Тебя повесят, парень, даю слово! Давай ставь свой знак на этом документе, и хватит трепаться!
Исайя пришел в ужас. Страх причинить вред белому человеку исчез. Он протянул свои огромные ручищи к старческой шее Квинта и стал душить его. Квинт брыкался, сопротивлялся, но тщетно.
Сжав руки посильнее, Исайя почувствовал, как Квинт обмяк. От удивления негр слегка разжал пальцы. И тут же что-то холодное, как лед, воткнулось ему в живот, мгновенно превратившись в нестерпимо горячее, и боль, как волна, окатила его. Он издал звук, похожий на хрюканье, и рухнул на землю.
Падая, Исайя мысленно перенесся в хижину в Северной Каролине. Он снова был рядом с Робертом Маккембриджем, скончавшимся от удара ножом, который нанес он, Исайя. Потом видение исчезло, и он погрузился во тьму.
Сайлас Квинт стоял над неподвижным телом раба и хватал воздух ртом. Подняв голову, он принюхался, точно животное, чующее опасность. Не услышав ни звука, ни крика, Квинт несколько успокоился. Раб еще не умер, но вот-вот умрет – живот у него распорот, кровь хлещет фонтаном, кишки вывалились, как огромные черви.
Поначалу Квинт возгордился тем, что у него хватило смелости это сделать. Он в жизни ни на кого не замахивался ножом и всегда ускользал, если чуял опасность. С Мэри было по-другому, это был несчастный случай, кроме того, она была женщиной. Но, зная, что Леон когда-то убил человека, Квинт вооружился ножом, идя на встречу с ним. Особенного страха Квинт не испытывал – раб не посмеет напасть на белого. Но все-таки он подготовился, и теперь похвалил себя за предусмотрительность.
Потом мысли его потекли по другому руслу. Как это скажется лично на нем? Он не опасался, что на него может пасть подозрение. Никто не знал об их встрече. А рабы на плантации то и дело дерутся друг с другом, поэтому убийство припишут кому-нибудь из здешних ниггеров.
В его же делах смерть Леона ничего не меняет. Ханна понятия не имеет, кто именно из ее рабов снабдил Квинта сведениями о ее происхождении, а значит, он опять на коне. Письмо со знаком Леона могло бы в случае надобности стать доказательством, но Квинт был уверен, что ее сиятельство, миссис Ханна Вернер, так напугана, что не станет требовать новых доказательств.
И теперь нужно сделать только одно – убраться отсюда. Он взял горсть сухих листьев и вытер кровь с ножа. Потом направился было к лошади, привязанной к дереву, но остановился, вспомнив о том, что у Леона в кармане лежат деньги. Этих денег хватит на бутылку-другую рома…
Нет. лучше не рисковать. Чем дольше он будет здесь сшиваться, тем больше опасность, что его увидят.
Он уселся на свою клячу и ударил каблуками по ее тощим бокам, пытаясь заставить ее двигаться хоть немного быстрее.
Квинт сдавленно рассмеялся: теперь он сможет купить хорошую лошадь, может быть, даже собственный экипаж и раба, чтобы правил этим экипажем. У ее сиятельства рабов много, уж одного-то она может выделить своему бедному старенькому отчиму.
Ханна, направляясь туда, где стояли хижины рабов, думала о том, как ей поступить. Не может же она явиться без сопровождающих в дом, где спит множество мужчин, и заявить, что ей нужно увидеть одного из них для разговора наедине. Шаги ее замедлились, и наконец она почти остановилась в нерешительности.
Бросив взгляд на дом, где жил Генри с женой и тремя детьми, она увидела, что там темно. Не разбудить ли надсмотрщика, не попросить ли привести к ней Исайю? Но разве можно сделать это, не посвятив Генри в свои дела? Он и так уже сбит с толку ее отношением к рабу, которого тает под именем Леон.
