OCR Angelbooks
«Невесты песчаных прерий»: АСТ; Москва; 1997
ISBN 5-15-000127-9
Оригинал: Maggie Osborne, “Brides of Prairie Gold”
Аннотация
Коуди Сноу, много повидавший караванщик, привык перевозить в своих фургонах оружие и виски, а не невест, найденные по переписке. Женщины на Диком Западе означали лишь одно — неприятности. Но едва Коуди впервые заглянул в прекрасные глаза Перрин Уэйверли, он понял, что столкнулся с действительно серьезной неприятностью — собственной страстью…
Мэгги Осборн
Невесты песчаных прерий

Из моего дневника.
Март 1852 года.
Наконец-то ожидание закончилось! В конце месяца караван невест отправится в путешествие и пересечет полконтинента. Мы будем в пути почти шесть месяцев и преодолеем двести пятьдесят тысяч миль. Нас ждут многочисленные опасности, испытания и лишения в диких и пустынных землях. Некоторым суждено перенести опасные болезни, кто-то, возможно, даже не выживет, хотя я с содроганием говорю о подобном. Если бы кто-то другой был караванщиком, а не мой милый Коуди, я бы умерла от страха.
Я думала, он задушит меня в своих объятиях в ту же секунду, как я вошла в помещение для переговоров впервые после того, как мы пообещали принадлежать друг другу. О, как билось мое сердце в ожидании этой встречи! Но он говорил со мной так, будто мы виделись первый раз в жизни, словно я просто отвечала на объявление орегонских женихов, как и все остальные претендентки.
Дорогой дневник, я была так озадачена и потрясена. Но тогда он улыбнулся и сказал, что я кого-то ему напоминаю, и мое сердце возрадовалось. Я тотчас же поняла, что это был тайный знак. Пока он не подал этого знака, я не была уверена, хочет ли он, чтобы я присоединилась к каравану невест. Я даже забеспокоилась — неужто у меня и в самом деле не все в порядке с головой?
Я бы бросилась в его объятия во время переговоров, но тут он улыбнулся и сказал, что достиг того возраста, когда ему все кого-то напоминают. Он вовсе не собирался обидеть меня этой своей репликой, просто хотел предостеречь. В противном случае меня застали бы в его объятиях.
Я не понимаю, почему мы должны скрывать нашу любовь, но знаю, что должны. Я верю, что у Коуди есть на то причины и он все мне объяснит, когда сочтет нужным.
А пока что я радуюсь: наконец-то мы снова вместе, впереди никаких преград для нас нет, впереди — светлое будущее.
Это облегчает груз, что лежит у меня на сердце, когда я пишу эти строки. Я никогда раньше не вела дневник, но теперь понимаю, почему почти все невесты поклялись записывать свои мысли во время путешествия. Когда видишь написанное на бумаге «Я люблю его, я люблю его», испытываешь какое-то упоение.
Глава 1
Из дневника.
Апрель 1852 года.
Мое сердце наполняется печалью при мысли о том, что я покидаю Чейзити, семью и друзей. Но — о радость! Как приятно думать о том, что нас ждет в Орегоне. И о муже!
Хильда Клам.
— Вот идут наши неприятности, — весело объявил Джо по прозвищу Копченый. Опустив стофунтовый полотняный мешок с мукой рядом с фургоном-кухней, он распрямил спину, сдвинул шляпу на затылок и одарил Коуди широкой улыбкой.
Коуди оторвал взгляд от списка товаров, ожидающих погрузки, и нахмурился.
— Рад, что я не на твоем месте, капитан, — добавил Копченый, и его улыбка стала еще шире. Заломив поля своей широкополой шляпы, он указал на вереницу фургонов, которые они вчера переправили через Миссури. — Думаю, я бы отсюда сбежал.
Коуди сунул список в карман жилетки и посмотрел на цепочку фургонов с белыми полотняными навесами. Сегодня ему и его погонщикам предстояло переправить скот и мулов через реку, а завтра начнется долгое путешествие.
