— Присаживайтесь. Располагайтесь поудобней. Брианна села. Эйдан нахмурился и покачал головой:
— Спасибо, я предпочитаю постоять. — Он окинул взглядом комнату. — Где этот Оленус, о котором ты говорила?
Услышав знакомое имя, Брианна вздрогнула и оглянулась.
— Оленус? Мой старый учитель? Он здесь? Он вернулся из своего монастыря?
Она сделала движение, чтобы подняться, но королева махнула рукой, чтобы она не вставала.
— Да, это он. Потерпи. Он скоро будет здесь. Подняв тонкую бровь, Айслин спросила:
— Значит, ты тоже знаешь Оленуса, дитя? А он мне никогда о тебе не рассказывал. Но, думаю, он знал, что делает. Чем меньше людей посвящено в его планы, тем лучше. Оленус — очень и очень умный человек, хотя на первый взгляд может показаться иначе. Надеюсь, Морлох тоже пребывает в этом заблуждении.
— Он много лет был моим учителем. И учил других деревенских детей. Мы встречались с ним каждый день в дубраве под старым деревом, и он давал нам уроки. В те дни его звали по-другому, — поспешила объяснить Брианна. — Его настоящее имя я узнала незадолго до того, как он нас покинул.
— Ты умеешь читать, дитя мое? — Брианна улыбнулась.
— О да, госпожа моя, — читать и писать, И считать тоже. После того как Оленус оставил нас, я стала учить других детей. Я так люблю это!
Айслин потянулась к руке Брианны, лежавшей на покрывале, и похлопала по ней.
— Что ж, ты снова сможешь этим заняться. Потом. Когда все наладится, и королевство…
Порыв ветра ворвался в комнату через открытую дверь балкона, взметнул тяжелые занавеси и заставил отчаянно замигать свечи в настенных шандалах. Затем ветер стих, и посреди комнаты возникла фигура пожилого мужчины в длинном сером одеянии. Он был среднего роста, полноватый, а его длинные каштановые волосы густо посеребрила седина. Большой ястребиный нос и узкий рот придавали бы ему суровый вид, если бы не ласковый и теплый свет, которым лучились его темно-карие глаза.
Он шагнул вперед, протягивая руки:
— Брианна, девочка. Сколько лет прошло! Подойди, обними своего учителя.
С радостным криком Брианна вскочила со стула и подбежала к нему. Он заключил ее в объятия, так что она на какое-то мгновение совсем скрылась в складках толстой шерстяной ткани. Затем Оленус отпустил ее и отступил на шаг. Теперь он окидывал ее взглядом оценивающим и строгим.
— Ты похорошела, — заметил он, улыбнувшись. — Выросла. Превратилась просто в красавицу! Брианна вспыхнула от удовольствия.
— Я старалась вести себя так, как вы учили.
— Уверен, что так и было. — Он снова оглядел комнату и наконец увидел Эйдана. — А вот и ты. Должно быть, ты другой сын королевы.
— Да, — саркастически пробурчал Эйдан, в голосе его было слышно раздражение. — Я и есть «другой сын». А вы кто такой? Кроме того, что кажетесь благодушным монахом… Хотя откуда у монаха колдовская сила?
Оленус пожал плечами.
— Теперь… только монах и ничего больше. Но раньше… Да, раньше я был волшебником. Одним из учеников великого мага Кэрлина. У него же учился и Морлох.
— И вы такой же, как Морлох? — Эйдан не стал говорить обиняками и сразу перешел к сути. — Ваши попытки все эти годы войти в доверие к моей матери и обучение Брианны — они должны были помочь Морлоху? Почему я должен считать вас своим другом? Чем вы можете подтвердить свои добрые намерения?
— Возможно, меч Балдора поможет мне в этом. — Монах показал на меч, висевший за спиной Эйдана. — Вынь его из ножен и поднеси ко мне. — Он подошел к кровати королевы и указал на место у ее ног. — Положи его сюда.