Молодая женщина вздохнула и повернула к дому. И тут с большака до нее донесся цокот копыт. Задумавшись, кто бы это мог уезжать из «Малверна» в такое позднее время, Ханна направилась к дороге. Стук копыт еще какое-то время доносился до нее, потом, когда она добралась до небольшой рощицы у дороги, совсем стих в ночной тьме.
В рощице раздался какой-то звук. Ханна остановилась и прислушалась. Может быть, это крадется какое-то ночное животное? Звук повторился – это был стон.
Глубоко вздохнув, Ханна пошла на звук и вступила в тень под деревьями. Пространство между деревьями освещала луна. Ханна остановилась на мгновение, но, ничего не услышав, двинулась дальше. Потом увидела, что на земле, залитой лунным светом, лежит нечто, похожее на человеческое тело.
Ханна торопливо подошла. Действительно, то было человеческое тело – мужчина. Опустившись перед ним на одно колено, Ханна увидела кровь на его животе и груду вывалившихся кишок. Она вскрикнула. Это был Исайя – мертвый Исайя! Наверное, он только что еще стонал, но теперь жизнь покинула его.
Поднявшись на ноги, Ханна, спотыкаясь, подошла к ближайшему дереву и прислонилась к нему. Она ощущала тяжесть в животе, ее тошнило. Прошло какое-то время, прежде чем она снова обрела способность соображать.
Первым побуждением было побежать за помощью. Она даже сделала два шага, но потом в голове у нее совсем прояснилось, и она застыла на месте.
Кто убил Исайю? Наверное, Сайлас Квинт. Но как она сможет доказать это? О встречах Исайи и Квинта она знала только со слов раба, а он мертв.
И она вспомнила ясно и четко свои угрозы в адрес Исайи. Дважды она ему угрожала и оба раза при свидетелях. Обитатели имения будут молчать, уж Бесс и Андре точно. Но человек, привезший письмо от Майкла, тот незнакомец, – он тоже все слышал, и он, конечно же, при случае обо всем охотно расскажет. А позже, выйдя из кабинета, она опять угрожала Леону, а Генри случайно услышал ее угрозы. Проклятие! Теперь ее могут обвинить в убийстве. После того, что произошло накануне вечером, она не может заявить, что Леон пытался изнасиловать ее и она убила его, защищаясь. Если бы не та сцена, ее слова никто не мог бы подвергнуть сомнению. Но теперь… К тому же это дело с Сайласом Квинтом…
Квинт, несомненно, уже знает все, в том числе и то, что Исайя убил ее отца. И если Квинт расскажет о том, что ему известно, это будет принято за мотив преступления. Но, разумеется, она вовсе не желает, чтобы Квинт рассказывал все, что знает.
Сайлас Квинт. Теперь он будет являться сюда снова и снова, и у нее нет другого выхода – придется давать ему деньги опять и опять, пока он не высосет из нее все. А если вернется Майкл и она выйдет за него замуж, то как она сможет объяснить ему, куда девались деньги? А если она откажется давать деньги Квинту, то он может в конце концов пойти к Майклу со своим рассказом, и все будет кончено.
И тут Ханна поняла, что ей нужно делать. Наверное, уже тогда, когда Квинт раскрыл ей тайну, Ханна знала – это единственный выход из положения.
Однако ей не хотелось смотреть правде в глаза. Она уже давно решила защищать себя во что бы то ни стало. А теперь к тому же необходимо думать и о ребенке.
Приняв решение, Ханна вернулась в господский дом. Разбудила Бесс, Андре, Дикки и велела позвать Джона.
Через полчаса все собрались в столовой. Ханна приказала Бесс приготовить чай с бренди и, невесело улыбаясь, вымолвила:
– Вам это понадобится.
Подождав, пока всем подадут напиток, она отпила немного горячего крепкого чаю и сказала:
– Как только рассветет, я уезжаю из «Малверна». Андре в изумлении отпрянул:
– Mon Dieu! Дорогая леди, в чем дело?
