Блейк отпустил ее волосы, но лишь для того, чтобы тут же вцепиться в локоть.
— Отведи ее вниз и запри в подвале. Да проследи, чтобы она молчала, — распорядился Айра Дженьюэри таким тоном, словно подавлял мятеж во взбунтовавшихся войсках. — Как только Большой Фермер соскучится по пропавшей женушке, он придет прямо сюда. Флит, посмотри, чтобы лошади были надежно укрыты.
— Отдайте мне мои деньги, иначе я и шага не сделаю, — возразил Роуди, покачиваясь на каблуках.
К тому времени Блейк дотащил Джоли до конца темного коридора, и они остановились перед крутыми ступенями, ведущими вниз. Тяжелый спертый воздух закрытого помещения ударил в нос и горло Джоли. Каблуки ее туфель заскользили по неровным каменным ступеням. Джоли видела не дальше фута впереди себя и не упала только потому, что Блейк цепко держал ее.
В подвале были самые обычные полки, заставленные консервированными овощами и фруктами. Но сердце у нее упало, когда Айра Дженьюэри уперся в одну из секций шкафа, и та неслышно провернулась на хорошо смазанных петлях. Джоли сдавленно вскрикнула, когда Блейк втолкнул ее в темноту маленького помещения. «Там, должно быть, крысы и другая подобная нечисть», — лихорадочно подумала Джоли. Она ничего не могла различить, лишь какие-то тени. На лицо ей попала липкая паутина, и Джоли испуганно принялась вытирать щеки и лоб.
Вслед за ней в камеру вошел и Блейк, принеся с собой желанный свет лампы. Джоли огляделась и заметила единственный стул и перевернутую корзину, на которой стоял пустой металлический кувшин. Не удивительно, что другого выхода не было.
— Сядь, — приказал Блейк, затем осторожно поставил керосиновую лампу на перевернутую корзину рядом с кувшином. Роуди подозрительно пялился в темноту, но не потому, что беспокоился о безопасности Джоли, а потому, ч го опасался, как бы его не надули с его долей награбленных в банке денег.
Джоли с достоинством села и расправила юбки, словно была в церкви или на светском рауте. Дверь закрылась, и Джоли могла лишь слышать, как Роуди и Дженьюэри спорят о чем-то.
— Подходящее местечко для крыс, чтобы устроить свое гнездо, — бросила Джоли, не глядя на Блейка, так как совсем не желала, чтобы тот определил, как ей на самом деле страшно.
Тон Блейка был одновременно и саркастическим, и льстивым.
— Кажется, Джоли-детка, мистер Бекэм изменил твое мнение обо мне, — сказал он, наклоняясь над Джоли и хватая ее за руки. — Ты разбила мне сердце!
Рот Джоли наполнился слюной, она страстно желала плюнуть в лицо Кингстона, но не решилась.
— Все ты врешь, Блейк Кингстон, — звонким шепотом сказала Джоли. — И ты сам это отлично знаешь. Тебе не нужна женщина… что ты с ней будешь делать… и весь этот план начать со мной новую жизнь где-то в других краях — просто издевательство!
Блейк приподнял ей подбородок и провел, слегка касаясь, пальцем по ее губам. Когда так делал Даниель, Джоли мгновенно загоралась, в ее самых интимных и сокровенных местах начинало бушевать пламя — прикосновение Блейка было попросту отвратительным.
— Прикинь-ка свои шансы, Джоли-детка. У тебя их не так уж и много, пожалуй, — всего один. Понимаешь, сегодня ночью ты узнала слишком много, узнала об этой комнате, о том, что мы с Роуди… э-э… ведем совместное дело с мистером Айрой Дженьюэри, и все такое… — Блейк сделал паузу, чтобы многозначительно поскрести подбородок, словно решая мировую проблему. — К тому же сегодня ночью еще свершится несколько дел, о которых мы, миссис Бекэм, не хотели бы сообщать ни вам, ни закону. В общем так, милашка, если ты не едешь со мной туда, куда я тебе скажу, я здесь же тебя прикончу.
У Джоли побежали мурашки по спине, однако она держала спину прямо, а подбородок высоко. Она все еще не смотрела в сторону Блейка, но на этот раз потому, что не хотела, чтобы он заметил страх в ее глазах. Ради еще не родившегося ребенка Даниеля, ради нее самой она должна сохранить самообладание, чтобы быть начеку, когда появится хоть малейший шанс ускользнуть.
— Полагаю, что для тебя, Блейк, не имеет ровно никакого значения, — ядовито заявила Джоли, — хочу или не хочу я быть твоей женой. Я люблю Даниеля Бекэма. И неважно, что ты со мной сделаешь или куда заставишь поехать с тобой — ничет о от этого не изменится.
— Хватит! — рявкнул Блейк, снова запуская пятерню в волосы Джоли. — Ты моя! Я ничего не желаю слушать ни о Бекэме, ни о ком-то другом.
Джоли до боли закусила губу, чтобы не проговориться, что она уже беременна от Даниеля. Вряд ли эта новость обрадует Блейка. А тот вдруг наклонился к Джоли и припал губами к ее губам, отчего у Джоли противно засосало под ложечкой. Как это было непохоже на теплые поцелуи Даниеля!
