться пригнать это стадо баб в Орегон, — проворчал Коуди.
Уэбб рассмеялся, черные глаза его засверкали.
— Насколько я помню, ты держал пари, что у тебя будет одна-единственная забота — переправиться через реку. Ну, может, еще проблемы с мелассой. В общем, мы с Копченым считаем, что ты нам должен бутылку пшеничного виски.
Коуди присел на корточки у костра и обхватил ладонями кружку с кофе. Он натужно улыбнулся:
— Ты разве не слышал? Нельзя нарушать закон — давать виски индейцу.
— Индейцу наполовину, — поправил Уэбб. Он говорил на дикой смеси английского, французского, языка индейцев сиу и говора уроженцев Запада. Держа обеими руками кружку, Уэбб прислонился спиной к колесу фургона и, взглянув на небо, заметил: — Сегодня ночью ударит мороз. Земля затвердеет, когда мы тронемся в путь.
— А Меркисон сегодня утром отправился по расписанию?
Уэбб кивнул. Тонкий луч солнца скользил по его иссиня-черным волосам.
— Караван Меркисона опередит нас на день, а Роучхэк на несколько дней отстанет.
— Говорят, по пути холера и оспа.
— Свежие могилы появляются каждый день. Мы постараемся избегать обычных стоянок. — Уэбб выплеснул из кружки остатки кофе и обвел взглядом фургоны. — Высокая светловолосая женщина в трауре — она вдова?
Коуди пристально вгляделся в бронзовое лицо Уэбба.
— Она носит траур по отцу, покойному мистеру Бойду.
— Красивая женщина.
— Еще та заноза. Забудь о ней, парень. Каждую из этих женщин ждет в Орегоне жених. Если решил поучаствовать в ярмарке невест, то лучше это сделать после того, как вернешься домой, в Англию.
Уэбб промолчал. Он продолжал смотреть в направлении фургона Августы. Потом хлопнул Коуди по спине:
— Пошли, капитан. Если мы не переправим мулов через реку, этот караван не тронется с места.
Коуди стоя допил свой кофе. Несколько секунд он смотрел, как Перрин Уэйверли и Хильда Клам возятся с коробками возле своего фургона. У миссис Уэйверли были огромные глаза, самые прелестные, какие ему только доводилось видеть. И плетеная корзина на плече размером с бизона.
Перед отъездом на семь часов вечера было назначено собрание в маленьком зальчике в задней части лавочки Брейди. Большинство невест пришли со своими соседками по фургону. Они возбужденно болтали, знакомясь поближе, обсуждали свои хозяйственные дела.
Коуди поджидал дам под лампами в передней комнате, пытаясь сопоставить имена с лицами. Женщины тем временем рассаживались. Две недели назад, имея приватную беседу с каждой из них, он предлагал выбрать письмо, представляющее будущего жениха.
Во время переговоров Коуди убедился, что невесты обладают крепким здоровьем и могут работать. И дал им понять, что можно и не выходить замуж в Орегоне, если они смогут возместить стоимость проезда. Им это пришлось по нраву. Как он понял, обычно процедура требовала женитьбы в конце путешествия — нравится тебе это или нет.
Коуди, конечно же, сразу узнал Августу Бойд, потому что она выбрала себе место в первом ряду. Она, вероятно, была единственной невестой, которая действительно могла бы возместить расходы своему суженому, если бы предпочла не выходить замуж. Коуди сомневался, есть ли у остальных деньги, чтобы откупиться от женихов в случае, если те обманут их ожидания.
Для вечернего собрания мисс Бойд переоделась в черное бархатное платье, еще больше оттеняющее ее красоту. Коуди уставился на кучерявую челку Августы, потом перевел взгляд на маленькую хмурую девчонку рядом с ней. Это, решил он, и есть Кора Троп, служанка. Кора Троп была тщедушной, но жилистой, с выражением лица, не предвещавшим ничего хорошего, однако говорившим о ее продолжительном знакомстве с тяжелым физическим трудом.
Затем он посмотрел на Перрин Уэйверли. Та выбрала место в заднем ряду. Долго расправляла свои юбки. Никто не сел рядом с ней. Коуди внимательно изучал ее лицо, аккуратный пробор, выглядывающий из-под шляпки. Потом перевел взгляд дальше.
Сестры Мем Грант и Бути Гловер — явно непохожая парочка, решил он после некоторого размышления. Старшая, Мем, старая дева с ярко-рыжими волосами, ростом пять футов девять дюймов, слишком высока для женщины. Вдова Бути с рыжевато-золотистыми волосами на шесть дюймов ниже; она цеплялась за руку своей сестры точно липучка. Овдовевшая сестра вызывала в нем беспокойство. Коуди предпочел бы, чтобы она оказалась менее зависимой от старшей сестрицы.