– Золотко, этого нельзя делать, – тревожно проговорила Бесс. – В твоем-то положении!
– Как-нибудь обойдется, Бесс. Это необходимо.
Джон молчал, храня на лице бесстрастное выражение.
Дикки еще не совсем проснулся; он подался вперед, и его лицо просветлело.
– Бесполезно задавать мне вопросы, – продолжала Ханна. – Я не могу раскрыть вам причины отъезда, по крайней мере не могу этого сделать сейчас. Но прошу вас, поверьте мне… Как бы горько это ни было, мне необходимо уехать из «Малверна» немедленно. А теперь я хочу знать, кто пожелает поехать со мной. Если кто-то из вас не захочет этого, неволить я не буду и обещаю, что не стану питать к этому человеку никаких враждебных чувств. А вам, Бесс, Дикки, и тебе, Джон, я обещаю дать свободу, если вы предпочтете остаться.
– Куда же вы направляетесь, дорогая леди?
– Еще не знаю, Андре, – просто ответила молодая женщина. – Вы поедете со мной?
Француз пожал плечами и развел руками:
– Naturellement. Если уж я вынужден пребывать в этой ужасной стране, мне все равно где жить. – Он улыбнулся своим мыслям. – И, признаюсь, я привязался к вам, дорогая Ханна. Oui, я еду с вами.
– Бесс?
– Золотко, для старухи ты – сплошное беспокойство. А я таки старуха. – Бесс тяжело вздохнула, а потом проговорила ворчливо: – Но, конечно, я идти туда, куда ты идти. Кто-то должен опекать тебя в твоем положении, кто-то должен принять дитятю, когда приходить срок.
– Спасибо, Бесс. Дикки?
– Если вы хотите, м'леди, чтобы я был рядом с вами, я, конечно, поеду с вами куда вам угодно.
Хотя юноша говорил с очень грустным видом, Ханна почувствовала, что ему хочется уехать. Он уже предвкушал новые приключения. Она ласково улыбнулась Дикки, подавив желание потрепать его по волосам. Для такого жеста он уже слишком взрослый.
– Джон… – Она стала напротив Джона. – Мне больше всего не по душе спрашивать тебя, потому что для тебя «Малверн» был родным домом в течение многих лет. Но я беру экипаж, и ты мне необходим.
– Я поеду с вами, миссис Ханна, – серьезно ответил Джон.
Напряженность, которую Ханна ощущала все это время, спала, и на глазах хозяйки поместья появились слезы.
– Благодарю всех вас. Я не заслуживаю… – Она откашлялась. – До рассвета нам нужно многое успеть. Пусть каждый возьмет только самое необходимое. У нас и так будет много груза.
Все вышли, Бесс задержалась. Она подошла к Ханне и тихо сказала:
– Я как будто понимать, в чем дело. Во всяком случае, часть дела.
– Может быть, и так, Бесс. – Ханна похлопала ее по руке. – Но я не хочу… я не могу говорить об этом сейчас! Потом я все тебе расскажу. Обещаю.
Она встала и неспешно вышла из столовой, взяв с собой свечу, затем пересекла холл и вошла в кабинет.
Там она достала лист бумаги, обмакнула перо в чернильницу и принялась писать:
«Сэр, вам следовало бы как можно скорее вернуться в Виргинию. Сегодня я покидаю „Малверн“.
Но не беспокойтесь: за плантацией будет по-прежнему смотреть Генри, так что поместье остается в надежных руках, не сомневайтесь…
Нет необходимости объяснять причины моего отъезда, сэр. По возвращении вы все очень скоро узнаете…»
Ханна остановилась, склонив лицо над письмом. Она плакала, и одна слезинка скатилась на бумагу.
Потом она продолжила, и теперь уже не отвлекалась.