Она вырвалась, рукавом вытерла рот, и тут же в глазах Блейка вспыхнула ярость.
— Сука… — процедил тот, и Джоли замерла, ожидая удара. Громкие голоса за стеной остановили Блейка.
— Я сделал, что вы с Блейком мне сказали, — зло говорил Роуди. — А теперь гоните мою долю, и только вы меня здесь и видели!
Блейк тяжко вздохнул, словно усталый пастырь, ведущий паству к Свету, а та все норовит свернуть куда-то в сторону. Блейк поднялся и вышел, оставив керосиновую лампу гореть на дне перевернутой корзины. Джоли видела, как он вытащил из-за голенища узкий, остро заточенный нож, и, прежде чем Джоли сообразила, что произойдет, все было кончено.
При виде Блейка Роуди повернулся к нему и начал что-то доказывать, а Блейк хладнокровно полоснул его ножом по горлу так, словно прирезал не человека, а свинью. Кровь фонтаном хлынула из шеи Роуди, глаза его потускнели и закатились, и он тяжело рухнул.
Джоли издала дикий крик ужаса и обеими руками зажала рот. Дженьюэри равнодушно выругался, будто случайно обнаружил на своем ботинке дерьмо.
— Ты мог это сделать и в другом, более подходящем месте, — заметил он.
Джоли уже приходилось видеть в своей жизни смерть, она даже видела убийство, как в тот ужасный день ограбления банка в Просперити, но никогда еще ей не приходилось быть свидетельницей такого пренебрежения к человеческой жизни. Стена камеры закружилась у нее перед глазами, и Джоли почувствовала, что падает.
Блейк успел подхватить ее. Больно вцепившись в плечо, он сильно встряхнул Джоли, и она ощутила запах крови Роуди на руках Блейка, увидела, как кровь пятнает ее одежду в том месте, где к ней прикасался Блейк.
— Мне некогда разводить сантименты, Джоли-детка! — предупредил Блейк и отпустил ее. Джоли без чувств рухнула на грязный пол, и весь мир померк в ее глазах.
Когда она очнулась, возможно, через несколько секунд, лампа едва светила — похоже, что керосин весь выгорел. Джоли по-прежнему оставалась в этой потайной камере, напротив нее в луже крови лежал лицом к стене Роуди с перерезанным горлом. На его выпростанной руке балансировала, принюхиваясь, огромная, размером с кошку, крыса.
Джоли испуганно вскрикнула, однако не услышала ни звука. Только сейчас она поняла, что во рту у нее плотно сидит кляп, для верности еще и прикрученный грязной тряпкой, обвязанной вокруг ее головы. Руки были связаны у нее за спиной.
Глухо застонав, Джоли исхитрилась встать на ноги и пнула наглую крысу. Та отошла в сторону, долго смотрела на Джоли и наконец-то скрылась в темной норе. Джоли взглянула на труп Роуди. Она знала, что тот был мертв, и не испытывала по этому поводу никакой горести, но даже он не заслуживал того, чтобы его тело было брошено на съедение крысам.
В следующий момент подступила рвота, но Джоли отчаянно пыталась бороться с ней, потому что в ее положении, с кляпом во рту, это означало страшную смерть.
«Даниель! — кричала ее душа. — Помоги мне! Найди меня!» Джоли вспомнила о безгрешном существе, которое было сейчас в ее чреве, и поправилась: «Спаси нас, Даниель!»
Она знала, что если бы Даниель сейчас мог ее видеть, то посоветовал бы ей успокоиться и привести в порядок свои мысли. Джоли принялась медленно двигаться по полутемной камере, восстанавливая глубокое дыхание через нос, останавливая стремительный и беспорядочный бег мыслей. Постепенно ей это удалось.
Внезапно Джоли заслышала над головой грузные шаги. Почему-то она была уверена, что Даниель где-то рядом, что он уже ищет ее, как об этом говорил Айра Дженьюэри. Но было совершенно бесполезно с кляпом во рту пытаться звать на помощь. Да и руки были связаны, так что она не могла дать о себе знать, даже если бы молотила кулаками в дверь, которая в действительности была задней стеной деревянного шкафа.
Тогда Джоли пошевелила пальцами на ногах и обнаружила, что кто-то заблаговременно стащил с нее туфли. Но Джоли пока не решилась взяться за довольно увесистую корзину, чтобы подать о себе весть: на дне корзины стояла горящая лампа, дававшая тусклый, но все же свет. Джоли остался только один шанс выбраться, и она стала биться в дверь всем телом, моля Господа, что это не повредит ее плоду. «Даниель, — внутренне кричала она, — Даниель!!!»
И тут шкаф вновь провернулся вокруг своей оси, и в камеру вошел… нет, не Даниель, а Айра Дженьюэри. Он злобно захихикал, когда Джоли испуганно подалась назад, поднимая и опуская плечи в такт своему тяжелому дыханию.