Затем Оленус повернулся, махнув рукой Брианне, чтобы она присоединилась к нему.
— Поди сюда, дитя. Без тебя ничего не выйдет. — Эйдан обнажил меч и подошел к постели, но отдать его отказался.
— Что ты хочешь сделать с моим мечом? Я не позволяю прикасаться к нему всем подряд.
Старик улыбнулся.
— Не бойся, юный принц. Я не собираюсь отнимать у тебя меч, хочу лишь показать тебе еще некоторые его свойства. Однако сначала я расскажу тебе свою историю. Может быть, она развеет твои подозрения.
— Возможно, — недоверчиво хмыкнул Эйдан. — А может, и нет.
— Я был очень молод, когда стал подмастерьем у мага Кэрлина, — начал Оленус. — Я горячо любил его не только за великую чародейскую силу, но за доброту и чистоту его души. И хотя мне очень хотелось когда-нибудь тоже стать великим магом, его изумительному таланту я не завидовал, — внезапная суровость омрачила морщинистое лицо. — Не так обстояло дело с Морлохом.
Оленус встретился взглядом с королевой.
— Морлох любил твою мать, страстно желал заполучить ее в жены. Он был знатного происхождения, такого же благородного, как твой отец. Какое-то время твоя мать серьезно подумывала, не выйти ли замуж за него.
— Да, — прошептала Айслин, — так и было. Он был в те дни такой красивый, веселый и романтичный… Но даже тогда я видела, насколько он поглощен магией. Это было как наваждение: он завидовал более искусным, чем он, и готов был сделать все, использовать кого угодно, лишь бы приобрести умения, которых у него не было. Это меня пугало.
Она замолчала и прерывисто вздохнула.
— Я тоже любила его. Но что значат мои чувства по сравнению с благом государства? Я прекрасно понимала, что он будет плохим правителем. Король должен трезво оценивать свои возможности, уважать власть и закон, быть сострадательным к своим подданным. У Морлоха этого не было.
— Как же он отнесся к твоему выбору, мама? — спросил Эйдан. — Неужели не попытался помешать твоему браку с отцом? Не могу поверить, что Морлох так легко смирился с отказом.
Айслин умоляюще поглядела на Оленуса. Он успокаивающе кивнул ей в ответ.
— Чтобы забыть о потерянной любви, — продолжил монах свой рассказ, — он с головой ушел в магию.
Думаю, у него была слабая надежда, что, только став великим волшебником, он завоюет женщину, которую продолжал любить. А чтобы быстрее добиться этого, ему нужно было украсть у кого-то волшебную Силу.
— У Кэрлина?
— Да. Однако к этому вел только один путь. Морлоху не хватало собственных сил одолеть Кэрлина, поэтому он призвал на помощь Демона. Ценой своей души приобрел Морлох Силу, которой ранее не владел… и Сила эта не покидала его, пока он владел Камнем души. Почти за одну ночь он стал таким же великим магом, как Кэрлин.
Эйдан придвинулся и стал за спиной Брианны. Он положил руки ей на плечи и ощутил, как они напряжены. Тогда он нежно сжал их, выражая этим знаком свою заботу и поддержку. При этом он посмотрел монаху в глаза.
— Вы говорите так, словно он утратил эту силу, — Оленус улыбнулся, хотя глаза его остались грустными.
— Я подозревал, что Морлох что-то затевает, и стал за ним следить. Мне удалось спрятаться в его спальне в ту ночь, когда он вызвал Демона. Я видел, как с его помощью Морлох победил Кэрлина и заключил его в Камень. Тогда я ничем не мог помочь моему учителю, но поклялся, что найду способ освободить Кэрлина. Я следил за Морлохом днем и ночью. Не знаю, почему он не почувствовал моего присутствия, ведь его колдовская сила была теперь очень велика. Словом, мне повезло, и однажды вечером, когда Морлох был занят где-то в другом месте, я прокрался в его покои и украл Камень души. Хоть я не обладал нужной Силой, чтобы освободить учителя, но по крайней мере Морлох больше им не владел.