«Я беру с собой небольшую сумму денег и драгоценности, которые мне подарил на свадьбу Малкольм. Те деньги, что я взяла, считаю платой – вы сами как-то об этом сказали – за управление поместьем во время вашего отсутствия. Я беру только это да еще экипаж. Оставшиеся деньги лежат в железной шкатулке. Я их не трогала.
Прощение, о котором вы пишете в вашем письме… я прощаю вас, сэр, если здесь вообще есть за что прощать. Я не знаю, куда еду; вам я об этом, во всяком случае, сообщать не намерена».
Ханна поставила свою подпись, запечатала письмо воском, сверху надписала имя Майкла и адрес в Новом Орлеане.
Потом молодая женщина встала, стерла следы слез с лица и вышла, оставив письмо посредине стола. Она поднялась наверх, чтобы отобрать кое-что из одежды – то немногое, что поместится в один сундук. Потом переоделась в дорожное платье и, подойдя к окну, выглянула во двор. На востоке обозначилась слабая полоска света. Нужно торопиться; ей хотелось уехать из «Малверна» прежде, чем проснутся служанки и приступят к своим утренним обязанностям.
Ханна сошла вниз, держа в руках шкатулку с драгоценностями, подаренными Малкольмом. Все уже ждали ее.
Джон сказал:
– Экипаж готов и ждет, миссис Ханна, все вещи уже погружены.
– Спасибо, Джон. У меня наверху один сундучок. Не будешь ли так добр и не спустишь ли его вниз? Тебе поможет Андре. А ты, Дикки, беги и приведи сюда Генри. Постарайся больше никого не разбудить. Я буду ждать его в кабинете. И скажи ему, чтобы он поторопился.
В кабинете Ханна отперла железную коробку, лежавшую в нижнем ящике стола, и тщательно отсчитала пятьдесят фунтов, после чего положила деньги в шкатулку с драгоценностями. Она собиралась запереть коробку, когда вошел Генри; вид у него был встревоженный и смущенный.
Оставив ящик стола открытым, Ханна выпрямилась.
– Генри, я сейчас уезжаю из «Малверна».
– Но, миссис Ханна, я не понимать… – начал Генри.
– А тебе и не нужно ничего понимать, и времени на объяснения у меня нет, – проговорила она как можно мягче. – Вот письмо к мистеру Майклу Вернеру. Сегодня же съезди с ним в Уильямсберг. Получив его, мистер Майкл вернется сюда, я уверена. А до той поры поместье остается в твоих надежных руках. Мистер Малкольм всегда гордился твоими способностями. Он часто говаривал, что ты мог бы управлять «Малверном» самостоятельно. Настало время доказать, что его гордость и вера в тебя имеют под собой основание. В этой жестяной коробке, – Ханна указала на открытый ящик, – лежат деньги, это на случай, если они тебе понадобятся до возвращения мистера Майкла. И кредитные письма на предъявителя. Если будешь что-то брать отсюда, отчитаешься перед мистером Майклом. Вот ключ. Носи его при себе, не снимая.
Она положила ключ на ладонь Генри и сжала его пальцы. Потом печально улыбнулась:
– Милый Генри, я понимаю, что все это не укладывается у тебя в голове. Но когда мистер Майкл вернется, все станет ясно… а может быть, и раньше.
После этого она вышла, оставив Генри в смущении и сомнениях. Экипаж стоял у парадных дверей. Бесс и Дикки уже сидели там, и Джон занимал кучерское место. Андре стоял рядом, ожидая Ханну.
– Дорогая леди… – Он насмешливо улыбнулся. – Мы все поверили вам и согласились сопровождать вас в этой немыслимой поездке. Но тем не менее сообщите нам, куда мы едем.
Ханна смущенно взглянула на него.
– Ну, я… я еще об этом не думала…
– В таком случае, может быть, сейчас самое время подумать. Должен же знать Джон, в каком направлении ему ехать.
– Я знаю только одно насчет того, что я буду делать, – найду где-нибудь постоялый двор и куплю его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52