Он, не вставая, повернулся к ним лицом, и у Брианны от изумления комок застрял в горле. Сверкающие янтарные глаза пронзили Брианну до глубины души. Она смотрела то на Эйдана, то на колдуна. Отец и сын. Теперь никаких сомнений не оставалось, что это отец и сын. Те же глаза, те же брови, нос, губы, подбородок. Тот же неукротимый взгляд. Святые угодники! Как же они похожи!
Когда Эйдан подошел к самой постели, Морлох протянул ему руку:
— Добро пожаловать, сын мой. Много воды утекло с тех пор, когда я видел тебя в последний раз.
Эйдан сделал вид, что не заметил руки чародея.
— Очень много, — прорычал он. — Наверное, «последний раз» — это когда я был ребенком и вы посетили нас, чтобы наложить на меня проклятие Дурного глаза?
— Я не накладывал на тебя проклятия, — тревога мелькнула в глазах чародея. — Ты ведь мой сын и от меня унаследовал свои способности. Перед тем как я решил стать магом, я тоже обладал даром Дурного глаза. Когда я выбрал для себя путь мага, я всего лишь следовал своей судьбе. Надеюсь, ты разделишь ту же судьбу.
Эйдан рассмеялся, но смех его прозвучал как-то глухо и безучастно.
— Вам бы это понравилось, не так ли? Это оправдало бы все ваши жертвы и то, кем вы стали.
— Ну и кем же именно я стал? — В голосе Морлоха прозвучал вызов.
Сын яростно сверкнул на него глазами.
— Вы, верно, играете в какую-то игру, раз задаете — этот вопрос. Все знают, что вы — бессердечный изверг, у которого в подчинении нежить и демоны. И вы еще смеете смотреть на меня и утверждать, что вы не виновны в подобных…
Рука Брианны легла ему на плечо.
— Эйдан, не дело так разговаривать с хозяином, у которого ты в гостях. Оскорблять его в собственном доме…
— В лучшем случае невежливо, — закончил за нее Морлох, бросая на Брианну проницательный взгляд, — а в худшем — безрассудно. — Он поманил ее к себе. — А вы кто, леди? Хоть вы просто одеты и волосы у вас короткие, ручаюсь, что вы не крестьянка. Не так ли?
— Она моя жена, леди Брианна, — резко произнес Эйдан.
— Неужели? — Морлох улыбнулся. — Значит, дважды благословен этот день. Я не только воссоединился с моим любимым сыном, которого я и не надеялся никогда увидеть, но и с невесткой.
— Я ничего не говорил насчет какого-то воссоединения!
Маг повернулся к Эйдану:
— Верно. Не говорил, но я, тем не менее, надеюсь на это. Многое случилось за прошлые годы, сколько обо мне нагло лгали, сколько распускали слухов и полуправды, пока моя репутация стала такой, что даже мой сын не желает меня знать. Я прошу только об одном: побудьте здесь недолго. Дайте мне шанс рассказать вам свою историю. Может быть, мне удастся оправдаться.
— Нет, — покачал головой Эйдан. — Неужели вы считаете меня таким дураком и думаете, что я поверю вашим лживым словам? — Он отступил на шаг и вытащил из ножен меч. — Я увидел достаточно, чтобы удовлетворить свое любопытство. А теперь хочу закончить то, зачем приехал сюда.
С этими словами Эйдан опустил меч и приставил его к горлу Морлоха. Пожилой человек продолжал сидеть в постели. Он не двигался и спокойно смотрел на сына. Эйдан наклонил лезвие так, что металл кольнул шею чародея. Кровь тонкой алой струйкой потекла вниз, на льняную рубашку. Морлох вздрогнул, но не отодвинулся и не проронил ни слова.
Сердце Брианны екнуло, а потом бешено забилось. Святая Матерь! Неужели он так и будет сидеть?! Даже не защищается! Где же его колдовская сила? Ну хоть бы отвел в сторону меч Эйдана. Что это? Очередная игра? Или действительно этот человек настолько ослабел, или он вовсе не злобное существо, каким рисуют его слухи?