Пока еще он не ждал неприятностей, но Копченый Джо, пожалуй, оказался прав. Две женщины из тех, кого ему надлежало препроводить из Чейзити, штат Миссури, до Кламат-Фоллс, штат Орегон, направлялись к ним от фургонов, вытянувшихся в одну линию. Лица у них были злые, губы крепко сжаты, а юбки вздымались и хлопали на холодном ветру, как темные крылья мифических фурий.
Подавив вздох, Коуди оперся о заднее колесо фургона-кухни и скрестил руки на груди, наблюдая за приближением разгневанных дам.
Стройная блондинка в глубоком трауре была мисс Августа Бойд. Во время разговора она дала Коуди понять, что слыла в высшем обществе Чейзити первой красавицей, причем подчеркнула, что ее имя и положение заслуживают особо почтительного к ней отношения.
Возможно, обычаи высшего общества Чейзити требовали изобилия лент, кружев и оборок, украшающих темный лиф и юбки ее платья. И все же Коуди недоумевал — неужто траурное платье может быть нарядным?
Невысокая брюнетка с пылающими щеками, припомнил он, это миссис Перрин Уэйверли, вдова с изрядным стажем. Она была в простеньком коричневом платье, слишком уж скромном по сравнению с нарядом надменной мисс Бойд. Миссис Уэйверли куталась в вязаную шаль, наброшенную на хрупкие плечи.
Коуди запомнил их имена и даже кое-что из биографий, потому что мисс Бойд и миссис Уэйверли были, пожалуй, самыми красивыми женщинами из одиннадцати невест, составляющих его груз. Его удивляло, почему эти привлекательные особы решились предпринять столь утомительное путешествие в двести пятьдесят тысяч миль, чтобы выйти замуж за незнакомцев.
Обе казались такими злющими, что лучше уж держаться от них подальше. Сжав кулаки, дамы быстро приближались, явно стараясь опередить друг друга.
Августа Бойд выиграла гонку. Она остановилась перед Коуди в водовороте черного крепа, ее фарфоровые ярко-голубые глаза смотрели с холодной яростью.
— Мистер Сноу! — Резкие порывы ветра теребили ленты, украшавшие шляпку и лиф платья Августы, и казалось, что даже ее одежда сотрясается от гнева. — Мне необходимо переговорить с вами!
Коуди посмотрел на Перрин Уэйверли — та подошла секундой позже Августы Бойд. Он затруднился бы сказать, горят ли ее щеки от гнева или от морозного воздуха. И от того, и от другого, решил он. Светло-карие глаза, обрамленные длинными ресницами, взглянули на Коуди, но женщина тут же отвернулась к реке и стала смотреть на городок Чейзити на противоположном берегу. Затем туго стянула шаль у шеи и опустила голову.
Коуди приподнял шляпу и подошел к ним.
— Доброе утро, леди.
— Я не поеду в одном фургоне с этой… с этой тварью! — прошипела Августа Бойд. Два алых пятна горели на бледных щеках. — Я требую, чтобы вы приказали своим людям прекратить погрузку ее пожитков в мой фургон!
Коуди стиснул зубы. Ему были не по душе подобные вещи. Сделав над собой усилие, он прикусил язык — в конце концов, он ведь имеет дело с женщинами, а не с мужчинами.
В минутном молчании, последовавшем за вспышкой Августы Бойд, Коуди искоса наблюдал за той, кого назвали «тварью». Ветер набрасывался на окоченевшую хрупкую фигурку Перрин Уэйверли, прижимая юбки к бедрам и ягодицам. Щеки ее горели, но она не отводила взгляда от голых, похожих на скелеты остовов деревьев, растущих по обеим сторонам грязных улиц Чейзити. В этот момент ее поддерживали, похоже, гнев и смятение.