Наблюдая, как остальные невесты входят в комнату, он сумел вспомнить имена только двух из них: Сара Дженнингс, тоже вдова, самая старшая из всех, ей двадцать девять лет, и ее соседка по фургону Люси Гастингс, самая младшая. Семнадцатилетняя и очень хорошенькая Люси была единственной из невест, которая встречалась со своим будущим мужем — другом отца.
Когда все одиннадцать невест собрались, Коуди откашлялся и сказал несколько вступительных слов. Затем стал представлять своих людей.
— Уэбб Коут, наш проводник и самый незаменимый человек в походе.
Августа Бойд и Бути Гловер, сестра-вдовушка, нахмурились, когда Уэбб с широкой белозубой улыбкой сделал шаг вперед и наклонил голову. Сегодня вечером надел сшитый из тонкого сукна костюм и белоснежную сорочку, обычно же носил одежду из оленьей кожи.
— Уэбб будет выбирать места для наших привалов и ночевок. Вода и трава — необходимые условия для удачного путешествия, и работа Уэбба состоит в том, чтобы обеспечить нам эти условия. Уэбб уже совершал подобные переходы, он — один из самых лучших проводников на всем Западе. Мы не пересечем и дюйма земли, неизвестной Уэббу. А еще я хочу познакомить вас с поваром погонщиков Джо Райли по прозвищу Копченый.
Копченый Джо забросил за спину длинный поседевший хвост волос и, улыбаясь, сделал шаг вперед, приветствуя дам взмахом руки.
— Джо знает все секреты готовки на открытом огне. Если у вас возникнут какие-нибудь кулинарные вопросы, он будет рад помочь и даст совет. Однако остерегайтесь его взрывного темперамента…
Коуди улыбнулся, затем подтолкнул вперед Гека Келзи.
— Гек — наш кузнец, у него золотые руки. Он отвечает за подковы наших лошадей и мулов и починит все что угодно, если в этом возникнет необходимость. Когда Гек не вырезает по дереву и не подражает разным голосам, он может творить чудеса — починит любое колесо, любую упряжь.
Гек улыбнулся и, смущенный вниманием стольких женщин, залился краской. Потом отступил к стене.
— Вот эти четыре джентльмена — наши погонщики: Майлз Досон, Джон Восс, Билл Мейси и Джеб Холден. Майлз и Джон будут присматривать за мулами и скотом, Джон, кроме того, будет править грузовым фургоном, а Билл и Джеб поведут фургоны с мелассой. Большинство из вас уже встречались с этими парнями, поскольку именно они помогали вам с погрузкой.
Коуди подождал, когда погонщики сделают шаг назад, и продолжил:
— Сегодня первый и последний раз вам помогали нагрузить или разгрузить ваши фургоны. Отныне ребята будут слишком заняты своими собственными делами. Наступит момент, когда вам придется разгрузить фургоны, чтобы просушить свои пожитки, или облегчить их для переправы. Вот почему вам было дано указание паковать свой багаж небольшими тюками, так, чтобы вы справились сами.
Коуди посмотрел на колыхнувшиеся над скамьями шляпки; он внимательно вглядывался в серьезные глаза женщин.
— Завтра утром мы отправимся в путешествие, и нам предстоит пересечь полконтинента. Мы проедем двести пятьдесят тысяч миль и будем в пути больше пяти месяцев. Нас ждут всевозможные трудности и невзгоды, которые мы сейчас не можем предусмотреть. Кое-кто из вас серьезно заболеет в пути, возможно, кого-то ждет даже смерть. Это я говорю, основываясь на своем опыте.
В комнате раздался чей-то подавленный вздох. Женщины испуганно переглянулись, затем вновь все взгляды обратились к Коуди.
— Мы пройдем по местам, где свирепствуют холера и оспа. Дизентерия — обычное явление. Нам придется пересекать реки и взбираться на вершины гор, мокнуть под дождем и мерзнуть в снегу. Солнце будет жечь вас. Мы встретимся с тем, что вы называете «жизнью на природе», и кое-что из этой жизни будет представлять для вас опасность.
— Мы столкнемся с воинственными индейцами? — спросила Августа Бойд, неприязненно взглянув на Уэбба Коута.
Коуди нахмурился:
— Известно немало случаев, когда индейцы воровали скот, но о вооруженных нападениях сообщений немного. За фортом Ларами мы встретимся с индейцами, желающими обменять одежду на продовольствие и наоборот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47