Она захотела крикнуть Эйдану, чтобы он остановился, перестал… Но тут встретилась взглядом с Морлохом. В его глазах сверкали злоба, жестокость и… торжество. Она даже вздрогнула, когда ее осенило: Морлох лучше знал Эйдана, чем Эйдан знал себя… Он знал, что его сын не убьет его.
И не успела эта мысль вспыхнуть у нее в мозгу, как Эйдан опустил меч.
— Примени свою силу! — прохрипел он. — Борись со мной!
Морлох улыбнулся:
— И что это даст? Я не хочу, чтобы мы были врагами. Ведь сейчас мы можем узнать наконец друг друга… как отец и сын. Понять, осталось ли у нас что-то общее, что могло бы установить между нами связь… или прошло слишком много времени и делать это уже поздно. Я умираю. Неужели ты не можешь уделить мне несколько дней. А потом можешь уезжать навсегда. Всего несколько дней, чтобы попытаться смягчить горечь и ошибки непонятой и отверженной жизни?
Эйдан заколебался. Что-то заныло в его душе. Странная тоска затопила ее. Он так долго был одинок, сердце его истомилось в отчужденности. У него никогда не было пристанища, которое он мог бы назвать домом, и никого, кто был бы ему настоящим отцом. Марус? Марус ненавидел его. Теперь Эйдан наконец-то осознал причину этого. Он никогда не был сыном Маруса. Только Драган. Драган. И только.
Он встретился взглядом с Морлохом. Они впились друг в друга своими янтарными глазами. Он увидел себя в четко очерченных губах отца, в гордой осанке, в прямом носе, высоком лбе, крутых скулах. Он видел затаившуюся в его глазах муку — следствие долгих лет такого же отвержения и ненависти. Перед ним был человек, который понимал, через что прошел Эйдан, сколько пришлось ему выстрадать. Осмелится ли он убить своего отца, так никогда и не узнав истины его прошлого и настоящего.
О самом Эйдане ходили страшные слухи, но ведь большая часть из них была ложью… Кто мог утверждать, что рассказы о Морлохе более правдивы?
Простые люди были невежественны и суеверны. Чаще всего то, чего не понимали, они ненавидели и боялись.
Слухи быстро разрастались, теряя всякую связь с тем, что происходило на самом деле.
Он будет настороже, поклялся себе Эйдан. Он исполнит просьбу Морлоха и останется в его крепости на несколько дней. Он ничего при этом не потеряет, а возможно, успокоит чародея, и тот вообразит, что покорил своего сына. Если все хорошо пойдет, Эйдан откроет тайну отца и разберется, каков он на самом деле и каковы его слабости. Если все пойдет хорошо, он не потеряет ничего, а приобретет все.
— Мы принимаем ваше гостеприимство. — Эйдан вложил меч в ножны. — Это самое меньшее, что я могу сделать. Я тоже хочу узнать вас получше. Не важно, какой вы на самом деле, вы мой отец. Мой долг, если не перед собой, то перед теми, кто остался там, за горами, узнать о вас как можно больше.
Морлох кивнул, улыбаясь:
— Хорошо. Хорошо. Ты об этом не пожалеешь, клянусь. — Он махнул слуге, стоявшему у двери: — Проводи моего сына и его жену в покои для гостей. — Он снова обернулся к Эйдану: — Думаю, вам там понравится. Но если вдруг понадобится что-то еще, не стесняйтесь, спрашивайте. Все, чем я владею, малая роскошь и богатство — все твое. В конце концов ты мое единственное дитя. Довольно скоро эта крепость будет принадлежать тебе, если ты захочешь ее принять.
Эйдан нахмурился.
— Я пришел сюда не для того, чтобы предъявлять требования на ваши владения…
— Да-да, — прервал его отец, — но могу же я все-таки надеяться, что когда-нибудь мы будем вместе? Это единственное мое желание.
