Пусть роза дерзкая в саду
Доступна всем – моя любовь
Лишь мне верна, я к ней иду
Один, любуюсь ею вновь.
Когда Ханна повторила куплет, Андре принялся тихонько наигрывать мелодию – как ее запомнила Ханна. Она спела куплет еще, на этот раз увереннее.
Когда Ханна закончила, Андре слегка похлопал ей.
– У вас хороший голос, дорогая леди. Не поставленный, но точно воспроизводящий мелодию, приятный и чистый. Если с вами позаниматься…
– Вы меня научите? – пылко спросила она. – И играть на клавесине?
– Если хотите. – Он внимательно посмотрел на нее. – Но на это потребуется время, больше времени, чем остается до вашей свадьбы.
– Но разве вы не можете остаться здесь и после свадьбы? Есть столько разных вещей, которым я хотела бы у вас научиться. Петь, играть, а еще – как правильно говорить и писать. Как стать взаправдашней леди!
– Вы родились леди, – сказал он, – дорогая Ханна. Как всегда, от неожиданного комплимента Ханна покраснела.
– Малкольм сказал, – вырвалось у нее, – что вы были учителем. А мне нужно многому научиться!
– Я был бы счастлив остаться. Но что на это скажет ваш будущий муж?
Ханна покачала головой:
– Он согласится, если я попрошу.
Андре улыбнулся:
– Да, думаю, он согласится.
Ханна схватила его за руку и сжала ее.
– Пойдемте в бальную залу. Я должна научиться танцевать до свадьбы!
Андре встал из-за клавесина.
– Здесь есть кто-то, кто умеет играть на каком-нибудь музыкальном инструменте?
– Насколько мне известно, никто.
– Было бы гораздо удобнее обучать вас танцам, имея аккомпаниатора. Но Андре сможет обойтись и без этого.
– Не беспокойтесь. – Ханна улыбнулась. – Мне музыка не нужна. Я буду танцевать под музыку, которая звучит у меня в голове.
Андре остановился и удивленно взглянул на девушку.
– У вас в голове?
– Конечно, – просто ответила она, – когда я танцую, музыка звучит у меня в голове.
– Mon Dieu! – Андре хлопнул себя по лбу. – Эта леди не только пылкая, решительная и красивая – она еще и немного безумная. – И он повертел пальцем у виска.
Потом с насмешливым полупоклоном показал Ханне на дверь:
– После вас, мадам.

Часть вторая
Ханна Вернер
Глава 10
За день до бракосочетания начали прибывать гости – верхом, в каретах, в колясках и даже пешком.
Утром накануне свадьбы никто не пришел разбудить Ханну, и пробуждение ее было внезапным – вдруг заиграла скрипка, раздались какие-то голоса. Подбежав к окну, она выглянула во двор. Там, на лужайке позади дома, небольшая группа людей собралась вокруг какого-то человека, играющего на скрипке. Тут же танцевало несколько пар.
Ханна с изумлением смотрела на все это, и тут раздался стук в дверь.
– Ханна! Могу я войти, дорогая? – Это был голос Малкольма.
– Минутку! – Быстро схватив пеньюар, лежавший в изножье кровати, Ханна оделась. – Теперь можно.
Вошел ее жених. В руках он держал маленькую украшенную резьбой шкатулочку.
– Кто эти люди? – спросила Ханна, указывая на лужайку.
– Это же наши гости, Ханна. – Они вместе подошли к окну. – Первые ласточки. Можете не сомневаться – еще до наступления темноты здесь их будет множество. – Он взглянул ей в лицо. – Ханна… Я принес одну вещь, которую мне хотелось бы вам подарить. – Он приподнял крышку ларца. – Если хотите, можете считать это свадебным подарком. Куплено это было для Марты. – Тень грусти пробежала по его лицу. – Большую часть вещей она так и не успела надеть. К тому же драгоценности ее никогда особенно не интересовали.
Он откинул крышечку шкатулки, и Ханна ахнула. Раскрыв рот, она в восторге уставилась на сверкающие украшения.
Она почти ничего не знала о драгоценностях; показывать же свою неосведомленность, задавая вопросы, ей не хотелось. Со временем она узнала; как называется то, что лежало в ларце. Там были два жемчужных ожерелья, бриллиантовое ожерелье и ожерелье из янтаря. Там были золотые и серебряные серьги – и тех и других по полдюжины – и множество колец: просто золотые кольца, золотое кольцо с огромным рубином, сверкающим как огонь; еще одно кольцо было украшено тремя камнями – синим, зеленым и желтым; а еще одно – с бриллиантами разной величины. В шкатулке также было множество золотых и серебряных шпилек – закалывать и украшать прическу.
Но даже тогда, почти ничего не понимая в драгоценностях, Ханна поняла, что ларец с этими украшениями стоит очень больших денег.
– Господи Боже, Малкольм, здесь, должно быть, целое состояние!
– Это не имеет значения. – Он небрежно махнул рукой. – Все это ваше. Выберите, в чем вы будете завтра на свадьбе. Все остальное – тоже ваше, делайте с этим что нам угодно.