— Но это же было много лет назад, — возразила Брианна. — Где же находился Камень души все это время?
— Морлох быстро понял, кто украл Камень, — продолжал Оленус. — Я скрывался от него много лет, переезжая с места на место. Я стал монахом, изменил имя и отказался от магии. Здесь, в монастырской библиотеке, обнаружил я книгу с древним пророчеством, о котором все уже забыли. Тогда я понял, что знаю, как освободить Кэрлина. Есть только один человек, который в силах вызвать Морлоха на бой, и победить его. Я решил помочь ему, отдав ему Камень дущи, чтобы он применил его против колдуна.
Взгляд Оленуса устремился на Эйдана.
— Я собирался открыть тебе все, когда ты достигнешь совершеннолетия, но после того как ты убил Рэнгора, все переменилось. В ночь накануне твоего отъезда из Анакреона я решился на отчаянный шаг. Меч Балдора принадлежал тебе, как перворожденному наследнику престола. Я знал, что ты возьмешь его с собой. Пришлось еще раз воспользоваться волшебством: я вставил Камень души в твой меч…
— Так вот что увидела я в белом камне на рукоятке меча Эйдана! — воскликнула Брианна. Если бы Эйдан не держал ее, она бы вскочила со стула.
Все обернулись к ней.
— Продолжай, — взволновался Оленус. — Что ты видела?
— Ли… лицо какого-то старика. — Она старалась говорить спокойно, хотя сердце бешено колотилось у нее в груди. — И мне показалось, что он пытается что-то сказать. Но я никак не могла понять, что.
Оленус посмотрел на королеву:
— Разве не говорил я вам, что она часть пророчества? А теперь еще открылось, что к тому же Брианна обладает особыми способностями… — В голосе его зазвенела радость. — Святые угодники! На такое я и не смел надеяться!
— А на что ты смел надеяться, старик? — требовательно спросил Эйдан. — Ты говоришь о нас, словно мы не люди, а пешки в твоей хитроумной игре. Так дело не пойдет. Я не собираюсь играть в чужие игры, а теперь, когда Брианна стала моей женой, то и ей не позволю.
Оленус грустно улыбнулся и покачал головой:
— Я не играю ни в какую игру, кроме той, которую затеял Морлох много лет назад. Игру, в которой он губит судьбы и жизни многих людей. Мы все пешки, пока Морлох не будет окончательно повержен… Если это еще возможно.
— Неужели? — Эйдан поднял черную бровь. — А по-моему, ты в этом уверен, иначе что бы ты здесь сейчас делал. — Он погладил усыпанную драгоценными камнями рукоятку меча. — Знаешь, очень трудно поверить, что в мече Балдора сидит маг. Сколько раз я дрался им и ничего особенного в нем не замечал. Это обыкновенный меч, как и все остальные. Ничего волшебного в нем нет.
— Ничего волшебного в мече, который верно служил тебе и помог не проиграть ни одной битвы? Губы Эйдана дернулись в усмешке.
— Предпочитаю думать, что побеждал я благодаря моему воинскому искусству и сноровке. Оленус пожал плечами:
— Может, и так. А может, это означает, что твоя магическая Сила не распространяется на меч. А еще это означает, что ты не тот, кто освободит Кэрлина.
— А может быть, это прежде всего означает, что в мече нет и не было никакого мага? — возразил Эйдан.
Монах улыбнулся:
— Хочешь посмотреть? Эйдан прищурился.
— И как это можно проделать?
— Дай меч Брианне, — сказал Оленус. — Настало время ей узнать, как вызывать Кэрлина. Думаю, в конце концов, она найдет способ освободить его. При всех твоих волшебных талантах, принц Эйдан, без него Морлоха тебе не победить.