— Можем поговорить об этом позднее, — пробурчал Эйдан.
— Конечно. За ужином?
Эйдан поглядел на Брианну. Она хотела что-то сказать, но промолчала. Тогда принц снова повернулся к отцу.
— Да, — медленно произнес он. — За ужином.
Когда двери комнат, в которые их поместили, закрылись за ними, Брианна круто повернулась к Эйдану:
— Твое решение остаться в крепости Морлоха неразумно. Это слишком опасно.
— Неужели? — Эйдан прошел в другую комнату, отстегнул ножны с мечом, затем опустился на ближайший стул. — Подойди, девочка, помоги мне с сапогами.
Брианна нахмурилась, но подошла.
— У тебя, наверное, в голове все перепуталось, если ты ведешь себя так спокойно и так расслабился, когда здесь даже стены дышат злобой. Если бы я не знала все, я решила бы, что ты на самом деле собираешься принять Морлоха в качестве давно потерянного отца.
— Принять его? Нет, — спокойно поправил ее Эйдан. — Признать — да. Ты же видела его, Брианна. Он действительно мой отец.
— Но…
— Нам, видимо, ничего страшного не грозит, — прервал он ее возражения. — Морлох чего-то от нас хочет, так же как и мы от него. Пока он не получит то, что ему нужно, мы в безопасности.
Брианна опустилась на пол перед Эйданом и положила руки ему на колени.
— Ему нужен ты, Эйдан. Ему нужно завладеть твоим сердцем, твоим умом, твоей душой. Неужели тыэтого не понимаешь?
— Ты преувеличиваешь, девочка, — Эйдан мягко рассмеялся. — А даже если и так? Неужели ты сомневаешься во мне? Думаешь, я не устою перед ним?
Выражение ее лица смягчилось. Он с любовью смотрел на Брианну. Как же все-таки она беспокоится о нем!
— Конечно, ты устоишь перед любым обыкновенным человеком. Но на стороне чародея силы зла.
Эйдан протянул руки к Брианне и привлек ее к себе, утешая, успокаивая, баюкая в нежном объятии.
— А у меня есть ты, малышка, и в мече — сила мага. Разве этого мало? Этого с лихвой хватит, чтобы мы выполнили свое предназначение.
— Да, — тихо прошептала Брианна, обвивая его руками. — Что еще нам остается, кроме как верить в это?
Эйдан нагнул голову. Твердые мужские губы скользили по шелковистой коже ее шеи.
— До ужина еще несколько часов, — хрипловато пробормотал он, — и кровать эта после стольких дней пути выглядит очень соблазнительно.
Она подняла на него глаза:
— Разве можно нам здесь терять бдительность хоть на миг?
— Не бойся, в этой комнате нет колдовства. Никакого, — проворчал он, и его теплое дыхание пробежало по чувствительной коже ее шеи, и от него, как круги по воде, пошли ласковые, нежные волны, — кроме волшебства твоего женского очарования, которое меня просто завораживает.
Не надо бы ей позволять ему отвлечь себя, думала Брианна, но его пьянящий мужской запах, жар, исходящий от его мощного литого тела, прогнали прочь все сомнения. Эйдан сильный. Он всегда вовремя почувствует опасность, не важно от чего: от людей или от магии. А пока ей нужен он, нужно все утешительное тепло, которое он может дать.
Рука ее скользнула вниз, взяла в горсть его набухшую мужскую плоть.
— Колдовство, говоришь? — промурлыкала она. — А я-то думала, что это ты насылаешь волшебные чары, а вовсе не я.
Ощутив ее прикосновение, он прерывисто втянул воздух. Рука его подхватила снизу упругую грудь и ласково стиснула ее.