— Боюсь, что верный рыцарь в сверкающих доспехах уже умчался, не дождавшись вас, принцесса, — издевательски сказал Айра. — Более того, в любую минуту досточтимый мистер Бекэм придет к неизбежному выводу о том, что связывать свою жизнь с уголовницей — невыгодная сделка и что об этом надо было думать раньше. Исходя из этого, Даниель Бекэм навсегда вычеркнет вас из головы и будет продолжать жить, словно ничего не случилось.
Джоли почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Ей было стыдно проявлять свои чувства перед этим мерзавцем, но она ничего не могла с собой поделать.
Айра Дженьюэри пересек комнату, бросив брезгливый взгляд на труп Роуди, и внезапно выдернул кляп изо рта Джоли. Однако не отбросил, а аккуратно положил на перевернутую корзину.
— Не имеет смысла кричать, — рассеянно предупредил он. — Нан ревела здесь, как морская сирена, когда я запирал ее, и что же? Даже мой привратник не слышал ни единого звука.
Холодок пронизал Джоли до мозга костей, но это был не холод тюремной камеры, нет. Это был леденящий, безжалостный холод зла!..
— Что вы сказали Даниелю? — прошептала Джоли; глаза ее были широко раскрыты от испуга.
Айра Дженьюэри улыбнулся, явно довольный самим собой.
— Да лишь то, что вы с самого начала были в любовной связи с Блейком Кингстоном. А вышли замуж за фермера лишь потому, что это был единственный способ спасти свою шкуру. А еще я ему сказал, что теперь весь город потешается над ним, потому что все это время вы водили его за нос.
Джоли на секунду даже зажмурилась. Было легко представить себе, как Даниель выслушивает эти ужасные слова, даже если их произносит человек, которого он ненавидит. И Даниель поверит, потому что в глубине души он уже готов к этому, в полном отчаянии подумала Джоли, но все же заставила себя посмотреть в лицо Айре Дженьюэри.
— Послушайте, вы связались с уголовниками Блейком и Роуди, — ровным голосом обвинила его Джоли. — Но зачем вам это понадобилось? Что общего может иметь с ними человек с вашими деньгами?
— Деньги еще не все, миссис Бекэм, — ответил Дженьюэри тоном зануды-учительницы. — Есть еще месть, например. За довольно долгое время Блейк и я достаточно хорошо узнали друг друга. Все началось с того дня, когда был ограблен банк и он лихорадочно стал искать местечко, где можно было бы пересидеть, пока все не уляжется. И тут мне пришло в голову, что он и Роуди могут оказать мне большую помощь в достижении моих целей.
— Каких же?
— Я хочу отнять все, что имеет сейчас Бекэм, — ответил владелец лесопилки. В его словах не было ни капли юмора, напротив, слышалась неприкрытая злоба. — К тому времени, когда я доиграю весь спектакль, поочередно дергая за ниточки, у него не останется даже того клочка земли, на котором похоронена его жена… о, прошу прощения, моя дорогая… его первая жена.
Прежде чем Джоли успела ответить, появился Блейк и бросил нервный взгляд на Дженьюэри, потом на Джоли и обратно. Хозяин дома оглушительно рассмеялся, словно бы не сидел рядом с покойником. Джоли поняла теперь, что это такое — ночной кошмар.
— Успокойся, Кингстон, — сказал Дженьюэри. — Да, миссис Бекэм привлекательная особа, в ней есть некая изюминка, однако у меня не было достаточно времени, чтобы добиться ее любви, ха-ха! Давай-ка лучше вынесем отсюда труп Флита, пока не рассвело.
Блейк неохотно кивнул, затем оба мужчины, сопя и тужась, потащили ставший таким тяжелым мертвый груз. Джоли и надеяться не смела, что они забудут запереть дверь, и они не забыли.
Едва за ними захлопнулась дверь, Джоли принялась неистово шевелить связанными руками. Они были обмотаны толстой и грубой веревкой, а раз так, то путы не могли быть достаточно крепкими.
Взглянув на лампу, которая еле горела, грозя оставить ее в полной темноте, Джоли покрылась холодным потом. Опустившись на колени перед лампой, после долгих мучений Джоли ухитрилась плечом сбросить стеклянный абажур.
Пламя чуть веселее взметнулось ввысь, но Джоли не обманывала себя: оставалось всего несколько минут, и лампа погаснет. Джоли изогнулась, и, моля, чтобы не загорелась одежда, подставила руки, связанные веревкой, под огонь. Скоро она ощутила жар, а потом языки пламени стали лизать ее кожу. Джоли стоически терпела, и уж когда совсем стало невмоготу и она готова была отпрянуть от огня, веревка перегорела, и Джоли облегченно развела руки в стороны. Она была свободна!
По крайней мере частично…
В последних отблесках света угасающей лампы Джоли стала лихорадочно шарить по полу в поисках какого-либо оружия, но ничего найти не могла. Ну, разве что осколки разбитой стеклянной колбы керосиновой лампы… Джоли быстро схватила самый крупный осколок, зажала его в руке и пальцем проверила острый край.
Задыхаясь от волнения, спешки и страха, Джоли забилась в угол камеры, держа осколок обеими руками.
Лампа погасла, и в камере наступила кромешная тьма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43