Ханну охватил такой порыв нежности, что она бросилась Малкольму на шею и обняла его.
– Какой вы славный, милый человек, Малкольм! Спасибо! Спасибо!
– Это всего лишь слабая попытка показать, как много им значите для меня, дорогая Ханна. Я люблю вас. Я думал… – Он откашлялся. – Я думал, что уже никогда не смогу полюбить.
Ханна поцеловала Малкольма, припав к нему с такой страстью, какой не выказывала до сих пор. Руки Вернера обвились вокруг нее, поцелуй его стал требовательным, настойчивым. Она почувствовала его возбуждение и отдалась его пылким объятиям. Какой-то частью своего сознания она понимала: если он захочет, она позволит ему овладеть ею прямо здесь, сейчас.
Но он внезапно отпрянул от нее и смущенно засмеялся:
– Я слышал, что поцеловать невесту перед самой свадьбой предвещает несчастье мужчине. – И он поклонился с официальным видом. – С вашего разрешения, мадам.
И быстро вышел.
Ханна, все еще охваченная страстью, стояла и смотрела ему вслед. Потом повернулась к кровати, где стоял ларец с драгоценностями. С детским восторгом она погрузила пальцы в груду сверкающих камней, а потом стала ронять их медленно, словно то были блестящие водяные капли.
Как неузнаваемо изменилась ее жизнь всего за несколько недель! Настоящее превзошло все ее самые смелые мечты.
Одевшись, Ханна сошла вниз. Дом уже наполнялся гостями. В бальной зале джентльмены играли в карты, дамы собирались маленькими группками, болтали, и веера веселых расцветок двигались столь же непрестанно, как и их языки. Все дамы были в корсетах и кринолинах, а также в причудливых париках. У Ханны были серьезные разногласия с Андре – она наотрез отказалась надевать парик.
– Проклятие, Андре! Если я наклонюсь, это сооружение еще свалится у меня с головы!
– Но, дорогая леди, на балах и во время брачной церемонии обязательно нужно быть в парике! Я могу понять и симпатизирую вашему нежеланию надевать корсет и кринолин, но парик совершенно необходим!
– Ха! Вы говорите это только потому, что сами изготовляете парики! Вы парикмахер, и вам хочется похвастаться вашими изделиями. Но я ни за что не надену корсет и кринолин! И ни за что не надену парик! Мои собственные волосы достаточно хороши. Разговор окончен!
Ни одна из дам не удостоила Ханну ничем, кроме беглого взгляда, и она решила, что все принимают ее за служанку, – судя по ее виду. «Наверное, они недалеки от истины, – подумала она, – но как же они будут потрясены завтра!» И Ханна подавила усмешку.
Она вышла из дома. Гости все прибывали. Для них устанавливали палатки. Сколько народу! На мгновение ей стало страшно. Сможет ли она держаться так, чтобы не опозорить Малкольма?
Чувствуя себя растерянной и немного одинокой, она побрела на кухню – и увидела, что огромная кухня превратилась в сумасшедший дом. Там царила суматоха. Бесс руководила полудюжиной девушек. В большом очаге ревел огонь, и вся кухня походила на один огромный очаг. Бесс, не обращая внимания на пот, струившийся с нее в три ручья, тяжело ходила туда-сюда, внимательно присматривая за всем и всеми.
А еда… Никогда еще Ханна не видела такого количества еды! Копченые окорока, дичь, баранина, домашняя птица – индейки, гуси и голуби. Разного рода рыба, устрицы и раки. Ханна знала, что последние две недели Малкольм и рабы с плантации ездили несколько раз на охоту и рыбалку, и результат этих поездок теперь предстал перед ней.
Повсюду красовались всевозможные торты, пироги, кексы и пудинги. В горшках варились овощи – ирландский картофель, батат, всевозможные сорта фасоли. На углях жарились початки кукурузы, кукурузные лепешки пеклись в изобилии.
Ханна знала также, что родниковая колода до отказа заполнена сосудами с молоком, маслом, сырами и разными фруктами – они хранились в этом холодном месте, пока не придет время подать их гостям.
Малкольм рассказал ей, что обычно гости привозят с собой корзины с едой, как бы отправляясь на пикник; этой еды хватает на один день, но начиная с завтрашнего дня кормить их будут запасами поместья.
Заметив Ханну, стряпуха поспешила к ней навстречу, вытирая передником пот со лба.
– Золотко, что это ты тут делать?
– Я немного растерялась, Бесс. Все так заняты, а я… – Ханна всплеснула руками. – А мне нечего делать.
– Глупая девочка! Ты невеста – тебе и не нужно ничего делать, – пожурила ее Бесс. – Господи, да тебе даже не положено показываться на людях, пока не приходить время стоять перед священником. Ты здесь мешать. Теперь ты ступать в свою комнату и любоваться всеми красивыми платьями, которые ты надевать. Быстренько!
Ханна ушла, но в дом не вернулась. Она бродила среди гостей. И не знала здесь никого.