— Ты нужна мне, девочка. Это единственное, что я знаю наверняка. Волшебство это или нет, но ты самая лучшая из женщин, самая женственная из всех… я на это и не надеялся. А теперь, когда ты моя, я не собираюсь тебя отдавать никогда и никому. Никогда.
Она теряла его.
Брианна стояла перед зеркалом и расчесывала короткие золотые кудряшки. Она встревоженно смотрела в зеркало на Эйдана. Вот он, стоит рядом, одевается. А такое впечатление, будто его вообще здесь нет. На Брианну он не обращал никакого внимания.
Через полчаса они снова присоединятся к Морлоху в его спальне для вечерней трапезы, это делалось уже в течение трех дней. Трех дней, которые прошли в обществе чародея. Отец и сын постепенно отбросили настороженность и начали сближаться друг с другом. Эйдан все лучше узнавал отца и все сильнее привязывался к нему. Брианна же наблюдала за этой растущей привязанностью со все большим страхом.
В последние несколько дней Брианна мягко и, как могла, тактично напоминала об осторожности, советовала Эйдану быть сдержаннее в общении с Морлохом. Но это лишь злило его. Однако, несмотря на его гнев и досаду, она не переставала говорить ему об опасности. У нее не было выбора. За Эйдана она будет бороться, пока еще можно.
— Наше посещение, — осторожно начала она, откладывая серебряную расческу, — долго мы еще будем тут торчать? Вначале ты собирался провести здесь лишь пару дней…
— Я знаю, что собирался, — проворчал Эйдан, поворачиваясь к ней лицом и застегивая пояс поверх черной туники. — Но даже тебе должно быть ясно, что мои планы изменились. Мой отец умирает. Он слабеет с каждым днем. Я собираюсь остаться с ним до конца.
Без кожаного панциря и кольчуги под туникой он выглядел и мощным, и стройным. Отсутствие доспехов, без которых раньше он не мыслил своей жизни, было еще одним тревожным свидетельством коварного влияния Морлоха. Хотя приехали они сюда, чтобы сразиться c чародеем, теперь Эйдан постепенно переходил на сторону отца.
Его ответ, произнесенный терпеливым тоном, резанул Брианну. Эйдан не только тянулся к чародею, он отдалялся от нее. В последние дни Морлох бросал фразы, осторожные, необидные, которыми он ставил Брианну на место… место послушной, кроткой жены, которая все понимает, но молчит. Пока Брианна не возражала ему открыто в присутствии Эйдана, но, оставаясь наедине с мужем, не щадила его.
— Тогда ты дурак, — она обернулась к нему, вызывающе вскинув голову.
Эйдан невольно нахмурился. Но чаша терпения переполнилась, и он не выдержал:
— Неужели? Право, леди, ты быстро превращаешься в сварливую язву-бабу.
Брианна сощурилась, руки сжались в кулаки.
— Значит, я сварливая баба? Только потому что тебе не нравятся мои слова? Да, Морлох поистине заколдовал тебя, раз ты вдруг растерял весь свой разум. Он — чародей, Эйдан! Он — воплощение зла! Отец или нет, но добра тебе он не желает!
— Почему ты так в этом уверена? — в глазах Эйдана засверкали огоньки бешенства. — Хоть ты, как и я, услышала всю историю Морлоха, ты с самого начала была настроена против него. Я даже не уверен, поняла ли ты, о чем он говорил! Мы с ним очень похожи, хотя то, как обращались со мной, не идет ни в какое сравнение с тем, что выстрадал он.
— А ты отказываешься видеть, что скрывается за внешностью этого человека и его лживыми россказнями! — Брианна подошла к Эйдану и стала прямо перед ним. — Если бы ты хоть один раз заглянул по-настоящему в его глаза, ты бы увидел злобную и растленную душу. Он погубил себя давно, за много лет до того, как стал твоим отцом, — она протянула к нему руки. — Послушай меня, Эйдан. Послушай сейчас… пока не поздно.
Заметив ее движение, Эйдан попятился, предостерегающе подняв ладонь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43