Эйдан сжал рукоять меча.
— А почему ты решил, что мне есть дело до этого Морлоха? Еще до восхода солнца я покину Анакреон и, надеюсь, больше сюда не вернусь.
— Если ты так поступишь, — вздохнул Оленус. — значит, все мои старания были напрасными. И Анакреон обречен, так же как твой отец и Драган…
— Да плевал я на них, — вспылил Эйдан. — Они сделали свой выбор. И ответственности я за них не несу!
— Марус больше не тот человек, за которого я выходила замуж, — горячо вмешалась Айслин, выпрямляясь на постели. — И брат твой не тот, каким ты его покинул пятнадцать лет назад! Морлох растлил их. Его чары медленно пожирают их сердца и души. В отличие от тебя у них никогда не было надежды спастись. Никогда!
Эйдан страдальчески сморщился.
— Мама, я не хотел тебя огорчать. Айслин, вздохнув, покачала головой.
— Я так надеялась на твое возвращение, но теперь вижу, что ты ожесточился за годы скитаний. Ты не знаешь, какая страшная беда нависла над Анакреоном, и даже не хочешь узнать. Это моя вина, мое упущение. И Морлох тоже уничтожит тебя, как и всех нас. — Она крепко зажмурилась, сдерживая слезы. — Ах, Святая Матерь, что же я натворила? Что теперь с нами будет? Брианна оглянулась на Эйдана. Ее умоляющий взгляд резанул его по сердцу. Она молила его прислушаться, поверить и опустить свой щит хоть на несколько минут.
Ярость вскипела в нем, обжигая душу. Будь она проклята! На этот раз она просит слишком много. Он больше ничего никому не должен. У него свои планы, пусть кому-то они покажутся мелкими по сравнению со спасением королевства, но это его жизнь!
«Что сделал ты в своей жизни до сих пор?»
Воспоминание о мягком вызове, брошенном ему Брианной, вклинилось в его мысли, просколь-знув через поспешно сооружаемые им барьеры. «Что хорошего сделал ты для других? Что ты дал им?»
До Брианны никто не ждал от него помощи, тем более не просил о ней. Правда, его наниматели хорошо платили Эйдану за службу, но они могли обойтись и без него. Брианна же, он был в этом уверен, без него обойтись не сможет.
Дело не кончится помощью Анакреону. Это уж точно. Однако отказывать Брианне становилось с каждым разом все труднее и труднее. Кроме того, если удастся уничтожить Морлоха, его злые, отравляющие ветры перестанут дуть в этом краю. Тогда можно будет оставить здесь Брианну, как он и хотел сделать. А еще мать. Мать, которой он даст утешение… Решено! Он сразится с Морлохом. Может быть, тогда этот старик отстанет от него.
Он пожал плечами и насмешливо улыбнулся, словно сдаваясь.
— Ладно! Пусть будет так, как ты хочешь, мама. Что я должен делать?
Айслин нежно посмотрела на сына:
— Ах, Эйдан, слава Святым угодникам! Я знала, что ты нас не подведешь. Вы с Брианной — наша последняя надежда!
— Вот как? — Он саркастически рассмеялся. — Тогда действительно положение Анакреона отчаянное, если спасти его могут лишь девочка и изгой.
Брианна улыбнулась ему:
— Не отчаянное, мой господин, скорее ему повезло.
Он посмотрел в ее ясное лицо и снова улыбнулся:
— Ты, девочка, всегда и во всем видишь хорошее.
— Морлох встретил в вас, милорд, достойного противника. Значит, для Анакреона еще не все потеряно.
— Да, ты поистине могущественный противник, — согласился Оленус. — Но исполнение пророчества невозможно и без Брианны. Она свет во мраке твоей души, — сказал он, переводя взгляд с Брианны на Эйдана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43