— Я могу разместить миссис Уэйверли с мисс Хильдой Клам, — сказал Коуди спустя минуту, переводя взгляд с одной женщины на другую. Миссис Уэйверли промолчала, и он обратился к мисс Бонд: — Вы хотите ехать в одиночестве, мисс Бойд? Погонять мулов без отдыха?
— Конечно, нет! — воскликнула она, окидывая его возмущенным взглядом. Легкая дрожь сотрясала ее плечи. Она с презрением взглянула на миссис Уэйверли. — Я надеюсь, что ее пожитки уберут из моего фургона немедленно!
Не успел Коуди что-либо ответить, как Августа Бойд повернулась в вихре пенных оборок черного крепа и с высоко поднятой головой стремительно удалилась.
Прищурившись, Коуди наблюдал, как она брезгливо обошла тюки с припасами, сложенные позади фургонов погонщиков, царственно кивая в ответ на приветствия других невест, но не останавливалась, чтобы поговорить с ними.
Она ушла столь поспешно, что Коуди не успел высказать мисс Августе Бойд то, что хотел бы. Но пока он решил уладить дело с миссис Уэйверли.
— Надо полагать, что вы и мисс Бойд знакомы, — сухо заметил он, изучая профиль Перрин Уэйверли. Поля шляпки скрывали ее глаза, но он заметил прямой нос и точеный подбородок, дрожащий от гнева.
— Косвенно, — чуть помедлив, ответила она. Голос ее был тихим, с хрипотцой. Она еще туже стянула шаль, завязав ее концы у высокого ворота платья. — Мне жаль, что я доставляю вам столько хлопот.
Чувство такта не принадлежало к числу добродетелей мистера Сноу, поэтому он и не подумал смягчить свой следующий вопрос:
— Нет ли какой причины, по которой мисс Клам стала бы возражать против поездки в одном фургоне с вами?
Перрин Уэйверли снова поправила шаль. Потом с видимым усилием расправила плечи.
— Возможно, — ответила она, немного помолчав.
Гнев, оскорбленное достоинство… Коуди почудилось, что его обдало волной ледяного холода. Он мысленно выругался.
Коуди Сноу не любил вмешиваться в чужую жизнь и не позволял себе излишнего любопытства. Поэтому и не хотел знакомиться с невестами поближе — решил не думать о них как о живых людях, а считать просто грузом, кладью, за доставку которой ему заплатили. К несчастью, хотя это и шло вразрез с его благими намерениями, он не мог удержаться от любопытства: что же такого сделала эта малышка Уэйверли, что навлекло на нее гнев надменной мисс Бойд?
— Мисс Клам — учительница, верно? — Хрипотца в голосе Перрин почему-то напомнила ему о кружевных подвязках и французских корсетах, что совершенно не вязалось с ее простеньким платьем с высоким воротом.
— Я поговорю с мисс Клам от вашего имени.
В карих глазах миссис Уэйверли, слишком больших для ее маленького с тонкими чертами личика, промелькнуло недоверие.
— Я поговорю с мисс Клам сама, мистер Сноу.
Коуди пожал плечами. Она смотрела на него так, словно он ее обидел, вмешался в ее личные дела. Но едва он нахмурился, как выражение обиды сменилось на ее лице нерешительностью.
— Если мисс Клам не согласится, чтобы я ехала с ней в одном фургоне…
— Тогда у нас возникнет серьезная проблема. — Даже несмотря на гнев и смущение после сцены с мисс Бойд, она выглядела очень привлекательно, совсем не так, как, по его мнению, должна была выглядеть женщина, отправляющаяся в такое путешествие. — Если мисс Клам не согласится, вам придется отказаться от участия в этой поездке. Если, конечно, вы не разрешите своих разногласий с мисс Бойд.
— Это невозможно, — сказала она резко, отворачиваясь к реке.