Малкольм Вернер наткнулся на нее, когда она слушала игру скрипача на лужайке позади дома.
– Ханна, Бога ради, что вы здесь делаете? – с неподдельным ужасом спросил он.
– Мне одиноко, Малкольм. Я никого, не знаю здесь, совсем никого! Разве вы не представите меня гостям?
– Представить вас? Дорогая моя, так не делают. Невеста не должна встречаться с гостями до того, как завершится церемония бракосочетания. Вы же знаете, как это обычно происходит, – если у невесты есть родители, свадьбу справляют у нее дома, в том случае, если это возможно. Если же родителей нет, если торжество устраивают в доме жениха, невесту привозят к началу церемонии. А в вашем случае… ну да ладно.
– Но что же мне делать до завтрашнего дня? – жалобно спросила она.
– Вы должны оставаться в своей комнате до тех пор, пока не настанет момент сойти вниз для брачной церемонии. Я велю подавать вам еду наверх.
– Малкольм, это жестоко! Я там с ума сойду.
– Я очень сожалею, – ласково, но твердо проговорил он. – Но так полагается. А теперь поспешите к себе.
И Ханна вернулась в свою комнату. До конца дня она злилась и даже накричала на служанку, принесшую ей ужин. Ханна надеялась, что хотя бы Андре навестит ее. Но, придвинув стул к окну, она увидела, что Андре прохаживается среди гостей на лужайке, непрестанно жестикулируя. Он переходил от одной дамы к другой, останавливаясь, чтобы что-то сказать, шел дальше, а они заливались смехом.
А когда стемнело, Ханна услышала, что из бальной залы доносится музыка, и различила звуки клавесина. Она узнала игру Андре.
Они там танцуют, а она должна сидеть здесь одна!
Ханна слушала, как играют менуэт, джигу, виргинскую кадриль, слушала с завистью звуки музыки и веселый смех. Веселье продолжалось далеко за полночь. Малкольм сказал ей, что большинство гостей вообще не лягут спать, за исключением дам, которые удалятся на несколько часов. После того как они, устав от танцев, уйдут к себе, мужчины сядут пить и играть в карты до утра.
Музыка врывалась в окно. Ханна встала и, закрыв глаза, принялась танцевать. Андре как-то сказал ей: «Вы быстро всему обучаетесь, дорогая леди. Вы уже хорошо танцуете, а ведь взяли всего несколько коротких уроков. – Затем последовала проказливая улыбка. – Конечно, Андре – хороший учитель танцев».
Ханна была уверена, что вообще не уснет, – снизу доносится музыка, а завтра ей предстоит такой волнующий день.
Но в конце концов она повалилась поперек кровати и почти сразу уснула. Ей снилось, что она скачет на Черной Звезде, одетая в подвенечный наряд. Черная Звезда мчится, ветер свистит у нее в ушах, и в шуме ветра слышны звуки музыки…
На следующее утро Ханна – в последний раз ее можно было называть Ханной Маккембридж – сошла вниз по широким ступеням, опираясь на руку Андре. Поскольку ни у Малкольма Вернера, ни у Ханны не осталось никакой родни, она настояла на том, чтобы именно Андре выступил в роли того, кто вручит ее жениху.
Увидев толпу любопытных гостей у подножия лестницы, Ханна напряглась, и по ее телу пробежала нервная дрожь.
– Спокойнее, дорогая леди, – прошептал ей Андре. – Вы, без сомнения, самая красивая из всех присутствующих дам. Но не забывайте… по большей части вы обязаны этим Андре. Я чувствую почти то же, что чувствовал Пигмалион. А Пигмалион, дорогая Ханна, это мифическая личность, царь Кипра. Он выточил из слоновой кости женскую статую и оживил ее… Правда, ему в этом немного помогла Афродита, богиня любви.
Ханна засмеялась, сжав его руку, и ответила тоже шепотом:
– Вам всегда удается рассмешить меня, Андре. Спасибо.
Подвенечное платье, сшитое для нее французом из синего бархата, было с глубоко вырезанным лифом. Очень простое платье, но благодаря искусству Андре оно прекрасно сидело на Ханне, так что ее от природы тонкая талия казалась еще тоньше. Из того ларца, который подарил Малкольм, Ханна надела только одно украшение – бриллиантовое ожерелье. В качестве обручального кольца она выбрала простое золотое колечко; сейчас оно лежало в кармане у Андре.
Они спустились по лестнице, и гости расступились, образовав проход в бальную залу, где должна была состояться брачная церемония.
Ханна не могла не услышать, замечания, которые отпускали дамы, стоявшие по обе стороны прохода, хотя говорили они шепотом, прикрываясь веерами.
– Неприлично, просто неприлично! Ни корсета, ни кринолина!
– А посмотрите, какой низкий вырез спереди. Вульгарно, воистину вульгарно!
– А чего же еще можно было ожидать, скажите? Разве вы не знаете? Она же была шлюхой и служанкой на постоялом дворе. Не понимаю, что это нашло на Малкольма Вернера!
Какой-то мужчина отозвался на это замечание:
– А я понимаю, что на него нашло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52