С этого места сквозь голые зимние ветки плотно посаженных вязов и тополей были видны крыши домов и кирпичные трубы. Самый большой из домов, как сказали Коуди, был поместьем Бойдов, которое Августа Бойд недавно продала. Миссис Уэйверли смотрела на бывшее жилище Бойдов с непроницаемым выражением лица.
Спустя минуту она разгладила юбки и расправила плечи.
— Думаю, нет смысла откладывать все это в долгий ящик.
В молчании Коуди проводил ее до третьего фургона. Женщины, хлопотавшие у первых двух фургонов, не поздоровались с миссис Уэйверли, во всяком случае, никак на нее не отреагировали. Он размышлял над этим, когда они подошли к фургону Хильды Клам. Хильда сама передвигала свои чемоданы и мешки с провизией, располагая поклажу в таком порядке, в каком, по ее мнению, все это надлежало погрузить в фургон.
Хильда Клам выглядела совершенно заурядной женщиной, лишь умные светло-карие глаза выделялись на ее лице. Широкие славянские скулы, широкий костяк, крепкая фигура. Она была сработана так же основательно, как и ее фургон. Но, судя по всему, была она хозяйственной, практичной и веселой. Коуди еще ни разу не видел ее без улыбки на лице. Женщина ему сразу же понравилась.
Он приподнял шляпу:
— Мисс Клам, вы знакомы с миссис Уэйверли?
Глаза Хильды Клам расширились, и она ответила не сразу.
— Я не знакома лично с миссис Уэйверли, но Чейзити — городок небольшой, и конечно же… я слышала о ней. — Хильда, подобрав юбки, протиснулась между коробками. Здесь все ясно…
— Единственная невеста, внешность которой я не очень-то запомнил, это мисс Мангер. Джейн Мангер, кажется, ведь из Сент-Луиса? — заметил Коуди как можно равнодушнее.
Миссис Уэйверли посмотрела на него, прищурившись, давая понять, что и без него уладит свои дела. Ему вдруг пришло в голову, что она из тех невест, кто терпеть не может мужчин.
Слава Богу, это не его забота. Но он почувствовал нечто вроде сочувствия к бедняге жениху, ожидающему ее прибытия в Орегон. Парень получит жену-красавицу, но в придачу полное равнодушие к себе. Понаблюдав, как женщины присматриваются друг к другу, Коуди оставил их, чтобы они договорились, если смогут.
Шагая вдоль фургонов, он кивал женщинам, занятым проверкой списков своей поклажи, и критически осматривал полотняные навесы, оси и железные ободья колес.
Гек Келзи, Майлз Досон и Джон Восс стояли у последнего фургона, рядом с коробками и чемоданами, количество которых изумляло. Они курили, поглядывая с унылыми физиономиями на мисс Бойд. Та метала на них взгляды, горящие яростью и презрением.
— Слава Богу, наконец-то вы пришли, — сказала она, спеша ему навстречу. — Эти… люди отказываются делать то, что я им приказываю. Они не желают выгружать багаж миссис Уэйверли из моего фургона!
Коуди, прищурившись, посмотрел на правильный овал ее лица, отметив прекрасный цвет кожи, синие глаза, обрамленные длинными ресницами, и розовые губы.
— Мои люди не выполняют ничьих приказаний, кроме моих, мисс.
Черты ее исказились, обтянутые перчатками руки сжались в кулаки.
— Тогда прикажите им сами!
Кивнув Геку Келзи, он взял Августу Бойд под локоток и отвел на несколько ярдов от фургона. Она была довольно высокая, выше Эллин, и поля ее черной шляпки приходились почти вровень с глазами Коуди. Как всегда, воспоминание об Эллин ослепило его. Он уставился на светлые локоны, уложенные завитками на лбу Августы Бойд, на локоны такого же цвета, как были у Эллин, и ощутил приступ ярости.
— Во-первых, не отдавайте приказов моим людям, — проговорил он нахмурившись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47